2 июля 2022, 16:42

После превращения Валка каждый день училась контролировать свою энергию, гулящую огнём по венам и как будто жаждущую вырваться наружу. Она превращалась, летала и общалась с другими драконами, не переставая испытывать свои новые возможности и в какой-то из дней ей удалось стать невидимой: жемчужная кожа разогрелась и стала зеркальной, прозрачной, как стекло. Валка проходила так почти весь день прежде чем вернуться обратно в видимую оболочку, а затем и в человеческое тело.

Её драконья оболочка была чуть больше Беззубика, очень плавная и мягкая: все углы, какие только могли быть, были сглажены, закруглены (например, овальные элероны и изящные крылья), рецепторов на голове было меньше, за спиной струился округлый гребень, поднимающийся небольшой волной, а морда имела узкую, угловатую, но такую же плавную форму; на фоне чистой белой чешуи бирюзовые глаза особо сильно выделялись, прожигая пространство красивым льдом. Это тело позволяло охотиться самой, ибо оно было тугим, сильным и выносливым, хотя выглядело обманчиво хрупким, словно сотканным из фарфора. Несмотря на это упрямый Грозокрыл всё равно отказывался оставлять её одну на охоте, всячески помогал и в небе можно было часто заметить огромного штормореза и белоснежную фурию рядом. 

* * *

Когда Иккингу исполнилось двенадцать, он уже хорошо говорил, бегал и ловко карабкался по склонам гнезда вместе с Беззубиком. Ночная фурия бережно хранила его от любых опасностей и практически всё время следовала за ним. Иккинг был не против. Во время прогулок он часто говорил сам с собой и с драконами, которые любовно подавали ему лапы или морды, чтобы ребёнок мог залезть на них или на возвышенность.

В это же время Иккинг стал летать на Беззубике.

Их первый полёт был не совсем удачным — мальчик сорвался на высоте и полетел вниз — но зато стал незабываемым. Небо слепило глаза ледяным чистым цветом в тон айсбергам вокруг, пока Беззубик с наслаждением нырял в облака. Ветер надувал чёрные перепонки, мягко неся дракона над землёй, как лодку по воде, и Иккинг широко раскрытыми глазами пожирал мир под собой и с восторгом держался за свою ночную фурию, которая так же радостно урчала и черпала крыльями синий воздух. Счастливая Валка летела рядом верхом на Грозокрыле, изредка пропадая в туманной пелене облаков. Её сын наконец-то почувствовал небо и теперь он сможет летать так же, как и она.

Трепет в её груди шептал о том, что в свои восемнадцать лет Иккинг тоже получит заветный символ, ведь по-другому быть и не может: он создан чтобы летать.

* * *

Через какое-то время находиться на севере стало слишком опасно: появилось больше охотников, больше опасностей и ловушек. Валка натыкалась на капканы и сети в лесах всё чаще и всё время видела один и тот же герб у людей: голова ужасного чудовища, рассеченная мечом. От этого уродливого зрелища в горле кипело пунцовое пламя, желающее полететь прямо в охотников. Но совсем плохо стало, когда появились смертохваты.

Фиолетовые капсулы на ошейниках ясно говорили о том, что они были насильно подчинены, а тот человек, что контролировал их, носил плащ из кожи ночной фурии.

Валка видела ночных фурий, летевших прочь с севера, и поняла, что ей тоже нужно убегать. Она больше не сможет защищать гнездо и Иккинга, ибо силы были неравны, а потому Валка быстро собрала всех драконов из гнезда и повела их вслед за другими фуриями, которые целенаправленно улетали куда-то в море. 

Перед тем, как уйти она вместе со своими сильнейшими драконами (Грозокрыл был в их числе) смогла отнять жизни у половины смертохватов охотника, а у остальной части сорвать уродливые ошейники, выманив их в лес подальше от их опасного хозяина. Драконы, свободные от яда, благодарно лизнули её в белоснежную морду и улетели вместе с другими фуриями, не желая больше служить жестокому охотнику. Эти драконы хоть и были охотниками-каннибалами, но имели гордость и любовь к свободе, как и любой дракон из класса разящих, а потому не собирались оставаться с поработителем их рода и убийцей другого. Валку неплохо ранили и потрепали в той битве, но эта пролитая кровь стоила того, ведь теперь у опасного охотника не будет драконов, которые последуют за её семьёй. И даже если он ещё раз отыщет новых смертохватов, то запах её стаи уже выветрится и он никогда их не найдет. После этого Валка ещё долго окунулась в воду, как и другие драконы, чтобы сбить свой запах. Просто на всякий случай. Всегда лучше перестраховаться, особенно когда дело касалось собственной жизни.

Полёт проходил не совсем гладко, ибо оставленные раны болели, хоть и были плотно перевязаны, и Грозокрыл всячески урчал, стараясь подбодрить всадницу на своей спине, но Валка только вздыхала и прикрывала глаза. Они летели долго, делая остановки, на которых она могла передохнуть и подлечить себя. Человеческое тело давно сдалось бы от изнеможения, но Валка была оборотнем – в её венах текла кровь дневной фурии, и поэтому она всё ещё держалась. Раны затягивались быстрее человеческих, накладывая облегченную улыбку на губы женщины и давая ей надежду. Когда они всё-таки прилетели к нужному месту их встретил конец мира, раскрывший свою пасть глубокой бездной. Скалы торчали со всех сторон, словно зубы, вылезшие из глотки монстра, в которую фурии нырнули без страха и сомнений. Вслед за ними прыгнула и стая Валки и потоки воды обмыли крылья и спины вместе со всадниками, пропуская их в Тайный мир.

Пространство вспыхнуло самыми яркими огнями, усыпая кожу сияющими звёздами, и женщина вмиг забыла о боли. Столетние башни из кристаллов ползли к потолку, укрывали собой пологи пещеры и разбавляли темноту разноцветным светом. Мимоходом Валка взглядом выловила нескольких кипятильников, расслабленно лежащих в мерцающей воде, пока её внимание не привлекли стаи рыженьких огнеедов: они промелькнули мимо них золотыми искорками, растянув восторженную улыбку на губах прибывших ещё сильнее. Мир искрился перед глазами и символ на груди восторженно сиял вместе с кристаллами, как будто бы крича, что они наконец-то дома.

Здесь находилось сердце магии и рождение драконьего рода.

Магия тяжело оседала на плечи, словно бы пытаясь забраться под кожу и пропитать тело первозданной энергией. Иккинг почувствовал это и Валка заметила, как он коснулся своей груди, будто не понимая, что за пламя расцвело под сердцем. В ответ на удивленный зелёный взгляд, женщина лишь кротко улыбнулась с сияющими радостными глазами.

Здесь они и должны были быть, по какой-то неизвестной ошибке выкинутые из родного дома в людское племя.

Пурпурно-розовый мир раскинул перед ними свои кристальные берега и Грозокрыл громоздко приземлился, устало встряхивая верхними крыльями – путь от последнего острова до Тайного мира был довольно долгим, даже для такого выносливого летуна, как он. Вся стая Валки тоже приземлилась и тут же начала занимать места для сна, лениво поваливаясь на землю и под кристаллы, чтобы немного передохнуть перед обедом. Все очень устали, единогласно решив поспать перед тем, как найти себе еды. Все кроме Иккинга: ему не терпелось изучить все уголки Тайного мира, и единственное, что останавливало его от необдуманных поступков — раненая мать за спиной. Каким бы интересным ни был Тайный мир, но он не мог оставить Валку просто так, а потому помог ей улечься вблизи лазурного озера под алыми огромными грибами и сел рядом.

Он не мог спать и просто мирно рассматривал новый мир, пропитанный разноцветным сиянием и магией.

* * *

Все следующие годы Иккинг прожил в Тайном мире среди спасшихся ночных фурий, которые радушно приняли его и Валку. Поскольку Тайный мир был единым, то стая Валки постепенно слилась с нынешней популяцией и теперь всё они жили большой общиной, устраивая свои гнезда на мерцающих скалах и вблизи рек. Освобожденные смертохваты показали свои морды, присоединившись к большой стае Тайного мира и Валка даже смогла увидеть их крошечных детенышей, мирно лежащих в сияющем гнезде. Гнезда находились на разных ярусах в силу строения нынешних скал и грибных наростов и гнездо смертохватов находилось на средней высоте из-за чего женщина смогла увидеть совсем немного: чёрные комочки с жалами и робкие, ещё совсем мелкие клыки. Эти рептилии считались каннибалами, но на удивление всадницы они ни разу не проявили этих черт, подтверждая её догадки о том, что наличие другой еды и жизнь в стае успокаивают жестокие наклонности зверей. Им просто не нужно было быть агрессивными и опасными, и поэтому они радостно тыкались мордами в её живот, в руки Иккинга и потрескивали хвостами, даже дав возможность аккуратно погладить их курлыкающих детей.

Так проходили годы и пока мальчик рос в пурпурном гнезде, купался в сияющей воде и собирал белые кристаллы, разбросанные у берегов, Валка изучала Тайный мир. Чем дальше она проходила в его чащу, тем сильнее становилась её магия, начинавшая колоть на кончиках пальцев. Своего пика энергия достигла, когда женщина вскарабкалась на огромное кристальное гнездо, раскинувшее свои полупрозрачные лепестки во все стороны и из центра этого блестящего цветка возвышался громоздкий, как целая гора, розово-белый, пульсирующий светом, кристалл. Вокруг него ползали белые всполохи, окутавшие приближающихся, словно танцующие световые змеи. Валка застыла на пару мгновений, оглушенная шумом в висках, встряхнула головой и обратившись в дневную фурию, поскорее улетела прочь от магического сердца. В голове очень чётко засела мысль о том, что если она окунется в его белые волны, то останется драконом навсегда. Кристалл желал закончить её превращение, закрепив её душу в белом теле, но Валка не разделяла его желаний – ей всё ещё был дорог человеческий облик и возможность говорить на людском языке.

Может в какой-то из дней, когда она забудет блеск верхнего солнца, человеческую речь и свой покинутый людской народ, она сделает свой выбор: шагнет в танцующие всполохи, упадет грудью на кристалл и навечно останется драконом с драконьей жизнью.

Но не сегодня.

Этот день ещё не наступил и поэтому она судорожно хлопает крыльями, игнорируя разочарованный стон энергии под сердцем.

* * *

Иккинг жил среди драконов, изучал их и с удовольствием лежал в стае ночных фурий, которые сладко мурчали и жмурились. Они выглядели как ленивые кошки и совсем не обращали внимания, когда человек залезал им на спины и чесал по шее. Иногда могли фыркнуть чисто из вредности, но не более. Валка смотрела на это с умилением и в шутку называла его принцем ночных фурий, ведь большие чёрные звери не были так спокойны даже с ней. Возможно они чувствовали то же самое, что и Беззубик много лет назад, когда он впервые увидел маленького Иккинга. Это могли знать только сами драконы и всё, что осталось Валке – продолжать летать под рубиновыми сводами и ждать восемнадцатилетия Иккинга, чтобы научить его быть фурией.

В один момент драконы засуетились, привычно чувствуя приход брачного сезона и зимы, и после этого холодный февраль не заставил себя долго ждать, отметив восемнадцатый год жизни подростка. Это произошло внезапно и странно, после пробуждения Иккинга, когда он уже был один в пещере. Его грудь как-то странно загудела и на коже стал выгорать чёрный, очень тонкий и изящный символ, похожий на тот, что сиял у его матери, но всё равно отличающийся: он был более резким, ломаным, как будто высеченный кинжалом в то время как знак Валки был более плавным и узорчатым. 

Ощупав пальцами ещё дрожащий от энергии символ, он вскочил на ноги, чуть не упал, когда выбегал из пещеры и торопливыми шагами стал спускаться по лоснящемуся склону. Драконы, мирно лежавшие на камнях, только приподняли головы и заурчали, приветствуя необычно нервного подростка. Иккинг дергано улыбнулся, потрепал разноцветные морды и спрыгнул на сияющее плоскогорье. Вместе с другими рептилиями его заметили и ночные фурии, которые лениво грелись на кристаллах. Беззубик лежал где-то в центре, пригревшись к голубоглазой самке дневной фурии. Она была похожа на Валку, только была поменьше и с короткой, совсем круглой мордочкой, а также более тёплым оттенком глаз.

Валка нашлась в центре другой драконьей стаи. Она гладила драконов, проверяя их клыки и плавники, без страха раскрывая огромные зубастые пасти и крылья. Её движения были слегка нервными, как и у Иккинга, ибо женщина вела отсчет времени и знала какой сегодня был день. Как только она заметила улыбающегося и взволнованного парня, то тут же направила всё внимание на него: выпрямилась, убрала руки от драконов и выжидающе посмотрела на сына. 

— Он отличается от твоего, но- 

Парень не успел договорить из-за того, что женщина вмиг оказалась рядом и распахнула его рубаху, тут же очень внимательно рассматривая и ощупывая символ. На секунду лёд в её глазах застыл, но потом заискрился радостью и она крепко обняла Иккинга.

— Ты. Ты...Ты прям как я, — Валка открыто улыбалась и смеялась, не переставая гладить чёрные нити знака, — Ты...Быть может ты будешь ночной фурией? Не дневной? Может поэтому Беззубик выбрал тебя? 

— Я-я не знаю, может быть? Я ещё н-ничего не проверял. 

— Идём скорее, — его схватили за руку и потащил вперёд, к обрывам, где драконы прыгали вниз и наслаждались полёту среди драгоценных скал.

Иккинг несколько раз запнулся по дороге, но не высказал недовольства, только поспешил за матерью, отмечая про себя её крепкую хватку. Грозокрыл, почуяв суету в голосе своей всадницы, тут же за два шага оказался рядом с ними и с готовностью посмотрел на обоих. Его корона приподымалась и опускалась, пока дракон нетерпеливо осматривал Иккинга и с удовольствием обнюхал его знак на груди. Золото его глаз очень тепло и ласково пылало, ведь шторморез прекрасно понимал, что всё это значило. Иккинг взглянул в пасть обрыву, где виднелись цветные спины других рептилий и его тело застыло.

Вот сейчас всё и случится

Он забыл как дышать из-за комка, подкатившего к горлу, лёгкие сами сжались, неспособные сделать нормальный вдох, словно бы что-то ещё прежнее человеческое удерживало его от этой затеи. Мозг начал пульсировать набегающей кровью и стучать по вискам, перемешивая мысли со страхом.

— Не бойся, я буду рядом, — Валка поддерживающе коснулась его плеча, а затем резко спрыгнула, вытягивая свет из пространства и облачаясь в жемчужную оболочку. 

Её плавные крылья сделали пару глубоких взмахов прежде чем задержаться и позволить фурии грациозно воспарить над обрывом. Валка мягко развернулась, раскрыла элероны и ободряюще муркнула, смотря прямо на Иккинга. Подросток с силой сжал кулаки, нашёл в себе силы сделать неровный вдох и на дрожащих ногах шагнул с края. Ветер засвистел в волосах, прошелся по коже, обожженной от страха и ударил в лицо. Иккинг с полу задушенным вскриком летел вниз, вращаясь в пространстве и жалобно пытаясь глотнуть воздуха и также втянуть в себя темноту из уголков реальности. 

Белой стрелой, ровно сложив крылья, рядом с ним летела Валка и вскоре и Грозокрыл, почуявший волнение обоих. Он раскатисто и напугано заклокотал от приближающейся земли, но тени вокруг них сгустились, впились в человеческую кожу и быстро-быстро принялись за создание тела. Темнота, словно бы понимая о стремительности столкновения, суетилась и наконец-то позволила парню распахнуть крылья. Иккинг зажмурился, когда это произошло, и его резко дёрнуло назад, поднимая вверх и надувая перепонки магическим воздухом. Валка и Грозокрыл последовали за ним, но их движения были более плавными и умелыми в отличие от новой ночной фурии, которая неуклюже заработала крыльями и элеронами в попытке контролировать полёт. Иккинг не слышал собственных мыслей из-за оглушающего адреналина, бьющего в разум и грохотания сердца под сводом рёбер и он также не слышал радостного мурчания матери. Мир для него сошёлся в точке перед собой и в неуправляемых крыльях, которые своенравно несли его над пространством, словно лодку на волнах.

То тут, то там проносились драконы, радостно улюлюкающие и приветствующие его в новом облике, но Иккинг смог обратить на них внимание только тогда, когда с него схлынул ужас и появилась возможность осмотреться. До этого смазанный по бокам мир стал чётким и не таким страшным. Тёмное, тугое и угловатое тело вырезалось в пространстве, как гранитное изваяние и дракон неосознанно поднял ушные рецепторы, осматривая себя: молодой, угольно-чёрный, со свежей чешуей и очень красивыми симметричными плавниками, которые забавно вздрагивали на конце хвоста. Из пасти раздалось раскатистое урчание и Иккинг подвигал одним элероном из стороны в сторону. Правда, после этого его траектория полёта скосилась и ему пришлось нервно хлопать крыльями, чтобы вернуть её в прежнее русло. 

Под взором всего гнезда родилась новая ночная фурия и эту новость встретили с рокотом, урчанием и шумным хлопаньем крыльев в попытке подлететь ближе и обнюхать переродившегося члена стаи. Кристальный цветок одобрительно замерцал, чувствуя новую энергию даже отсюда. Они были в добром километре от него, но его лепестки всё равно уловили пульсацию магии и ответили тем же – Иккинг курлыкнул и вздрогнул от непонятного движения, прокатившегося под кожей вдоль спины. Ни он, ни Валка пока что не знали, что это значило, но подросток считал, что для ответа на этот вопрос у него теперь было много времени. Он будет летать под гранитными потолками гнездовья и наравне общаться со своей негласной стаей ночных фурий, и быть может в один день он сможет выйти наружу. Иккинг скучал по синеве подлунных небес и белизне облаков и очень надеялся, что теперь, после стольких лет верхний мир примет его радушнее чем в прошлый раз, когда он был там ещё ребёнком.

Он не собирался нападать на людей, просто хотел полетать среди звёзд, так зачем людям вредить ему?