Ромео обожал глаза Зонтика. Он обожал смотреть в них, любоваться ими всегда и везде: Во время свидания, во время совместного принятия пищи, во время того, когда они смотрели фильм (ведь зачем ему все эти наигранные поцелуи в фильме, если он может хоть сейчас по-настоящему поцеловать своё чудо?), во время разговора, во время их любовных утех друг с другом, но всё-таки больше он обожал в них смотреть, когда его глаза блестели от радости, смеха или же от слёз, которые выступали у того на глазах, когда Ромео начинал щекотать его. Глазам Зонтика хотелось посвящать все стихи, поэмы, сонеты, да и если бы Зонтик жил во времена того, когда рыцари ещё боролись друг с другом не на жизнь, а на смерть, то они бы порвали друг друга на мелкие кусочки только ради того, чтобы хоть одним глазком заглянуть в эти прекрасные глаза, обрамленные чёрными, густыми ресницами, в которых розоволосый буквально каждый раз тонул, как в первый раз, когда только-только их увидел. И ради чего он живёт, так это только ради тех моментов, когда эти самые реснички начинают хлопать, показывая недоумение своего хозяина и Зонтик спрашивает:
- Со мной что-то не так? - и ещё голову так в бок наклоняет, а сам сидит на их общей двухспальной кровати, в свитере, который он в очередной раз украл у Ромео и который больше его раза в 3 и поедает пирог, который они испекли вместе, не забывая смеяться и кидаясь в друг друга мукой, а когда кто-то из них хотел защекотать другого, то второй, убегая, начинал визжать так, что соседи даже пару раз вызывали полицию. Ну, а что поделаешь? Они просто безумно влюблены.
- Нет, ничего. - ответит ему Ромео - Всё хорошо. - после чего, он залезет к нему на кровать и насладится второй самой приятной вещью в мире после синих глаз, а именно его губами.