Алый закат

— Папа тот ещё сказочник, — вспоминает Беатрис вглядываясь в горизонт, где сейчас заливается закат, окрашивая море и небо в яркий алый.

"Я приплыву в момент, когда яркий алый закат будет окрашивать небо, да так, что даже наши паруса будут казаться красными!" — говорил отец Беатрис перед своим уходом, а малышка поверила, из раза в раз прокручивала в голове эту картинку, из года в год таила такую маленькую свою надежду. Клаус и правда был тем ещё сказочником; не смотря на то, что считается взрослым мужчиной - продолжает верить в сказки и поддерживал это же в маленькой Трис. А с момента как он уплыл, обещаясь вернуться как можно быстрее, эту веру в чудом и хорошее пытается поддерживать в Беатрис её мама. Элеонора и правда умела это делать, но после рождения второго ребёнка ей пришлось найти работу, чтобы обеспечить двух дочерей... А самих этих двух дочерей - Беатрис и Ами, - пришлось оставить на их бабушку.

Обнимает согнутые в коленях ноги; ощущает какое-то неестественное тепло, в порту у воды обычно ветренно и прохладно, а тут её будто что-то (или кто-то) окутало невидимым одеялом, не давая замёрзнуть. Чёрные кудри и платье отделанное кружевом чуть развивает ветер, играется с мягкими локонами девочки, заставляет подол чуть задраться, но холода и самого ветра не ощущается, всё это будто нереально, пусть и пытается быть на то похожим.

Трис уже привыкла убегать иногда из дома, от скучных гостей, надоедливых званных ужинов и строгой бабушки. Мадам (так уж требует называть себя бабушка) всё добивается того, чтобы Беатрис забыла наконец о своих глупостях: перестала лазать по деревьям, забивать свою голову легендами и сказками, мечтать о приключениях и искать фей в саду.

"Всё это ветер в голове, который мешает тебе здраво мыслить и чем раньше ты от него избавишься, тем лучше", — так она говорит.

Но Беатрис упрямо отказывалась её слушать, делая по-своему. Видит Бог Огня Тессерион - её волю не сломить! Пусть эта старая карга ругается сколько хочет, говорит что из неё не выйдет никакого толку - ей всё равно! Даже если слёзы будут течь по щекам от обиды, несправедливости и...

Снова шмыгает раскрывает перед собой перебинтованную ладонь. Когда-то белоснежная марля снова окрасилась в алый, точно закат впереди. Что она сегодня сделала? А, ну да, ей дали книжку со стихами, практиковаться в каллиграфии. Так уж вышло что по мнению Мадам у Беатрис, для её десяти лет, слишком неаккуратный подчерк. Трис не была бы собой если бы не попыталась закончить со всей этой скукой побыстрее, отсюда и ошибки и неаккуратность - поплатилась рукой, ещё и пишущей.

"В следующий раз будешь более старательна", — говорила она.

— А мама уже который день не появляется дома, дядя Адам говорит, что она работает над каким-то важным проектом, — обиженно опускает взгляд на воду. — А меня к ней не пускают, говорят о своих делах лучше побеспокоиться, да за сестрой присматривать.

Сестру она любит, бесспорно любит, почти всё свободное время рядом с ней и кузиной проводит, да всё читает им свои любимые сказки и легенды с позволения тётушки Адель и игнорируя неодобрительные взгляды Мадам. Помогает тётушке Адель с малышками, бывает сама купает сестрёнку, разговаривает с ней, будто она в свои несколько месяцев и правда что-то понимает. И всё же... по матери она тоже невыносимо скучает. И по отцу тоже. Мадам говорит забыть о нём, что он уже не вернётся, но Беатрис отказывается верить, он ведь обещал, он никогда ей не врал, всегда держал своё слово. Вот-вот приплывёт в алых лучах заката и как всегда раскатисто рассмеётся кружа её "своего маленького птенчика". И вот они снова устроятся у огня маленькой печки в их небольшом домике в лесу, он снова будет рассказывать свои невероятный истории и у них снова будет как раньше.

Ну вот же, это же он, это же его корабль. Белый паруса кажутся красными в лучах закатного солнца, будто сам Гелиос взял кисть и позабавился, раскрасив паруса "Сансет" в ярко-красный.

Беатрис даже подскакивает, начиная ходить из стороны в сторону в ожидании. Так проходит минута, пять, пол часа, ещё больше, когда Трис уже сбилась со счёта. А Корабль всё продолжает насмешливо "плыть", хотя, скорее стоять вдали. Ну она ведь уверена что это он. Даже если ветер не настоящий и холода от воды она не чувствует, криков кружащих птиц она не слышит, как и шума воды, но корабль то точно настоящий. Он должен приплыть, обязан, он же...

— Твой отец больше не вернётся домой, — наконец гость её сна подаёт голос и слова его как гром среди ясного закатного неба. Беатрис потряхивает, губы дрожат от накатывающихся слёз.

— Не говорите так, — резко поворачивается к стоящей позади фигуре. Она видит лишь пепел, дым и огонь глаз, но прекрасно знает кто это и от этого ещё больнее.

Каждое утро, день и ночь она молилась Тессериону о здоровье отца, чтобы он вернулся домой целым и невредимым. Она верила, что ему то точно удастся ему помочь, защитить. Но сейчас и без того хрупкое детское сердце девочки разрывается от осознания того, что всё это время она лишь тешила себя надеждой, думала что помогает отцу, но на деле была бесполезна.

— Это ведь неправда, — задыхается от подступающих к горлу слёз и вот их горечь ощущает сполна.

— Сама же прекрасно понимаешь, что правда, — раньше голос его вселял надежду и Трис каждый раз радовалась его появлению пусть и ненадолго, пусть это может и была лишь её фантазия, игры разума и не больше, но она была рада. А теперь он опалял словами хуже пламени в котором однажды чуть не сгорела.

Сил её больше нет. Лишь делает пару шагов прежде чем обнять его и Тессерион явно ожидал чего угодно: проклятий, криков, негодования, но не этого. Внезапно фигура божества стала больше напоминать человеческую, кажется даже почувствовала мягкое прикосновение рук к голове и аккуратные поглаживания - то, чего так не хватало эти дни.

Честно, больше всего хотела, чтобы её снова обнял отец. Прижал к себе, напивая какую-нибудь глупую песенку, укачал и она так бы заснула на его руках. Но он больше не сможет этого сделать - осознание этого пришло только сейчас, когда ещё сильнее сжимает Бога Огня в объятиях, давая волю слезам. Но её не отталкивают, терпеливо ждут пока девочка не успокоится и закат внезапно не станет рассветом.