Стояла чудесная погода. Солнце припекало, сырой запах прошедшего ночью дождя поднимался от земли, свежий ветерок ласково касался лица, охлаждая кожу. Казалось, будто у самой природы было замечательное настроение. Сегодня не могло случиться ничего плохого. Исключительно хорошее.
Только у одного жителя Магнолии всё равно было поганое настроение, и он, даже не пытаясь проникнуться общим благодушием, обрушивал тяжёлые удары на своего напарника. Гаджил Рэдфокс чувствовал себя запертым тигром и потому тренировался от заката до рассвета, чтобы избавиться от этого ощущения. Однако тянущее, скребущее, давящее напряжение не покидало Гаджила ни днём, ни ночью. Он просыпался с беспокойством, тренировался с беспокойством и засыпал тоже с беспокойством. Или иной раз вообще не засыпал. Это истощало его, угнетало, заставляло скрипеть зубами. Его бесило всё, включая радостные улыбки жителей. И виной всему было то, что одна мелкая заноза, о которой он вспоминать-то не хотел, вдруг стала пропадать. Пропадать настолько часто и надолго, что остальные члены гильдии гуськом тянулись к Гаджилу и осторожно интересовались — не он ли явился причиной.
В первый раз Гаджил удивился. Он что, до сих пор обязан нянчиться с этой мелочью? Экзамен экзаменом, но это было давно. Он предпочитал тренироваться и работать один, потому что Леви была слишком слабой. Он не видел смысла таскать её с собой, им ведь даже разговаривать было не о чем.
Когда пришли во второй раз, Гаджил отмахнулся. А в третий — рассердился всерьёз. Шутки шутками, но допекать его постоянными вопросами о Леви не стоило. Гаджил был занят повышением боевых навыков, потому что спустя семь лет они несколько… устарели.
Больше никто не приходил. Однако теперь Гаджил стал ловить себя на невольных попытках найти взглядом Леви. Бывало, что он наведывался в гильдию только ради того, чтобы встретиться, наконец, с мелкой и устроить той взбучку. Но всякий раз он останавливался на пороге и с раздражением уходил, игнорируя мерзкое беспокойство.
Пару раз Гаджил замечал Леви в пабе, но подойти и поговорить не смог, потому что ему обязательно кто-то мешал. И к моменту, когда удавалось расправиться с помехами, Леви исчезала снова. Оставался только высокий стакан с недопитым соком на столике.
Гаджил не страдал излишним любопытством, считая, что каждый вправе творить со своей жизнью что хочет. Однако поведение Леви вызывало в нём почти неконтролируемое желание найти её, схватить и встряхнуть, чтобы выбить дурь и привычку беспокоить окружающих.
— Ты сегодня не собран, — тяжело дыша, выдавил Пантерлили. Последний удар опрокинул их обоих на спины, и в этом был виноват Гаджил, пропустивший простейшую подсечку. — Что тебя гложет в последнее время?
— Ничего, — поспешно соврал Гаджил и тут же рассердился на себя — получилось нелепо и неправдоподобно. — В любом случае, дело не в этом.
— А в чём? — Пантерлили попытался подняться, но быстро плюнул и, расслабившись, обратился в свою уменьшенную копию, чтобы сэкономить силы.
— Устал. — Гаджил сел, оперся руками на землю позади себя и, прикрыв глаза, глубоко вздохнул. Под закрытыми веками сразу появились знакомое лицо, синие волосы, повязанные яркой резинкой, и улыбка, от которой в груди становилось тесно.
Мелкая дурацкая заноза! Ну никакого покоя из-за неё!
— Тебе стоит отдохнуть, — задумчиво протянул Пантерлили. — Но не валяться трупом на кровати, а сходить, например, в парк. Неделю назад там открылся новый фонтан, советую прогуляться, полюбоваться на него.
— Да что там хорошего? — проворчал Гаджил, открыв глаза. — Кусок мрамора с фигуркой, из которой плещется водичка. Ничего особенного.
— Ничего. Но там спокойно, тихо, птички щебечут. Синенькие такие, — хмыкнул Пантерлили и поднялся, не дожидаясь ответа. — Я пойду, пожалуй. До завтра. А в парк всё-таки сходи, тебе полезно.
Гаджил с недоумением покосился ему вслед и, вздохнув, тоже встал. Ничего хорошего в затее пойти в парк он так и не увидел, но раз уж там птички, тем более синенькие, можно было, наверное, пренебречь. Вдруг он всё-таки сумеет вновь обрести желаемую гармонию.
Завернув на ведущую вглубь парка тропинку, Гаджил остановился у красивой ажурной калитки и хмыкнул. Мелкой наверняка понравилось бы это безобразие, она ведь любит всё тонкое и милое…
В очередной раз поймав себя на мыслях о Леви, Гаджил застонав сквозь зубы. Какого чёрта? Это порядком достало, честное слово. Следовало передохнуть. Срочно. У фонтана. Там птички. Синенькие.
Когда до места назначения оставалось всего ничего, Гаджил замер. Поначалу он не понял, почему тело вдруг среагировало, а потом вдохнул чуть глубже и едва не выругался. Отовсюду, куда ни плюнь, доносился знакомый запах, приевшийся ему ещё на экзамене. Лаванда, архивная пыль, ромашка и сахарная пудра. Где-то тут, буквально в паре шагов от него, находилась Леви. И, судя по тяжёлым запахам средства для чистки сапог, накрахмаленной рубашки и едва уловимого мужского одеколона, она явно была не одна.
Пригнувшись, Гаджил подкрался к источнику запахов и осторожно выглянул из-за высоких кустов. Леви обнаружилась у фонтана. Того самого, о котором говорил Пантерлили. Она сидела на мраморном бортике и, опустив руку в прохладную водичку, улыбалась сидящему рядом молодому человеку в бордовом камзоле.
Что-то в этом парне было до ужаса знакомым: то ли франтоватая одежда, то ли длинные зелёные волосы. Покопавшись в глубинах памяти, Гаджил узнал в нём одного из Райджиншу, которым с момента глупого нападения на своих же, не доверял никто. И конкретно этот, которого, кажется, звали Фрид, вообще тёплых эмоций у Гаджила не вызывал. Поэтому то, как Леви запросто болтала с тем, кто однажды причинил её друзьям вред, вызвало внутри Гаджила волну неприязни.
«А ты вообще её едва не прикончил», — резко оборвал он себя.
Развернувшись, он заскрипел зубами и решительным шагом направился прочь. Наотдыхался по самые брови. Налюбовался, блин, птичками. Синенькой и зелёненькой, у которой из башки торчат изогнутые козявки.
Вернувшись домой и хлопнув дверью так, что по стене изломанной молнией поползла трещина, Гаджил попытался выкинуть из головы сцену у фонтана. Однако, поняв, что так просто этого не добиться, он собрался и отправился в паб. Там был Нацу с его вечным желанием померяться силами — лучшее успокоительное.
В пабе обнаружилась и Леви. Но она не обратила ни малейшего внимания на злого как чёрт Гаджила, потому что снова была занята разговором с этим франтом-Райджиншу. В общем, в тот вечер в драку втянуты оказались практически все.
Утром Гаджил решил, что не станет больше обращать внимание на мелкую и её хахаля. Если на то пошло, Леви — девчонка, голова которой была забита глупостями. Поэтому не было ничего удивительного, что она захотела с кем-то сблизиться. И тем более не было ничего удивительного, что около неё крутились парни. Вернее, один парень. Который бесил так, что хотелось подойти и выдернуть из его головы дурацкие зелёные козявки, а потом слопать шпагу с изящно вырезанной гардой. Пусть обрыдается красавчик, ему полезно.
Однако, несмотря на принятое решение, Гаджил всё чаще пропускал тренировки, стараясь как можно менее заметно оказаться в том же месте, что и мелкая со своим воздыхателем. Найти её по запаху не составляло труда — пахла она практически всегда одинаково. Разве что иногда использовала цветочные духи, чем окончательно выводила из себя порядком взбешённого Гаджила.
Ну надо же! Она прихорашивалась ещё для этого… Фрида!
Каждый раз, когда Гаджил обнаруживал воркующую парочку, внутри всё сворачивалось в бараний рог, ладони непроизвольно сжимались в кулаки. Он не понимал, почему его это так бесило. Ещё больше он не понимал, почему вообще следил за Леви. И тем более не понимал, почему до сих пор не подошёл и не устроил шумную разборку.
И вот однажды произошёл срыв.
Гаджил как раз совершенно случайно прогуливался мимо библиотеки, где час назад уединились Фрид и Леви, когда издалека раздался сдавленный вскрик. Замерев, он весь обратился в слух, вытянулся в сторону приоткрытого окна читального зала, стараясь не пропустить ни звука.ыыыы Послышался шорох, смущённое бормотание, постепенно набирающее силу. Мужской шёпот смешивался с всхлипывающим голосом Леви, и Гаджилу стало казаться, что барабанные перепонки сейчас лопнут, когда его заставило вздрогнуть почти истеричное:
— Пожалуйста! Мне страшно!
Невидимый сапог пребольно воткнулся Гаджилу под зад. В ушах гулко стучал пульс, в голове творилась полная каша, среди которой чётче всего угадывалось одно: «Убью, если обидит!». И Гаджил ни капли не преувеличивал — он и в самом деле готов был разорвать Фрида на куски.
Мощным пинком распахнув дверь библиотеки, Гаджил остановился и упёрся взглядом в пунцовую от смущения парочку. Леви держала топ двумя руками на груди, в то время как стоящий за её спиной Фрид тянул ткань на себя, запустив под неё руку. Оба смотрели на Гаджила такими взглядами, словно он поймал их с поличным.
Гаджил моргнул раз, второй, затем выдохнул, поняв, что сейчас разорвётся к чертям. Слишком долго терпел, сам не понимая почему.
— Ну всё, меня это достало! — произнёс Гаджил, в два шага пересёк зал и, схватив Леви поперёк талии, выдернул её из рук обалдевшего Фрида. — Ещё раз застукаю за такими делами — урою, — добавил он и гордо удалился, оставив Фрида в полном недоумении. И совершенно не обратив внимания на то, что тот держал в пальцах большого чёрно-фиолетового жука.
Гаджил молча шёл по тропинке, обхватив Леви так крепко, что та при всём желании не смогла бы вырваться. Ему было чуточку совестно, но больше всего его одолевала непонятная гордость за то, что он спас мелочь от похотливых домогательств Райджиншу. Он, конечно, вторгся в любовное гнёздышко и всё такое… Но заниматься чем-то подобным в библиотеке — ну фу же! Леви потом всенепременно пожалела бы, так что он всё сделал правильно.
Да, именно так!
— Га-аджи-ил, — взмолилась Леви, заикаясь в такт широким резким шагам, — пу-усти!
— Вот ещё, — фыркнул тот, не снижая скорости.
— Меня-а сейча-ас стошни-ит! — с вялой угрозой в голосе произнесла Леви, вцепившись в его руку.
— Да пожалуйста, — ехидно процедил Гаджил. — Наблюёшь на сапоги — притащу к тебе их мыть.
— Да в чём дело-о?! — Леви стала неистово болтать ногами, и Гаджилу волей-неволей пришлось остановиться, чтобы не уронить её лицом в пыль. — Что я такого сделала?!
Скрипнув зубами, он перехватил её обеими руками и приподнял на уровень своего лица. Нежно-зелёный оттенок кожи и вселенская мука в глазах заставили его поморщиться от жалости, но это быстро прошло. Она должна быть благодарна, он же спас её честь!
— Я тебе скажу, в чём дело! — прошипел Гаджил. — Ты в последнее время слишком занята, не находишь? Занята, чтобы общаться с согильдийцами, чтобы появляться в пабе, где раньше торчала безвылазно, изучая свои книжульки! А всё из-за кого? Из-за того типа с козявками в башке? Вернее, на башке. Мне, между прочим, из-за вас все мозги проканифолили! Вот в чём дело!
— Ч-что? — Леви удивлённо моргнула. — Погоди, ты о чём вообще? Какой тип с козявками? — И тут же округлила глаза. — Ты про Фрида?
Получив мрачный кивок, Леви, не сдержавшись, хрюкнула. Уголки её губ поползли вверх, в глазах заплясали весёлые искорки.
Теперь пришла очередь Гаджила недоумевать.
— Ну и чего смешного? — пробурчал тот, отводя взгляд. Когда в поле зрения попался красивый мраморный фонтан с изящно вырезанной фигуркой птицы, из клюва которой струилась вода, он и вовсе потерял дар речи. Как вообще тут оказался?
— Нет, ну… — Леви пошевелила руками, пытаясь что-то изобразить, а потом хрюкнула ещё раз и, наконец, рассмеялась. — Козявки… Я сейчас умру!..
— Хватит ржать, — в замешательстве проворчал Гаджил и осторожно поставил её на траву. — Ну а как ещё назвать эти загогулины?
— Я ни… не… не знаю-у-у, аха-ха! — простонала Леви.
Нашарив рукой бортик фонтана, она присела. На глазах выступили слёзы, щёки покрылись румянцем — и это вдруг подействовало, как живительная влага. В душе растеклось мягкое умиротворение, теснота в груди прошла. Гаджил понял, что тоже улыбается, желание куда-то уходить и уж тем более возвращать Леви обратно в объятия Фрида пропало совершенно. Он поймал себя на ощущении, что когда эта мелочь находится поблизости — читала книжки или занималась ещё какой-нибудь ерундой, — ему спокойно. С её талантом влипать в истории следовало держать её при себе. И что будет думать по этому поводу её хахаль, Гаджила не волновало. Пусть шпагу полирует.
— Слышь, мелкая, — позвал Гаджил, старательно глядя в сторону, — зачем тебе сдался этот пижон? С ним ты сильнее не станешь. Давай-ка ты завтра придёшь на поляну на севере Магнолии. Я… То есть мы с Пантерлили сможем тебя натренировать так, что ты потом этому Райджиншу сможешь напинать по самые козяв… Одной левой его уделаешь. Что скажешь?
Леви лукаво прищурилась.
— Почему бы и нет, — произнесла она, затем поднялась с бортика и собиралась добавить что-то ещё, но вдруг замерла, округлив глаза. — Га… Гаджи-ил… — шёпотом провыла она.
Гаджил сначала удивился, а потом — не на шутку испугался. Чёрт, он расслабился, забыл про подстерегающую повсюду опасность, ослина!
Резко втянув носом воздух, Гаджил сморщился. Их окружали только приторный аромат цветочных духов и пыльный запах книг. Больше ничего, никаких врагов.
Странно…
— Гаджи-ил! — вновь простонала Леви и вцепилась скрюченными пальцами в жёсткую ткань жилета на его груди. — Сними-и его-о!
— Кого? — изумился тот, вертя головой так, что шея несколько раз противно хрустнула. — Мелкая, я никого не вижу… Эй, мелкая! — В горле застрял испуг, когда Леви вдруг осела. — Ты чего, блин?! Не умирай! Кто?.. Что?.. Где болит? Это магия какая-то, да?
Тело Леви напряглось, выгнулось дугой. Гаджил совершенно растерялся, обхватив её дрожащие руки. Он готов был в мгновение ока сорваться и убить любого, вот только понять бы — куда и кому.
— Сними его-о! — снова взмолилась Леви, дёрнув Гаджила на себя. — На спине-е! Скорее!
В мозгу щёлкнуло, память моментально подсунула недоумевающее лицо Фрида, оставшегося в читальном зале библиотеки. Кажется, у него что-то было в руках. Что-то большое, чёрное и шевелящееся.
Да ладно…
Гаджил недоверчиво приподнял бровь, перегнулся через вздрагивающую Леви, чтобы видеть спину. Как он и думал, там со всеми удобствами, перебирая крупными лапами с внушительными шпорами, сидела здоровенная саранча. Видимо, её привлёк сладкий запах духов.
— И из-за этого такая истерика? — пробормотал Гаджил. Протянув руку, он щелчком прогонал саранчу в кусты. — А всё потому, что ты выделываешься перед этим Райджиншу. Хватит душиться всякой гадостью, ты и без неё вкусно пахнешь.
Перестав трястись, Леви застыла, затем уставилась на Гаджила с нарастающим недоверием. Спустя мгновение в её глазах отразилось понимание, после чего лицо пошло неровными красными пятнами. Упершись ладонями в грудь Гаджила, Леви поднялась и, заикаясь, попыталась что-то сказать, но голос её не слушался.
— Да успокойся ты, — проворчал тот, — прогнал я это насекомое. Нашла из-за чего так пугаться.
Леви икнула и затихла, опустив голову. Волосы упали на лицо, лишь пунцовые уши, не прикрытые яркой цветастой повязкой, оставались на виду.
Гаджил всерьёз обеспокоился, что её сейчас удар хватит от волнения.
— В общем, — неуверенно произнёс он, приподняв бровь, — жду тебя завтра на северной поляне у сосны. Ты только на западную сторону не утопай, а то там тоже сосна растёт.
Получив кивок, он развернулся и двинулся в сторону дома. Вот балда, надо же, боится насекомых. Было бы чего бояться. Лучше бы своего хахаля боялась, уж больно взгляд у него масляный. И вообще, он сам по себе похож на большую мокрицу, если уж на то пошло. Может, сказать об этом Леви, чтобы она по-новому на него взглянула?
Хмыкнув, Гаджил сунул руки в карманы и направился на северную поляну, где росла большая вековая сосна, раскинув широкие ветви настолько, что половина гильдии спокойно могла расположиться в их тени, особо не кучкуясь. Там ждал Пантерлили, чтобы смахнуться в спарринге, а завтра должна была прийти мелкая.
Гаджил усмехнулся, остановился на пригорке и оглянулся. Из-за высоких кустов выглядывал мраморный клюв, из которого выплёскивались тонкие струи воды. Наверное, что-то всё-таки в этом фонтане было — Пантерлили оказался прав. Вот только птичек Гаджил там так и не увидел. Синеньких.
— Да и хрен с ними, — пожал плечами он и вновь повернулся в сторону северной сосны.
Какие птички, в конце концов, когда его ждала хорошая тренировка с верным напарником.