Он сидит на бортике светло-лимонной ванны и молчит, как и всегда. Сгорбленный силуэт, подогнутые ноги, сложенные на коленях руки. Похожий на сгусток горячего пара — без чётких очертаний, без лица. Образ, туман, видение, словно призрак. Его фигура, вернее, поза смутно напоминает что-то: манера держать голову, опущенные плечи, ссутуленная спина — во всём этом есть что-то неуловимо знакомое, почти родное.
Но Эрза всё равно не может вспомнить, как ни пытается.
Она стоит в ванной, чистит зубы, глядя на своё отражение в зеркале. Голову заполняют мысли о занятиях, о надоевшей курсовой и о том, что преподаватель заколебал своими требованиями. А ещё там навязчиво крутятся размышления об участившихся галлюцинациях в виде человека-духа. Раньше он появлялся раз или два в месяц, рассыпаясь облачками пара почти сразу. Однако в последнее время он почти постоянно рядом, навевая думы о шизофрении.
Она сошла с ума?
Эрза прикусывает зубами щётку, вздыхает и косится на сидящий по правую руку силуэт.
Тот молчит. Всегда молчит, и сейчас это действует раздражающе. Поэтому Эрза, вынув изо рта щётку и сплюнув пену, решительно поворачивается к нему.
— Я тебя не знаю, — твёрдо говорит она. — Оставь ты меня уже в покое!
Силуэт в ответ шевелится едва заметно — на мгновение кажется, что он поднимает голову, — а затем растворяется.
«Дожили, — тоскливо думает Эрза, поджав губы, — разговариваю с глюками».
Она вновь разворачивается к зеркалу и недовольно цыкает, заметив, что рот перепачкан в пасте. Наверное, в таком виде она не очень убедительна.
***
— Эй, Эрза, чего застыла?
Эрза вздрагивает и с усилием отрывает взгляд от дерева на углу здания университета. Она медленно поворачивается к машущим ей подругам и бледно улыбается, пытаясь справиться со странным оцепенением.
«Что это сейчас было?»
Пальцы дрожат, сердце колотится так сильно, что в ушах раздаётся раскатистое густое эхо.
«Это сейчас было…»
Эрза моргает, сбрасывая осевшую на ресницах влагу, и снова поворачивается к дереву, под которым всего мгновение назад было что-то… странное. Похожее на отблеск стали и всполох ярко-рыжих волос.
И меч в руках, упакованных в кольчужные перчатки.
— Иду! — кричит Эрза подругам, вглядываясь в пляшущие по стриженной траве тени от листвы.
Ей показалось почти как наяву. Как будто это была…
Да нет, неправда, быть не может.
Эрза разворачивается и спокойным шагом идёт к подругам.
Такого просто не может быть.
***
— Ты такая странная в последнее время, — говорит одна из подруг и, подхватив языком трубочку, продолжает бубнить: — Я тебя просто не узнаю. Тихая какая-то стала, молчаливая.
Эрза смеётся, помешивая свой коктейль длинной десертной ложкой. Она с улыбкой поворачивается к подруге, собираясь сказать что-нибудь соответствующее, и застывает.
— Всё по-прежнему, — с трудом произносит она. Это, скорее всего, ещё одна галлюцинация, но страх меньше не становится. — Я, наверное, просто устала…
— Да уж, — усмехается подруга и тоже поворачивается к Эрзе, из-за чего та вздрагивает. — Наш препод что-то совсем разбушевался с этим курсачом. Сил уже нет его переделывать. — Она снова обхватывает губами трубочку и с удовлетворённым урчанием допивает свой коктейль, не обращая внимания на странную реакцию.
А Эрза во все глаза смотрит, как трубочка проваливается в пустоту, теряется в ней, сливаясь с почти белым фоном. Потому что у подруги нет лица: ни рта, ни носа, ни глаз — только ровная бледно-персиковая поверхность, обрамлённая выкрашенными в светлый каштан кудряшками. Настолько жуткая, что приходится отодвинуть от себя любимый коктейль, потому что вместо воодушевления он теперь вызывает отвращение.
В ушах становится шумно. Эрза зажмуривается и трясёт головой.
— Эй, ты в порядке?
Эрза с опаской косится на подругу, ожидая вновь увидеть плоский блин вместо лица, но на неё, вопреки ожиданиям, смотрят большие тёмно-карие глаза. Эрза облегчённо улыбается, щёлкает ту по вздёрнутому носу пальцем.
— Да в порядке, говорю же, глупая! Ты лучше скажи, что там у тебя с тем парнем?
Подруга сперва капризно морщится, бормочет что-то о странном поведении, а затем пускается в увлекательный, по её мнению, рассказ. В то время как Эрза, едва ли слушая, с сомнением смотрит на свой коктейль. Вряд ли она его теперь будет заказывать.
***
Ей снится странный мир, наполненный светом и магией. Снятся тяжёлые битвы, проносящиеся перед глазами многоцветным полотном. Снятся люди-тени, которых она знает, но никак не может вспомнить.
Иногда ей хочется плакать, иногда — смеяться, но больше всего ей хочется увидеть лица всех и каждого, потому что вместо лиц у них темнота. И она знает, что если вспомнит, непременно увидит их.
Высокого парня с торчащими волосами, который приветственно машет ей, сидя на высоком барном стуле. Эрза знает, что у него несносный характер и большое сердце, в котором есть место для всех друзей.
Тоненькая как тростинка девушка, почти девочка. Глядя на неё, Эрза хочет разрыдаться и попросить прощения.
Парочка — парень и девушка, которые держат за руки совсем крохотную девочку. Они смотрят на Эрзу и — она уверена — тепло улыбаются. От этого становится ещё горше где-то внутри.
Их так много, этих теней, что глаза разбегаются. Но ни одного лица Эрза не может разглядеть, ни одного из них она не может узнать, хотя так хочется прорваться сквозь полупрозрачную плёнку, отгораживающую её от воспоминаний. Но ничего не получается, как она ни пытается.
Эрза в бессилии бьёт по плёнке раскрытой ладонью и зовёт кого-то. Зовёт истошно, громко и сама не понимает, чьё имя кричит. Но ни одна тень не двигается с места.
«Ты должна сама».
И когда Эрза с бессильным стоном опускается на колени, один силуэт отделяется от остальных и подходит к преграде. Её постоянный спутник, её личный призрак, её глюк. Он садится на колени, прикасается к плёнке с той стороны и придвигается так, что Эрза может различить смутные очертания: узкий подбородок, высокие скулы, прямой тонкий нос и росчерк татуировки, скользящий по правой щеке вверх.
Эрза знает его, хорошо знает, но не может вспомнить, поэтому в бессилии сжимает зубы.
«Помоги мне!»
Тот в ответ качает головой и поднимается на ноги. Он делает шаг назад, вновь сливаясь с остальными тенями, но отчего-то не теряется на их фоне — Эрза чётко видит его силуэт.
— Я должна, — бормочет она, царапая ногтями поверхность плёнки, — сама?
Он кивает.
***
— Я вспомню! — бормочет Эрза, беспокойно вертясь в кровати. Простынь под ней влажная от пота, одеяло скомкано в судорожно сжатых ладонях, подушка валяется на полу. — Сама… вспомню…
А тень, безмолвно стоящая возле её кровати, наклоняется к покрывающемуся испариной лицу. По приоткрытым губам скользит призрачный поцелуй, после чего силуэт растворяется клубами белого пара.
«Я буду ждать».