Суан вымотана. Она засыпает на ходу, едва передвигается ноги и чувствует себя так, что хочется упасть плашмя и притвориться ковриком. Однако у неё даже на это нет времени. Близится очередной камбэк, поэтому в данную минуту только самые мёртвые из них не молятся на календарь, ведь растоптавший их год ежемесячных обновлений всё-таки близится к концу. Остаётся всего ничего.

— Суан-а, — из-за спины как чёрт из табакерки выскакивает Тэчон, но Суан даже не вздрагивает, — после работы никуда не уходи, будем бухать.

— С какой радости? — тускло спрашивает Суан, ковыряясь в стойке с вешалками.

— С такой, что все заебались, — веско припечатывает Тэчон. — Надо хоть на один вечер взять передышку, иначе Новый год мы будем встречать, перестукиваясь в гробах.

Суан криво улыбается. В каждой шутке есть доля шутки, от остального мороз по коже. Но она не отказывается. Отдохнуть и впрямь очень хочется.

Культурный выпивательный вечер решено проводить прямо в студии. Идти куда-то ни у кого нет желания, поэтому пара крепких парней-звуковиков бодрыми кабанчиками сбегают в магазин, откуда притаскивают три пакета с всевозможной звенящей тарой. Суан освобождается к моменту, когда равномерно гудящая команда стаффа обустраивает место для посиделок. Она стаскивает с головы резинку, долго, с наслаждением чешет виски и, когда дверь студии в очередной раз открывается, замирает как вкопанная, потому что под весёлые приветствия, смех и возгласы в помещение гурьбой вкатываются те, кто создаёт всем присутствующим неимоверные проблемы, те, ради кого они, собственно, тут и работают, — группа DAY6 в полном составе.

Круглыми от шока глазами уставившись на не менее усталые, но всё равно цветущие улыбками физиономии парней, Суан пару мгновений медлит, однако когда один из них всё-таки поднимает голову и смотрит на неё в упор, её будто снимают с паузы. Присев, она рыбкой ныряет к расположившейся неподалёку Тэчон и, вцепившись в её плечо, задушенно шипит:

— Ты что, забыла предупредить меня об их приходе?!

Та, прижав руку к груди, с напускным возмущением закатывает глаза.

— Да за кого ты меня принимаешь?! Я сделала это специально!

У Суан пропадает дар речи.

— Ёбтвою, Тэчон-а!

— Что бы ты ни имела в виду, ему не требуется ёб, — со спокойной миной реагирует та. — И расслабься уже, ты привлекаешь внимание.

Суан стискивает зубы, но пальцы от плеча Тэчон всё-таки отрывает. Поджав ноги, она с разобиженным видом усаживается рядом и всверливается взглядом в пол.

— И не делай такое лицо, а то я себя виноватой чувствую, — вздыхает Тэчон.

— Вот и правильно! Ты виновата! — огрызается Суан.

Тэчон косится на неё, демонстративно ковыряется в ухе, пару секунд разглядывает что-то под ногтем, а потом радостно заявляет:

— А, нет, показалось! В общем, — она приваливается к Суан, — я знаю, ты стопроцентно ушла бы домой расскажи я об этом. Я не ставлю целью смутить тебя или заставить чувствовать неловкость. Просто… отдыхать тоже надо. А если ты так и будешь бегать от Ёнкея, ситуацию это никак не исправит.

Губы Суан искривляет усмешка. Если подумать, в чём-то подруга права. Если она не перестанет вести себя по-детски, все решат, что она влюблена в Кан Ёнхёна. И самое мерзкое в этом то, что они не будут так уж неправы — настолько обаятельного и, что уж там, красивого парня сложно оставить без внимания. Однако пока Суан с головой хватает его попыток охмурить её. Давления с двух сторон она точно не переживёт.

Посиделки, как ни странно, проходят более чем мирно. Студия доверху наполняется болтовнёй, шумом, взрывами хохота и густыми приторными запахами соджу и закусок, поэтому атмосфера быстро становится тёплой, почти домашней. И Суан понимает, что ей хватит, когда очередная рюмка с выпивкой едва не выскальзывает из пальцев. С трудом удержав её, она быстро вливает содержимое в рот, звучно выдыхает и, прищурившись, пытается отыскать взглядом Тэчон. Та обнаруживается неподалёку в обществе макнэ-лайн DAY6. Они что-то живо обсуждают и, кажется, выглядят вполне трезвыми, поэтому Суан мысленно желает подруге хорошо провести остаток вечера и, привстав, вдруг чувствует, как рядом с ней кто-то плюхается. Замерев, она в изумлении оборачивается, подумав, что Тэчон каким-то хитрым раком отрастила себе суперспособности и за две секунды преодолела разделяющее их расстояние, и тут же врастает коленями в пол. Потому что рядом оказывается совсем не Тэчон.

— Наконец-то поймал тебя, — хмыкает Ёнхён, улыбаясь так очаровательно, что душа Суан с грохотом проваливается в трусы.

— Да я как бы… тут всё время… — мямлит она. Ноги превращаются в варёные спагетти, а разморенное алкоголем и усталостью тело напрочь отказывается слушаться. Суан оказывается в такой жопе, что мысль о том, чтобы плюнуть на всё и поползти к выходу при помощи одних рук, не кажется ей такой уж ужасной.

— Да я не это имею в виду. А впрочем, неважно. — Ёнхён легкомысленно отмахивается и, кивнув в сторону полупустой бутылки соджу, спрашивает: — Налить?

Суан истово мотает головой. Если она выпьет ещё хоть каплю, точно наделает глупостей. Ей уже хочется их наделать, потому что из-за исходящего от Ёнхёна тонкого аромата туалетной воды сознание затуманивается всё сильнее.

И почему он так потрясающе выглядит, даже когда измучен бесконечными репетициями?

— Мне, наверное, хватит, — облизав губы, роняет Суан. — Да и домой уже пора.

Улыбка тут же пропадает с лица Ёнхёна. Озабоченно нахмурившись, он придвигается, и у Суан перехватывает дыхание. Он всё-таки слишком красив, а она — измотана и пьяна, чтобы снова врать себе, что это не так.

— Тебе нехорошо?

Смех подкатывает к горлу напополам с тошнотой. Да нет, ей офигительно, на самом деле, не хватает только заунывной игры скрипки прямо над ухом.

— Устала, хочу выспаться, извини, — деревянным голосом чеканит Суан и всё-таки поднимается. К счастью, почти не шатаясь.

Ёнхён подскакивает следом.

— Я провожу.

— Не надо. — Суан бледно улыбается. — Я лучше на такси.

— Тогда я сейчас вызову, — вернув ей улыбку, кивает Ёнхён и без лишних слов достаёт телефон.

Суан мысленно пожимает плечами. Ну раз ему так хочется…

К машине Суан идёт уверенной походкой смертельно раненного попугая. Её, в принципе, не так уж сильно штормит после выпитого, но невесомо касающаяся лопаток ладонь, тепло которой, кажется, раскаляет крючки лифчика, сильно путает мысли. И ноги заодно.

Ну зачем?.. Зачем он ещё и провожать её до такси вызвался, а?!

— Осторожнее в дороге, — открыв дверцу, говорит Ёнхён.

Дыхание Суан перехватывает повторно. Не нужно, чтобы он ухаживал за ней, не нужно, чтобы оказывал знаки внимания, проявлял симпатию, был с ней настолько милым! Она и так каждый день проводит в борьбе с собой, чтобы не влюбиться в это воплощённое очарование, и он нисколько не помогает ей справляться!

Собравшись с духом, Суан останавливается рядом с Ёнхёном, бросает на него быстрый взгляд — смотреть дольше боится до паники — и, пробормотав «Спасибо, я постараюсь», ныряет в салон. Кажется, эта часть пути успешно преодолена.

Суан одёргивает подол просторного летнего платья, открывает рот, чтобы назвать водителю адрес, и едва не прикусывает язык, когда дверца вдруг снова открывается и в такси вихрем влетает Ёнхён.

— Я, наверное, всё-таки провожу тебя до дома, — выдыхает он и, придвинувшись вплотную, вдруг обхватывает лицо Суан ладонями. Она успевает только оторопело моргнуть, прежде чем мысли смешиваются в кашу.

Первое прикосновение похоже на вспышку пламени — к губам будто прижимается живой огонь, от которого перед глазами надолго виснет непроницаемая пелена. Суан зажмуривается так, что даже круги под веками меркнут. Она сжимается, упирается руками в грудь Ёнхёна и даже, кажется, пытается выругаться, но когда она едва приоткрывает рот, чтобы глотнуть хоть немного воздуха, между губ проскальзывает язык. И краски тут же бьют Суан в голову всем спектром сразу. Где-то на периферии ускользающего сознания она фиксирует, что автомобиль трогается, что они вроде как даже сворачивают на дорогу, но вынырнуть и убедиться в этом ей мешают горячие руки, которые соскальзывают с лица на затылок и зарываются пальцами в волосы.

Целуется Ёнхён ненасытно, жадно: наваливается всем весом, сминает губы Суан, прикусывает язык. Он похож на путника, дорвавшегося, наконец, до источника, так что Суан приходится приложить все силы, чтобы всё-таки отпихнуть его от себя.

— Сдурел, что ли?! — шипит она, пытаясь вернуть сбившееся дыхание в норму.

— А что? — Ёнхён трогательно округляет глаза. — Тебе не нравится?

— Не нравится! — сердито выплёвывает Суан.

Ёнхён прищуривается.

— Не ври, — улыбается он.

Щёки Суан обжигает румянцем.

— Да неважно! Это в любом случае неприлично! Мы в такси!

Она кивает в сторону зеркала заднего вида, в котором отражаются слегка красноватые от усталости глаза водителя, Ёнхён немедленно поднимает голову.

— Извините, — прокашлявшись, зовёт он, — вы не возражаете?..

Водитель бросает долгий взгляд на него, затем — на медленно охреневающую Суан и, не дрогнув ни единым мускулом на лице, спокойно сдвигает зеркало чуть в сторону. Теперь в зоне видимости остаётся только его макушка.

Суан немеет от шока. Это что, добровольное согласие на порнофикацию поездки?!

Ёнхён тем временем снова наклоняется к ней.

— Вот и нет проблемы. Это специальное такси, — довольно мурчит он, пока Суан пытается собрать воедино рассыпавшийся мозг.

— Типа для парочек, которым невтерпёж? — нервно хихикает она.

Ёнхён пожимает плечами. Фыркнув и смешно сморщив нос, он опять улыбается, и у Суан с пронзительным треском рвётся что-то внутри. Происходящее здесь и сейчас похоже на сон, однако когда Суан проводит ладонями по чуть влажной от испарины футболке на спине Ёнхёна, ощущения получаются пугающе натуральными.

Почувствовав её неуверенное прикосновение, Ёнхён замирает. Он чуть отстраняется, заглядывает в глаза, будто только сейчас поняв, что неплохо бы поинтересоваться — не против ли она, и Суан, наконец, сдаётся. Она может врать себе напропалую, пока трезвая, но сейчас, когда в организме столько соджу, что её слезами можно напоить всех алкоголиков Сеула, она хотя бы немного побудет честной с собой. Кан Ёнхён нравится ей до дрожи в коленках.

Сглотнув, Суан подаётся вперёд. Она всё ещё не уверена ни в чём, ей страшно потерять работу, но когда Ёнхён вздрагивает от робкого поцелуя, а затем сгребает её в объятия, сомнения исчезают с оглушительным хлопком. Бояться она будет завтра, сегодня ей совсем не до этого.

Сознание осыпается цветной мозаикой. Пульс набатом стучит в ушах, горло сохнет от частого дыхания, а пальцы на ногах поджимаются. Суан закрывает глаза, запускает руки в волосы Ёнхёна и проваливается в его прикосновения, как в дремучую трясину. Она чувствует, как он кусает её плечи и шею, скользит ладонями по талии, спине, груди и, кажется, никак не может насытиться. Он целует её, дразнит, прижимает к себе так, что временами воздух пропадает из лёгких. Ему приходится тщательно контролировать себя, чтобы не причинить ей вреда, и осознание этого возбуждает Суан до крайности. Она чувствует себя маленькой и хрупкой по сравнению с ним.

Ощутив скольжение ладони по ноге, Суан покрывается мурашками. Она практически постоянно наблюдает за тем, как Ёнхён репетирует, перебирает струны — нежно, аккуратно, бережно. Её завораживает, как он умело использует свои навыки, чтобы заставлять инструмент играть, поэтому когда его пальцы — жёсткие, слегка мозолистые — проходятся по внутренней стороне бедра и ныряют под нижнее бельё, Суан, кажется, подбрасывает. Она не раз слышала, как девчонки из стаффа хихикали, рассуждая на тему, что у гитаристов, наверное, отлично получается любая ручная работа, и теперь, почувствовав давление на самые чувствительные точки, она с уверенностью сможет подтвердить любые их слова.

Ёнхён тем временем возвращается к лицу Суан. Ловя слетающие с её губ равные выдохи, он двигает рукой: сперва неторопливо, мягко, а затем — быстрее, резче. Суан кажется, что её заталкивают в печку. Она цепляется за плечи Ёнхёна, пытается подстроиться под ритм, но каждый раз сбивается и досадливо шипит. Тихий смех Ёнхёна ласкает уши живительной музыкой, а когда она, наконец, кончает с громким протяжным стоном, вселенная опрокидывается и лупит её по голове самым тяжёлым, что есть в её арсенале. На миг сознание пропадает, будто погружается в вакуум.

Звучание мира возвращается в уши постепенно. Сперва раздаётся шум чайника, затем слышится приглушенный говор диктора из телевизора, а следом — чей-то до жути знакомый смех. Женский.

— Ты жив, алкоголик мой ненаглядный? — раздаётся над головой раньше, чем Суан успевает открыть глаза.

— Жив, — машинально выдавливает та и, разлепив всё-таки веки, шокированно смотрит на склонившуюся к ней Тэчон. — Где я?

— В Арабских Эмиратах, я привезла тебя сюда, чтобы продать на органы, — ехидно фыркает Тэчон. — У меня ты, балда. Забыла, что ли?

Суан затравленно смотрит на неё в ответ. Ну, не то чтобы забыла, но…

Глаза Тэчон округляются. Прижав кулак к губам, она присаживается на край узкой софы и с чувством говорит:

— Ты вчера напилась до невменяемости.

— И? — в ужасе хрипит Суан, медленно понимая, что и поездка, и Ёнхён, и… всё остальное ей скорее всего приснилось.

— И я забрала тебя к себе, — спокойно заканчивает Тэчон.

У Суан вырывается короткий вздох облегчения. С одной стороны, обидно, конечно, что настолько горячая сцена оказалась плодом её воображения, но с другой…

— Хотя, знаешь, в такси я с тобой больше не сяду, особенно когда ты такая пьяная, — неожиданно продолжает Тэчон.

Не успев толком успокоиться, Суан снова холодеет.

— Что… что произошло?

Тэчон делает страшные глаза.

— Ты так утробно стонала, что даже у меня кровь в жилах стыла, а водитель, кажется, и вовсе ногу с педали газа не убирал. По-моему, он боялся, что ты всех присутствующих в салоне либо сожрёшь, либо изнасилуешь.

Стыд приливает к щекам краской, а к горлу — тошнотой. Суан с хныканьем натягивает одеяло на голову и скукоживается, боясь даже представить величину своего позора. Надо будет потом спросить, в какую именно службу такси они обратились, и стереть этот номер навсегда из памяти телефона.

— Не переживай, — Тэчон сочувствующе хлопает её по бедру, — зато теперь мы точно знаем, что Ёнхён к тебе неровно дышит.

Суан кажется, что её тело обретает невесомость. Что, вашу мать, ещё вчера произошло?!

— Только не говори, что у нас с ним что-то было, — скулит Суан, боясь выползти из-под одеяла и взглянуть в глаза своему стыду.

— Не скажу, — покладисто соглашается Тэчон. — Но скажу другое: если ты всё-таки дашь ему шанс, он тебя точно не разочарует.

— А ты откуда знаешь? — мрачно буркает Суан и вздрагивает, когда Тэчон почти ложится на неё.

— Ты битый час втирала мне это перед сном, — вкрадчиво шепчет она и, со смехом отстранившись, будничным тоном спрашивает: — Кофе?

Вынырнув-таки из-под одеяла, Суан заторможенно кивает. Некоторое время она остекленевшим взглядом наблюдает за тем, как Тэчон порхает по кухне, мурлыча под нос прилипчивую мелодию, а затем вздыхает. Нет, она совершенно точно не готова знать, почему сделала такие выводы. Ещё слишком рано для таких потрясений, да и голова что-то побаливает.