Югёму страшно. С тех пор, как у него с нуной-преподавателем завязались отношения, которые люди обычно называют серьёзными, он начинает бояться буквально всего: сказать что-нибудь не так, сделать не так, посмотреть, двинуть головой, даже дыхнуть — нервную дрожь по телу вызывает практически любая инициатива с его стороны. Ему кажется, что он досаждает, надоедает нуне своим вниманием, и ему жуть как страшно в один не самый прекрасный момент услышать от неё «Нет».

Югём наблюдает, как Хваюн работает с остальными, и давит тлеющую внутри ревность; он видит, как она общается с командой стаффа, и старается отвернуться. Он не хочет навязываться, не хочет прилипать пиявкой, но перебороть инстинкт собственника оказывается чертовски непросто. Желание заключить Хваюн в объятия, дать всем понять, что у неё есть он, порой становится невыносимым. Но Югём вроде справляется. Пока.

В тёмной комнате между ними нет напряжения. Хваюн скользит ладонями по его плечам, груди, целует нежно и страстно одновременно. От неё как обычно пахнет кофе, корицей и ромашкой — за месяц, прошедший с начала их тайных свиданий, Югём успевает настолько втянуться в эти ароматы, что теперь ему достаточно просто уловить их, чтобы возбудиться. Вот и сейчас он тщательно контролирует себя, выверяет каждое движение, но всё равно чуть сильнее, чем следует, сжимает Хваюн в объятиях. Провалившийся куда-то под язык сдавленный выдох заставляет его похолодеть.

— Прости, я не должен был… — торопливо разомкнув руки, бормочет Югём, но Хваюн останавливает его, прижав палец к губам.

Некоторое время он слушает гулкое биение сердца, эхом разносящееся по телу, затем сглатывает и выдыхает — куда спокойнее, чем пару мгновений назад. Хваюн тут же расцветает. Убрав руку, она чмокает Югёма и со смешком говорит:

— Ну сколько раз тебе повторять, что я не хрустальная? Ты не убьёшь меня, если будешь… ну… немного жёстче.

Она заговорщически кивает и разражается хохотом, когда щёки Югёма незамедлительно заливает густой румянец. У него вообще-то и в мыслях не было!.. Ну, вернее, было, но не настолько!

Моментально уловив ход его мыслей, Хваюн перестаёт смеяться. Она приподнимается на носочки, обвивает его шею руками и прижимается к губам — порывисто, настойчиво, жарко. Югём едва не стонет от прокатившегося по телу возбуждения, когда в его рот проскальзывает язык. Ему нравится, как Хваюн целуется, но ещё больше ему нравится, когда она направляет его, подсказывает движения. Он готов кончить от одного только вида, как её лицо меняется в экстазе.

Хваюн мягко толкает Югёма к кровати и, пока он судорожно, немного дёргано избавляется от одежды, раздевается сама. Каждый сантиметр её тела — вдохновение для него, поэтому стоит ей оказаться сверху, неловкость значительно стихает. Югём увереннее обнимает Хваюн, сжимает в ладонях её ягодицы и целует так, как только что целовала его она. Хваюн фырчит, бормочет что-то вроде «Вот это мне уже больше нравится» и стискивает его бёдра коленями. Её кожа источает жар, от её сбивающегося дыхания внизу живота тянет. Югёму кажется, что он целиком превращается в сплошной комок нервов, но торопить Хваюн он всё равно не решается.

Хваюн начинает двигаться спустя несколько минут. Она трётся о напряжённый член, урчит Югёму на ухо какую-то ерунду — у него так сносит голову, что он совершенно не понимает её слов. Все его мысли сосредотачиваются на давлении в паху, он мысленно представляет, как погружается в горячую пульсирующую плоть, и снова стонет, потому что Хваюн наклоняется, прикусывает его шею чуть ниже уха и легонько царапает ногтями соски. Его будто бьёт разрядом тока, спазм внизу живота эхом проходится по внутренностям.

— Нуна… — судорожно шипит Югём, пока Хваюн проводит языком по линии его челюсти.

— Терпи, — хмыкает та, продолжая мучительно медленно двигать бёдрами.

Югём сдавленно мычит и зажмуривается. Хочется взвыть, потому что эрекция постепенно становится болезненной, но он только крепче стискивает зубы и медленно выдыхает. Хваюн уже знает, как именно нужно касаться его, чтобы свести с ума, и сейчас она нарочно растягивает удовольствие. Видимо, ждёт, когда его терпение кончится.

Руки Югёма дрожат, когда он скользит ими по талии Хваюн. Ему до судороги в мышцах хочется сдавить её в объятиях, жадно впиться в губы, двинуть бёдрами навстречу, чтобы дать почувствовать измучившее его возбуждение, но самоконтроль должен быть превыше всего. Точка. Если он опять увидит на теле Хваюн синяки, оставленные в порыве страсти, он точно сгорит от стыда.

Хваюн запускает пальцы в волосы Югёма, теснее вжимается в его грудь. Плавные покачивания становятся резче, отрывистее, дыхание учащается. Она тонко всхлипывает от каждого прикосновения, и от её голоса вдоль позвоночника простреливает истомой. Югём закрывает глаза, боясь лишиться остатков рассудка, но стоит ему чуточку прийти в себя, в ухо тут же втекает жаркий сладкий шёпот:

— Югём-а, перестань мучить себя и меня. Говорю же, я не сломаюсь, — и это действует как спусковой крючок.

Югёму кажется, что в его голове рвётся последняя нить, связывающая его с реальностью, потому что в следующее мгновение его будто бросает вперёд. Он со стоном прижимается губами к шее Хваюн, втягивает в рот кожу, прикусывает — солоноватая от пота, она кажется ему непозволительно вкусной. В одеревеневшие руки будто кто-то пускает густой поток лавы — они стремительно нагреваются, обретают подвижность и гибкость. Югём обвивает талию Хваюн, продолжая целовать её шею, приподнимает её и, дождавшись, когда она подвинет член в правильное положение, медленно двигается вперёд. Он чувствует, как в плечи вонзаются ногти, слышит глухое шипение и замирает, боясь, что поторопился, но когда Хваюн, уловив его замешательство, заканчивает начатое сама, перед глазами на миг меркнут все краски. Югём почти захлёбывается приятными ощущениями тепла, влажности и мягкости. Внизу живота взрывается целая канонада фейерверков.

— Хорошо, — задушенно произносит Хваюн, задевая губами его ухо. — Не останавливайся.

Югём с усмешкой думает, что и не смог бы остановиться, даже если бы захотел.

Отставив одну руку назад, чтобы перенести на неё вес тела, он второй подхватывает ягодицы Хваюн и как можно медленнее начинает движение. Она, конечно, уверяет, что давно привыкла к его размерам и не испытывает особенных неудобств при сексе, но он всё равно опасается причинить ей боль. Природа, разумеется, щедра и всё такое, но в таких габаритах нет никакой пользы. Особенно если ты не особенно умеешь ими пользоваться.

Югём облизывает пересохшие губы. Он видит, как с лица Хваюн постепенно уходит напряжение, и не может сдержать стона, когда она резче опускается на его член. Размеренный темп постепенно ускоряется, так что спустя несколько мгновений она уже едва контролирует себя, срываясь на протяжные страстные стоны и всхлипы. Югём смотрит на неё во все глаза, боясь пропустить момент разрядки. Он рывками двигается в ней, рвано дышит сквозь стиснутые зубы и молится всем, кого может вспомнить, чтобы не кончить первым.

К счастью, оргазм настигает Хваюн раньше. Она истово вздрагивает, и Югём тут же подаётся вперёд, чтобы обнять её обеими руками. Внутренние мышцы конвульсивно сокращаются, сжимая член так, что Югёму приходится задержать дыхание, но это ему нисколько не помогает — содрогнувшись в пароксизме, он также достигает финишной черты. Вжавшись лицом в грудь Хваюн, он сдавленно стонет, делает ещё несколько движений, вбиваясь в неё из последних сил, и, наконец, валится спиной на кровать. Какое всё-таки чудо, что простынь оказывается потрясающе прохладной.

Спустя несколько секунд Хваюн с видимым трудом сползает с Югёма и, ругнувшись на несдвигающиеся ноги, устраивается рядом. Прижавшись к его груди щекой, она дожидается, пока сбивающееся дыхание вернётся в норму, а затем насмешливо фыркает:

— В следующий раз будь всё-таки понастойчивее, а то у меня ощущение, что я тебя насилую.

Югём, закрыв лицо ладонью, слегка вымученно смеётся в ответ. Он всё также стесняется рассказывать Хваюн о своих страхах и всё также боится надоесть ей, стать обузой в этих отношениях, но в одном он теперь более чем уверен — нуна точно не хрустальная, и если он где-то немного переборщит, ей это, может, даже понравится.