Дилемма

– То ли осень в этом году действительно слишком непредсказуемая, то ли метеорологи наши окончательно совесть потеряли, – пробурчал промокший до нитки Олег, вваливаясь в квартиру мешком картошки. Целую неделю прогнозы погоды обещали ливень с порывистым северным ветром и свинцовыми тучами. Ветер был, тучи были, но вот ни капельки из них за всю неделю на землю не упало. Вполне естественно, что Олегу надоело это терпеть, и он перестал брать с собой зонт, который за всю неделю ни разу не пригодился, лишь болтаясь ненужным балластом в руках и откровенно мешая. Но закон подлости никто не отменял, и после недели затишья суровый питерский ливень застал Волкова врасплох. Решил, называется, сбегать в магазин, «пока погода не испортилась», а погода, зараза такая, решила испортиться именно в тот момент, когда он был уже на полпути, и возвращаться домой за зонтом было неохота.

Тяжело вздохнув, Олег скинул куртку и ботинки и поплёлся на кухню, шурша мокрым пакетом и искренне надеясь, что вода не попала в продукты и – самое главное! – в лекарства для Сергея. Вот уж кому и одного порыва холодного ветра было достаточно для того, чтобы заболеть и проваляться всю неделю с температурой. Впрочем, в последние дни Разумовский чувствовал себя уже гораздо лучше. Но всё ещё кашлял и сморкался, поэтому верный Волк продолжал заботливо кормить его лекарствами.

– Олеж, ну чего ты так обо мне печёшься? – усмехнулся Сергей, когда Волков вошёл к нему в спальню с уже ставшей традиционной кружкой горячего «колдрекса» в руках. – За собой бы лучше последил – вон, вымок весь…

– Да чего со мной будет? – отмахнулся Олег, садясь на край кровати и протягивая кружку Разумовскому.

Вообще-то, Волков уже давно начал чувствовать, что заболевает, но вида не подавал, храбрился и после каждого случайно вырвавшегося кашля или чиха прокручивал у себя в голове целебную мантру «хуй с ним, само пройдёт». И мантра чудесным образом помогала – воистину, велика сила самовнушения! – но помогала ровно до этого вечера. Ибо вымокший под дождём организм Олега всё-таки решил, что он не железный.

За вечерними пододеяльными посиделками Сергею захотелось ласки, и он начал потихоньку приставать к Олегу. Сначала ненавязчиво, а потом уже и вполне явно, нагло облапывая Волкова везде, где только можно и нельзя.

– Серый… У тебя же сопли… – хрипло пробурчал Олег, из последних сил борясь с накатывающим возбуждением.

– Ну и что? Буду снизу, – томно выдохнул Сергей, без лишних слов откидываясь на спину, закусывая в своей коронной манере нижнюю губу и совершенно бесстыдно лаская себя. – Олееег… Ну я же вижу, что ты меня хочешь…

От такого зрелища и того, как прозвучало из уст Разумовского его имя, Волков благополучно поплыл. Он не помнил, как раздел рыжика и разделся сам, как член Сергея оказался у него во рту; и длиться бы этому сладкому помутнению рассудка вечно, но…

Сергей инстинктивно толкнулся в рот Олега глубже. Головка члена ткнулась в воспалённое мягкое нёбо, вызывая зуд в носоглотке, переходящий в назойливое свербение в носу. Еле успев отстраниться, Волков от души чихнул. В комнате на миг повисла тишина, за которой последовала насмешливая реплика Сергея:

– Фу-у… Это у меня-то сопли? А у тебя, значит, мёд сейчас из носа течёт, да?

Олег непонимающе уставился на сдерживающего смех Разумовского, а потом случайно встретился взглядом со своим отражением в висящем у спинки кровати зеркальном панно. Из левой ноздри медленно и чинно, как неньютоновская жидкость, стекала неприглядная капля. Тихо выругавшись, Олег кинулся к тумбочке за салфетками, а Сергей всё же не выдержал и расхохотался. Впрочем, развесивший сопли Волков нисколько не сбил его игривого настроя.

Едва успев высморкаться, Олег оказался опрокинутым на спину, а оседлавший его бёдра Сергей развратно облизнулся и промурлыкал:

– Ну, раз такое дело, значит снизу будешь ты…

Волков не стал сопротивляться, ибо бесполезно. Если Разум чего-то очень хочет – он это получит, и никаких возражений. Да и пропавшее было возбуждение вновь стало накатывать тёплой волной, стоило только Сергею поёрзать на паху Олега, издав при этом протяжный стон. А в следующий миг он уже вовсю тёрся членом о член, помогая себе руками и так соблазнительно кусая и облизывая губы… Не удержавшись, Волков притянул его к себе и жадно поцеловал. Разумовский охотно ответил на поцелуй, по-хозяйски углубляя его. Крыша Олега снова сделала ручкой, и он с не менее собственническим рвением сжал Сергея в объятиях и не сразу заметил, когда тот начал предпринимать попытки отстраниться. Опомнился Волков только тогда, когда его больно стукнули кулаком в плечо.

– Ты чего, Серый? – непонимающе-обеспокоенно выдохнул он, наблюдая за тем, как выбравшийся-таки из его мёртвой хватки Разумовский обессиленно валится на кровать и дышит так, словно всё это время находился под водой на одном вдохе.

– Нос… Нос заложило… – просипел Сергей, жадно глотая ртом воздух после каждого произнесённого слова. – Дышать… Нечем…

– Вот и потрахались… – Олег нервно хохотнул, откидываясь на подушку.

– Разговорчики в строю! Отставить! – фыркнул уже отдышавшийся и по-прежнему полный решимости Сергей, переворачиваясь на спину и притягивая Волкова к себе. – Снизу буду я…

Однако, и эта попытка не увенчалась успехом. И следующая тоже. Мужчины несколько раз менялись местами, и каждый раз достигнуть заветного пика наслаждения им так или иначе мешали их простуженные носы. В конце концов, Сергей сдался и согласился на предложение Олега просто передёрнуть друг другу, лёжа рядышком на спине. Не то, чего хотелось бы – но всё же лучше, чем ничего. И, в конце концов, им обоим нужно было выспаться.

Ведь наутро предстояло решить новую дилемму: кто пойдёт заваривать «колдрекс» – свалившийся с температурой Олег или заразившийся от него по новой Сергей.