— Ну, Бат? Как расплачиваться будешь?

Баттер поворачивается с улыбкой. Её не видно — скрыта за опущенным губами. Но блеск глаз сам за себя говорит. Так же притягателен, как блеск монет, так же жаден, как блеск глаз самого Захари. Конечно, Баттер знает, чем платить. Захари более, чем хватило бы нескольких кредитов, как-никак, для Баттера он сделал скидку аж в девяносто процентов. Но он не ценит такой щедрости. Никогда не ценит.

— Ты знаешь, как.

Краткость — сестра таланта. Да и битв тоже. Баттер пользоваться языком не любит, но вот битой махает на славу.

Но Захари не нужно боятся такого возмещения.

Лёгким движением Баттер приподнимает маску и касается его губ своими. На большее рассчитывать не приходится, да и не очень хочется. Достаточно запаха, горящих глаз… и свечения ад-донов, единственных свидетелей возвращения долга.

«Ещё?» — отражается несказанный вопрос, на что Захари лишь тянет рубашку ближе. На большее рассчитывать не надо, и сухое касание губ растягивается ещё на чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Захари ещё не совсем поехал крышей от запаха пластика, мяса и железа на губах Баттера, чтобы кредиты заменять поцелуями. Их можно только упрятать на дно сердца, чтобы потом наслаждаться воспоминаниями — одинаковыми, но сладкими, как сахар.

— Ладно, заслужил ты свою скидку, — улыбается Захари, натягивая маску обратно. — В девяносто пять процентов. Идёт?

Баттер немного приподнимает уголки губ.

— Держи.

Несколько кредитов на слегка запыленном столе — единственная достойная плата для Захари.