Джесси просыпается под стук кирки за окном – дребезжание ее металлической части вибрацией бьет по ушам. Постепенно к нему присоединяются шум и гам улицы, потом – зевок Радара совсем рядом. Тоже уснул на чертежах. Душка сползших на щеки очков отпечаталась на коже, пиджак по ощущениям свалялся в одну сплошную складку. Джесси не может не посмеяться, пусть сдержанно и тихо. Очаровательно же?
Да и сам Джесси вряд ли выглядит как огурчик – сходство с ним разве что только зеленые подтяжки придают (хотя у огурцов же нет подтяжек?). Но вне зависимости от бодрости или ее отсутствия надо вставать. Стул скрипит, поясница скулит, Радар морщится – Джесси мысленно извиняется, замирая. Но тот все же продолжает сопеть.
Кажется, пронесло.
Будить все равно придется. Жалко, конечно, но дела не ждут!
…Что ж, даже в голове это звучит уже не боевым кличем, а жалобным «когда же это все закончится»-вопрошанием.
Джесси подходит к окну – люди воодушевленно возводят порушенное здание вновь, вдалеке проходит компания с кирками – идут разбирать обломки Города Чемпионов. Все кипит и бурлит.
— Это… пожалуй, это вдохновляет, — настраивающий на нужный лад вздох удовлетворения невольно прерывается зевком.
По итогам последней такой недельки Джесси приходит к следующим выводам: во-первых, он хочет чисто по-человечески трусливо сбежать навстречу приключениям вслед за Петрой, во-вторых, решение остаться в Маяках – абсолютно верное, без него же тут совсем никак.
Да и сам он без них – тоже никак.
Наверное.
— М-м, Джесси, я уже встаю…
— Прости, что разбудил, — Джесси оборачивается и, о боже, Радар выглядит как после бури – сонный, всклоченный и щурящийся. Наверное, стоит ему сказать? Хотя он и сам увидит… Или все-таки… Но на самом деле тот выглядит слишком забавно, чтобы вот так вот сразу предупредить, но…
— Нет-нет! Надо вставать… Что-то не так?
— Да нет, — Джесси пожимает плечами. Опять в своих мыслях. – Просто нам обоим надо привести себя в порядок.
— О. Да, — Радар, окидывая себя несчастным взглядом, поправляет одежду – лучше не становится, она все равно складывается гармошкой. – Да-да, я полностью согласен… Только, пока я не забыл…
О боже. Джесси порывается прервать его, но затыкает себя – а то потом правда забудет, голова Радара же не суперкомпьютер.
— …Мне кажется, об этом мы вчера не поговорили… Я понимаю, что это дело каждого и у нас, вроде как, свобода, но…
Шаг вперед, шаг назад, взмах руками. У Радара всегда жестикуляция от всей души и по носу, так что ничего удивительного, что часть бумажек летит на пол.
— …Жители Города Чемпионов, вернее, бывшие жители, продолжают посылать мне кучу запросов из разряда «хочу жить на двадцатом этаже небоскреба как раньше!»…
Широкий мах рукой – еще один такой, и стулу не жить.
— …Но эти небоскребы не вписываются в ландшафт города!.. Что ты думаешь?
— Я думаю, что в первую очередь вам надо хотя бы позавтракать, а потом заниматься делами, - дверь кабинета скрипит.
— Лукас! – пара шагов на встречу, губы растягиваются в улыбке – избыточная реакция, и Джесси это знает, но ничего не может с собой поделать. Взяв себя в руки, он переключается на Радара, чтобы излить эти кричащие эмоции в ответ. – Я думаю, что парочка небоскребов никому не повредит! Серьезно, у нас на улицах полный бедлам с точки зрения единства архитектуры, так что хуже не станет. Только лучше!
— И Стелла с этого «бедлама» бесится, — Лукас подходит к столу, молча выкладывая тыквенный пирог и печенье. Спаситель. – Я тоже рад вас видеть… хотя бы живыми.
Джесси пропускает последнее мимо ушей – это звучит как беспокойство, а тут не должно быть никакого беспокойства, только тишь да гладь, только бодрость и прекрасное расположение духа! Улыбнувшись, он тянется за печеньем, и начинает жевать его настолько «бодро-задорно», насколько возможно – не самая лучшая идея из-за крошек и прикусанной щеки.
Лукас теперь смотрит еще подозрительнее. Ай.
— И Стелла с этого бесится… — вторит Радар, словно говорит о своей персональной гильотине.
— Со Стеллой мы вопрос решим без проблем.
— Это ты с ней вопрос решишь без проблем, а ко мне она все еще как к курице относится! Ну кудахчет что-то там, ну можно игнорировать!
— Хорошо, я буду присутствовать при каждом вашем разговоре, – Лукас косится странно. – Подойдет?
— Да! Спасибо! – благодарность тонет в жевании.
— Ладно, что вы тут пока придумали?
— Пока вот смотрим, что дальше делать.
На самой большой карте, помятой от лежания на ней, куча пометок: что-то красным – срочно, что-то оранжевым – может подождать, что-то синим – стоит подумать. Много и зеленого – уже законченного. Лукас смотрит внимательно, подмечая какие-то новые области, радуется, что со стеной закончили – на карте вся зеленым закрашена. В реальности же она белая – и смотреть на ее чистоту приятно.
Дальше все смазывается в один сплошной поток событий. Наметили план действий, забыв про завтрак, побежали в город, уминая куски пирога по пути под бурчание Лукаса. Разговоры, стуки блоков друг о друга, неловкие падения с лестницы, наспех созданные на верстаке предметы – еще один дом восстановлен. Небольшая передышка – и снова за работу.
После работы снова следуют разговоры-разговоры-разговоры – какие материалы кому нужны (списки выходят большие, вместо названий необходимого легче сказать «все»), кто пойдет за ними, куда и когда. И снова цвета: красное – срочно, оранжевое – может подождать, синее – стоит подумать. Зеленого нет – Джесси начинает думать, что стоит сменить подтяжки.
Дальше - пробежать по всем улицам, поздороваться со всеми, спросить о делах и помочь во всем.
Под конец дня в глазах рябит, а все цвета кажутся неправильными. Особенно когда включаются фонари уличные – свет от них приятный, теплый, но глаза все равно как будто в песке – слезятся и чешутся.
А может, хочется простого человеческого «поспать».
Хорошая идея.
Не без удовольствия Джесси думает, что зеленым перекрасит на карте пару восстановленных сегодня улиц. И завтра будет также. И послезавтра. И скоро со всем закончат, обязательно. А сейчас у него есть парочка часов на сон.
Джесси зевает широко, не прикрывая рот рукой, надеясь, что его не видят.
Ошибается.
— Джесси, — настойчиво прикосновение к локтю, буквально говорящее «Стой и только посмей уйти» заставляется вздрогнуть. Совсем забыл попрощаться. Неловко. Надо с мыслями собраться, улыбнуться, сказать «До завтра»… На самом деле расходится с Лукасом совсем не хочется, его присутствие во всем этом хаосе так привычно, что кажется, он тут постоянно – Джесси из-за этого элементарное «Пока» забывает сказать. Ай-ай-ай.
Слова застревают где-то в горле – взгляд у Лукаса тяжелый.
— Я вижу, что тебя что-то беспокоит. Ты носишься как белка в колесе целыми днями, не даешь себе продыху и постоянно говоришь, что все нормально. А это отнюдь не нормально.
- Лукас, - Джесси все же выдавливает из себя улыбку. Не такое он хотел услышать, думал, что незаметно все Лукасом описанное. – Все в порядке.
— Джесси, — вкрадчивый тон – до мурашек пробирает. И руку все еще не отпускает.
— Радар же вместе со мной бегает, если не больше…
— Радар выглядит радостным, а не пытается это изображать.
На это Джесси нечего ответить – он правда устал, плохо соображает и весь мир у него сейчас сузился до теплой ладони, держащей его под локоть, и острого взгляда, от которого не оторваться.
— Я не хочу на тебя давить, просто… просто вроде бы ты здесь, но я все равно за тебя беспокоюсь.
— А ты этого не любишь, я знаю, — Джесси кладет свою ладонь поверх ладони Лукаса и в этом моменте хочет остаться навечно, потому что чужая забота греет… а чужие волнения заставляют стыдиться.
Ладонь Джесси убирает почти сразу.
— Ага, — Лукас кивает.
— Да.
— Определенно.
— Точно.
Джесси не выдерживает очередного сосредоточенного кивка Лукаса и смеется.
— Ну, если что, ты знаешь, где меня найти, — чувство дежавю вцепляется в мозги – Джесси же эту фразу где-то слышал. – Ты постоянно выслушивал меня, когда мне это было нужно, но не забывай, что у меня тоже есть уши.
Ворота за ним закрываются, а Джесси все еще видит перед глазами его спину в привычной кожанке и слышит отголоски «если что, ты знаешь, где меня найти» — непонятные от этого ощущения. И хорошо, и тоскливо.
Наверное, проходит несколько минут перед тем, как Джесси разворачивается и направляется вглубь Маяков, к Ратуше.
...
Джесси просыпается под стук кирки за окном — Радар уже бодрствует. Или ещё — судя по мутному взгляду, спать он даже не ложился.
— Я сделал пару чертежей, надеюсь, кое-кому очень привередливому они придутся по душе, — Радар поправляет очки решительным жестом.
Джесси кажется, что тот настраивает себя заставить этого «кое-кого» влюбиться в эти чертежи.
— А ещё у вас назначена пара встреч...
Ох боже нет.
— Но их можно перенести...
Джесси малодушно думает об этом варианте - помятый, проигравший битву с недосыпом, вряд ли он будет производить хорошее впечатление.
— Например, свободное окно будет послезавтра...
Но как будто он через несколько дней будет выглядеть лучше, чем сегодня, скорее уж наоборот.
— Джесси?
— А? Извини, задумался, — Джесси трясёт головой, пытаясь уложить мысли. — Не будем ничего переносить.
— Хорошо.
....
Джесси просыпается под стук кирки за окном - сегодня на полу, на огромной карте, и это даже ещё хуже, чем на стуле, скрючившись, как кочерга.
Радар все ещё сопит рядом, положив под голову сумку.
Кошмар.
...
Джесси просыпается под стук кирки.
Джесси просыпается под стук.
Джесси просыпается.
Стук кирки.
Стук кирки, стук кирки, стуккирки, стуккиркистуккиркистук...
— Радар! — Джесси бьет по столу, пугая Радара. — Я сегодня переночую дома, хорошо?
— Д-да, конечно...
Радар совсем не понимает, почему столь простой вопрос нужно сопровождать такими громкими звуковым эффектами, а у Джесси голова ватная, совсем он не соображает.
Вечером он сначала идёт от ворот как раньше, как вчера, позавчера, позапозавчера и так далее, но резко сворачивает.
Домой.
Улицы наполнены жизнью даже несмотря на сумерки: тут жители сидят на крыльце, вон там возводят второй этаж дома, а рядом пробегает парень - ловит разбежавшихся куриц (ностальгическое зрелище на самом деле), и Джесси тут же следует за ним и за злосчастными птицами, потому что не может по-другому.
Курицы верткие и шумно хлопают крыльями и громко кудахчат, но парень благодарит, спокойно перекрикивая их, и уши говорят Джесси: «Пока» – глохнут. Но он чувствует себя удовлетворенно, и, улыбнувшись широко на прощание, возвращается к своему пути.
— Джесси, привет! – откуда-то справа.
— Хей, Джесси! – теперь слева.
— Привет, приятель! – прохожий пожимает руку.
Джесси отвечает махами руки или улыбками на каждое приветствие – многих людей он узнает, и от этого чувствует себя удовлетворенно. Все люди узнают его и большинство обращает внимание, и от этого…
…на самом деле хочется свернуть куда-нибудь в безлюдное место, но это так чертовски неправильно и поэтому Джесси продолжает идти, откликаясь на каждое обращение в свою сторону.
Легче становится, когда дверь захлопывается за спиной. Свет свечи слабо мерцает на стенах – и Джесси на секунду пугается, что он вломился в чужой дом. Совершенно не помнит, как использовал для стен еловые доски. И кровать у него, вроде, синяя, а не белая. А разве рядом с ней стояла тумбочка, а не верстак?
И сколько же тут пыли.
Ладно. Вдох-выдох. Это точно его дом – шкаф знакомый. Одежда на манекене его. И все остальное – его. Вроде бы.
Вдох…
Вы…
Воздух неудачно распирает гортань и Джесси кашляет, не выдыхая, а отплевываясь скорее.
Неприятно.
Перед тем, как поставить свечу на тумбочку, Джесси смахивает пыль – поднимается целое облако. Этому месту… дому точно не помешала бы уборка. Как-нибудь потом — сейчас бы лечь спать, а завтра снова – Радар, Стелла, нужно сходить с ней в Город Чемпионов, посмотреть, как там с расширением стены…
Или сначала идти к стене, а там уже пересечься со Стеллой?
Но надо прихватить с собой Радара…
Планы окончательно путаются и тяжелым комом болтаются между мозговых извилин, перекрывая доступ ко сну. Потолок, оказывается, из дуба. Вроде бы.
Джесси здесь не был с тех пор, как вступил на ледяную дорожку – неужели за такой короткий срок произошло столько, что потеснило из памяти собственный дом?
Вздохнув, он встает и направляется к шкафу – может, за чтением у него получится уснуть. Первое, что бросается ему на глаза – книга, написанная Лукасом. Самая первая и про самое первое их приключение. Руки к ней невольно тянутся – Джесси стряхивает пыль, обнажая синюю обложку с крупными буквами названия, выведенными толстым курсивом.
Пролистывает. На некоторых страницах буквы на углах немного стерлись.
Джесси ее в свое время зачитал до дыр – заканчивал и начинал заново, заканчивал и начинал заново. И так по кругу десятки раз. Кто-то назовет это нарциссизмом, на деле же ему просто нравилось. Ничего более. Да и написано как будто не про них – у Лукаса интересный взгляд на произошедшее.
Книга возвращается на полку.
Тогда все было намного проще.
Еще парочка книг отдана ему Айвором – про варку пива, какие-то мемуары Сорена. Джесси искренне считает, что тот впихнул их за ненадобностью. Или чтоб глаза не мозолили.
Так и не выбрав ничего, Джесси поворачивается к окну – видно только стену другого дома. Ни неба, ни широких улиц, ни стены, ни тем более домика за городом.
«Если что, ты знаешь, где меня найти».
Джесси правда знает — западнее стены, и идти до него не так уж и долго.
— Надеюсь, он все же не будет против… - в сундуке ресурсов кот наплакал – но на меч набираются булыжник и палки. Не деревянный и ладно – он будет аккуратен, а если и наткнется на парочку зомби, то нестрашно, с ним бывали вещи и похуже.
— Завалюсь к нему ночью… — Джесси глядит краем глаза на верстак, но все внимание – на окно, из которого видно прикрытую облаками Луну.
— Ладно, пойду, — напоследок Джесси оглядывает дом.
Дверь за ним захлопывается, и в этот раз ощущения еще более неотвратимые, чем в прошлый. Спрыгнув со ступеней, Джесси оглядывается по сторонам. Сейчас он постарается пойти менее людными улицами.
***
Джесси огибает парочку зомби, прячется за редкими деревьями. С этого расстояния видно, что окна в доме горят – есть шанс, что Лукас не спит. Хотя спит или не спит – без разницы, все равно будет стыдно.
Совсем близко раздается чавкающий рык, и Джесси ничего не остается, кроме как сорваться с места и пробежать оставшееся до дома расстояние, надеясь оторваться от зомби достаточно, чтобы они отвлеклись на что-нибудь другое. Его и так по головке не погладят за поздний визит, а если он еще и монстров на порог приведет…
Распахивает калитку, закрывает калитку, взбирается по ступенькам на крыльцо – такое большое! – и… не стучится. Восстанавливает дыхание – запыхался почему-то, дышать тяжело.
Так странно – Джесси никогда не был у Лукаса дома (да и Лукас у него – тоже), хотя они постоянно вместе шатаются. Побывали в куче других миров, но не друг у друга в гостях – смешно.
Хотя Джесси, как выяснилось, самому у себя дома совсем не по-домашнему, так что ладно. А вот когда он снова его обживет, может, пристроит второй этаж, то почему бы и нет.
Дверь открывается неожиданно – Джесси попадает под ее удар.
— Джесси? Что ты тут делаешь? – сквозь пульсирующую боль Джесси видит размытый силуэт Лукаса с мечом, который в ореоле света, исходящего из дома, выглядит эффектно и чертовски эпично.
Ответить честно? «Ой, извини, просто в последнее время я чувствую себя не в своей тарелке, и совершенно не понимаю почему».
— Я думал, это зомби или кто похуже по ступенькам скрипит.
Соврать? «Я подумал, что было бы классно обсудить, чем мы займемся завтра».
— Знаешь, они часто так делают, так что нам лучше в дом зайти.
В конце концов, Джесси все еще может отшутится, развернуться и уйти… вернее, позорно сбежать, вызвав еще больше волнений у Лукаса.
— Эм, Джесси?
— Подозреваю, дверь покарала меня за нерешительность – надо было стучаться сразу, — Джесси смеется, держась за лоб.
Размах у Лукаса что надо.
— Ох черт, прости… — он сразу убирает меч, и его брови печально изгибаются. Ну не-ет…
— Все в порядке, это же была шутка, — Джесси отмахивается – ничего такого, все нормально, все хорошо, потому что все правда так.
— Все равно… так, давай лучше в доме продолжим, заходи, — освобождает проход, полушутливо-полугалантно изобразив приглашающий жест. Джесси в тон кланяется, перешагивая порог – в лицо сразу бьет теплый воздух, пропахший древесиной и разгоревшимся камином.
У него камина никогда не было, он даже не задумывался – но тут резко захотелось. Крайне функциональная вещь – и тепло, и свет, и уют, и возможность пафосно стоять перед ним, изображая великого детектива… Так, это уже было. В любом случае…
— …Не все же со свечкой возиться…
— Ты что-то сказал? – Лукас появляется перед ним резко, и Джесси дергается невольно.
— Нет-нет, все хорошо! — и звучит это так неуверенно, что он сам себе не верит. Хотя себе он уже давно не верит, пусть и пытается убедить себя в обратном. Надо сказать, в чем себя только Джесси не убеждал в последнее время – что все как раньше, что история с Админом ничего в его жизни не поменяла, что надо только отдохнуть… Только непонятно, что с ним именно случилось.
Просто все не так.
Лукас хмурится, склонив голову. Сейчас обычно зачесанные волосы - в небольшом беспорядке и следуют за движением, прикрывая глаз. Тот заправляет их за ухо быстрым движением.
И Джесси залипает.
Боже.
Две константы его состояния в последнее время – не понимать, что с ним происходит, и залипать на Лукаса. Не самое лучшее сочетание, надо сказать.
— Ты совершенно не умеешь врать – я прям удивляюсь, как тебе блефовать удавалось, — у него получается сказать это абсолютно без осуждения, и Джесси это ценит.
— Я… — начинает – и тут же замолкает. Как объяснить то, что Джесси сам не понимает и постоянно отпинывает от себя?
— Ладно, я обещал не настаивать и не давить, так что чем я могу помочь? — он сразу же идет на попятную, и хочется закричать «Нет, стой, подожди, дай мне минуту». Собственно, что мешает так сделать?
— Подожди!.. – слабенький крик выходит. — Я завалился к тебе посреди ночи, и я должен объясниться. Просто подожди.
Джесси совсем неясно, сколько проходит времени – он пытается подобрать слова. Не подходит ни «хочу побыть один» — иначе он к Лукасу и не сбежал бы; ни «устал» — он может легко устроить себе выходной»; ни «отвык от дома» — недалеко от правды (а где она в этом случае – непонятно совсем), но в таком случае дом - все Маяки и его окрестности. Наверное, он ненадолго в себя ушел — камин все еще горит, за окном все еще темнота, Лукас все еще перед ним. Ждет. Его взгляд блуждает по всей комнате, задерживаясь на огне и на высоком потолке, но иногда он смотрит на Джесси – голубые глаза плещутся тревожностью.
«Прости, приятель», — замирает в горле едким комом.
— Я правда чувствую себя не очень, — осторожно, вступая на тонкий-тонкий канат как будто. — Но я не знаю, что сказать – не понимаю, что меня беспокоит. Первый раз такое.
Кивок. Слушает внимательно – от этого легче.
— И дома… мне так быть совсем не хочется. Можно я у тебя переночую сегодня? Думаю… надеюсь, я высплюсь, и мне станет легче. Я знаю, что очень резко…
— Я же сам сказал, что хочу помочь, так что… — Лукас треплет его по плечу, улыбаясь - Джесси замолкает с облегчением, он рад, что его перебили, но все равно так неловко, так стыдно – улыбка у того выходит печальной, волнение взгляд не покидает. — …добро пожаловать в мою скромную обитель. Я сейчас сделаю кровать… гости ко мне нечасто заходят… особые пожелания есть?
— Нет-нет, спасибо большое! – Джесси мысленно бьет себя по лбу – надо было захватить свою кровать. Неудобно выходит.
— Хорошо, сейчас все будет! – Лукас ускакивает в другую часть дома, а теплота ладони на плече остается. У Лукаса дома вообще тепло – не только в смысле температуры. Стол завален бумагой и перьями, часть которых в чернилах изгваздана, по столешнице и немного на полу тоже чернильные пятна, на стуле кривовато висит куртка…
У Джесси дома беспорядок запустения, у Лукаса же – беспорядок жизни.
И тянется так по всей вытянутой комнате – на столе рядом с печью овощи и миски, как будто брошенные во время готовки (а может и не как будто), между сундуком и кроватью – парочка стрел, коврик шерстяной покосился…
Кстати по поводу коврика и шерсти.
— А где твой оцелот? – Джесси говорит погромче, чтобы Лукас, зарывшийся в сундуке чуть ли не по пояс, его услышал.
— Бродит где-то, — Лукас пожимает плечами, не отрываясь от копания в сундуке (другом, а не том, что рядом с кроватью; у него их вообще много, и все друг от друга далековато), — голос звучит глухо, но в принципе все понятно. — И технически он не мой. Ты проходи давай, что у порога стоишь, — Лукас жестом подзывает его к себе, обернувшись – в одной руке у него нить, в другой – стекло, и он теперь еще более встрепанный – волосы совсем на глаза упали.
Выглядит комично.
А еще прелестно.
— Как это? – выдавливает из себя Джесси ответ, отводя взгляд – огонь интересный, очень.
— Ну, он приходит, когда хочет, уходит, как хочет и вообще дикий, — Лукас разводит руками, пытаясь сдуть волосы, потом отводит их сначала локтем, потом палкой, которая в ладони теперь вместо стекла. – Я надеюсь, что ему нравлюсь, раз он частенько у меня околачивается.
Почему бы ему просто ресурсы на пол не выложить пока? Не пропадут же.
Ладно, не все же делать логично и последовательно. Тем более, у самого Джесси ветер в голове, поэтому он рукой тянется и заправляется тому пряди за ухо. «Ага, спасибо», — кивает Лукас и снова в сундук – и Джесси этому рад, потому что лицо скашивается от груза осознания собственных действий.
— Уверен, что нравишься – у тебя тут очень спокойно, — ровный тон, спокойный, никакого волнения, вдох-выход. — А лошадь?
— А лошадь в стойле позади дома спит. Нашел! – Лукас достает несколько блоков розовой шерсти, вскакивает и идет в еще одному сундуку. – И надо завтра ей яблок набрать…
По какому принципу у него разложены ресурсы? Если принцип, конечно, есть. Тут и нить, и палки, и стекло, и шерсть… явно не по животному, растительному и так далее принципу. То, что используется чаще там, а здесь то, что реже? А черт его знает.
— Основное и вспомогательное? Хм-м…
— Джесси, держи.
— А? – в его руках оказывает блок кровати. Опять задумался, что ж такое-то.
— Поставишь, где хочешь.
— Ага… То есть, вообще везде? – надо сказать, такая свобода сбивает с толку.
— Ну да.
Джесси стоит с минуту и ставит кровать рядом с камином, – а как же иначе – и тут же садится. Мягко. Казалось бы, простейшая кровать, дома такая же, но здесь ощущается совсем по-другому.
Сняв сапоги, Джесси забирается под одеяло – тепло. От камина еще потоком слегка горячеватым веет, охолодевшие в ботинках ноги оттаивают. Глаза сами закрываются и больше Джесси веки не поднимает.
Лукас же, скрипнув стулом по полу, садится за стол.
— А ты еще не собираешься ложится? – время позднее на самом деле – когда они разошлись, солнце заходило за горизонт, а с тех пор не один час прошел.
— Нет… Я довольно поздно засыпаю. Да и работать вот надо, - шорох листов.
— Идет не очень? – следом за вопросом зевок.
— Да нет, наоборот, просто хаотично как-то. Я пока накидываю идеи, и то тут хочется чего-то добавить, то там исправить… Не поспеваю за мыслями.
— А ты расскажешь?
— Пока особо нечего рассказывать. Но чуть позже – обязательно. Ты же у меня всегда первый слушатель и читатель, — в голосе улыбка, и Джесси улыбается сам, пусть и несколько вяло. Он до этого момента и правда не думал, что настолько устал – но стоило расслабится, и сон наваливается, окружая теплым коконом. Спокойно все-таки тут.
Хотя вырубится все равно не удается – Джесси на грани дремы и бодрости. Ладно, нужно немного подождать.
— Приятно слышать.
— Спокойной ночи, Джесси.
— М-м, да, спасибо… — он поворачивается лицом к камину. Немного подождать. Подумать о хорошем. Посчитать куриц. Нет, это плохая идея – голова заполняется кудахтаньем. Лучше прислушаться к скрипу пера – сначала ровное, потом резкие росчерки, сдавленное шипение… Процесс определенно движется туго.
Джесси открывает глаза.
Пришел посреди ночи, потому что не спится дома. Но и тут тоже! – и чувство вины начинает грызть, шурша «Зря потревожил, зря пришел, только проблем доставил…» Джесси закутывается в одеяло поглубже.
— Ромео сказал… когда мы наверху были, и он вас отправил куда-то, что… ему трудно быть мной. Мне в последнее время тоже.
Скрип пера затихает. Джесси жалеет, что это сказал, но слово не воробей. Он только одеяло натягивает по самую макушку, чтобы только дышать и краем глаза огонь видеть. Но скрип пера возобновляется, и он невероятно благодарен, что ответа не последовало.
***
Джесси просыпается – и это хорошая новость, ведь это значит, что вчера он все-таки заснул. Перед глазами высокий потолок, одеяло все еще теплое, под спиной – мягкий матрас, вокруг приятно, нережуще глаза светло. Должно быть, еще ночь. Только бы получилось снова заснуть, только бы, только бы…
Уже закрыв глаза, Джесси понимает, что свет какой-то ровный, а не мерцающий, как от камина, и что с его стороны не чувствуется разогретого воздуха.
Джесси резко садится на кровати, осматриваясь. За окном – поле, вдали – стены Маяков, и все освещено солнцем – отнюдь не зыбким рассветным, а ярким полуденным.
Это ощущается полной катастрофой.
— О, ты проснулся, — Джесси поворачивается на голос – Лукас уже сидит за столом, как будто просидел за ним всю ночь. – Доброе утро. Вернее, день.
— Я все проспал, — голос хриплый, тяжело слова даются – после более чем десятичасового сна неудивительно, но Джесси все равно – он это фразу выплевывает отчаянно и валится обратно на подушку. Ему уже как несколько часов нужно быть в Маяках, Радар его наверняка ищет, он должен поднять свою задницу…
— Я скатался в Маяки и предупредил Радара, что тебе не очень хорошо, и что ты отлежишься немного. Он передавал тебе скорейшего выздоровления. Хотя у него были вопросы, но ничего лучше я не придумал… да и не думал, если честно… В общем, если хочешь, спи дальше.
— Спасибо, — выдыхает Джесси, бодро улыбаясь – настолько, насколько может. Но образ встревоженного Радара, маячащий в голове, не дает ему покоя. – Только я все-таки пойду. Там Радар, куча дел, надо сегодня сходить вместе со Стеллой, посмотреть, как происходит «разбор» ее города… Хотя, наверное, туда уже не успею. В любом случае, надо.
— А мне кажется, что нет, не надо.
— Надо, — Джесси свешивает ноги с кровати, садясь.
— Не надо, — Лукас в два шага и скрип стула оказывается рядом – и вот уже на плечах чувствуется мягкое давление его ладоней. Пытается уложить обратно? Ну уж нет!
— Надо.
— Да, надо. Отдохнуть, — ладони еще сильнее на давят, и на самом деле Джесси хочется расслабить плечи, поддаться им и лечь. Но нельзя.
— Я пойду, правда. Не хочу испытывать твое гостеприимство…
Джесси откидывает одеяло и пытается встать, но Лукас, положив ладони ему на плечи, давит вниз. Взгляд у него такой пронзительный – Джесси глаза не отводит, всматриваясь в каждую прожилку радужек, в суженный сейчас зрачок.
Волосы снова на лоб падают. Видимо, Лукас сегодня ими еще не занимался. Рука сама по себе тянется пряди убрать.
— Да.
— Нет.
— Да.
— Нет.
— Да.
— Ладно, — Джесси тут же руку за спину убирает, понимая, что сдал позиции. Черт бы побрал Лукаса и его взгляды. Всякие. Разные.
— Вот и славно, — Лукас, делая шаг назад, победно улыбается, и в уголках глаз появляются смешливые морщинки. Джесси взгляд все еще не отводит, понимая, что его жестоко обманули. Не злится – разучился по ощущениям, принимает произошедшее с тяжелым вздохом, которым тут же давится. Откашливается быстро, чувствуя начинающее бурлить беспокойство.
На самом деле ему хочется испытать гостеприимство Лукаса.
Только совесть вслед за злостью не ушла, осталась.
Грызет.
— Я вижу, что ты себя сейчас съешь, поэтому спрошу — чего ты хочешь? – Лукас нависает над ним, скрестив руки на груди. – Принимаются любые варианты, кроме «мне надо срочно бежать в Маяки, о боже, без меня там все сгорит».
— А не так звучу… — даже изобразить обиду не выходит – смех все портит. — Еще вчера я бы сказал, что хочу спать, но теперь… — Джесси красноречиво глядит в окно, задумываясь. — Я не знаю.
Это «Я не знаю» ухает тяжелым камнем в желудок – сначала Джесси не задумывался, что будет после победы над Ромео, сейчас он не задумывается, что будет после восстановления Маяков. Не может представить день без всей суеты – вместо повседневных дел мозг рисует картинку еще не отстроенных домов.
— Тогда ты не против, что мы пойдем по моему распорядку дня?
— Только за. Предоставляю тебе полное право решать все за меня, вот тебе моя жизнь – в твоих руках, делай, что…
— Джесси…
— Переборщил, да?
— Немного. Жизнь оставь при себе – пригодится, а вот руку давай, — Джесси дает, и Лукас, обхватывая ее за запястье, тянет на себя, помогая встать с кровати. Пальцы тепло проезжаются широким полоскам шрамов – тепло.
На самом деле переложить ответственность за все происходящее на кого-то другого звучит неплохо (и малодушно, и безответственно).
***
На улице – светло, до ряби в глаза. Все в солнечных бликах, ярко и сочное. Джесси смотрит на налитые зеленью траву и листья, и не решается выйти из-под тени крыльца, словно в горстку пепла сейчас превратится. Хотя не монстр же.
Лукас же выскакивает без оглядки, перепрыгивая все ступеньки, и скрывается за углом дома.
Вокруг никого. Только ветер гуляет между редких деревьев, играя и шурша травой и листвой. В воздухе висит что-то знакомое, но подзабытое. Джесси вдыхает полной грудью.
Сегодня ожидается длинный день.
— Обычно я утром еду в Маяки, выгуливая Сару… — Лукас выводит лошадь под поводья. — Но сегодня надо этим заняться в другом направлении. Думаю, можно доехать до леса – знаю одно яблочное место. Там соберем яблок, и потом что-нибудь приготовим на обед. Как тебе?
— Мне все нравится, — улыбка на лице появляется и тут же исчезает, уступая место мыслительному процессу. — Но у меня нет лошади.
Молчание.
— Я не думаю, что она выдержит двоих, — задумчиво выдает Лукас, поправляя подпругу.
— Ты сейчас реально задумался о том, что мы вдвоем поедем?
Представлять, как бы это выглядело, Джесси боится, хотя картинки все равно лезут в голову.
— Ну да. А что-то не так? – и взгляд такой невинный-невинный. Джесси вздыхает – глубоко, так, чтобы стенки легких ощутимо напряглись. И все-таки убирает пресловутую прядь со лба, заправляя ее за ухо. Пальцы на долю секунды соприкасаются с кожей.
Джесси слишком сильно сегодня сосредоточен на незначительных прикосновениях – как будто их раньше не было. Лукас хватал его за запястье… когда ловил падающего с уступа. Джесси обнимал его… чудом уцелевшего после побега от опасности.
Пожалуй, будничных и обычных действительно не было.
Джесси встает ближе, касаясь плечом плеча.
— О. Спасибо, — Лукас пятерней по волосам проводит, откидывая назад, — они тут же возвращаются в исходное положение. Интересно, почему тот просто не наденет очки? Впрочем, жаловаться Джесси не собирается – снова убирает мешающиеся волосы, посмеиваясь слегка.
…Сару решено выгулять вокруг дома – парочка кругов галопом, еще парочка – рысью, и легкий шаг между деревьев. Ночью окружающее пространство не выглядело таким просторным. Тогда – пара деревьев и монстры. Сейчас – сочная, хрустящая под копытами трава, бесконечное голубое небо и глухой, разносящийся по пространству смех.
Поясница после поездки побаливает с непривычки – Джесси не садился на лошадь давно, но боль эта, пожалуй, приятная и живая, а не тупая и вялая, распространяющаяся во всем теле, как от недосыпа.
— По твоему распорядку дня не вышло.
— Ну, небольшие коррективы никому еще не мешали, — снова от улыбки в уголках глаз снова собираются морщинки. В этот раз Джесси разрешает себе рассматривать - они тонкие, неглубокие. На виске – капля то ли воды, то ли пота, хотя, наверное, второе – Лукас сейчас старательно намывает Сару. Проводит влажным полотенцем по ее коже тщательно, смывая ощущение амуниции. – Ты как, готов еще прогуляться?
— Удивительно, но да, — к ноющей пояснице добавятся ноющие ноги, небольшая потеря. — Ты же говорил, что Саре нужны яблоки? Пойдем поищем.
— Мне нравится твой настрой, — у Лукаса такой прищур довольный, будто все идет согласно его плану. Ну и пусть. Джесси же говорил, что не против, чтобы за него все решали.
Вдвоем они все равно не остаются – за ними увязывается безымянный оцелот. Крадется чуть поодаль, смотрит волком. Джесси его, умело маскирующегося в траве, замечает не сразу, а только когда Лукас кивает. В этот момент зверь настороженно замирает.
— Никогда не видел оцелотов так близко, — Джесси разглядывает пятнисто-полосатую спину - оцелот в ответ поднимает на него глаза желтущие, почти светящиеся.
— Все бывает в первый раз. А я вот регулярно теперь, - Лукас пожимает плечами. - Это немного эгоистичная мысль, но мне нравится думать, что он меня защищает. Я даже в книге одному из героев такого зверя прописал.
— Ничего не эгоистично. Чем-то же ты ему понравился точно, — оцелот не убегает, несмотря на пристальное внимание к своей персоне — только делает пару шагов назад. Джесси в этот момент отворачивается и продолжает идти вперед — намек он понял. — А что за герой?
— М-м... я еще не доделал черновик, может, позже?
— Снова ночами не будешь спать? — Джесси щурится осуждающе — во всяком случае пытается.
— Такова цена искусства, - декламирует Джесси.
— Слишком пафосно, ты знаешь?
— От тебя не хочу ничего про «слишком пафосно» слышать.
Замечание правдивое, пусть и не актуальное — сейчас Джесси не до громких речей, это все осталось в мутных воспоминаниях и лукасовых летописях. Остаётся только фыркнуть в ответ.
На улице ни ветерка, все будто застыло - поэтому на шуршание травы Джесси резко оборачивается, — но это просто оцелот все ещё с ними.
— На Айвора похож, — выдает Джесси неожиданно. — Такой же хмурый.
И такой же любитель пафосных речей, причём в отличие от Джесси совсем неисправимый. Где он сейчас: в другом мире или отгрохал домик на конце света подальше от всех? Или?..
О нет, об этом Джесси точно не будет думать.
— Есть такое…
Разговор клеиться перестаёт, уступая место полуденной тишине и дреме.
Вокруг Маяков все-таки живописно.
***
— О, домик на дереве, — Лукас рукой машет куда-то в глубину кроны: Джесси снова приходится приглядеться, чтобы заметить обтесанные доски среди ветвей. Совсем он в облаках витает.
Тёмное дерево сливается с тенью листвы, в ней теряясь. Но явно видны дыры и в полу, и в стенах, сквозь которые свет попадает.
— Напоминает тот, в котором мы жили. Вместо с Оливией, Акселем и Рубеном.
— Хочешь… подняться?
— Наверное? Он не выглядит жилым.
Джесси ловит себя на мысли, что они явно беспокоятся разных вещах.
Лестница к домику уже никакой нет - или ставили, или сама превратилась в труху со временем. А может, её и вовсе не было. В любом случае нужно подниматься, цепляясь за ветки.
Внутри никакой мебели – голые пыльные доски, покрытые листвой, жухлой и свежей вперемешку. Наверное, так бы и выглядел их старый домик спустя года, если бы его не сожрала Иссушающая Буря. Тогда Джесси думал, что они втроем будут вместе навсегда, сейчас… сейчас же естественным кажется, что все разбежались кто куда.
А сам Джесси больше всего времени проводит с человеком, на которого тогда без злобы и взглянуть не мог. Чтобы сказал Джесси-из-прошлого в ответ на такой поворот событий? Наверняка бы возмутился или подумал бы, что это дурацкий розыгрыш. Оливия, Аксель, вы хорошо подготовились, нашли такого похожего на меня человека, отдаю вам должное, но это просто фантастика! Я и этот из Оцелотов? Нет, не поверю!
Сейчас же Джесси по уши в него влюблен. И не сказать, что это большой секрет.
— Я смотрю, ты тут медитируешь, — Лукас залезает следом за ним, но за спиной появляется все равно неожиданно, заставляет вздрогнула.
— Да так. Вспомнил о разном. Знаешь, у меня стены в старом домике были обклеены плакатами, даже с Габриэлем был, ха-ха, — сейчас это совсем смешно – какие плакаты с Габриэлем? - Такая вот коллекция.
Пара секунд молчания – в окна домика залетает ветер, тревожа расстилающиеся по полу сухие листья.
— Чувствую себя таким старым.
— Ну, с тех пор немало времени прошло.
— А еще я чувствую себя глупо, потому что мне все еще хочется обклеить стены плакатами, самыми дурацкими и цветастыми, вчера зашел домой, а стены все пустые, как будто облезлые, — выдает на одном дыхании быстро, словно что-то может помешать ему договорить.
— А я живу отшельником посреди поля и пишу книжки. Думаю, главное делать, что хочется? Плакаты — это здорово.
Лукас это с такой лёгкостью говорит, как истину в последней инстанции. Джесси бы такую уверенность. И что ответить? Просто «спасибо» — слишком мало, «спасибо огромное» — как-то громоздко. Поделиться чем-то в ответ? Джесси по ощущениям уже душу выпотрошил – поэтому хватает за руку и тянет того на себя.
Короткое «Ой», холодная ладонь, скрип кожаной куртки – и вот они на полу. Листья тихо шуршат-бубнят, потревоженные падением, а Джесси не шевелится. Секунду, две, а потом Лукас фыркает ему в грудь смешливо и заразительно, и все оживает – в окно задувает ветер, окончательно расшевеливая пыль, ветки бьют по стенам домика, шумное дыхание сливается с шорохом листвы.
Джесси не замечает, что начинает смеяться – до выступающих слез и болящих губ. Пытаясь успокоиться, переворачивается на бок и вдыхает пыль с пола – она тут же горло забивает, кашель смешивается со смехом и все начинается сначала.
Рубашка вся грязная, брюки из черных стали серыми, а у Лукаса в волосах жухлая листва – Джесси, все еще подхихикивая, вытаскивает ее, запрятавшуюся между прядей.
— Мне с тобой очень хорошо.
— Еще бы тебе не было хорошо со мной, — выделяет последнее слово, манерно проводит рукой по волосам, подмигивая. Еще пара листиков спадает на плечи - накатывает новая волна смеха. Бурлит в груди, раскатываясь раскаленной лавой по всему телу. – Подожди, у тебя тоже в волосах…
Лукас подползает ближе, пальцы начинают трепать волосы.
Джесси не понимает, как так выходит, но вот уже чувствует вкус пыли и скрип песка на лукасовых губах, подается вперед, чтобы прижаться теснее, зарывается в волосы. Неубранная листва шуршит и хрустит – и кажется нет ничего вокруг, кроме этого звука и крепких объятий.
Все оканчивается чихом.
Еще бы, сколько пыли вокруг.
— У тебя нос острый, — выдает Джесси, утыкаясь тому в щеку.
— Боже, это первое, что ты сказал, после того, как мы поцеловались!.. – громко и запыхавшись выдыхает Лукас.
— Да, пожалуй, это было… — смущенно.
— Я тебя обожаю, Джесси, — губы звонко мажут по щеке. — Но с носом ничего делать не буду.
Джесси ничего не отвечает – только укладывает голову на плечо, бесцельно оглядывая домик, наполнившийся живым, шумным дыханием Лукаса.
Тихо – сердце бьется размеренно, и в голове только вдох-выдох.
Вдох.
Выдох.
Дышится легко.
Несмотря на затхлую пыль, отошедшую на второй план. Несмотря на плесень, поселившуюся в уголках домика. Несмотря на крепкие объятия. Несмотря на груз ответственности, сдавивший плечи.
Дышится свободно.
Боковым зрением Джесси замечает что-то красное за окном, заинтересованно хмурится.
— А ну-ка... – выползает из объятий, несмотря на удивленное «Эм, Джесси» и без колебаний перелезает через раму на ветку и протягивает руку к яблоку.
— Лови!
Яблоко укатывается куда-то в угол под сдавленное лукасовское «Ой».
— Сколько тут их... — Джесси потряхивает ветку, плоды валятся на землю, красными пятнами застилая траву. Потом подберёт.
— Нашёл тайник, — Лукас, высунувшись в окно, присвистывает.
— Ну я же великий искатель сокровищ! – иронизирует.
— Действительно, что это я...
Места для яблок не хватает, и Лукас жертвует курткой, которую заматывают на манер кулька. Куртка на самом деле уже старая, всем видом говорит, что хочет на пенсию, но Лукас её все не отпускает, слишком уже дорога.
А солнце уже начинает клонить ко сну, пока Лукас и Джесси возятся с фруктами. Прогулку приходится свернуть - времени добраться до дома у них не так много, и, если и не выдвинуться сейчас, придётся выбирать - яблоки или они сами. Вместе от метких стрел скелетов не убежать.
При увядающем свете пейзажи приобретают жутковатые четкие тени. Джесси вглядывается в них не без тревоги - живя в вечном городском освещении совсем отвык от обманчивого естественного света.
— Давай приготовим яблочный пирог? Что думаешь? — Лукас же ведёт себя беззаботно, привык.
— Мне нравится идея. Только... какой рецепт на верстаке? Я не знаю, — в голове совсем пусто.
— Не-не, я имею в виду приготовим, то есть на кухне, замесим тесто, нарежем яблоки... Ты никогда так не делал?
— Не-а, — Джесси удивлённо качает головой. Готовить на верстаке намного проще и быстрее, ему бы и в голову не пришло бы попробовать сделать тот же хлеб... а как вообще делать хлеб? Джесси знает только процесс приготовления мяса, птицы и рыбы в печи.
— Ну, попробуешь, — загадочный какой.
— Звучит как безумие, если честно.
— То есть, приготовить пирог для великого искателя приключений «безумие»?
Джесси не отвечает - только тыкает того в бок.
Пробежать до дома все-таки приходится - пара ранних зомби вылезает на них внезапно. Правда, даже утяжеленный яблоками, Джесси бегун опытный, превосходный, ему даже хочется прокричать монстрам ребяческое «Не догоните», но это как-то слишком.
Джесси кричит и показывает язык.
Вот так — в самый раз.
Лукас задыхается и от смеха, и от бега, роняет по пути пару яблок и чуть не падает сам, и домой прибегает красный - как этот несчастный фрукт.
Джесси жалеет только о том, что у зомби мозгов маловато, чтобы его понять.
***
— Итак, таинства готовки! — Лукас вытаскивает из многочисленных листков единственный, помятый и заляпанный, гордо озаглавленный «Рецепт».
— Давай, великий мудрец, расскажи мне, что да как! — Джесси с «благоговением» берет листок. «Муку, яйца, масло, сахар смешать, тесто выложить в форму. Яблоки вымыть, нарезать, выложить в тесто». — Выглядит несложно.
— Ага-а.
«Несложно» на деле превращается в вакханалию.
Джесси с удивлением обнаруживает, что резать яблоки — чертовски успокаивающее занятие, и перерабатывает чуть ли не всю принесенную ими кучу.
— Нам хватило бы на пирог и половины, — резонно замечает Лукас.
Впрочем, в процессе они существенно подъедают нарезанные яблоки. Те звонко хрустят на зубах.
Стук ножа. Хруст фруктов. Шорох муки и сита.
— Лукас, я не уверен, что туда идёт костная мука... — Джесси смотрит на того, возящегося с мерным стаканом, тревожно.
— А я разве?.. Ох блин, — стакан приходится отмывать от этой пакости. Ресурс, конечно, жалко, но ничего не поделаешь.
Все в муке - Джесси в муке, Лукас в муке, стол в муке, пол в муке. Джесси пальцами абсолютно белесыми проводит по его носу.
Тот чихает.
Еще раз. И еще.
Только после этого Джесси решается его поцеловать.
Яблочный пирог в итоге получается на славу, сочный – начинки в нем больше, чем теста. Горячие фрукты обжигают язык, и пахнет просто изумительно. Едят на крыльце, и запах распространяется по всей округе.
— А классно вышло все-таки.
— Я же говорил, — улыбается гордо.
Лукасу идёт улыбка — особенно такая, счастливая и прям искрящаяся.
Деревья шуршат легко, шаги монстров по траве шорхают — больше ничего не слышно, будто все уснули. Они одни тут торчат. Хрустят яблоками и болтают.
Джесси так давно не болтал по каким-то пустякам – а сейчас эти «пустяки» важнее всего на свете.
— У тебя тут так тихо, — Джесси всматривается в Маяки, сверкающие огнями. Бессонный город.
— Именно поэтому мне здесь и нравится. Очень спокойно. Не надо никуда бежать, спешить... уже бывал в центре внимания, не понравилось, — Лукас как будто готовится сказать что-то важное. — Мне грустно, что я потратил много времени на не самых хороших людей. И это ни к чему не привело.
Наверное, он про Оцелотов.
— Думай о том, что был путь для того, чтобы встретить хороших, — Джесси не может не поиграть бровями.
— Например, тебя?
— Почему бы и нет? Не то чтобы я был прям хорош, но очень даже ничего...
Лукас взрывается смехом, и Джесси подхватывает. И так легко, так спокойно. От тяжести вчерашнего дня не осталось и следа.
Только тишина и размеренное дыхание.
— Чего ты хочешь? — вдох-выдох щекочет ухо – Джесси сидит с Лукасом близко-близко.
— Камин. И построить второй этаж. И чтобы на крышу можно было выходить. И кровать зеленую.
— И плакаты?
— И плакаты, — удовлетворенно соглашается.
— А чаю хочешь?
— И чаю хочу, — смеется.
Лукас встаёт, звонко хлопая себя по коленям.
— Тогда домой. А потом спать.
***
На следующее утро Джесси возвращается в Маяки. Не был там один день, а как будто – вечность. Ноги бредут к приближающейся стене города без всякой тяжести, а Лукас вызывает смех – смачно жует над ухом яблоко.
— Мне их на неделю хватит.
— И ты совсем не хочешь… как-то этот яблочный кошмар разнообразить?
— А ты нормально ешь только когда я прихожу.
…Маяки правда не развалились, даже наоборот. Расцветают. Люди воодушевленно возводят порушенные здания вновь – последние, мимо них проходит компания с кирками – идут разбирать обломки Города Чемпионов. Все кипит и бурлит.
Это, пожалуй, вдохновляет.
— Ох, Джесси! Очень рад, что тебе лучше! – Радар пробегает мимо, как ураган, теряя по пути бумажки и карты. Джесси даже сказать ничего не успевает – тот скрывается между рабочими и домами.
— Думаю, что теперь Радару не помешает парочка дней передышки, — задумчиво выдает Джесси, глядя тому вслед.
— Ага. Предлагаю план: ты отвлекаешь Стеллу, а я беру под руку Радара.
— По рукам.
Рукопожатие выходит долгим.