Микки играл в бильярд со своими братьями, когда впервые увидел Йена Галлагера. Парни Милкович встречались по меньшей мере раз в неделю в «Shooters», чтобы погонять шары, выпить пива и поподъёбывать друг друга. Основа братских уз. Это единственный бар прямо за пределами университетского городка, в который их отец не соберётся пойти, так что выбор очевиден.

Они довольно жарко спорили о том, кто лучшая звезда боевиков: Сигал или Сталлоне. Микки находился в середине разговора, когда Йен вошёл в бар, отвлекая его на короткое мгновение, во-первых, из-за того, что дверь бара открылась, впустив луч солнечного света... во-вторых, из-за того, что он действительно увидел Йена в первый раз.

Тот был высокий и бледный, и у Микки руки зачесались, так захотелось бросить всё и нарисовать его.

Единственное, что Микки тогда знал о рыжем: тот вошёл в дверь и солнце ударило в его волосы сзади, словно охватив грёбаным огнём голову парня; он сделал этот жест, проводя рукой по волосам, и Микки вдруг захотел быть рукой. Но нет, ещё лучше, — он хотел бы увидеть эти волосы зажатыми между своими пальцами. Ага. Это было бы охуенно горячо.

Парень был так прекрасен, что просто не помещался в эту реальность. Типа, действительно чёртов красавец.

Микки старался не коситься на рыжего, пока разговаривал с братьями. Но чувствовал, что Йен пристально смотрит на него из бара, где потягивает с кем-то пиво, чувствовал напряжённый взгляд этих острых глаз. Микки гадал, почему парень так на него смотрит. Может, он его знает? Может, у них был совместный курс, и Микки каким-то ебучим образом мельком взглянул на него? Хотя понятно, что это вряд ли.

Потому что у Йена лицо, которое невозможно забыть. Микки запечатлел это лицо в своём сознании в тот момент, когда увидел его — преимущества фотографической памяти. Все его стороны, углы и линии, чуть изогнутый рот, который Микки тут же вообразил распахнутым. Парень был этим странным сочетанием сладкого и смертельно прекрасного. Микки не употреблял таких слов, как «великолепный», но для Йена он использовал бы его весь грёбаный день.

Затем Микки вскинул взгляд, пока Колин и Игги были заняты подкалыванием друг друга. Приподняв брови, он посмотрел прямо на рыжеволосого, частично чтобы дать тому понять, что его застукали, частично из любопытства. Рыжий одарил его лёгкой ухмылкой, той самой ухмылкой. Так что Микки подумал «да гори оно всё» и ухмыльнулся в ответ. У Йена симпатичная усмешка, было бы обидно, если бы она пропала даром.

— Эй, Ромео, сейчас, блядь, твоя очередь разбивать, — Игги толкнул Микки плечом.

Микки цыкнул, глядя на брата, и поднял средний палец. Затянулся сигаретой, сделал свой выстрел и отправил шар номер три в угловую лузу.

── ⫷⫸ ──

Во второй раз Микки увидел Йена Галлагера, когда в одиночестве сидел в баре неделю спустя и был ужасно измотан. Разрываясь между дерьмовыми занятиями по бизнесу, отцом, готовым вцепиться ему в глотку из-за каждой долбаной вещи, к которой мог придраться, и работой над картинами для своих занятий в художественной студии он был просто чертовски разбит.

Он просидел там, наверное, с полчаса, отключившись от всех действий, цедя пиво и затягиваясь сигаретой, свисающей с губ, — в этот момент не заботясь даже о том, чтобы удержать её между пальцами.

Затем кто-то сел рядом с ним, прямо, блядь, рядом с ним, даже не удосужившись оставить один барный стул между ними, как приличный человек, уважающий личные границы.

Это был Йен — Микки узнал его только потому, что краем глаза увидел волосы и бледные руки, лежащие на стойке бара. У парня красивые руки. Очень красивые руки, длинные пальцы... ага.

— Мне нравятся твои татуировки.

Микки наконец посмотрел на Йена, прищурившись, пока снова и снова прокручивал в голове его голос. У парня был приятный голос, но эти слова как-то выбили Микки из колеи. Люди не хвалили его татуировки — не то, чтобы он кого-то винил, он сам едва ли любил их.

— Эм, спасибо, — немного неуверенно ответил Микки.

Вблизи рыжий казался ещё более смертоносным. Все эти грёбаные веснушки, эти волосы, блядь, эти волосы. Микки никогда раньше не знал, что ему нравятся рыжие, но парень дал повод подумать об инвестировании в новый фетиш. Микки сразу понял, что от чувака будут одни неприятности, серьёзные долбаные неприятности.

— Кажется, я видел тебя здесь на прошлой неделе, — сказал рыжий, — играющим в бильярд?

— Похоже на то, — кивнул Микки, снова затягиваясь, прежде чем вынуть сигарету изо рта.

Он прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы не усмехнуться: Микки не был королём светской болтовни, но собеседник, чёрт возьми, не был и подавно.

— Я Йен, — парень протянул руку, — Йен Галлагер.

Микки не ответил на жест. Потому что его руки в краске, да и вообще он не большой любитель рукопожатий. Просто не видел особого смысла в пожимании рук, хотя знал, что многие люди считают такое отношение охрененно грубым, и, возможно, так оно и было. Какая разница, верно?

— Микки... Милкович.

Йен убрал руку, но глаза всё ещё устремлены на Микки; это было странно, когда на него так смотрели, как будто он стоил такого пристального внимания. Микки, конечно, не считал себя грёбаным троллем-мутантом или кем-то в этом роде, он знал, что выглядит вполне нормально. Но ебать... сравнивая себя с Йеном, Микки действительно не думал, что может соответствовать. Парень смотрелся так, словно ему самое место на обложках журналов.

— Так ты сын тренера Милковича, да?

Ах. Вот оно. Конечно. Микки вздохнул, глубоко и протяжно: не-блядь-вероятно. Он тяжело втянул воздух между верхними и нижними зубами, не имея сраного терпения для этого дерьма.

— Да. Но если ты ищешь лазейку, чтобы поговорить с ним насчёт какой-нибудь хре́новой пробы в команду, билетов для своей семьи или ещё чего, не рассчитывай на меня, твою мать, чувак, — резко ответил Микки, не отрывая глаз от своего пива. Он должен был догадаться.

— Я даже не люблю футбол.

О. Микки снова посмотрел на Йена. На его лицо с извиняющимся выражением и широко раскрытыми глазами. Даже ещё не осознавая этого, Микки медленно ухмыльнулся Йену и полностью сосредоточил на нём всё своё внимание. Да, парень должен был стать настоящей серьёзной проблемой.

— Я тоже, — признался Микки, затушив сигарету в дешёвой пластиковой пепельнице.

Йен на секунду сжал губы, его веснушчатые щёки порозовели.

— Ты здесь часто бываешь?

О боже, это просто случилось. Микки невольно рассмеялся. Хорошо, было два слова, которые Микки на самом деле не использовал в повседневной жизни: великолепный и восхитительный. Но именно этими словами он собирался описать свою новую рыжеволосую проблему.

Действительно блядски великолепная, восхитительная проблема.

— И это всё, что у тебя есть? Ты здесь часто бываешь? Чёрт. Думал, что я особенный, — сказал Микки.

Он не был хорош в светской беседе, но знал, как бросить реплику, как понизить голос и подобное дерьмо. Это как формула, и она работает.

Йен покраснел и нервно рассмеялся, да ну на хуй, у него великолепная улыбка. Пальцы Микки снова чесались, ему нужно было сделать набросок как можно скорее.

— Я мог бы, хм… я мог бы загладить свою вину.

Кто же знал, что несколько слов могут так нефигово сильно ударить и заставить всё тело болеть от одной мысли. Но с этими словами всё изменилось — дело даже не в словах, а в том, как они были произнесены. За такими словами обычно следовали просьбы дать номер телефона и обязательства.

Микки обвёл взглядом всё лицо Йена, запоминая каждую возможную деталь, каждую веснушку, потому что дальнейшего не могло случиться. Он не мог этого допустить. Лицо Йена говорило само за себя: «Я хочу пригласить тебя на свидание». Лицо Йена ничего не скрывало, это уж точно. Микки не мог этого сделать. Таково положение вещей. Это просто невозможно.

Так что он должен был запастись воспоминаниями: сохранить изгиб губ Йена, излом его скул, резкие линии лба... его волосы. Блядь. Микки прятал всё это глубоко в памяти, мысленно делая снимок за снимком.

— Уверен, что ты мог бы. Дело в том… что я не такой, парень, — солгал Микки.

Он произнёс эту ложь безупречно. Я не такой. Я не такой.

— Чёрт, прости, — плечи Йена тут же опустились. Он водил рукой по волосам и казался смущённым, на грани ёбаного унижения.

Микки чувствовал себя в некотором роде дерьмово. Но сохранял лицо спокойным и непринуждённым. Нет смысла быть мудаком да ещё и акцентировать на этом внимание, парень и так явно ощущал себя выбитым из колеи. Микки шлёпнул несколько купюр на барную стойку и выдохнул:

— Не беспокойся об этом.

Он видел, как Йен наблюдал за его соскальзыванием с барного стула. Рот приоткрыт, взгляд насторожен. Микки ничего не мог с собой поделать, он похлопал рукой по плечу Йена, слегка сжимая, чувствуя линию его плеча и изгибы мышц. Он надеялся, что это сойдёт за дружеский жест, а не «я пытаюсь запомнить всё это дерьмо о тебе».

— Увидимся, Рыжий.

── ⫷⫸ ──

Микки попятился, вскинув в воздух руки с оттопыренными средними пальцами. Его сестра ответила ему тем же жестом, высунув язык. Мэнди, дерьмовая младшая сестрёнка, являлась сущим наказанием, но она была крута.

Ей вроде как пришлось, ведь она росла с тремя старшими братьями, которые только и делали, что дрались друг с другом и имели склонность играть с оружием. Мэнди не отставала, держась на уровне, достойном не просто девчонки, а любого, блядь, человека. Мало кто мог бы это.

Едва развернувшись, Микки столкнулся с кем-то — столкнулся сильно, как будто тот бежал, сука, или что-то в этом роде. Он готов был сорваться на парня, пока не понял в последнюю секунду, что это Йен, пытающийся открыть свой рюкзак и одновременно удержать бутылку с водой.

Руки Микки инстинктивно взлетели, чтобы поддержать рыжего, схватив за плечи.

— Ого. Где ёбаный пожар, Рыжий?

Лицо Йена почти соответствовало цвету его волос.

— Извини, я ээ… я не смотрел.

Конечно, блин. Микки вдруг понял, что его руки до сих пор крепко сжимают плечи Йена. У него были красивые плечи, и руки красивые тоже, Микки мог сказать это даже при том, что Йен одет в куртку.

— Ничего страшного, — отмахнулся Микки, убирая руки с чужих плеч, прежде чем тело не начало делать что-то неловкое.

В итоге они стояли рядом, и Микки оценил разницу в росте, оценил фигуру Йена вблизи, делая эти мысленные снимки про запас, потому что его пальцы снова зудели.

Фигня в том, что Микки нравились высокие парни — раньше у него бывали парни повыше Йена. Но иногда высокие парни могут выглядеть либо слишком долговязыми, либо слишком громоздкими. Йен хотя... ну, бля. Парень отлично сложен во всех нужных местах.

— Ты в порядке? — спросил Микки.

Йен кивнул и полез в рюкзак, вытащив энергетический батончик.

— Да, просто я опаздываю.

— Не могу этого допустить, — сказал Микки, прежде чем успел себя остановить.

Он не должен был бросать реплики в сторону рыжего. Он должен был прекратить это дерьмо. Но Йен продолжал смотреть на него своими щенячьими сине-зелёными глазами, и только это отчасти и помогло Микки.

Он отошёл, прежде чем погрязнуть ещё глубже. Потому что суть проста и очевидна — в действительности он не хотел ничего прекращать. И это только усугубляло проблему, которой являлся Йен Галлагер.