Профдеформация

После того, как их предыдущий промежуточный говнобосс случайно выстрелил себе в спину девять раз и отправился на просторы электронного рая, жизнь обещала начать налаживаться. Лысый – как, впрочем, и большая часть его банды – уже успел раскатать губу и вообразить, как именно он усядется в ныне вакантное кресло и, кидаясь пафосными фразами, будет заставлять своих новоиспечённых подсосов страдать всякой херней. Увы, реальность в лице Самого Важного Говнобосса спустила его с небес на землю как удар под дых.

"Что-то у вас, портовых, больно часто начальники мрут. Мне это нихера не нравится. Так что поставлю за вами кое-кого присмотреть. И если этот кое-кто тоже "случайно в себя выстрелит" – с вас абсолютно не случайно полетят бошки. Я ясно изъясняюсь?"

Увы, с каким бы редким для них единогласием они не отстаивали версию самоубийства своего лидера, Самый Важный оставался непреклонен. Пришлось закатать губы обратно и дожидаться новое официальное начальство. И ведь, блин, дождались...

Пнув дверь гаража, Лысый сморщился от полетевшей в него старой краски и тупой боли в ноге. Кулаком стучать не стал – почти новенький хром поцарапать не хотелось. Да и своего он и так добился – изнутри раздался отборный мат, в общем смысле сводящийся к занятости говорящего и вежливому призыву отъебаться от него нахуй.

– Чумба, ты охерел? – Столь же ласково ответил ему пришедший. – Уже родного братку на хламобиль меняешь?

– Так сразу бы сказал, что это ты! Херли долбишься как нарик в жопу?! Щас открою, ожидай!

Дверь со скрипом отъехала в сторону и наружу показался Не-Лысый – его брат-близнец, похожий на него как две капли воды. Одинаковым у них было почти все – телосложение, рост, татуировки, импланты, да даже прикид. Не от великой семейной любви, конечно – скорее уж от великого семейного жлобства. Акции "1+1" и "приведи друга – получи скидку" в некоторых местах проходили регулярно, а экономию совсем не бесконечных денежек никто не отменял. Как и экономию места – гардероб у них двоих был общий, равно как и хата. И, как не сложно было догадаться, единственное ярко заметное различие между родственниками, составляло наличие у одного из них пышного ядерно-зеленого гребня вдоль башки. Как шутил Лысый – чтоб удобно было пузо тачки полировать, когда под ней ковыряешься.

– Чё припёрся? – Братец так и светился дружелюбием.

– Да ниче! Помощь твоя нужна.

– Если опять про ту летадлу – то пошел бы ты нахер с такими предложениями! Я тебе уже сказал что...

– Да забей ты на нее уже! – Лысый сплюнул, махнув рукой. – Я за мнением пришел. По поводу нового босса.

– А, ну если так, то мое мнение – нам всем пиздец!

– Да харе уже, а?! Расщебетался как ворона, честное слово. Ты дослушаешь меня или нет?!

– Ладно, ладно! Валяй, не кипятись.

Не-Лысый выбрался из гаража и, закинув в рот какую-то очередную жевательную дурь, присел на стоящий возле него ящик. Воззрился на брата в ожидании. Тот, в свою очередь, нашел себе местечко на сваленных в кучу трубах, и, устроившись на них в позе орла, принялся излагать мысль.

– Короче. Ты ж Поршня сам видел?

– Ну, знаешь, не представляю, как надо в глаза долбиться, чтоб такого шкафобота не увидеть...

Действительно – было трудно не обратить внимание на двухметровое, кажущееся почти цельнометаллическим, существо, в котором от человека осталась только часть лица, да длинные жидковатые волосы. Да и те – не факт что не синтетика. Самый Важный Говнобосс определенно знал, кого к ним подослать. Такому пуля – как слону зубочистка. Да что там пуля! Просто подойти сзади – и то ссыкотно.

– Как ты думаешь, это баба или мужик?

– Пардон за каламбур, но тебе-то это за каким хуем знать надо?

Лысый притих ненадолго, отведя взгляд. Он, конечно, уже пришел и все такое – но высказать это вслух все равно было сложно. Как бы брат его на смех не поднял. А с другой стороны – ну кто с ним ещё более равноебанутый? Да никто. Тем более, не-Лысый механик, всякую металлохрень любит. Так что он должен его понять.

– Я ток сразу скажу – я не стебусь. Короче... Это... Нравится он мне.

От внезапности услышанного обладатель гребня чуть жвачку не выронил. После чего медленно потянулся навстречу близнецу и заботливо потрогал его лоб ладонью.

– Охереть ты горячий, чумба! Точняк какой-нибудь ебеновирус подхватил, и на его почве долбанулся...

– Ты дурак? У нас, вообще то, там бронепластины стоят.

– А, бля, точняк... Ну ты все равно это... К риперу заглянул бы. Голову проверить, ушиб полечить, вот это всё.

– Да не ушибся я! – Лысый чуть не взвыл от обиды. – А влюбился! Ну ты ж знаешь такое состояние – когда сердце колотится, там, бабочки в животе...

– Обычно это называется "глисты"...

– Ой, да пошел ты нахер!

Спрыгнув с трубы, бандит развернулся и быстрым шагом направился прочь от гаража. Конечно, поймут его... Ага, щас! Размечтался хуй о скрипке! Так и знал, что его чувства останутся его проблемой. Ну, впрочем, как всегда. Лавэ делить так толпа доброхотов вокруг, а искренние душеизлияния послушать – сразу пустота вокруг образовывается, будто после ядерной бабахи. Хороший способ народ разогнать, ниче не скажешь...

– Ладно, падажжи! Давай перетрем как братка с браткой!

– Не о чем мне с тобой тереть!

Злобно высказав это, Лысый, однако, притормозил. Остановился. Поломался, размышляя, стоит ли сразу снова послать его нахер, или через пять минут, когда Не-Лысый выдаст очередное охренительное решение. Но, подумав, решил дать брату второй шанс. Все ж таки у него больше мозга после установки бронепластины в лоб уцелело. Может выдаст чего дельного, когда козлить перестанет!

Вернувшись на насиженное место и одарив близнеца угрюмым взглядом, влюбленный приготовился слушать вновь.

– Давай только по делу, а? И не тяни кота за рога!

– Нихера какой корпоратский слэнг пошел! – Хмыкнув, не-Лысый, впрочем, быстро перешёл к сути. – Не знаю, короче, откуда у тебя взялись сомнения, и с чего тебя вообще на полуботов проперло, но как по мне, Поршень – чистой воды мужик.

– А как по мне, так девка.

– Схренабы?

Вообще-то так ему подсказывало сердце. Но на подобный аргумент брат точно бы только поржал и снова послал его лечиться. Так что этот аспект вопроса Лысый предпочел опустить.

– Ну я ж за ней посматриваю иногда... Нет, блять, не теребя украдкой, запахнись! – Вспыхнув в ответ на сальную улыбочку, расплывшуюся на чужом лице, бандит кое-как продышался и продолжил. – Ну вот и, короче, многое заметил.

Выставив руку, он принялся загибать пальцы.

– Во-первых – походка. Знаешь же, как все эти модели рекламные ходят? Это вроде зовётся "от ведра"...

– От бедра.

– Да не похер ли? Короче, Поршень похоже ноги переставляет.

– Знаешь, как по мне, куда больше вероятности что на неровность походки влияют стальные во всех смыслах яйца...

– Да ты слушай дальше! Это только первый пункт! – Загнув палец, Лысый продолжил. – Второе. Косичка и крашенные губы. Причем красной помадой.

Не-Лысый вспомнил лицо нового босса и внутренне содрогнулся. Хрен его пойми, где там этот полоумный Дон-Ромео углядел помаду. Ему то, что было размазано у Поршня вокруг рта, скорее напоминало кровь заживо сожранных врагов.

Любитель извращённых видов самоубийства, меж тем, принялся приводить остальные аргументы.

– В третьих – голос. Да, я знаю, что он целиком электронный и все такое, но эти интонации в нем... Их ни с чем не спутать! Так может звучать только женщина.

– Пардон, "так" – это как киборг-убийца, или как шипящий микрофон?

– Ты опять издеваешься!?

– Ладно, ладно, проехали! Это все твои доводоизмышления или ещё чёт есть?

– Ну... – Бандит поскреб макушку. И, издав неловкий смешок, признался. – Ну, как бы, да. Все.

– Да уж... Весомо, ниче не скажешь. А вообще, какая тебе разница-то, раз уже полюбил?

– Как это, какая разница?! А как обращаться? Какой брейнданс выбрать для просмотра – боевик или мылодраму? А подарки? Вдруг я туфли на каблуке подарю – а это всё-таки мужик!?

Попытка представить каблук, способный выдержать подобное создание, успехом не увенчалась. Впрочем, как и попытка в целом представить босса в туфлях. Впрочем, вслух об этом Не-Лысый размышлять, конечно же, не стал. Призадумался.

Братишке надо было что-то посоветовать. Что-то помимо психиатра, с коими в Найт-Сити в целом были не лады – да и не пойдет Лысый к ним, хоть кол на голове чеши. Подслушать разговоры? Как назло, Поршень говорил о себе и других от третьего лица, да ещё и неразборчиво. Поспрашивать близких? Да вряд ли отыщется такой псих, кто решился сблизиться с этим более чем на два метра. Ну, кроме, конечно, его в детстве уроненного близня. Попросить знакомого нетраннера пробить его по базе? Можно, да чёт денег жалко. А больше как-то ничего и не придумывалось.

А хотя...

– Идея!

С ящика механик вскочил как в задницу ужаленный. Довольно потёр руки и жестом попросил брата подождать. После чего вновь скрылся в гараже. Изнутри раздалось какое-то шебуршание, лязг металла и звон стекла. После чего, перемазанный в какой-то саже, Не-Лысый высунулся снова, с широкой улыбкой и десятилитровой стальной канистрой в руке.

– Вот!

Ёмкость с грохотом была поставлена под ноги Лысого. Тот взглянул на нее скептически. Слегка пнул ногой, оценивая заполненность. Поднял глаза на близнеца.

– Чозанах?

– Это – химогон! Высочайшего качества! Сам бодяжил. – Горделиво усмехнувшись, обладатель гаража пояснил. – Я тут недавно у одного знакомого мальстремовца рецептик выцепил. Ты ж этих фриков знаешь – в них столько электроники, что хоть на металлоприемку их тащи. Многих из них из-за этого обычная алкаха тупо не берет. Вот они и хреначат такое. Торкает – ну просто отвал всего! Нальешь такое своей "красотке" – а там уж как-нибудь разговоритесь, я уверен.

Лысого речевка не слишком воодушевила. Склонившись над канистрой, тот открутил крышку. Понюхал. Отшатнулся с кашлем, едва не расплескав содержимое. Кажется, план пах керосином во всех смыслах.

А с другой стороны – он был безумным с самого начала. А кто не рискует – тот женщину не танцует. Так что...

– Ладно. Давай сюда свою бодягу. Посмотрим, что из этого выйдет.

Нежно поглаживая хромированную коленку, Лысый тихо вздыхал, слушая сбивчивое жалостливое бормотание. Если бы он только знал, сколь трепетно-ранимое сердце кроется за трехсантиметровой композитной броней! Надо было попросить брата наварить ромашек из арматуры. Что ж – в следующий раз...

– А они говорят "страшно"! А ведь Поршень до этого не так... – Всхлип жестяным скрежетом пророкотал в широкой груди. Бандит ласково протянул салфетку, утирая отсутствующие слезы. Ответом ему стал благодарный взгляд красных визоров. – Выглядела. Это ж оно все постепенно. Сначала один боевой имплант. Потом другой. Потом позвоночник приходится укреплять с ногами. Бицепсы-трицепсы тоже, а то ни встать, ни подтянуться. А потом тебя танком назначают – а там бронирование как бы само собой. Тебе что-то ставят, ты с этим ходишь, привыкаешь, не замечая – работа же такая. Как это корпораты зовут – профдеформация. А потом оглянуться не успеваешь – а все такие: "Поршень пугает меня, Поршень чудовище..."

Вновь нахлынувшая было тоска вдруг сменилась внезапным приливом благодарности. Стальные руки стиснули Лысого в объятиях. Внутри, кажется, что-то хрустнуло. Воздух с присвистом вышел из лёгких. Благо одна рука осталась на свободе – задыхаясь, бандит судорожно захлопал ей по чужому плечу. Черт бы с этим новым хромом – дохлому он ему не поможет!

– Прости, хрупенький!

Выдав это на неожиданно высокой ноте, босс выпустила его. Засуетилась, соображая, чем ему помочь. Хрипло дыша, сползший на колени Лысый покачал головой. Кое-как показал палец вверх, демонстрируя, что все в порядке. Было ожидаемо, что Поршень куда больше привыкла давить и крошить, чем нежничать.

Несчастная девочка...

– Все... Ок... Я пони... Маю... – Откашлявшись, он усмехнулся беззлобно. – Проформация она такая... Ну ниче... Ты это... Нравишься мне даже с ней.

Широкая, названная бы кем угодно другим плотоядным оскалом, улыбка, стала для влюбленного бандита лучшей наградой.

– А я уже тебя обожаю, тоненький мой!

– Заебенчик! Только это... Детка... Давай ты будешь у нас снизу?