Госпожа Блэкберри… Хорошая. Если бы он знал, то мог бы сказать про неё множество прекрасных слов, но он знал только одно — «хорошая». Он не очень умный, а силу себе в достоинства записывать неправильно. Не за силу она приютила, и силой за её доброту не расплатишься. Это мог бы принять тот, кого она зовёт «господином», но к нему Волф благосклонен уже поменьше. Во многом потому, что он видит, как Блэкберри поджимает при нём губы.
Волф не умён, но он понимает, когда что-то можно показывать, а когда нельзя. Особенно когда это касается уже его ощущений. Но при Блэк можно. Наверное. Он и сам ещё не уверен, а от одной мысли, чтоб даже показать ей даже чуть больше, чем он хочет, пугает до дрожи. Она и такого его приняла, но один неверный шаг, и всё улетит прочь.
Но она не стесняется утирать лишний раз слёзы. Только плачет она не из-за него — иначе не улыбалась бы ему.
— Пахнет… Луком, — вдруг говорит он и озирается, назад ещё отходит, чтобы добрая служанка не увидела в нём лишний раз зверя.
Но она лишь улыбается и проводит по воздуху рукой рядом с собой. Будто кого-то гладит. Запах лука уже как будто бы смягчается, и Волф позволяет утереть слёзы и себе. Блэк подаёт платок.
— Спасибо, — говорит, сам на себя почти ругаясь — забыл, что нормальные печеньки вытираются не руками. Но Блэкберри не осуждает, только достаёт ещё один платок и проводит им по воздуху примерно в том же месте, где «гладила». Словно там кто-то есть. Кто-то, кого даже глаза волка не могут увидеть.
Может быть, это от него исходит странный луковый запах.
И от этого ему впервые страшно не от себя самого. Но раз улыбается Блэкберри, значит, не так уж всё и плохо? Тем более, что запах всё слабее. И кажется на мгновение, что и его по волосам кто-то трогает. Сначала слабо, но потом будто бы пытаются погладить. Один раз даже против шерсти, и Волф прилагает все силы, чтобы не зарычать на Блэкберри, но он всё равно ценит её робкую и неумелую почему-то ласку…
Пока не замечает, что её руки за спиной.
На мгновение шерсть поднимается, но одного касания уже её рук хватает, чтобы она опустилась. В нос ударяет запах лука, но и он ослабевает скоро-скоро.
И Волфа гладят вновь — и Блэкберри, и та, кого она ласково называет «подругой», несмотря на запах лука.
Её он так и не увидел, но если Блэк зовёт её так, значит, следует и ему. А уж к запаху можно и привыкнуть.