Их дом не выглядит большим снаружи, потому что этажи уходят под землю. Лаборатория, склады ингредиентов, библиотека специализированного чтива… Тренировочный зал. Их кабинеты.
Северус все еще изредка берется за преподавание, а Сириус изучает привезенные из поездок артефакты, экспериментирует, создает собственные. Иногда Северус зовет его в лабораторию — бурчит порой, мол, позвал гриффиндорца в лабораторию — накликал горе, но тянется поцеловать в щеку, сжимает ненавязчиво кисть длинными, сильными пальцами, и рассказывает, в чем дело.
В лаборатории они чаще всего ругаются. На все сосуды, зелья и ингредиенты уже десять лет как наложены чары сохранности: они большие любители бить посуду, взрываться всполохами магии, как костер — пламени. Слизеринец и гриффиндорец. Оба темные, сильные, замкнутые. В себе. Друг на друге.
Привязанность Северуса — что-то за гранью человеческого понимания. Тихое, шелестящее, как страницы магией поиска перелистываемых книг, молчаливое, для понимания… тяжелое. Долгие взгляды исподлобья в школе. Безмолвная помощь с домашкой. Вселенское терпение.
Защита дорогих Сириусу людей. Последних оставшихся у него людей.
Однажды Гарри посмотрел Северусу в глаза — это было на его выпускном, предпоследний день нахождения его как ученика на территории Хогвартса. Он поступал в школу авроров, на новый факультет под патронажем отдела тайн: проклятья, артефакты. Шел по стопам крестного. А в тот день взгляд поднял, бесстрашно и открыто. Как бы говоря: я отлично знаю, что прямо сейчас вы можете прочитать все мое сознание и откорректировать его, как хотите, но не станете. Не доверчиво, но расчетливо.
— Профессор Снейп, сэр, — нарочито вежливо обратился к нему мальчишка и улыбнулся, — сегодня Сириус прибыл в Хогсмид, чтобы отметить со мной окончание школы.
Северус бросил на него долгий взгляд. Темный, неуживчивый.
— И что, мистер Поттер? — решил он ответить в аналогичном тоне.
Гарри непринужденно пожал плечами. Кинул взгляд за спину, наткнулся на скучающе болтающего шампанское в бокале Драко, улыбнулся теплее. Снова вернулся к Северусу, подтягивая из кармана мантии за цепочку старинные часы.
— Вы не хотели бы с ним встретиться? — спросил он, очевидно, и не собираясь дожидаться ответа. Протянул ему часы — портключ. — Сожмите в ладони, и окажетесь перед дверью.
Итогом истории стало то, что он оказался не перед дверью. Или, вернее сказать, не перед дверью коттеджа, снятого Блэком. А Гарри первым вернулся в Блэк-холл, поприветствовал Вальбургу и первые дни жизни выпускника провел в ее обществе. На второй вызвал Драко: давно пора было представить его тетушке как подобает.
Это произошло давно — больше десяти лет назад. Все не стало легко и понятно в один-единственный раз, они внезапно не превратились в счастливых идиотов или хотя бы во влюбленных подростков. Их отношения только начинались, были выстраданными, полными неправильности, неуверенности и глупой вражды.
Но со временем они очищались. С каждым часом, днем, годом друг рядом с другом они узнавали себя. Задавали вопросы. Говорили. Притирались.
Северус чувствовал боль Сириуса от потери друзей как свою собственную, хоть и не мог сказать этого вслух. Сириус научился читать это по его глазам. Он научился ласково звать его по имени. Он научился складывать картинку из слов и мыслей, чтобы не обманываться обидным шипением о его недалекости Северуса. Сириус научился его понимать.
Сириус научился его любить.