“Мать твою, Джон не молчи. “

Голубоглазый парень в очках смотрит на сообщения и посипывает бордовую, на первый взгляд, жидкость. Она будто мгновенно растекается по телу и нагревает, повышая температуру. Горло обливается приятной приторной болью. На языке остается кислый вкус, кажется вишни или винограда, сложно разобрать в таком состоянии.

– Парень, а тебе не много? – Начинает бармен, отвлекая Джона от чтения сообщений, – Вторую бутылку почти выпил.

– Значит и третью откроешь, наливай еще. – Грубо рявкнул очкастый, поправляя оправу и щелкая языком.

Джон не видит меры. Он не хочет ее знать. Хочет напиться и забыться. Главное, правда не перебрать, ведь… вдруг врачи или этот бармен наберет при помощи именно Линчу? Не очень хотелось бы видеться с этим ублюдком снова. И вообще бы не хотелось.

Джон хочет ответить бывшему другу. Очень хочет высказать все, что он чувствовал во всех красках. Он хочет, чтобы тот прочувствовал все от начала и до конца. Но вряд ли Линч ощутит хоть что-то.

Джон больше не верит ему. Не верит Лукасу. Не верит Лили. Никому из этой семейку он верить не будет и не собирается. Эта фамилия будет для него теперь триггером на всю жизнь. Он будет опасаться их на улицах, избегать. Он не хочет контактировать с ними, хоть и поссорился с одним Егором. Но вдруг у них у всех свои секреты? Точно.

“Ты в баре?”

Джон блокирует номера Линч, кроме самого младшего. Ведь, все же с ним не так плохо… Вроде. Но есть шанс, что это просекут и начнут звонить с номера Лукаса.. Главное, чтобы эту фишку не поняли и не использовали.

Парень блокирует всех в мессенджерах, кроме телеграмма, там он заблокировал, пока что только Лили и Лукаса. Он хочет посмотреть, что Линч еще выдаст. О чем еще соврет, чтобы вбить в доверие.

“ Джон, прошу тебя. Ты все не так понял”

“ И блять, что же? То, что ты и Лэмптон задумали против меня? Хотите убить? Может позже продать? Или еще что похуже, изнасиловать?” – Мысли пронеслись в голове за несколько секунд после прочтения сообщения. На этом моменте Джон допивал, уже начатую третью бутыль вина. Он расплатился так нехило. Как минимум десятка баксов. М-да, хорошо цены поднялись.

Джон ушел в машину. Он плюхнулся на место водителя и закрыл двери машины. Начал искать в бардачке белую пачку никотиновых палочек. Спустя минуту-полторы он их все же находит. Маленькая победа, первый, или уже не первый, шаг к смерти. Парень приоткрывает окно и зажигает сигарету. Делает первый вдох и прокашливается, давно же все-таки не курил. Давно. Благодаря.. Благодаря Линчу.

Парень делает вдох и чувствует, как горло начинают будто кошки грызть. Голова начинает кружится. Боль разбегается по всему телу и отдает в, на душу, холодных пальцах. Глаза закрываются под влиянием никотина и алкоголя. На красном лице от холода и слез, вновь появившихся на щеках, появляется улыбка, показывающая все белые зубки парня. А после все переходит в тихий истерический смех. Он наращивается и наращивается до такого, что прохожие люди начинают смотреть в лобовое и боковое стекла черной машины.

Джон тыкается блом в руль, слегка больно, но не настолько сильно. Спасибо плюс-минус мягкой обшивке. Он смотрит на себя через зеркало. Слегка, даже пугается. Ведь, видит вместо обычного Джона человека, похожего на психопата. Волосы растрепаны, очки надеты криво-косо, под глазами огромные мешки, а пальцы синие. До жути синие, будто их обморозили. Но тогда бы Джон не мог даже двигать ими, так?

А плевать. Вероятно, уже плевать. Он не следит за здоровьем. За его здоровьем всегда следил Линч, хоть и не особо сильно. Он лишь охаживал сильнее тогда, когда Джон болел или слишком сильно засиживался за компьютером в написании книги, или чтении.

“ Ты в баре? Давай я приеду, поговорим?”

Джон читает сообщение и игнорирует. Цыкает и вдыхает никотин. Он понимает, что это плохо. Но что уже поделаешь? Его предал один из самых дорогих ему людей. Хуже сделать уже нельзя. И будет, наверное, невозможно.

Джон считал Линча другом. Джон считал его лучшим другом. Нет, даже не так. Джон считал Егора братом. Он доверял ему, высказывал все, что на душе таится. Показывал все свои эмоции, хотя делает при других редко. Да, он агрессивный порой. И разбрасывается ядовитыми фразами, но это просто блять защитная реакция.

На душе все еще больно. Парень в черно-белых очках проматывает в голове все похождения и Линчем. Слезы накатывают еще сильнее. Губы стают полоской и слегка розовеют. Какой, все же, Линч ублюдок, мразь. Джон всей душой ненавидит его. Ненавидит и хочет убить. Но нельзя. Ведь в тюрьму из-за этого ублюдка он садится не хочет. Будет, скажем так, неприятно сидеть в камере лет десять из-за нахлынувших чувств.

Джон открывает окно пошире и выбрасывает окурок в урну. Белая “кожура” лопается и оттуда падает пару крошек травы. Джон смотрит на это зрелище и выдыхает в прохожих оставшийся дым.

“Джон, я еду”

Приятель. Фу. Пробирает аж до мурашек. Ему противно. Он не ведется на лесть и Линч это прекрасно знает. Почему он продолжает ему писать, почему…

– Надо сваливать, а то вдруг он и правда приедет сюда. – Джон заводит машину, он старается сделать все быстро. Чтобы не быть с хвостом на дороге. Он не хочет разговаривать с парнем в пальто. И не захочет. Ни сейчас, ни завтра, ни через неделю, никогда. Никогда и низачто.

Because my insides are red and yours are tоо And the red on my face is matching youAnd goodness, you're bleeding, what a wonderful feelingYou're down, and you're pleading, my head is just reeling.

Джон нажимает две педали. Сцепление и газ. Дергается с места и начинает ехать.

Голова все еще идет кругом, но не так сильно, как в начале. Джон поворачивает руль на полный круг и отжимает потихоньку сцепление. Твою мать.

Он теряет управление. Нога дергается с педали сцепления и Джон буквально почти на всю жмет педаль газа, путая в испуге с тормозом. Парень пытается вырулить, но походу сегодня не его день. Произошла авария. Джон врезался в переднюю часть грузовика, что ехал по встречке.

“ Идиот. “

Пищание апара раздражает. Линч держит руку Джона, крепко сжимая. Чувствует холодные пальцы и чуть-ли не плачет. Не Джон идиот. Это Линч идиот. Он не рассказал все с самого начала, а блять должен был. Должен. Сейчас, вероятно, был бы другой исход.

– Он же будет жить, да? – Парень, чуть-ли не в истерике, задает вопрос человеку в белом халате, который ставит новоприбывшему капельницу. А после добавляет, – Скажите, что будет, пожалуйста..

– Я не знаю, Мистер Линч. Он в коме. И неизвестно, сколько он пролежит. Месяц, год, неделю, пару дней. – Врач замолкает, а после протыкает вену иглой, – А может и уйдет на тот свет.

Линч опускает голову. Он не хотел, правда не хотел, чтобы был такой исход. Никогда не хотел такого. Это должен был быть сюрприз. Без всяких подвохов и прочего. Слезы бегут по щекам сами по себе. Егор не сдерживает их.

– Джон, не бросай меня, – Шепотом начинает Линч, прикладывая к губам руку спящего, – умоляю, не уходи…

“ The red means I love you.”

Дождь. Он льет на две могилы, стоящие рядом. Красные кресты стоят буквально в середине участка, между могилами. Земля становится глиной, твердеет, а камни медленно трескаются и вязнут в зеленой роще.

Линч не выдержал. Когда он узнал, что Джона не удалось вытащить он не справился. Он кричал прямо в больнице, плакал. Он не мог поверить, что это конец. Столько лет вместе и в один момент все кончилось. Кончилось из-за его неосторожности и, в некоторой части, невнимательности.

Лили стояли напротив двух могил, что стояли одиноко от всего остального кладбища. Черная тушь текла по открытому лицу и по, уже закрытой одеждой, шее. Она была одета в великолепное черное платье и черную куртку. Она не могла поверить, что все так кончилось. Кончилось, будто по щелчку пальца. Кажется, что все это сущий кошмар и она проснется вот-вот сейчас. Но этого, будто назло, не происходило. Она не во сне, и все происходящее нельзя вернуть вспять. Нельзя понять, что послужило причиной смерти. По крайней мере, у одного. Ведь Джон, судя по сообщениям и видеозаписям Линча, разбился на машине вследствие того, что был пьян. А второй… Второй не смог, наверное, пережить смерть такого дорогого человека и что-нибудь сделал с собой.

По крайней мере, два близких друга теперь вместе и смогут поговорить. Никуда не денутся друг от друга и будут всегда вместе.