Путник добрался до Замка на рассвете. Он едва передвигал ноги. Из его заплечной сумки слышался тихий плач.

— Позовите Старейшин… — прошептал путник замерзшими губами.

— Убирайся! И не вздумай оставить здесь этого ублюдка! — рявкнул один из стражников.

— Посмотри, — с этими словами путник снял заплечную сумку, открыл ее трясущимися руками и показал им ребенка. Крошечный мальчик громко негодующе заревел. Он выглядел совсем здоровым, никаких следов обморожений, хотя ткань сумки была тонкой, а кое-где и протертой до дыр.

— Это необычный ребенок и ему суждено быть здесь, — прошептал путник.

Стражники молчали в нерешительности, все еще с удивлением разглядывая странного ребенка.

— Позовите Старейшин, — повторил путник.

— Старейшины уже здесь, смертный, — услышал он ледяной голос.

А затем он увидел обладателя голоса. Перед ним предстал оживший древний бог. Мускулистый, словно высеченный из единой монолитной скалы. Его седые волосы, подобно серебряной мантии, развевались на ледяном ветру. Лицо, покрытое шрамами, не выражало никаких эмоций. Сопровождавший его воин был моложе, худощавым и менее мускулистым.

— Что ты думаешь, Эйльрих? — спросил Старейшина своего спутника. — Это очередной, слабый человеческий ублюдок, которого лучше добить из милосердия прямо сейчас?

— Вряд ли, Кайлен, — голос второго воина был таким же бесцветным. — Он не боится холода и с легкостью пережил горный переход. Не каждый опытный воин добирается до Черного Замка живым, а это — младенец.

Эйльрих посмотрел в янтарные глаза новорожденного ребенка. Обычно у только что родившихся не бывает таких ясных глаз. И цвет… Он никогда такого не видел.

И теперь он точно знал, что этот ребенок должен попасть в Замок, должен стать Охотником. Даже если ради этого придется убить Кайлена.

Ни один мускул не дрогнул на лице Эйльриха. Воин ничем не выдал своего волнения.

— Что ж, — осторожно сказал Кайлен, взвешивая каждое слово. — Ребенок останется в Замке. Он будет обращен и пройдет обучение. Я назначаю тебя, Эйльрих, его Наставником. Если во время обучения увидишь, что он недостоин стать сыном Замка, должен будешь убить его лично. Если же ослушаешься моего приказа, оба будете казнены.

— Его зовут Дэйриил, — прошептал путник, передавая ребенка Эйльриху.

Едва малыш оказался в руках Эйльриха, принесший его рухнул замертво.

— Не трогайте труп, — приказал стражам Эйльрих, укрывая младенца плащом.

— Его можно скормить собакам, — прошелестел Кайлен своим бесцветным голосом.

— Он пришел сюда и пожертвовал своей жизнью ради нового Охотника, а потому достоин быть похороненным рядом с Замком, — голос Эйльриха был не менее бесцветным.

— Ты прав, — согласился Кайлен. — Прикажи гоблинам похоронить его.