Уён любит вдыхать полной грудью морской воздух, который так приятно ощущается всем его существом. Любит чувствовать под своими ногами мягкий песок, что ласково касается нежной кожи, и в который можно с удовольствием зарыться, вспоминая свое детство.
Сколько он помнит себя, его постоянно тянуло к морю. Он вспоминает этот восторг, каждый раз, когда вместе с родителями отправляется на курорт, чтобы в течении нескольких недель наслаждаться приятными волнами и плавать. Сначала, будучи совсем малышом – у берега, при поддержке матери или отца. Позднее – учиться самостоятельно. И так, постепенно, доходя до того, что он уже может с уверенностью держаться на волнах, даже находясь на таком приличном расстоянии от берега. Но, конечно же, не переплывая буйки. Ведь, как ни крути, а безопасность в голове Чона всегда будет преобладать над опрометчивостью или риском.
Он всегда тянулся к этому приятному морскому воздуху, который воспринимается как-то иначе, чем городской. Чище. Свежее. Особеннее. Вызывая что-то необъяснимое внутри, заставляя сердце стучать громко и взволнованно. Потому что хочется. Потому что манит такая эстетичная картина. Такие теплые воспоминания и ощущения, что из раза в раз трогают душу парня.
И как хорошо, что он – не единственный человек в семье, которого тянет поближе к такому волшебному месту. Можно даже сказать, что эта тяга наследственная. Потому что и мать, и отец, они все постоянно тянулись к морю. Возили своего сына на курорты. Рассказывали, как было бы хорошо жить в доме, где до пляжа будет рукой подать. Мечтали, что однажды накопят денег, чтобы переехать именно туда. В город своей мечты.
В место своей мечты.
И это случается, когда Уёну исполняется восемнадцать. В этот же самый год, главная мечта каждого члена семьи оказывается реальностью... Спустя такое большое количество времени, сомнений, поисков, постоянной работы – и наконец-то это случается. Наконец-то, они переезжают. Заселяются, привыкают к новому месту...
Вернее, старается привыкнуть Уён. Потому что он один до сих пор не может поверить, что уже как четыре месяца проживает здесь. Не как гость. Не как проезжий, который уже через пару недель уедет отсюда, сохраняя внутри себя лишь воспоминания, да несколько фотографий. А как полноправный житель... столько лет это казалось настоящей сказкой, в которую суждено попадать только избранным. Но теперь, избранным становится сам Уён, не в силах до конца осознать, что это правда происходит с ним.
Он каждый день встречает с особенным трепетом в сердце. С ощущением, что к такому нельзя привыкать. Нельзя, и даже желания такого особо нет. Ведь... кому захочется расстаться с этим волнующим ощущением? Отчасти ребяческим, но таким искренним, и которое заставляет ценить каждое мгновение своей жизни ещё больше, чем когда-либо?
Уён живёт здесь уже четыре месяца. Месяца, за которые его жизнь меняется координально, в лучшую сторону. Но изменения эти происходят, не только из-за переезда. Не только из-за встречи новых друзей или поступления в новое учебное заведение. Нет...
В жизни Уёна появляется ещё кое-что необычное. Кое-что важное... Вернее, даже не кое-что, а кое-кто.
Уён встречает его не сразу. Не в первые дни, а наверное, только со второго месяца своего пребывания на новом месте. И замечать начинает понемножечку. Постепенно. В первое время и вовсе думая, будто бы ему только мерещится это движение в волнах моря. Этот хвост, который время от времени, бегло появляется над поверхностью воды, исчезая уже в следующую секунду.
Уён знает, что русалки порой могут жить и не на самой глубине океана. Что порой – изредка, но такое возможно – селятся рядом с пляжами, только людям стараются не показывать свое присутствие.
Однако, ключевым словом здесь является именно «изредка», из-за которого парень даже не думает о том, что когда-нибудь сможет оказаться в месте, где совсем рядом обитают настоящие русалки. Из-за которого ему поначалу кажется, что это мираж. Что это какой-то обыкновенный плавник рыбы, дельфина... но чем чаще он появляется на пляже, чем больше погружается в жизнь на новом месте, тем больше осознает, что это оказывается самой настоящей правдой.
И с этого момента в нем просыпается какое-то, отчасти даже наивное, глупое желание – увидеть русалку по-настоящему. Разглядеть хвост чуть побольше. Уловить момент, уловить нужное движение... успеть, разглядеть, не опоздать.
И у него это получается. Получается, в один из тех моментов, когда он приходит на пляж совершенно один. Намерено выбирая такое время, когда других людей поблизости просто не будет видно. Когда никто не сможет ни нарушить поток его мыслей, ни спугнуть возможность в тишине полюбоваться волнами, ни нарушить покой морских стражей, которые обитают где-то там, в глубине.
Уён приходит на пристань, чаще всего чтобы просто расслабиться, чувствуя, как приятный ветерок шевелит его волосы. Как ощущение свежего морского воздуха проникает в его лёгкие размеренно и неспешно. Как естественные звуки природы позволяют слиться с ней, ощущая себя маленьким мальчиком, который попадает в мир из своей фантазии. И который может насладиться им, не беспокоясь о том, что его за этим поймают.
Который может действительно ощущать себя собой, без какого-либо притворства или нужды оправдывать свою ребяческую, не всегда до конца понятную другим улыбку.
И вот, приходя к морю именно в те моменты, когда посторонних нет рядом... чаще всего, даже не неся цели намеренно в тот или иной день увидеть чудо, а просто чтобы расслабиться – порой он начинает замечать лёгкий взмах хвоста среди синих волн. Слабый и неприметный, но чем чаще он возвращается в то же время, тем более замечает, как хвост показывается все полнее. Как позже, ближе к концу первого месяца, Уёну и вовсе начинает иногда казаться, будто бы он видел чью-то руку. Чью-то макушку... или это была всего лишь часть волны, что переливается различными оттенками от случая к случаю?
Но отчего же тогда Уён ощущает, что каждый раз, стоит ему отвернуться, или начать уходить с пристани в город, будто бы за ним следят? Будто бы чьи-то незаметные любопытные глаза наблюдают из глубины моря, точно так же интересуясь представителем другого места обитания? Будто бы кто-то там, один из русаличьего рода, что обитает в морской пучине, точно так же украдкой старается подсмотреть за человеком, который представляется слишком интересным? Кем-то совершенно новым и необычным? Притягательным своими схожестями и различиями?
И совсем скоро, догадки Уёна обретают самое настоящее подтверждение. Подтверждение в виде темноволосой макушки, которая уже более смело показывается над волнами...
Уён надолго запомнил этот момент – незнакомый парень смотрел на него робко, но тем не менее с любопытством. Его белая кожа идеально контрастировала с черными волосами, которые забавно прилипали к лицу, делая его каким-то более милым.
Издалека Чону трудно оказывается понять возраст незнакомого парня. Русала, которым тот, очевидно, является. Но когда тот осторожно подплывает чуть ближе... не настолько, чтобы они, оба вытянув свои руки, могли бы дотронуться друг до друга, но достаточно, чтобы услышать, чтобы поговорить... все становится на свои места.
Так, Уён понимает, что этот русал вблизи оказывается гораздо привлекательнее, чем казалось ему первоначально. Что его зовут Ёсан, и он не на много старше нового знакомого. Буквально на несколько месяцев, из-за чего является действительно его одногодкой.
И одногодкой достаточно любопытной, особенно для русалок, ведь большинство из них предпочитает не показывать себя людям. Лишь плавать относительно недалеко от берега, и только в моменты сильной необходимости спасать тонущих. В те моменты, когда другие люди помочь им не в силах.
Уён узнает, что старший наблюдает за ним уже месяц, впервые за долгое время замечая человека, который приходит к морю неспешно. Не чтобы провести время за плаванием или исключительно загаром. Который не занимается туризмом. А чтобы просто расслабиться, чем привлекает к себе своей непохожестью на остальных представителей людского рода. Своим каким-то внутренним расположением к окружающему миру. К умению сливаться со средой, в которой находится, наслаждаясь единением с природой. С ветром, который ласкает кожу. С шумом волн, что расслабляют, приводя мысли в порядок. С брызгами воды, которые освежают, заставляя улыбаться мечтающе.
Уён ощущает трепет от этой встречи. Встречи, когда две одинокие души, что всеми силами хотели бы увидеть поближе представителя из мира, им недоступного, наконец-то сталкиваются друг с другом. Когда один, человек с рыбьим хвостом, решает пойти на поводу у своего любопытства, и рискнув, устанавливает контакт с человеком двуногим. И когда обыкновенный представитель суши, которого всегда тянуло к морю, с замиранием сердца ощущает себя героем сказки. Тем самым избранным, которому по каким-то неизведанным причинам удается поговорить с русалом.
Уён восхищается. Уён удивляется. Уён обходится со своим новым знакомым трепетно и осторожно, боясь как-то спугнуть его. Боясь, что такой неуверенный в себе Ёсан может испугаться его, более никогда не возвращаясь, а потому обходится как можно доброжелательнее. Общаясь ласковее, удовлетворяя любопытство паренька. Отвечая на вопросы мягко, но тем не менее полно, с замиранием сердца отмечая, насколько же красив неподдельный восторг в медовых глазах напротив.
Потом, два новых знакомых, что принадлежат разным мирам, но которые в то же время оказываются так похожи внутренними, встречаются ещё раз. И ещё раз. И следующий... встречаются каждый день, потому что находят друг в друге отдушину. Того, кто понимает, как никто другой. С кем на удивление приятно общаться, потому что оба тянутся к противоположному. Испытывают обоюдное ощущение, будто бы прикасаются к сокровищу. Сокровищу, что доступно не многим, и до которого добраться решается далеко не каждый. Боясь, опасаясь, и стараясь оградить от этого поиска других, делая уже законом этот запрет – приближаться к границе с чужим миром. Пытаться познать неизвестное.
В каждом мире есть своя байка, которой пугают детей с рождения. Рассказывают о злобных обитателях, что утащат в свои убежища, не позволяя выбраться оттуда ни на секунду. Но они – два любопытных сердца, что установили контакт друг с другом – понимают, что ради таких встреч стоит нарушать правила. Что они – именно они, именно Уён с Ёсаном – не враги. Не противники.
Уён каждый день приходит на пристань, пока людей нет поблизости. А Ёсан в свою очередь каждый день приплывает, на удивление точно угадывая время, в которое совсем рядом окажется его двуногий друг. Приплывает, чтобы вновь восхитить его своим теплым голосом. Чтобы рассказать о своем мире чуть больше. Чтобы поделиться мечтами о познании людского мира поближе, и выразить огромную благодарность за то, что Уён помогает ему в этом.
Младшему интересно наблюдать за его эмоциями. Радостью, опаской, любопытством, смущением... За тем, как на невинном, почти что детском лице, из-за которого он кажется даже младшего самого Чона, проскакивают различные чувства. Как его тело, казалось бы самое обычное и человеческое, так элегантно, плавно переходит в покрытый чешуей, синий как морская глубина, хвост.
Ёсан кажется ему идеальным. Не только потому, что отличается от него своей чарующей внешностью. Своим домом, которым тот называет море. Но в том числе его характером. Тем, как тот так по-детски чему-то удивляется. Как в глубине его глаз проскакивают неподдельные огоньки восторга, такие яркие, что младшему хочется рассказывать дальше. Показывать больше фотографий и видеозаписей со своего телефона, чтобы его тайный друг продолжил познавать мир по ту сторону берега. Делать все, что угодно, лишь бы вновь увидеть такое разнообразие красок на белоснежном лице, которым любоваться можно до бесконечности. Не уставая. А лишь больше понимая, что Уён с удовольствием тонет в этой манящей глубине карих глаз напротив.
И так продолжается уже как два месяца. Два месяца, что полнятся непрерывными встречами и разговорами по душам. Что полнятся новыми открытиями, и новыми шажочками для обоих. Одним из которых является, например, пересиление страха. То, что теперь друзья общаются не на расстоянии, а старший уже совершенно спокойно может приблизиться к пристани. Коснуться руки Уёна, переплетая их пальцы, в качестве приветствия. Не переставая выдыхать взволнованно, каждый раз, от ощущения, что этот контакт реален. Что это не детская несбыточная мечта. Не сладкий сон, который вызывает тоску после пробуждения.
Это непередаваемое облегчение от того, что таких два разных, и вместе с тем похожих существа, принадлежащий каждый противоположному миру, могут проводить время вместе.
Разговаривать. Мечтать. Играть, как только позволяют им обстоятельства, чаще всего, во что-нибудь словесное или не требующее особенного размаха. Могут прикасаться друг к другу, ощущая трепет внутри себя. Обнимать, ощущая каждый для себя свое – гладкую, нагретую солнцем, чуть загорелую кожу, либо влажную от воды, и очень нежную. Могут ласково заправлять выбивающиеся прядки, что неловко, под силой ветра, оказываются на глазах кого-то из них поочередно.
Уён показывает ему свои танцы. Не самые профессиональные, но в которые он вкладывает свою душу с энергией. И которые сейчас являются одним из самых любимых развлечений старшего – тот каждый раз с восхищением следит своими глазами за движениями сухопутного друга. За тем, как тот плавно совершает повороты. Как ловко меняет положение своего тела... ему нравится наблюдать за этим. А самому Уёну нравится показывать каждый раз что-нибудь новое, с трепетом отмечая, что они с русалом не такие уж и разные.
Уён любит показывать какие-нибудь диковинные для старшего вещи, принесенные из города. Купленные в магазине, найденные в своей комнаты, или даже вовсе сделанные собственноручно из каких-либо материалов.
И сегодня, таким необычным подарком для Кана он решает сделать венок. Венок, аккуратно сплетённый из всевозможных цветов жёлтого оттенка, считая, что они будут смотреться очень гармонично. Что они сделают его друга ещё невиннее, и лишь больше приблизят к миру, который его так манит.
А надевая готовый венок на голову старшего, уже на самом деле, Уён понимает, что реальность оказывается даже лучше собственного воображения. Что он с размером венка угадывает идеально, отчего подарок смотрится, как влитой. Не сделанный буквально пятнадцать минут назад, а который словно уже целую вечность красуется на темноволосой макушке.
— Я как будто стал человеком на какое-то время, — шутит Ёсан, осторожно поправляя украшение, чтобы то ненароком при движении головой не упало в воду, из-за чего цветы просто напросто расплывутся во все стороны.
Уён же смотрит на него, ласково улыбаясь. То, с каким трепетом старший относится к подарку, будто бы тот является действительно самым дорогим сокровищем, которое только может существовать в этом мире – это по-настоящему завораживает.
Он уже привычно касается щеки Ёсана, не в силах удержать свой порыв. Ощущая, как часто бьётся собственное сердце при виде такой красоты. И, чуть проводя подушечками пальцев, скользит к подбородку, чтобы осторожно приподнять его. Приподнять, встречаясь с такими уже родными глазами.
— Ты самый прекрасный человек, которого я встречал, — говорит он совершенно искренне.
В других ситуациях эту фразу можно было бы воспринять, как вычурный комплимент. Но здесь... в нем чувствуется какое-то особенное значение. Потому что младший действительно считает Кана прекрасным. А поскольку тот ощущает себя в данный момент человеком будто бы в полной мере... одним из тех, к которому так тянется с почти что с самого своего рождения, то человеком он является определенно самым прекрасным. Самым красивым, которого только доводилось видеть Чону.
Старший устраивает свои руки на пристани поудобнее. Не просто держась ладошками, а полноценно опираясь локтями, словно стремится забраться на каменистую поверхность всем туловищем. Смотрит на Уёна благодарно. Признательно.
— Как бы я хотел, чтобы мы могли видеться чаще... не просто раз в день по расписанию, — тоскливо говорит он, пока младший присаживается на корточки, чтобы быть ближе к своей личной русалочке. — Я бы хотел быть рядом с тобой даже там!..
Он кивает в сторону берега, и Уён тут же оборачивается, прослеживая траекторию его взгляда.
Ёсан мечтает о том, чтобы быть ближе к своему человеку, который оказывается его сердцу роднее, чем кто-либо из друзей, обитающих в море. Оказывается ближе даже родной семьи.
С самого начала, стоило только увидеть младшего, он будто бы интуитивно начинает чувствовать эту тягу к нему. Какую-то ментальную связь. Что-то, что манит его необъяснимо. Притягивает, заставляя следить за ним поначалу издалека, но затем приближаясь постепенно. Пресиливая себя и начиная первый разговор. А потом...
Потом все происходит как-то быстро. И вот они уже встречаются на пристани каждый день. Так, будто бы знакомы целую вечность. Будто бы связь эта между ними даже не выдуманная, а самая настоящая.
Ёсану нравится общество Уёна. Ему кажется, что бы они вместе не делали, это будет комфортно. Говорить. Играть. Даже молчать.
Да-да, на удивление, молчание с земным другом так же не представляется чем-то неловким. Скорее – удобным, комфортным.
Наверное, это и есть высшая степень привязанности – когда вы можете понимать друг друга с полуслова. Когда совместное молчание приносит спокойствие, ведь рядом с тобой находится близкий человек. И вам не обязательно разговаривать, чтобы ощущать себя в порядке. Ведь твоя родственная душа находится у тебя под боком, и больше чем это, ты ни в чем не нуждаешься.
Ёсан всегда с нетерпением ждёт новой встречи, и каждый раз расстраивается, когда нужно расставаться. Расстраивается, провожая младшего тоскливым взглядом, представляя, как хорошо бы было шагать с ним рядом. Оказаться вместе по ту сторону берега. Не отпускать Чона ни на секунду.
Ёсан мечтает о том, что когда-нибудь он сможет выбраться на сушу, только бы быть вместе со своим человеком. Со своей родственной душой. Мечтает, что они смогут однажды быть вместе, не расставаясь.
Он не знает, почему, но с каждым разом эта нужда растет в нем только сильнее, а разлука в свою очередь оставляет все более длительное ощущение внутренней тоски. Необходимости в том, чтобы Уён оказался рядом, обнимая его. Обещая, что им не обязательно расставаться. Что принадлежность к разным мирам – не помеха, и что они всегда будут рядом.
Вспоминая все эти мечты сейчас, Кан понимает, что сердце в груди его стучит очень взволнованно. Что ещё немного, и он выльет все свои мысли Уёну. Свои мысли, свою тоску из-за расставания каждый день, свою мечту...
Возможно, когда они станут старше, что-нибудь можно будет сделать?.. возможно, однажды Ёсан сумеет быть рядом с ним постоянно? Сумеет выбраться на сушу, переселяясь поближе к тому, кого сердце так отчаянно просит быть рядом с собой.
Ёсан не знает. Ёсан боится. Ёсан неуверен, что это будет возможно. Но, пока он видит в глубине глаз Уёна немое отражение собственных ощущений, он будет продолжать хранить эту надежду в себе. И чем чаще они встречаются, тем крепче становистя эта надежда, что однажды он переберется, и в мир своих грез, и к человеку, что перевернул всю его жизнь.
Оказывается, что это не Сирена влюбляет в себя моряка, как говорится в разных преданиях. Наоборот, это Человек влюбляет в себя, вызывая слишком сильные ощущения в области сердца.
— Мы можем это устроить, — произносит Уён, успокаивающе смотря в глаза своего старшего друга. — Русалки ведь могут приобретать ноги по своему желанию, так? — он дожидается кивка со стороны Ёсана. — Давай встретимся сегодня. Ночью. У берега...
В голове Уёна уже всплывает картина того, как он может помочь Кану сделать первые шаги, подбадривая и приобнимая за хрупкие плечи. Как принесет ему свою одежду, чтобы мечта старшего стать ближе к людям, исполнилась ещё на один шаг.
Он представляет себе, как вместе с Ёсаном будет бегать по песку, будто бы оба вновь окунаются в детские годы. И как, уставшие, станут после смотреть на звёзды, прижимаясь друг к другу всем телом. Так, как давно представлялось в мечтах. Так впервые особенно близко и чутко. Выражая всю глубину их привязанности друг ко другу.
И возможно, однажды, если Ёсан будет не против... однажды, после совершеннолетия, младший сумеет сделать ему документы, чтобы тот перебрался поближе. Чтобы у них действительно было больше возможностей проводить время вместе. Чтобы они были гораздо ближе, чем вот так вот, «на» и «около» пристани.
Улыбаясь собственным тайным мыслям, Уён замечает, как губы Ёсана так же расплываются в стороны. Расплываются, превращаясь в улыбку, полную робкого счастья и тихой надежды.
— А ты... придёшь? — осторожно спрашивает он, будто бы младший может назначить встречу, и не явиться на нее сам.
Уён же, видя то, как старший пытается скрыть свой восторг, вновь ласково касается его лица. Касается, чтобы заправить выбившуюся прядку за ухо, параллельно с этим поправляя венок, который ещё немного, и мог бы упасть в воду.
— Обещаю. Я приду сюда же, на это место. И мы сможем выйти на берег...
Не сдерживая собственного ликования в душе, которая уже подбрасывает его сознанию все новые и новые картины, Чон решает выразить внутренние ощущения через действие по отношению к Ёсану. Выразить всю ту нежность и трепет, который только имеет в себе, стоит лишь представить, как русал будет прижиматься к нему, или хвататься за руки, чтобы сделать пробные шаги по песку.
Уён осторожно наклоняется ближе к темной макушке старшего. Помогает ему подтянуться, устраиваясь так, чтобы было удобно, и цветы, хитро сплетённые между собой, не упали с его головы. А после осталвяет робкий, но вместе с тем ощутимый, чувственный поцелуй на мокрых волосах. Поцелуй, в который вкладывает все свои ощущения. Свое желание оберегать, и самого Ёсана, и его мечту. Желание помочь всеми способами, чтобы эта мечта стала явью. Готовность быть все время рядом, и осторожно следить за тем, чтобы такой хрупкий ребенок не знал даже капли страданий.
Готовность делать для него все самое лучшее.
И он обращает сделать это. Обещает вывести сегодня ночью на берег, чтобы пройтись бок о бок со своим особенным другом. Чтобы стать ещё ближе ко старшему. Чтобы связь их только укреплялась, под совершение вот таких вот новых, осторожных, но вместе с тем упорных шажочков вперед. И кто знает, к чему эти шажки смогут привести их в итоге...
Кто знает, быть может, эта вылазка станет для них не просто укреплением нежной дружбы, а началом чего-то нового? Началом, рождением совершенно нового, незнакомого до этого момента ощущения любви в сердце обоих? Любви особенной, трепетной и искренней?
Ведь принадлежность к разным мирам, не должна становится помехой для столь крепкого и столь сильного чувства, не так ли?