— Близнецы фон Стракер…
— Были ужасными людьми. Я знаю. Но они также единственные люди,
которые действительно понимали, через что я прохожу, чего мне не хватает.
— Сила, которую ты делишь с братом, такой уровень разрушения…
Ты же не можешь этого хотеть?
***
Лорен хочется сброситься с крыши — так всем будет проще, она уверена в этом. Ей больно-больно-больно. Её сознание тянется к Энди тоненькой ниточкой, но натыкается на абсолютное ничто — изощрённая пытка. Пустота внутри пожирает её светлую душу. Ей даже на революцию становится не то чтобы плевать, но очень близко к «меня не трогают, я не лезу». Лорен отчаянно хочется выть от одиночества. Их, должно быть, прокляли, а иначе почему ещё она не чувствует себя собой без Энди. По правде говоря,
без него она вообще ничего
не чувствует.
Она правда, правда, очень надеется, что брат откликнется на её мольбу, но ничего не происходит. На самом деле, это довольно ожидаемо, но...
неужели ему настолько наплевать?
Просто… хватит, хватит. Остановите эту адскую боль!
Фенрис — их судьба, отрицать это бессмысленно. Только вот Лорен упрямо пытается забыть о той больной связи, которая острыми когтями скребётся внутри неё. Это противно (и так до ужаса правильно в её глазах, что хочется тут же выблевать чёртовы гены предков-террористов). Их сила нечто страшное, связывающее в единый узел два сознания. Без брата ей становится трудно даже дышать. Лорен понимает — нельзя, но Энди… Ему совсем наплевать на то, как это грязно и аморально. И именно поэтому он то и дело рвёт на куски всё сестринское сопротивление. В конце концов, им не сбежать от своего наследия.
Лорен эту проклятую связь ненавидит всеми фибрами души. Она пытается отгородиться от тонкой нити, связывающей её с братом, различными лекарствами и кружками с кофе. Жалкие попытки от него отречься вызывают у Энди истеричный смех. Она не посмеет, ведь они же части единого целого. Им просто необходимо ощущать друг друга.
Так ведь?
Но ярко чувствовать сестру Энди перестаёт в ту же ночь и едва сдерживает в себе порыв адской силы, что может разрушить целый континент. Лорен всё решает за них двоих. Его это бесит, и тогда Энди начинает приходить к ней во снах — в мир, где он сам устанавливает правила.
— Оставь меня в покое, — Стракер готова кричать и биться в истерике, потому что это невыносимо. Сопротивляться и себе самой, и брату та ещё задачка. Она знает, что в любой момент может поставить блок на собственное сознание, чтобы вообще его не чувствовать, но не может позволить себе это сделать. Ей ощущать присутствие брата рядом с собой попросту жизненно необходимо.
У близнецов фон Стракеров было также?
— Но я не могу этого сделать, Лори, ты же сама это знаешь, — Эндрю кладёт голову на её колени и наблюдает, как слишком сильная (сломанная) сестра в спешке смахивает со щёк непрошенные слёзы. Ему так больно видеть, как она себя истязает. Глупая, правильная девочка, посмотри, как ты всё усложняешь. Сдавайся. Хватит притворяться, что мораль имеет для тебя значение.
— Чего ты хочешь от меня?! Чего ты, чёрт возьми, ждёшь?! — Лорен кидается на брата с кулаками, совсем не замечая, что он совсем не чувствует тяжесть её ударов. Энди хватает её за руки, встряхивая, словно куклу, но она не успокаивается. — Я устала… блядь, если бы ты только знал, как я устала, Энди.
— Я знаю, сестра, — Стракер прижимает её к себе, — я чувствую это, Лорен.
Если бы он мог просто привязать её к себе, то наверняка сделал бы это, но эти чёртовы сны делают их равными. Фенрис, будь он проклят, скрывает слабости сестры под пеленой белёсого тумана. И она уходит от него, даже не попытавшись понять.
***
Для неё оказывается той ещё пыткой однажды во сне вместо Энди видеть чокнутых близнецов фон Стракеров. Им на весь мир с его правилами плевать. Связь этих двоих нечто прекрасное. Признаться, Лорен даже на миллисекунду завидует.
Было бы чему завидовать.
Андреас больно сжимает запястье сестры и целует дико, наплевав на все рамки дозволенного, а Андреа без пререканий позволяет брату делать с собой всё, что взбредёт в его больной мозг. Он зажимает её среди обломков недавно разрушенного здания и в спешке рвёт новомодное платье, чтобы в лишний раз напомнить, что она принадлежит только ему. Люди стонут от агонии у них за спиной, но им наплевать. В глазах Андреа горит явное обожание вперемешку с одержимостью. Она цепляется за брата, словно он без неё раствориться в пространстве.
— Люблю тебя, — беспрерывно шепчет Андреа, разметавшись по грязной, кровавой земле, пока руки брата хаотично шарят по её телу, — люблю, люблю, люблю. Мой.
— Твой, Дреа, — утробно рычит в ответ фон Стракер, обхватив сестру за подбородок, и вжимается своими губами в её, — только твой, родная.
***
Связь этих двоих нечто ужасное. Лорен от этого невольного представления тошнит. Она закрывает глаза и затыкает уши, потому что всё это противно и неправильно.
Неправильно?
Ей едва удаётся проснуться, ведь саму себя обманывать всегда намного сложнее. Чем же они с Энди отличаются от террористов-предков? Мозг упорно транслирует простую истину, они абсолютно ничем не отличаются. Они такие же — безумные, потерянные, аморальные. Фенрис воем подбитого животного откликается где-то глубоко внутри неё. Всё это лишь потому, что она знает, так и должно быть. Они с Энди предназначены друг для друга самой судьбой. Знает, но отчаянно старается соответствовать моральному кодексу этого мира.
Любить брата — нельзя, словно острым лезвием вырезано на подкорке мозга.
Можно?
И тогда Лорен впервые осознаёт, что они с Энди, впрочем, не лучше своих предков.
Просто истина в том, что в своих больных отношениях они, в отличие от близнецов фон Стракеров, не успели зайти настолько далеко.
Не успели же?
***
Здание Внутреннего Круга, словно неприступная крепость. Лорен сразу понимает, что в реальности у неё бы не было ни единого шанса пробраться сюда незамеченной. На самом деле, ни у кого бы не было шанса, так что хорошо, что здесь ей ничего не угрожает. Этот раз первый, когда она приходит к Энди во сне, а не он к ней. Лорен так жаждет поделиться с братом своими знаниями о Фенрисе; о том, что их ждёт. Не подозревает, насколько подвергает себя опасности. В тайне она даже надеется на то, что вся эта истина перевернёт мир брата с ног на голову. Вернёт его туда, где ему и место — к ней.
Но Энди лишь ехидно усмехается, разрушая всю её заранее построенную речь, и привычно грубо хватает за руку, произнося ядовитое:
— Ты правда думаешь, что сможешь вернуть меня домой, Лорен? Тебе не кажется, что это уже какая-то одержимость, м?
В его взгляде сквозит горечь и разочарование. Энди искренне не понимает сестру.
Зачем сопротивляться тому, чего им двоим никогда не избежать? Это глупо.
— Послушай, Энди, я понимаю, ты боишься, но то, что ты делаешь во Внутреннем круге, это совсем не выход. Мутантам совсем не обязательно…
— Я не маленький, Лорен, так что, чёрт возьми, перестань разговаривать о мной так, будто я ничего не понимаю! Я строю будущее для нас. Я делаю всё это, чтобы ты никогда не извинялась за то, кто ты есть. Фенрис — это то, что изменит мир.
Лорен слушает то, с каким безудержным восхищением Энди рассказывает о их проклятой силе, и ей хочется заткнуть брату рот. Он видит в этой силе только хорошее. Он не знает об истинном Фенрисе абсолютно ничего, ведь это только ей почему-то открываются жуткие события чужого прошлого. И, признаться, это пугает Лорен до дрожи в поджилках. Повторять историю близнецов фон Стракеров ей точно не хочется.
— Что ты…? НЕТ!
— Да брось, сестрёнка, мы же фон Стракеры. Всё это было просто неизбежно. Мы повторяем историю близнецов и всё такое, пора уже смириться, что наши жизни нам не принадлежат.
Энди бросает колкие слова прямо ей в лицо, как простую истину. Лорен вскрикивает, пытаясь оттолкнуть брата прочь, но это нечестный бой. Энди ничего не слышит и слышать не желает, спешно рвёт на ней рубашку, и вырванные пуговицы разлетаются по комнате с лёгким перезвоном. Лорен пугает его настойчивость. Лорен и сам брат последнее время пугает до дрожи в коленках.
Её Энди никогда бы не причинил ей боль, но парень напротив совсем на него не похож.
Она чувствует руки брата везде, пытается оттолкнуть, но тут же ловит предостерегающий взгляд. Хищник поймал жертву, поздно трепыхаться. Лорен всхлипывает, когда брат сжимает оба её запястья в одной своей ладони. В голове проскальзывает мимолётная мысль, что могут остаться синяки.
— Отвали, — испуганно шепчет она, уворачиваясь от чужих прикосновений, — Энди, это уже слишком.
Аморальность зашкаливает. Эндрю вжимается в сестру, и паника захватывает её с головой. Границы давно стёрты, если они вообще когда-то у них были.
— Моя Лори, — Эндрю языком выводит узоры на её ключицах, ощущая полную власть над сестрой, ведь теперь-то она точно не осмелится ему перечить. — Ты ведь знаешь, что пытаешься убежать ни от меня, ни от судьбы, а от самой себя? Хватит уже. Nimm unsere Kraft an.
Это всё лишь сон. Её Энди никогда бы себе такого не позволил.
Не позволил бы же, правда?
— Катись к Дьяволу, — хрипит Стракер на выдохе, со всей силы отталкивая брата. Энди отлетает на пару метров, едва удержавшись на ногах, а её молекулярные щиты тают в воздухе.
В глазах напротив полыхает яростный огонь, способный спалить весь мир:
— Wende dich nicht von mir ab, schwester!
Лорен с криком просыпается в постели в километрах от него, но всё ещё чувствует его прикосновения на своей коже; его губы на своей шее. И ей становится противно даже не от того, что её чуть не поимел младший брат, а от того, что она даже не пыталась по-настоящему сопротивляться.
Точно также, как Андреа никогда не сопротивлялась Андреасу.
***
Маркос находит её на крыше. Во тьме вздрагивающий от рыданий силуэт девчонки Стракер выделяется особенно чётко. Она не замечает его. Маркосу кажется, что не только его, а вообще весь мир. В её голове всё ещё события из сна-не сна прокручиваются. Лорен всматривается вдаль, словно ждёт чуда, и он произносит проклятую фразу сам, понимая, что иначе нельзя:
— Он не вернётся. Лорна чётко дала мне это понять.
Лорен испуганно вздрагивает и резко оборачивается, выкидывая вперёд молекулярный щит. Словно пытается защититься. Благо, не сразу швыряется пилами. Маркос капитулирующее поднимает руки, отступая на три шага назад. Лорен теряется в пространстве реальности — она не пыталась даже сопротивляться, когда Энди попытался… чёрт, ей даже думать страшно об этом!
Мозг всё ещё сигнализирует об опасности. В придачу к Фенрису им досталась от предков такая же больная любовь. Браво, джекпот. Она успокаивается лишь тогда, когда различает Эклипса, и облегчённо выдыхает.
Энди ведь не мог так с ней поступить. Он ведь совсем не похож на Андреаса, а она уж точно далеко не безвольная Андреа. Лорен убеждает себя, что это просто кошмар, навеянный отрывками из чужой жизни, но глубоко внутри знает — всё произошедшее было реальностью, запечатанной в их общих снах. Энди изменился, а вместе с тем и его способы достичь желаемого. Это её пугает намного больше, чем вся мутантская революция со всеми её последствиями.
— Я видела его, Марк, — Лорен едва унимает дрожащие ладони, шугаясь от успокаивающих объятий мужчины, — но лучше бы мы не виделись никогда. Ненавижу…
Ненавидишь меня, Ло? Не ври хотя бы сама себе.
Пошёл к чёрту из моей головы!
Стракер старается не показывать свои истинные эмоции — боль, страх, любовь, но у неё ничего не выходит. Лорен срывается у Маркоса на глазах. Она кричит так громко, как не может даже Рива Пейдж. Она железные столбы сносит пилами, чудом только не угодив ими в Диаза. Ей уже ничем не помочь. Истеричный припадок не заканчивается, пока Лорен не теряет сознание, падая, наконец, в сон без сновидений.
Маркос подхватывает девушку на руки, уносит к себе в комнату и укрывает пледом, уложив на потрёпанный диван. Ему самому давно хорошо знакомо чувство удушающей пустоты, пожирающее девчонку Стракер. Сдохнуть хочется от осознания, что ей никак не помочь. Лорен сама должна выбрать, что для неё важно и действительно правильно.