Лололошка, застывший в неподдельным ужасе, смотрит как неизвестная полицейская под прикрытием, что лазила по его поселению и все проверяла за их спиной – отдает своим напарникам части костюмов... тех самых костюмов, которые нужны для выхода за купол! Тех самых костюмов, над которыми он с друзьями так старался, создавая их в едва ли не тройном поту, которые представляют особую ценность – и речь здесь совсем не о деньгах даже, а о функционале. Которые надо было прятать так, чтобы никто, ни за что и никогда не сумел найти их!
И теперь Лололошка проклинает свою забывчивость. Проклинает свою беспечность, из-за которой он оставил такие важные костюмы прямо в одном из сундуков посреди поселения! Оставил и забыв, не проверяя, не заглядывая, не вспоминая... а теперь эти костюмы находятся в чужих руках! В руках полиции, которая сразу понимает, что это далеко не обычная одежда, и отмазка, которую попыталась им донести Райя, по поводу «химзащиты» – к сожалению, не сработала.
Лололошка чувствует, как бешено колотиться сердце в его груди. Что же ему теперь делать?.. Что сказать?.. Как оправдаться? Как спасти себя и друзей, чтобы потом суметь спасти и Империю?
Однако полицейская под прикрытием – Шерон – что нашла костюмы, вновь его удивляет – видя смятение молодого комиссара, предлагает раскрыть их висяк. Этакая сделка: он помогает полиции с делом, которое зашло в тупик, а в случае неудачи берет вину на себя – и в таком случае, о костюмах полиция Инспектору докладывать не станет.
Очень неоднозначное предложение! Неожиданное, резкое, обескураживающее ещё и тем, что в случае поражения, Лололошка вновь окажется под прицелом полиции, вновь окажется под риском стирания, или ещё какого-нибудь не самого невинного наказания...
Однако его успокаивает то, что рядом с ним все равно всегда будет Райя. Она в случае чего обязательно поможет с этим висяком полиции, что-то подскажет или увидит скрытое от человеческих глаз. Выявит неточности, поможет разглядеть цельную картинку и завершить дело удачей.
Эти мысли успокаивают комиссара, и Лололошка соглашается на такую сделку. Все равно ему больше ничего не остаётся, ведь костюмы действительно не должны попасть в руки полиции, а уж тем более – позволить вышестоящим должностным лицам узнать свое предназначение!
Если так посудить, то предложение Шерон его и правда спасает! Она, видя, что комиссар нервничает из-за находки костюмов, как истинная полицейская могла бы без разговоров отдать костюм полиции и обвинить в сговоре против Империи, потому что сокрытия и хранение чего-либо незаконного – прямая дорога в полицейский участок на очень серьёзные разборки, которые никогда не заканчиваются в пользу граждан.
Но она не делает этого. Не сдает костюм, что должна была сделать без лишних вопросов. Не нападает на комиссара. А ненавязчиво помогает, предлагает помощь, предлагает взятку – и, как бы ни был силен страх в самом начале, Лололошка оказывается ей бесконечно благодарен. Если бы не предложение с висяком, он бы уже давно был вновь осуждён, и неизвестно какая бы судьба у него была в дальнейшем.
Видя облегчение комиссара, Шерон подходит к нему ближе. А Лололошка внимательно следит за ее движениями, внимательно следит за тем, как она делает каждый шаг, готовясь к абсолютно любым вещам или словам, которые та может сказать ему. Ведь, как бы то ни было – он теперь у нее в долгу, и ему следует принимать любые поставленные условия.
Что, собственно, полицейская и подтверждает. Снимая шлем, в котором наверняка было душно, и с наслаждением вдыхая свежий прохладный воздух, она на миг позволяет себе улыбку. Незаметную, едва уловимую – но которая потом исчезает так же быстро, как и появилась, возвращая на лицо девушки выражение профессионала. И... честно говоря, Лололошка даже не особенно вслушивается в ее слова.
До этого ему казалось, что перед этой полицейской он будет испытывать только отголоски страха и признательность за помощь. Но сейчас, когда та снимает с себя шлем, являя свету густые яркие красные волосы и длинную челку, которая красиво спадает с одной стороны... когда на ее лице проявляется скорая улыбка, впоследствии превращаясь в ничуть не менее восхищающее выражение, что сочетает в себе строгость, элегантность и харизму одновременно... когда она смотрит, казалось бы чуть надменно, как возвышается тигр над обычным котом и в то же время так величественно, что выбивает из головы абсолютно все мысли.
— Теперь ты мой должник, — говорит девушка, а Лололошка может на это только кивнуть, заворожённый лицом, сочетающим в себе строгий профессионализм и прекрасные ровные черты, каких он ещё не видел ни у кого. Чистый проникновенный взгляд, смотрящий в самую его суть, что молодого комиссара будоражит, вызывая в его теле мурашки. Крупные, скорые, явные... противиться которым оказывается попросту невозможно.
Эта девушка производит на него огромное впечатление. И пока он слушает ее, пока слушает слова «И я этот долг с тебя стребую. Стребую тогда, когда ты будешь меньше всего этого ожидать» – ему становится все равно на то, что это должно было стать ему предупреждением, на которое нужно реагировать с некоторой опаской.
Ничего подобного даже близко не происходит. Вместо опаски – Лололошка чувствует, как внутри него будто бы взрывается фейерверк, настолько проникла глубоко в его существо речь полицейской. Уверенный ровный голос, который со шлемом на голове звучал совершенно иначе, но теперь, вживую он позволяет расслышать в себе некоторую бархатистость и тепло. Медовые оттенки, которые пленяют уши комиссара, заставляя его сердце биться чаще, быстрее... и чем больше он вслушивается, чем больше вглядывается в чужие карие глаза напротив своих – тем полнее он ощущает себя котёнком, который оказался выброшен на обочину и понятия не имеет, куда ему теперь деваться, но который смотрит на человека перед собой, как на самого настоящего спасителя от всех бед. Как на свет в конце тоннеля. Как на долгожданный рассвет после долгой и темной ночи. Как бродивший по пустыне путник – на флягу воды, которая не касалась его губ уже очень долго....
Лололошка, словно оцепеневший, стоит на месте и наблюдает, как Шерон разворачивается, собираясь уходить – и даже эти движения заставляют испытать настоящий трепет. Они были такими естественными, казалось бы совершенно обычными для рядового сотрудника отдела полиции – но в то же время совершенно не такими, какие наблюдаются у других! В них проглядывается что-то особенное, индивидуальное... что-то, что не бросается в глаза так явно, но если присмотреться, то ты сможешь отметить, с какой грацией провернулась Шерон, как под углом поставила ногу в конечной позе, и как уверенной походкой направилась к машине, где ее уже заждались коллеги.
Лололошка смотрит ей вслед, а в памяти вновь и вновь всплывает ее лицо. Всплывают чуть нахмуренные ровные брови, отпечатывающиеся особым кадром. Поджатые губы и вызывающий мурашки по телу голос. Волосы, которые разглаживает ветер. Разворот, пленяющей смесью естественности и уверенной грации...
— Adiós, — бросает ему напоследок Шерон, и то, как она произнесла это слово, закрывая дверцу машины, вновь поднимает бурю эмоций внутри комиссара.
Наблюдающий за тем, как полиция уезжает из его поседения, он, более не в силах сдерживать распирающего изнутри урагана – подпрыгивает на одном месте, издавая оглушительный неудержимый визг, который разносится, кажется, до противоположного конца поселения и даже дальше, заставляя обернуться на самого себя рабочих и зверей, которые, прижав уши, смотрят и не понимают, что же нагло на этого человека.
Но ему оказывается все равно. Впечатление, которое на него произвела Шерон, властная, поистине яркая девушка, оказывается слишком сильным, чтобы молчать, когда сердце колотиться в груди, словно одуревшее, и когда адреналин бьёт внутри через край.
В этот момент Лололошка ощущает себя пятнадцатилетним мальчишкой, который испытал первую влюбленность, но отказать в своих ощущениях себе не может. Когда он ещё ощущал нечто настолько яркое внутри себя? Когда он испытывал такое глубокое восхищение человеком, который заставил проникнуться собой с первых же секунд?
Кейт? Калеб? Кавински? Тори?.. Нет, никто из них даже близко не стоял с тем, что же творится у комиссара внутри прямо сейчас! Единственный похожий ураган эмоций – когда Калебу удалось вернуть перегревшуюся Райю к жизни, и невероятное облегчение от того, что его любимая П.Е.Р.С.И.К. снова с ним, живая и невредимая! Но даже это сравнение – не самое точное.
В тот миг Лололошка испытывал небывалое облегчение и детскую яркую радость. Сейчас же, эмоции такие же сильные, но по своему значению совершенно другие – это восхищение в самых различных своих оттенках, которые заставляют то улыбаться, то выдыхать, то прикладывать ладонь к сердцу, ощущая, как все тело, словно наэлектризованное, переполняется чем-то поистине мощным и ярким. Будто бы разряд молнии...
— Райя! Какая шикарная женщина!!! — в восхищении констатирует он факт, выливая эмоции своей П.Е.Р.С.И.К., и смотрит на нее такими круглыми глазами, что даже сканировать ничего не приходится. Улыбающаяся Райя и без этого понимает, как же пленила комиссара красноволосая особа, чей цвет, цвет опасности и живых красок одновременно, идёт ей как никому другому. Как же заворожила она его, буквально с первого разговора тет-а-тет, с первого же контакта глазами, с первой брошенной ему фразы...
Райя ничего не говорит Лололошке на этот счёт, но с хитрой улыбкой продолжает наблюдать за восторгом своего комиссара, который кажется сейчас вовсе не обращает внимание ни на что вокруг – и вносит в список размышлений то, как много всего вызывает в нем эта девушка. И думает, что возможно, это может даже привести к чему-то большему...
И ведь – а почему нет? Если они с друзьями смогли сделать так много, казалось бы, невообразимых простому человеку вещей... разве может оказаться невозможным сближение с той, кто определенно завладел вниманием комиссара? И о ком тот теперь будет думать, к кому будет тянуться, не в силах противиться зову пробудившихся чувств?