enano

В семью Диаз традиция праздновать Рождество пришла вместе с родителями Карен. Сама девушка не разделяла восторга от праздника, связывая его прочной нитью ассоциаций с удушающими правилами семейного гнезда. Эстебан же, на удивление, охотно принял чужой восторг и даже спустя годы, оставшись втроём с мальчиками, продолжал наряжать ёлку, класть подарки и напевать Last Christmas под капотом очередной машины.

И даже после побега в Мексику чувство живых воспоминаний не отпускало, по большей части, Шона. Каждый год он, вместо Эстебана, продолжал ставить ёлку (нашёл её лишь в соседнем городке, до которого несколько часов пути), заворачивать подарки (если они вообще доживали до праздника, ведь Даниэль со своей сверхсилой умудрялся найти их раньше времени) и иногда подсознательно покачивать головой в такт, заевшей Last Christmas.

Уже прошёл не один год, как отца не стало, как они нашли свой дом в разрушенной мастерской на побережье, как стали свободны, но праздник врос в них до такой степени, что представить рождественские выходные, которые Даниэлю дали в колледже, без какао, ёлки и знакомых фильмов про Гарри Поттера было невозможно.

Этот год ничем отличаться не должен был. Лишь они вдвоём и спокойный отдых, который прерывали заказчики Шона с очередной раздолбанной тачкой. Старший Диаз ворчал, но шёл делать свою работу, чтобы взять втридорога в честь праздников.

– Надеюсь, в этом году ни один осёл не сломает свою колымагу, пока мы будем смотреть «Узника Азкабана»! – помогая брату нарезать овощи на второй по счёту салат, заметил Даниэль. Силой он поднял пакетик с солью и аккуратно бросил пару щепоток в кипящую с картошкой кастрюлю.

Шон улыбнулся, уставшими лучиками у глаз благодаря младшего за помощь, пока сам разрывался между мясом и десертом.

– А я как надеюсь, энано. Но, следуя традиции, Эрнесто точно повредит движок через пару дней после начала нашего киномарафона, – вздохнул Шон от одной мысли о предстоящей работе.

– Кстати, Клэр передала через знакомых нам подарки! Ты видел? Кажется, они скинулись вместе с Карен тебе на суперкрутой планшет для рисования! Я так рад, что ты всё ещё рисуешь, – в его голос закралась та самая грусть, которая прослеживалась в нём с того самого случая в Северной Калифорнии, и навсегда осталась вместо потерянного глаза Шона.

Старший же сначала пытался внушить Даниэлю, что это не его вина, ведь в сердце и правда не оставалось злости или обиды. Никакая промозглая рука не сдавливала грудь от мысли о упущенных возможностях, о полноценности, которую давал второй глаз. Но младший иногда был слишком упрям, и теперь Шон лишь недовольно цыкал и бедром толкал поникшего брата.

После этого Даниэль приободрялся и в ответ также пихал его своей силой, удерживая от падения и случайных травм. После того самого несчастного случая, казалось, всё существо младшего жило лишь бы защищать старшего брата. При набегах мафиозных группировок в первую очередь невидимое поле прикрывало Шона, а затем уже его самого. Из-за чего Даниэль пару раз получал огнестрел в плечо или ещё куда, а после этого – горячие слёзы брата. И последние были намного приятнее. Они разжигали что-то пламенное в юношеском сердце.

– Подарок и правда замечательный. Даже думать не хочу, сколько они денег угрохали на него, - недовольно вздохнул Шон, чувствуя тяжесть от щедрости родственников, которой он чувствовал обязанность отплатить.

– Но до моего подарка им далеко, конечно же! – хмыкнул младший, перемешивая нарезанные кубики овощей в огромном тазике. Если братья готовили на рождественские праздники, то от души и на долго. Обычно они сплетались всеми конечностями на новеньком диванчике и смотрели Гарри Поттера, о готовке речи не шло вообще.

– Ты про тот шикарный кривой шарф, который я обнаружил под ёлкой в прошлом году? – хмыкнул Шон, получив недовольный тычок поварёшкой с помощью, конечно же, суперсилы. Отвлекаться от салата ради такой мелочи Даниэль не собирался.

– Я впервые держал крючок в руках, и ты говорил, что тебе понравилось! – надулся младший, но растёкся под нежным поцелуем в лоб.

– Я пошутил, энано. Мне правда понравилось.

И Шон не врал – носил его всю зиму, а летом держал в портфеле, чтобы далеко не отпускать от себя младшего даже в таком метафорическом смысле.

Вокруг всё кипело и шипело, пока братья перекидывались фразами и неторопливо готовились к празднику. Плед на диване уже был готов к предстоящему забегу по фэнтезийной вселенной; рисунки Шона глядели на братьев с изображённой на них нежностью; даже маленький пёсик, очень похожий на Грибочка и названный Грибочком II, не мешал, свернувшись на кресле.

И всё это разрушил громкий стук в дверь, недавно установленную после небольшой стычки с бандитами. Шон нахмурился, быстро вытер руки о передник, который ему заботливо подарил младший брат ради веселья (а старший прикипел к этому куску ткани в ту же секунду), и двинулся к сейфу, где хранился пистолет.

Даниэль не отставал – занял оборонительную позицию за плечом брата и накрыл его щитом.

– ¿Quién es? [кто там?]

– К- что? Perdón, я ищу братьев Диаз, а тут, вроде как, их мастерская, – знакомый голос тонко намекал на огромную надпись на половину их жилища – «Мастерская братьев Диаз». На чистом английском. В Мексике.

Расслабив напряжённо сжатые руки и вместе с этим опустив пистолет, Шон смело открыл дверь. На пороге показался всё тот же знакомый парень, который когда-то подбил их на судьбоносное ограбление.

– ¿Cómo estás, дружище? [как дела?] – Финн, разморённый под тёплым солнцем, полез обниматься, но нечто невидимое не позволило такой роскоши случиться.

– И тебе привет, Финн, - младший всё это время настороженно стоял за спиной Шона и не опускал щит ни на секунду.

– Какими судьбами? – улыбка на лице старшего брата была точно такой же, как во времена их отшельничества в Северной Калифорнии – доброй и ощущалась подобно дому. Финн ещё в те, уже далёкие, месяцы был влюблён в городского мальчишку, который хвостом ходил за младшим братом, играя роль их погибшего отца. И сейчас эта нежность вновь расцвела от одного взгляда на повзрослевшего Шона.

– Да вот, проездом. Подумал, что будет неплохо отпраздновать рождество. И тебе привет, супергерой, – он махнул младшему рукой, на что тот приподнял бровь, но приветственно кивнул.

– Конечно, проходи.

Шон, заботливый, как и тогда, показал ему ванную, а затем вернулся к готовке. Повсюду Финна окружило личное пространство двух братьев, которые сплавились воедино за долгие годы. Пара полотенец, висящих рядышком; зубные щётки в одном стакане и почему-то «лицом» друг к другу; занавески с волками, какими-то кривыми, будто нарисованные ребёнком (Даниэль выбирал, без сомнений); гора одежды, от которой пахло машинным маслом и немного кофе; всё вокруг кричало о целой истории.

Финн неторопливо принял ванну, наслаждаясь горячими каплями. Всё-таки потерять кофту было большой ошибкой. Даже если на улице и не было снега, как, например, в Орегоне, но озноб время от времени прокрадывался под лёгкую футболку, пуская мурашки по телу. И даже тёплое зимнее солнце не спасало особо.

Спустившегося гостя никто даже не заметил, и Финн смог понаблюдать за семейной обстановкой в семье Диаз. Они стояли очень близко, но так, что, удивительным образом, не мешали друг другу, нарезали что-то и перемешивали. Время от времени толкались локтями от очередного подкола под весёлый смех.

– В любом случае Чёрная Вдова сделала бы Кэпа, – важничал Шон, уворачиваясь от острого локтя брата.

– У Кэпа сверхспособности!

– У тебя тоже, но я легко могу тебя завалить.

– Это! Потому что я позволяю тебе!!

– Ну конечно, энано, – парировал старший брат, забавляясь от притворной обиды на чужом лице.

– А ёлку-то вы откуда достали?

Внезапный голос напугал братьев. Оба вздрогнули, пара предметов оказалась на полу сметённая силой Даниэля. Загнанный взгляд, волчий даже, сменился на привычный тёплый, когда они поняли, что это Финн, а не очередной налётчик.

– Прошу прощения, не хотел пугать, - обезоруживающе поднял ладони вверх Финн. Шон доброжелательно кивнул ему на диван, пока Даниэль недовольно сверлил взглядом футболку старшего брата на внезапном госте.

– А когда я прошу твои вещи, ты постоянно ворчишь, – как бы младший не пытался снизить громкость голоса до шёпота, Финн всё равно услышал. И хмыкнул, присаживаясь на кресло. Грибочек II недовольно взглянула на него, но уже через несколько минут оказалась рядом, прижимаясь боком к тёплому человеку.

– Финн – гость, а ты уже и так перетаскал все мои вещи вплоть до трусов, энано. Имей совесть.

Гость, о котором они шептались, слышал их и думал о том, насколько же за эти годы они приросли друг к другу, образовали новую семью и сколько же правил, традиций и привычек создали. С одного взгляда становилось понятно, что отпускать друг друга не собирался ни один из братьев. По крайней мере, Финн надеялся, что Шон отложит свою роль отца и сможет насладиться романтикой. В самом лучшем исходе – вместе с ним.

Огонь надежды горел в нём ещё с того «великого ограбления», на которое он по глупости подбил братьев. Тогда парень был совсем юным, влюблённым и жадным. Хотел начать, наконец, беззаботную жизнь и помочь своему предмету обожания перестать скитаться на последние гроши. В итоге Шон лишился глаза, они оказались разбросаны по разным штатам, но этот удивительный человек всё равно смог выбраться, сбежать, даже построить новый дом.

Финн влюблялся с каждой секундой, глядя на новые татуировки, покрывавшие смуглые плечи, на отблеск чёрного протеза в отсутствующем глазу, на подтянутый зад, на улыбку от очередной перепалки с младшим братом. Весь он будто пах добром, хотя пережил столько дерьма и совершил не одно убийство. При этом остался чистым. В глазах Финна уж точно.

– Ну, Финн, как тебе дорога до наших краёв? – вытирая руки о передник, подошёл к нему Шон, не переступая арочный проход, который отделял кухню и зал, и опёрся о косяк. Даниэль продолжал что-то тушить в сковороде, аромат из которой доходил даже до песочного диванчика, не забывая при этом недовольно следить за Финном.

– Было довольно весело. С Кэсс мы проехали вплоть до Аризоны, там пришлось разделиться, у неё возникла пара трудностей в лице копов. Но она правда тоже очень хотела навестить вас, – поглаживая Грибочек, расслабленно поведал Финн, залипнув на родинках на смуглом лице. Прямо на щеке. В виде созвездия. Созвездия, которое нужно собрать губами.

– Надеюсь, ничего серьёзного? – обеспокоенная складка пролегла между бровей Шона, и Финн умилился тому, как этот уже взрослый мужчина переживал о людях, которых видел десять лет назад на конопляной ферме. Да, они иногда обменивались письмами, но Шон явно относился к ним, как к дорогим друзьям, несмотря на всё дерьмо, что они им сделали. И это грело сердце и надежду в Финне.

– Да не, поймали с травкой. Всё, как обычно. Она подъедет чуть позже. Может к этому моменту вы уже устанете от меня и выгоните, - хмыкнул Финн, надеясь этими словами подтвердить свои мысли.

– Не неси ерунду, Финн. Оставайся, сколько хочешь. Ты всегда желанный гость у нас. Правда, энано? – Шон обернулся к младшему брату, будто без контакта с ним даже пять минут – это что-то невозможное. Что-то, что выбивается из их обыденности.

– Конечно, – со скрипом ответил Даниэль, явно не желающий делить внимание брата с кем-то дольше дня. В этом он ни капли не изменился.

– Вау, сколько натуги. Энано, а ведь раньше Финн заменил тебе старшего брата, – поцокал Шон.

– Я же уже извинялся за это! – покраснел Даниэль и стал очень похож на того самого малыша, который держался рядом с братом, но нагло парировал в разговорах со старшими и пытался выглядеть круто.

– Я даже чувствую гордость за такое внимание, – хмыкнул Финн.

– Ты слишком-то не захвались, – улыбнулся ему Шон. – Он тогда готов был заменить старшего брата даже на Чубаку, – рассмеялся мужчина, пока щёки Даниэля негодующе закипали. А Финн всё больше падал в чувство восторга.

Конечно, Шон был безумно горячим, когда с серьёзным лицом взламывал тачки и прокалывал колёса на ферме, чтобы за ними не погнался Большой Джо, но и таким, открыто смеющимся, расслабленным, счастливым, он выглядел просто крышесносно.

Оправившись от своей же шутки, Шон заметил надутые губы брата и глаза на мокром месте. Он усмехнулся как человек, который привык иметь дело с такими ситуациями. И Финн верил, что так оно и есть.

– Кто тут такой грустный и обиженный? – Шон неторопливо подошёл к брату со спины, легко обвивая подтянутую талию руками. Даниэль казался даже выше, но мускулами явно уступал. Скорее всего Шон пытался возместить пропасть между силами Даниэля и своим физическим состоянием.

– Шон, я же просил. Я уже не знаю, как правильнее извиниться перед тобой за те дни, - он понизил тон голоса до шёпота, стараясь не показывать свою слабость перед гостем.

– Энано, ты же знаешь, что я лишь шучу. Позволь мне иногда таким образом выпускать пар. Я не со зла, ты же знаешь. Прости, если обидел, – Шон нежным поцелуем коснулся смуглой щеки брата, попав прямо на родинки. Собрав их губами.

И Финну всё стало кристально ясно. Он во все глаза смотрел на интимность момента, улыбка медленно сползала с его губ. Чувство веселья от слишком обидчивого младшего уступало место шоку и горькому разочарованию. Не он. Ну конечно, не он.

Конечно Даниэль. Кто же ещё?

– Ладно, уже почти готово. Поставишь тарелки? – уняв разбушевавшиеся чувства, младший из волков слегка похлюпал носом, а следом совершенно естественно поцеловал старшего брата в губы, поглаживая по родинками на его щеке ладонью. Как будто делал так каждый день.

Финн почувствовал себя грешником, вторгшимся в чужой храм. Будто посмел позариться на икону. Украсть Бога, который принадлежал другому.

Когда Шон повернулся к нему, как ни в чём не бывало, этого выражения на его лице уже не было.

– Поможешь мне накрыть? – он обратился к Финну с тем же мягким взглядом, когда получал поцелуй, не до конца отойдя от нежности, видимо.

Гостю оставалось только кивнуть с непринуждённой улыбкой и принять новые правила игры. В конце концов, он чертовски хорошо держал лицо и быстро приспосабливался.