Открывается дверь и в комнату попадает хоть немного света. Затем включается лампочка, и своим тусклым светом она освещает эту полупустое место. Слышится звон от ударов наручников по батарее. Но вошедшего будто бы и не интересует этот звук. Его пронзающий взор сначала касается чистой заправленной, но до жути дешевой, кровати, дальше он падает на пол, который представляет собой отвратительный во всем линолеум, потом – на небольшое окошко наверху, сквозь которое уже не мог проникать свет из-за наступившей ночи. В конце концов, вошедший все же обратил внимание на того, кто так сильно шумел в этой комнате.
Тарталья был покрыт различными ранами так сильно, что на нем, казалось, нет живого места, кроме лица – его почему-то зачастую щадили, возможно, потому что оно было неимоверно красивым. К тому же было сложно отличить какие ранения откуда получены – в боях или же от собственного парня.
Скарамучча нарочито медленно подходит к закованному телу у батареи. Страшная ядовитая ухмылка не сходит с его губ, в то время пока каблуки его черных туфлей стучат по полу. Ему ни капли не жаль, что человек перед ним сейчас может только слышать все происходящее вокруг, все-таки маска для сна может быть полезной и в их играх.
Но что бы ни происходило – это все лишь создавало ненужное ожидание между ними, ведь они точно знали, что им нужно друг от друга. И нужно им было подчинение и контроль.
Хоть друг друга они ненавидели до скрежета зубного, но не могли остановить все происходящее, ведь стали зависимы от столь порочной связи. Они до безумия любили контролировать друг друга, и что бы ни происходило – это было основой их отношений.
И снова звучит звон металла. Тарталья был почти освобожден от плена цепей – руки его больше ничем не прикреплялись к батарее, но наручники с него так и не сняли. Но сняли повязку для глаз. Слышится мычание наполненное разочарованием.
– Ой, ну а чего ты еще хотел? Наша игра даже не начиналась пока что, а значит и закончится не скоро.
После этих слов Скарамучча наотмашь ударил по выражающему злость лицу Аякса. Голова последовала за ударом, но быстро вернулась почти в исходное положение. Теперь его горящий яростью взор был направлен на стоящего перед ним человека. Стало видно кровь, которая начала медленно струиться из губы принявшего удар.
Вновь послышалось мычание, но в этот раз оно было недовольным. Хотя с чего бы быть довольным человеку, которого приковали на день к батарее, воткнули в рот кляп из тряпки, подозрительно похожей на их половую, а теперь еще и били. Но, к счастью, на этот раз ему дали возможность говорить, достав эту мерзость изо рта.
– Поблагодарил бы хоть за то, что освободил твой блядский рот.
– Благодарю вас, Ваше Величество, за столь великодушно оказанную услугу по высвобождению моего бедного рта от тряпки, которую вы, блять, сами туда и запихали.
– Пизди поменьше, а то обратно затолкаю, но предварительно вымыв ей грязный пол прямо у тебя на глазах. – И без того злой Скарамучча заметив усмешку в глазах своей «любви» быстро понял, что в словах, адресованных ему была до жути отвратительная игра слов. – Ты только что специально использовал слова, которые можно воспринять как образованные от слова «велико»? Ты, долбоеб, долго над этой хуйней думал?
– У меня был целый день в полном одиночестве и без возможности нормально двигаться, чем мне еще было заняться? А хуйня, кстати, у тебя в штанах между ног болтается.
Тарталью схватили за волосы и пнули под ребра.
– Выебывался бы ты поменьше, а то прошлой ночью был совсем не против этой хуйни, покорно так сосал ее и стонал, когда насаживался.
– Да пошел ты к чертям собачьим, что ты мне сделаешь, если буду и дальше выебываться? На цепь до конца дней посадишь?
– А может и посажу. У меня в планах, конечно, только кляп и то, если окончательно выбесишь, но твой вариант тоже неплох.
Тарталью быстрым движением перекладывают на кровать, хотя это больше похоже на бросок. К своему счастью, Аякс лежал на спине, а значит, мог спокойно наблюдать за происходящим. Но радость его быстро прервали, снова прикрепив наручники цепью к изголовью кровати, его руки зафиксировали над головой.
Скарамучча залез под кровать, чтобы достать коробку со всем необходимым для их игр и начал в ней усердно рыться. Немного припугнув Тарталью, находящимися в ней уретральным катетером и эрекционным кольцом, достал маленький кинжал и нормальный кляп с черным шариком, в котором было много маленьких отверстий.
– А вот теперь мы с тобой блять по-настоящему поиграем. Готовься ответить за все свои слова и поступки. Думаешь я не заметил, что ты хуй пойми где шляешься после тренировок и переписываешься с каким-то «Чжун Ли», шлюхан ебаный. – Слова были произнесены шепотом на ухо с нескрываемой яростью.
После этих действий Скарамучча снова надел на Аякса маску для сна, чтобы тот не мог предугадать происходящее. Он взял в руки кинжал с резной рукоятью, который специально заказывал для своей коллекции холодного оружия. Но в оружейной он смотрелся не очень, поэтому и был закинут в коробку под кроватью. Повертев кинжалом в руках и проведя по одной стороне острия лезвия пальцем, он бесцеремонно всунул кляп в рот своего партнера, прервав все дальнейшие пререкания, и вздохнул.
Кинжал в его руке заменял самую лучшую кисть во всей вселенной. Тело Аякса было для него прекраснейшим холстом – оно не дрогнет, не начнет уклоняться от боли, потому что давно к ней привыкло. И вот, легкий взмах руки и на грудной клетке появляется первый порез, он почти неощутим, но в скором времени на его месте возникают капельки крови, похожие на россыпь зерен граната. Мастер и холст знали – это не больше чем проба пера и дальше линии будут становиться все увереннее.
На этот раз порез пришелся на ногу и был больше и больнее предыдущего. Следующие пять ран наносились быстро и четко, после чего наступило кроткое затишье, чтобы дать мастеру взглянуть, где лучше дальше продолжить свой узор. Выбор его вновь пал на грудную клетку, но к ней добавились еще плечи. Взмахи рукой, чьим продолжением был кинжал, начертили новые линии, из которых все так же шла кровь.
Подумав еще немного, Скарамучча нанес на холст более глубокие порезы, которые пришлись на руки. Из них быстро, почти мгновенно начала сочиться кровь, оплетая руки кровавым браслетом.
Скарамучча, наконец-то, был почти полностью удовлетворен своей прекрасной картине, понятной лишь ему одному. Оставался лишь пару маленьких штрихов.
Мастер вновь взял кинжал и прижал к горлу Аякса с диким желанием прирезать этого ублюдка, но сдержался и лишь приставил его к горлу, оставляя маленькую кровавую рану.
– Еще раз такую хуйню выкинешь, то я точно тебя ебну, понял? Ты же знаешь, что я точно узнаю, что ты по чужим хуям скачешь.
Скарамучча вынул кляп изо рта Тартальи и снял маску для сна, собрал пальцами кровь из самой глубокой раны и просунул их глубоко в рот своего партнера. Он играл своими пальцами в ротовой полости и по рукам пошли дорожки слюны. Но ничего не могло пройти идеально, так что Тарталья с силой сжал фаланги пальцев своими острыми зубами, за что получил очередную пощечину.
– Ты совсем ахуел в меня свои грязные пальцы пихать, еще раз так сделаешь, я тебе их откушу к чертям собачьим.
– Ой, посмотрите, кто тут снова выебывается, отделался легко за то что вечно пиздит так еще и возмущается. Запомни, ты не больше чем обыкновенный шлюхан, за которым мне нужно вечно следить, чтобы не сбежал трахаться к первому встречному.
– Да кто тут еще шлюхан, а? Кто вечно шляется по всяким клубам, говоря, что он на задании? Вот далеко же не я этим занимаюсь!
– Прикинь, мне такие задания дают, потому что выгляжу хорошо, в отличие от некоторых. Да и у меня куда лучше получается располагать к себе людей. А тебя, похоже, давно хорошенько не трахали, раз такую поебень несешь.
Возразить Тарталье не дали, потому что снова вернули кляп на место. Он явно несколько устал от подобного обращения, поэтому даже не пытался ничего сказать – это уже явно было бесполезно.
Скарамучча резко снял трусы со своего “возлюбленного” и вновь полез за коробкой с полезными вещами для их игр. Немного покопавшись в ней, он достал смазку на водной основе и презерватив, предварительно показав этот набор лежащему на кровати.
– А знаешь, на что еще способен этот кинжал? Думаю, ты уже догадываешься, не можешь же ты быть окончательно тупым.
Доминирующий в этот вечер господин нанес немного холодной смазки на свои руки и принялся разрабатывать мышцы ануса Аякса. После того как Скарамучча закончил с этим грязным, по его мнению, делом, он раскатал презерватив по рукояти своего драгоценного кинжала, предварительно спрятав лезвие в ножны, чтобы не изранить свои прекрасные руки.
Поначалу Скарамучча медленно вводил рукоять кинжала внутрь тела Тартальи, но дойдя до середины, вытащил ее. Повторив эту манипуляцию несколько раз, он приставил рукоять к входу и резким движением вогнал ее до крестовины. С губ Аякса сорвался стон, который стал знаком, что пока бы снять этот злосчастный кляп и насладиться великолепной мелодией, исходящей из полностью покрытого слюнями рот.
Скарамучча ритмично двигал рукоятью в анусе Тартальи, задевая его простату. Во время этого действия он расстегнул свои штаны и приспустил их, после чего повторил это и со своими трусами, достав достаточно возбужденный член. Скарамучча сначала залез на ноги Аякса, прислонил свой член к члену своего партнера и начал дрочить им в такт движению рукояти – так же быстро и немного прерывисто из-за приближающейся разрядки.
Их голоса создавали мелодию из приглушенных и хриплых стонов, становясь музыкой. Их маленькая песня окончилась на громком совместном стоне, означающим одновременный оргазм.