Четыре тонких чёрных когтя длиной в фалангу пальца почти касаются шеи, а указательный очерчивает контур лица так аккуратно и плавно, что не оставляет следа. А ведь ими рвёт на части тела путников и демонов поменьше. Сигма не дышит совсем, но взгляд молодого самосовершенствующегося остёр и непоколебим, направлен прямо в глаза врагу.
— Боишься меня, заклинатель?
— Нет. — Лисий смех звонкий, заливистый, но с хитринкой, подобной горошку тёмного перца в густом бульоне.
— Смелый, смелый заклинатель. Давно догадался кто перед тобой?
— Как только вошли в лес.
— Что же не убежал?
— Я обещал провести тебя.
И снова Хулинь-Цзинь лишь улыбается, обнажая белоснежные клыки. Тянется к губам Сигмы, касается их обманчиво нежно. Ресницы юноши вздрагивают, глаза распахнуты — поцелуй стал неожиданностью для целомудренного последователя духовной школы, он и подумать не смел. Демонический лис с самого начала принял форму высокого иностранца с пшеничными волосами в длинной косе и разноцветными глазами. Знал, что привлечёт очаровательного заклинателя и легко увёл его за собой. На глазах у Сигмы ближе к подножию горы, по поверьям — пристанище демонов, коса побелела, из-под ханьфу вильнули пять пушистых хвостов, на макушке дёрнулись лисьи уши, а глаза обрели яркий золотисто-медовый цвет. «Спасибо тебе, заклинатель, за помощь. Кроме награды, которую я обещал, если ты проведёшь меня до озера, я накормлю и напою тебя. Идём, ты должен отдохнуть, чтобы следовать дальше.» — сказал демон. И Сигма пошёл.
Теперь, в доме не-человека, называвшегося Гоголем, его прижимают к косяку, впиваются в губы, проникают языком в рот, прикусывают острыми клыками почти до крови. Лис снимает с него наплечники, развязывает пояс — меч падает с громким звоном, стягивает верхние одежды и впивается в шею. Сигма откидывает голову назад, больно ударившись о дерево, закрывает рот тыльной стороной ладони.
— Демоническая метка? — Спрашивает сбиваясь, чуть дыша.
— Не угадал! Это просто засос. Люди тоже так делают.
— И… Он теперь навсегда?
— Нет конечно, сойдёт через несколько дней. Неужели ты ни разу не делил ложе с женщиной? — Сигма отводит взгляд. — С мужчиной? — Краснеют кончики ушей под усмешки демона.
Он ведёт полуголого заклинателя к постели из звериных шкур, падает сам и тянет Сигму за руку. Лис быстро переворачивает его на спину и нависает сверху, снимая нижние одежды. Потом усаживается на худые бёдра и медленно-медленно начинает раздеваться.
— Заклинатель, а, заклинатель. Я могу обратиться тем, кем ты пожелаешь. Юной девицей со стройными плечами и мягкими грудями. Или статной женщиной с пышными формами, ярким макияжем и чёрными волосами–воронье крыло. Что думаешь? — Сигма лишь молча снизу вверх наблюдает за представлением. — Мужчиной с сильными руками, широкой мощной грудью и щетиной на подборотке. Хочешь, буду маленькой девочкой, а хочешь, лисицей обращусь? Какие у тебя вкусы, а, заклинатель?
Сигма хлопает несильно по мягкого бедру, прожигает гневно серебром глаз надменную морду.
— Останься так. — говорит тихо, одними губами.
Лис скидывает наряд, как змей кожу и, о небожители, конечно он не носит нижних одежд. У Сигмы никогда не было проблем с дыхательными техниками, так почему ему так не хватает воздуха рядом с этим существом?
— Заклинатель, как тебя зовут? — Демон шепчет на ухо, шершавым языком касается застёжки серьги-кисточки.
— Сигма.
— Врёшь ведь, чую.
— С чего ты взял, что я буду рассказывать своё детское имя демону?
— Ты прав. Сяошу — можешь звать меня так.
Лис встаёт и мягкими шагами подходит к каменным полкам. С них валятся всех цветов и форм флаконы снадобий и зелий, целебные листья трав и цветов. Он хватает небольшой бутылёк и возвращается к Сигме, устраиваясь у его ног, разводя колени в стороны. Когтистый палец вскрывает склянку, из неё доносится нежный аромат, точь в точь духи старшей сестрицы, опускается в масло и касается входа. Заклинатель рефлекторно сжимается, обеспокоенно глядит в глаза лису.
— У тебя не было близости? Хоть знаешь, что я хочу сделать с тобой?
— Знаю.
— Откуда?
— Читал.
— Какой шаловливый заклинатель мне достался. Прелестно. — Чёрный коготь скользит внутрь. Сигма дёргается, со скоростью тигра хватает демона за руку.
— Сяошу, остановись. Царапаешь. — Говорит он проникновенно, как самую главную тайну мироздания.
— Тогда сам. Не смотри на меня так, давай.
Лис вынимает палец под тяжёлый вздох. Он подаёт Сигме масло, тот макает два пальца. Заклинатель задирает ноги выше и осторожно вставляет сразу оба, крепко сжимая запястье демона, откидывается назад, открывает шею. А лис любуется, облизывает алые губы на добычу, машет хвостами, готовый накинуться, вздрагивает мягким правым ухом на стоны юноши. Сигма блаженно закрывает глаза, проникает в себя быстро, размашисто, сгибает пальцы внутри — достаёт до точки источника мужской силы, стонет в голос так протяжно… Лис убирает его пальцы и приставляет мокрую головку твёрдого члена на их место. Не церемонится: одним толчком входит на всю длину, бьётся бёдрами о круглые ягодицы Сигмы. Заклинатель судорожно хватается за шкуры, за лиса, царапает, что попадётся под руку и кричит безмолвно открыв рот, а в уголках собрались хрусталики слёз. Больно. «Гоголь» наклоняется к его лицу, со всей нежностью, на которую способны такие, как он, целует своего заклинателя в лоб и начинает двигаться. Берёт быстрый темп сразу же — нелюдям усталость чужда. Впрочем, как и сострадание. Он сжимает молочную кожу бёдер, оставляет следы когтей. Улыбка—звериный оскал не сходит с лица. Все пять хвостов двигаются в такт толчкам, готовые устроить бурю в небольшом доме лисьего духа. Золотые глаза жгучим огнём горят в темени.
Сигма задыхается. Ужасно хорошо. Чтобы сказали его братья, его соученики, если бы узнали, что он мечется в экстазе под демоном, что рвёт его плоть и душу? И этот демон поистине красив, как небожитель. Обличие, которое он выбрал специально для Сигмы заволакивает серебряные глаза туманом. Заклинатель стонет в очередной раз, хватается за плечи движущегося в безумстве лиса. Миг и весь мир остановился. Что-то горячее разливается внутри и стекает по бедру, когда демон выходит. В Сигме чертовски пусто, в паху чертовски тяжело.
Пару секунд и вокруг члена чувствуется что-то горячее, раскалённое подобно только скованному клинку. Шершавый язык лиса лижет головку, с силой проходится по щели, спускается ниже по стволу и поднимается обратно. Он двигает головой, роняя платиновые вьющиеся пряди на заклинательские бёдра. С долгим мычанием Сигма кончает, как в бреду смотрит на деревянные сваи сверху.
Хулинь-Цзинь глотает мужскую Ци, всё, до последней капли, и удовлетворённо вздыхает. Падает рядом с юношей, притягивает его к себе, мягко кусает за ухо.
— Спасибо, мой заклинатель. Давно я не лакомился энергией живого мужчины в рассвете сил. Засыпай, Сигма, завтра у нас ещё очень много дел.
Дыхание самосовершенствующегося медленно восстанавливается, грудь вздымается ровно, а рядом, свернувшись клубком, лежит белоснежный лис, согревает их пятью хвостами.