Звезды на небе прекрасны, их можно долго рассматривать, изучать, но у Камиширо вместо них — Цукаса. Он творение Вселенной. Руи — счастливчик, потому что только ему позволено прикасаться к нему, любить и целовать. В комнате, освещённой только свечами, для Камиширо представлен шедевр. Его любимый Тенма лежал на кровати в большой белой рубашке, которая спадала с одного плеча, он обнимал подушку, а на его ногах были только чулки.

— Руи, ты скоро? — Цукаса не двигался, только тяжело дышал. — Это смущает меня...

  Он сидит в одной позе уже несколько минут, а все из-за Камиширо: его муж изображает его на бумаге и изучает взглядом всего. Тенма утыкается в подушку, пытаясь скрыть свое красное лицо. Он иногда встречался взглядом с Руи, и тот ехидно улыбался. Цукаса хотел уже возмутиться, но его прервал собственный потретист.

— Я закончил, не хочешь посмотреть? — Камиширо оставил все карандаши на столе и подошел к кровати, Тенма сразу же присел. Он хотел поправить рубашку, но его тут же прервали - Руи укусил за плечо свою модель. 

— Руи! Боже...

  Парень сжал руку художника, хотел отобрать лист и посмотреть на свой портрет, а в него только сильнее впивались. Слабый Цукаса упал на кровать, позволив Руи нависнуть над собой. 

— Я больше не буду соглашаться, Руи, — Цукаса пытался оттолкнуть от себя парня, присаживаясь. — Ты мне какой раз не хочешь показывать свои подобные работы со мной...

  Камиширо спустился на пол, присаживаясь прямо у ног своего возлюбленного. Он отдал листок, который так бережно держал в своих руках. На слова Тенмы Руи отвечал поцелуями, прикасался губами его колен, а руками медленно снимал чулочки.

- Мой дорогой муж, ты не хочешь, чтобы я в полной мере оценил свой портрет?

  Цукаса не мог сосредоточиться на рисунке, его взгляд падал на Руи, который снимал чулки без разрешения. 

- Душа моя, тебе интересен я? Может лучше посмотришь на то, как я нарисовал твои бедра? - Камиширо без всякого стеснение изучал эти самые ноги на глазах у Цукасы. 

  Он стоял на коленях перед своим мужем, хотя в их обществе не принято, чтобы аристократ стоял на коленях перед кем-либо вообще. Но Камиширо плевал на этикет. Парень готов целовать ноги своего любимого, чем сейчас этим и занимается. Он нежно целовал ступни Тенмы, руками сжимая его чресла. Цукаса не мог уже рассматривать свой портрет. Да, тот был просто великолепным, но тело необузданно дрожало. Руи знает куда надо давить, чтобы его муж смог получить наслаждение. Камиширо рукой забрел под рубашку, поглаживая живот, - ничего пошлого и грязного, простая забота и ласка.

- Мой милый Цукаса, можно ли мне расцеловать все твоё тело? - ухмыляясь, просит Руи, приподнявшись на коленях и глядя модели в глаза. 

  Позволить себе насладиться друг другом в интимном характере, об Руи всегда спрашивал, как и Цукаса. Они уважали выбор своего партнера и не делали ничего насильно. 

  Тенма молча притянул Руи к себе. Он затянул его в поцелуй, расстегивая пуговицы на своей рубашке, но Камиширо не сдавал позиции. Мужчина уже поднялся с пола, хотел самостоятельно избавиться от ненужной одежды, но за него начал Тенма. Парень медленно расстегивал уже пуговицы у Руи. Делал это медленно, немного неряшливо - ему нравилось дразнить. Этому научился у самого Камиширо: Тот всегда не против немного поиздеваться над Цукасой, но в постели они меняются ролями. Поэтому сейчас Руи оказался на кровати и снова вместо звездного небо перед ним был его любимый, драгоценный Цукаса. Камиширо сдался ему полностью. Он молча улыбался и наблюдал за своим мужем, который успел стянут с него рубашку и сесть в низу живота, своими пальцами зарываясь в мягкие, приятные волосы Камиширо.

- Любимый, сможешь ли ты порадовать меня сегодня? - Цукаса скинул с себя верх и немного откинулся назад.

- Конечно, душа моя, - отвечает Руи, пальцами впиваясь в бёдра Тенмы, заставляя склониться к нему. Он целовал так жадно, облизывая и покусывая губы, будто модель могли вот-вот забрать, пока его волосы также сжимали пальцами.

  Парни вновь перевернулись. Сегодня Руи не позволит Цукасе брать всю инициативу на себя. Камиширо оторвался от мягких уст возлюбленного и примкнул к его шее, кусал её, смешивая с поцелуями. Тенма наблюдал за Руи. Он сжимал его волосы, иногда шипел от сильно вцепившихся зубов. Камиширо не щадил. Ему нравилось после рассматривать тело Тенмы. Он ужасный собственник. Ему приносит неземное удовольствие одна только мысль, что только он может изучать этот шедевр, глядеть на него столько сколько захочет. Камиширо заставит Цукасу нырнуть в это наслаждение. Он медленно проводил по всему телу пальцами, рисуя линии. 

  Он любит Цукасу, так безумно любит, что готов отдать жизнь за него. Он сделает все, пусть только прикажет - Камиширо без лишней мысли подчиниться ему.

  Руками он дошёл до белья Цукасы, а хватка его волос прекратилась - он не мог дальше дотянуться. По телу модели бегали мурашки от укусов и поцелуев. Его муж завладел телом. Цукаса только и мог в ответ одаривать тихими всхлипами и нелепыми поцелуйчиками. Тенма не знал куда себя деть, его переполняли эмоции. Парень прикрыл свой рот ладонью, но долго она не смогла скрыть вздохи. Камиширо целовал каждый пальчик Тенмы, рукой снимая последние слои одежды с мужа.

- Душа моя, прошу говори мне сразу, если будет больно. - Руи оставил поцелуй на тыльной стороне ладони, а левая рука уже была на ягодицах юноши. 

  Камиширо сжимал, продолжая целовать ноги мужа. Его выражение лица это что-то невероятное, все эмоции смешались воедино, в основном лёгкое возбуждение и страх. Хотя, казалось бы, в браке они давно, но Тенма все такой же юноша, который боится почувствовать боль, пусть уже и опытный. 

— Дорогой, сегодня я позабочусь о тебе, — тихо проговорил с улыбкой Цукаса. — Не волнуйся.

  Тенма провел пальцами по губам Камиширо, но их забрали в плен. Руи начал целовать каждый палец, проводился языков, немного кусая. Как же он хорошо это делает. Его взгляд направлен только Цукасу, не смеет даже оторвать его на секунду. 

  А это жутко заводит Тенму. Руи завёл пальцы в рот, но резко их вынул. Цукаса кинул на него вопросительный взгляд.

— Милый, позволь мне дополнить нашу обстановку, — Руи подошёл к балкону и открыл его на распашку. 

— Хочешь, чтобы твои стоны слышали другие?

— Помимо нас никого здесь нет, да и я обещаю, что буду тихим. Только тебе позволено слушать меня. — Камиширо подошёл к Цукасе и мягко поцеловал его в губы, опускаясь рядом с ним.

 Тенма навис над ним и наконец-то смог доминировать. Он одарит его ласками чуть позже, а сейчас занят только губами мужа. Насколько они мягкие, Цукаса их обожает. Он бы их просто съел, настолько сладкие и приятные они были. Жаль, что долго не могут держать поцелуй - Камиширо задыхается, и только Тенма способен его доводить до такого состояния. Цукаса сжал бедра Руи, отсраняясь от него.

— Цукаса, мой милый Цукаса, я так тебя люблю, я восхищаюсь тобой, — простонал Камиширо, положив голову на подушку.

  Он позволил себе взять в плен левую руку Тенмы. Тот оставлял на ней поцелуи, в каждый вкладывая свою любовь. Цукаса же снял с Камиширо белье. Он достал косметический вазелин, промазал им свою руку и вошёл в него одним пальцем, продолжая целовать его таз, иногда кусал, оставляя свои следы - так он рисовал свои звезды на теле Руи. Маленькие укусы смотрелись очень хорошо. Ах, как же господин Камиширо любил их рассматривать в зеркале ванной комнаты. Любоваться собой, вспоминать все эти моменты от и до, как именно Цукаса ставил их. Как он смотрел, в какой позе стоял, где были руки на этот момент. Одни лишь мысли заставляли ощутить ту дрожь, которая была в ту или иную ночь. Руи и предвкушал. Он думал о том, как потом будет все это наблюдать, но сейчас ему хочется куда большего. Хочет свою музу, свою любовь, своего Цукасу. Какой же капризный, а такой взрослый и важный. 

— Цукаса, моя звезда, пожалуйста, не тяни, — жалобно проскулил Камиширо и взглянул, улыбнувшись.

  Может ли Тенма ему отказать? Конечно нет. Он любит дразнить Руи, но сейчас хочет сам подчиниться его желанием. Как же они меняются ролями, они идеальны друг для друга. Они любят и готовы на эту любовь отдать всего себя без страха. Цукаса ввёл и второй палец, все же не хочет своему мужу сделать больно. 

— Боже, моя звезда, как же я люблю тебя. Ты прекрасен. — Камиширо тяжело дышал, оставил руку Цукасы в покое. 

  Он не думал ни о чем, да и не хотел. В его голове только Цукаса, и перед ним он сам - безумно красивый парень. Даже в этой темноте он сияет. Это его звезда и только его. Он любит, страшно любит, зависим. Будет показывать всем свою любовь к нему, чтобы все знали. 

  Тенма довольно улыбался. Ему нравились комплименты от Руи всегда, но сейчас они ещё больше приносили удовольствия и возбуждения. Цукаса приблизился к губам Камиширо, добавляя и третий палец. Парни снова втянулись в поцелуй. Только Руи не мог сосредоточиться на чем-то одном, его разрывало, дыхание давно сбилось. Он не мог нормально целовать губы своего возлюбленного, тихо стонал в поцелуй. Цукаса больше тянуть не хотел. Он вынул пальцы, грубо заставляя Камиширо целоваться. Кто из них капризнее? 

— Я люблю тебя, мой художник — произнёс Цукаса, аккуратно входя в Руи.

  Тот не мог ничего ответить сейчас. Его переполняли чувства. Боже, боже, боже, да он сейчас умрёт. Да и ещё эта улыбка на лице возлюбленного. Он убрал волосы со своего лица, немного прогибаясь. Его звезда все равно мерзавец. Тянет, хотя не хотел. Но Камиширо понимал, что тому уж очень нравится вся данная картина. Вот он - шедевр для Цукасы. У Руи не такого терпения сейчас, он уже сам шёл навстречу.

— Ц-цукаса, мой Цукаса, — Камиширо довольно улыбнулся, ощущая полностью своего любимого. 

  Тело дрожало, Камиширо выгнулся, а его правая нога оказалась на плече Цукасы. Не давал разрядку вообще. Тенма целовал, поверх недавних укусов оставлял ещё одни, целовал, проводил языком, да ещё другой рукой сжимал талию Руи. Все тело молодого аристократа было изящным, тонким. Казалось что он вот-вот появится трещина, словно на фарфоровой кукле. 

  Слабые толчки вызвали новую бурю. Руи перестал сдерживать себя. Он только и говорил... Нет, слабо кричал имя своей модели. Его голос и так всегда тихий, и крик у него точно такой же, но так, ублюдок, до ушей. Художник сам превратился в холст, на котором писал Тенма, вырисовывая каждую деталь, один узор за другим. Руи не переставал его хвалить, восхищаться им даже через свои собственные горячие стоны. Какая же восхитительная музыка. Камиширо получил, то что хотел.