Серое

Тоша смотрит в окно на пасмурное утреннее небо, допивает одним глотком горькую кофейную гущу (хотя назвав эту бурду «кофе», Тоша оскорбляет каждое когда-либо выращенное кофейное зерно) и скидывает пустую кружку в раковину; вымоет, когда вернётся. Кружка грязно-серая от старости, с полустертой неразборчивой уже надписью — дорога Тоше как память о доме. Дом… Узенькая общежитская кухонька светлеет на миг, разбавляется маминой улыбкой и тёплом её ладони на щеке. Тоша дёргает головой и идёт собираться на работу. Грубый свитер из серой шерсти пахнет батареей, на которой грелся всю ночь; выцветшие джинсы с растянутой правой коленкой; Тоша убирает волосы резинкой в низкий хвост и быстро прошмыгивает мимо зеркала в прихожей: не на что ей смотреть, что она там за двадцать шесть лет не видела. Неприятно высокая девчонка с созвездием прыщей на лбу, бледное лицо в обрамлении серых волос. Тоша мышь мышью — как нельзя кстати подходит окружающей её серости. Она уже даже привыкла к ней и к себе… Ничего, когда-нибудь будет лучше, ярче.

 Верный велик ждёт на лестничной площадке, надёжно прикованный к перилле. «Смотри, какой модный цвет, — сказал папа, — Стальной!». «Серый», — думает Тоша. На улице ветер и середина октября. Пушкинская осень прошла мимо Тоши, и всё такое серое и голое: дома, мокрый от ночного дождя асфальт, вывеска ещё закрытого ритуального бюро. Все мы там будем. Тоша не спеша крутит педали, без интереса смотрит вокруг. И скушно и грустно…

 В ветеринарке её встречает дымчатый кот Василий. Ходит за Тошей с внимательными глазами, пока она рассыпает постояльцам корм и меняет воду. Василий такой же серый, как и Тоша. Она мечтает, как заберёт животину к себе, когда доберётся до своей цели.

 Моет гранитную плитку серой тряпкой. Серые голуби очень недовольны, что Тоша мешает им гадить. А Тоша бы хотела помешать гадить людям — из кафе позвонили и сообщили, что увольняют. Гадство.

 После ветеринарки Тоша едет в ТЦ. Когда она только приехала, яркий, светящийся Торговый Центр рядом с главной площадью казался ей замком — диснейленд земли обетованной. А сейчас серый стеклянно-панельный урод. Тоша его ненавидит. Но жить-то надо. Она убирается в кинотеатре и в который раз недоумевает, краем глаза поглядывая в сторону кинозала: давно ли чёрно-белые фильмы снова стали популярны?

 К вечеру, когда неба уже не видно из-за тысяч фонарей, Тоша заканчивает с работой, забирает жалкие крохи оклада и едет домой. На ужин овсянка на воде и чай. Её кружку кто-то вымыл. Спасибо.

 В этом сером-сером мире у серой-серой Тоши одна радость — сны. Они всегда красивые и цветные, всегда о будущем. У неё есть деньги, дураки те, кто говорит, что не в них счастье. Тоша уже три года бьётся, чтоб выбить себе место под солнцем, во сне оно у неё есть.

 Яркие ночи. Серые дни. Круг кажется бесконечным. А может — замкнутым.

 Спустя полгода Тошино резюме приходится по вкусу одному издательству. Первый контракт. Первый заказ. Первый гонорар и признание.

 Тоша смотрит на зелёные купюры и не понимает, почему всё вокруг ещё серое?..