Суд Осириса

Ты просыпаешься на дне лодки, покачивающейся на волнах спокойного и великого Нила. Вокруг тебя стелется туман, кувшинки прыгают и бьются о борт лодки от каждого твоего движения. Кругом тихо, только звонкий плеск воды нарушает общий покой.

На самом носу лодки стоит человеческая фигура, не высокая и не низкая, не толстая и не худая, не мужчина и не женщина. Человек стоит к тебе спиной и плавно отталкивается веслом от дна, заставляя судно мягко и тихо скользить по воде. Ты не можешь спросить, куда вы направляетесь, поэтому просто разглядываешь свои руки. Они черные, но не потому, что при жизни ты был чернокожим рабом, а потому что вместо твоей кожи — черные крупицы песка, под которым и скрыто твое настоящее тело, но жить с ним ты сможешь только после Суда Осириса, на котором решится твоя дальнейшая судьба. Ты еще немного крутишь головой, рассматривая, как песчинки слабо мерцают в приглушенном свете реки, и снова ложишься на дно лодки, позволяя твоему сопровождающему везти тебя дальше по течению.

Вы прибиваете к берегу в скором будущем. В Дуате нет понятия времени, и у тебя нет тела, чтобы почувствовать какую-то перемену, хоть как-то закрепить себя в этом мире. Вы идете по илистому берегу сквозь заросли финиковых пальм и кипариса, пока не достигаете дворца. Туман расступается, и ты видишь высокие и широкие каменные ступени. По таким ступеням привыкли ходить боги, титаны этого мира, и ты, заблудшая душа, рядом с ними чувствуешь себя маленьким муравьем по сравнению с аллигатором. Приглядевшись, ты видишь, что на их удивительно ровной поверхности выгравированы законы Дуата и правила проведения Суда. Тебе не нужно их читать, чтобы понять, что тебя ждет. Ты поднимаешься на верхнюю площадку.

На протяжении всего пути по залам, выложенным обоженным камнем, ты видишь воду: она струится между плит, собирается в небольшие озера, стекает по стенам водопадами и, впитавшись в песок, соединяется с Нилом. Ты идешь дальше, пока не натыкаешься на зал Суда. На входе стоит бог Анубис. Он выше тебя на две головы, его пальцы, запястья и грудь сверкают от украшений, его черная набедренная повязка расшита золотом. Анубис стоит и смотрит на тебя пронзительныи шакальим взглядом.

Ты запинаешься, но сразу же берешь себя в руки и делаешь шаг вперед. Ты рассказываешь о том, как добрался сюда, храмы чьих богов ты посетил, плывя по бесконечным водам Нила в лодке со своим безымянным проводником. Анубис слушает, не перебивает, и когда ты заканчиваешь, властно машет в сторону входа. Ты проходишь мимо, чувствуя, как за тобой внимательно наблюдают.

Ты подходишь к исполинской каменной двери, украшенной рисунками, в которых запечатлена вся история Египта. Ты видишь, как создавался этот мир, и следуя глазами за изображениями богов, называешь их по именам, проговариваешь четко, чтобы каждый по ту сторону услышал тебя. Твоя душа, как душа обычного сметного, трепещет при их упоминании, но ты продолжаешь, невзирая ни на что.

Наконец, пятьдесят имен срываются с твоих губ, и каменные двери протяжно скрипят, петли отпадают, открывая тебе проход внутрь.

И вот ты предстаешь перед Осирисом и Великой Эннеадой. Перед тобой сидит сам царь Загробного мира; в одной руке он держит крест анх, а другой задумчиво касается бородки и смотрит на тебя. В его глазах нет ни презрения, ни заинтересованности, он бесстрастен, как и остальные боги вокруг него. Рядом с Осирисом сидит Тот, он спокоен, его рука покоится на дощечке, в которую он будет заносить каждое твое слово. Ты чувствуешь, как Анубис толкает тебя в спину, призывая подойти ближе.

— Я знаю имя твое, царь Дуата, Осирис, знаю я имя каждого присутствующего здесь божества. И клянусь заповедями Дуата, душа моя чиста.

Ты понимаешь, что начинается Суд, когда Анубис подходит к огромным весам и берет чаши в руки, чтобы уровнять их. Богиня Маат снимает свое страусовое перо с головы и кладет его на одну чашу весов. Гор, сын Осириса, подходит с другой стороны и кладет на чашу живое бьющееся сердце. По росту Гор меньше остальных богов, но для тебя он по-прежнему величествен, а твое сердце в его когтистых лапах выглядит по-настоящему птичьим.

— Давайте начнем Суд, — говорит Осирис, его тон не меняется, но тебе кажется, что он смотрит на тебя с теплотой в глазах, будто поддерживает.

Ты сжимаешь кулаки и медленно киваешь.

— Совершал ли ты дурные поступки, смертный?

— Я чист.

Весы приходят в движение, одна чаша немного отклоняется. Твое сердце трепещет, и ты вместе с ним, взгляды всех присутствующих направлены в одно место. Лицо Осириса остается бесстрастным.

— Обижал ли ты членов своей семьи?

— Я чист.

Весы качаются, но больше не откланяются ни в одну сторону. Тот черкает что-то на доске и снова поднимает свою умную голову ибиса.

— Не перегружал ли своих слуг работой?

— Я чист.

— Не презирал ли кого-то из богов?

— Я чист.

— Не совершал ли убийства?

— Я чист.

За все время весы остаются неподвижными, но чаша с твоим сердцем все равно тяжелее нежели перо истины. Амат сидит рядом с весами вместе с Анубисом и время от времени щелкает крокодильими зубами в сторону твоего сердца. Если бы у тебя было человеческое тело, оно бы сжималось от страха быть съеденым этим существом.

Осирис продолжает задавать вопросы, и каждый раз ты подтверждаешь чистоту своей души. Суд затягивается, но ты не хочешь слушать приговор, потому что несмотря на смерть физической формы, ты боишься забвения души.

— Не осквернял ли себя в святилище своего бога?

— Я чист.

Неожиданно раздается громкий лязг, чаша весов с твоим сердцем срывается вниз, медь соприкасается с камнем, а сердце, не успев коснуться земли, исчезает в пасти Амат.

— Твоя душа черна, как душа убийцы. Признай свое преступление. Признание облегчит твою вину.

Ты падаешь на колени, и теперь ты ещё меньше чем боги вокруг тебя. Ты закрываешь руками грудь, стараясь спрятать то немногое, что у тебя осталось — твою душу.

— Да, мой царь, я совершил грех против самого себя, против своего бренного тела, которое не могло более нести меня по земле и помогать возделывать плодородные земли Нила. Возненавидел я себя и душу свою за неумение радоваться каждому дню, проведенному рядом с семьёй и в работе.

— Грех запятнал твою душу. Нет тебе пути на Поля Иалу прославленного отца нашего Ра.

Песок с твоего тела сходит, будто тебя поливают водой, и ты снова чувствуешь свое тело, руки и ноги, дыхание, снова видишь вокруг своими глазами. Но это происходит всего лишь мгновение, прежде чем Амат, отолкнувшись своими короткими, но мощными лапами, набрасывается на тебя. Все пятьдесят богов продолжают стоять и смотреть, как чудовище разрывает твое тело, пьет твою кровь и глотает твою душу без возможности возрождения.

Осирис смотрит, как воды Нила текут по щелям меж камней, смывая кровь очередного грешника. А после он поднимает руку, украшенную перстами, и приглашает следующего смертного на свой Суд.