Мистеру Джостару была нужна добрая душа, и Роберт не знал, сможет ли его собственная подойти. Он ведь преступник с Огр-стрит, жалкий бандит, который только несколько дней назад смог сделать что-то хорошее, как его душа могла быть доброй? Но он всё равно пришёл. Ему хотелось быть рядом.
Стояла глубокая ночь, и в палате, где лежал Джонатан, было темно. Стараясь не стучать тростью, Роберт доковылял до кровати и зажёг свечи.
- Мистер Джостар, - прошептал он и горько вздохнул. Видеть некогда здорового молодого мужчину бледным, беспомощным, покрытым ожогами и ранами было тяжело. Ещё тяжелее понимать, что, отчасти, это он сам, Роберт Е. О. Спидвагон, приложил к этому руку. Надо было увидеть раньше, чем бросаться в бой, что Джонатан – не один из этих богатеньких детишек, что он другой. Роберт не увидел.
И теперь искренне в этом раскаивался.
Одной рукой обрабатывать раны было труднее, чем двумя. Не получалось отжать тряпицу как следует, и то и дело по обожжённой коже катились капельки лекарства, которое Роберт, чертыхаясь, обтирал. Но он продолжал это делать. Мистеру Джостару требовалась помощь сейчас, как никогда. Пусть не самая лучшая, но Спидвагон старался как мог. Осторожно касаясь ожога на скуле, Роберт пробормотал:
- Простите, мистер Джостар. Вы заслуживаете самого лучшего, а я не могу…
- ДжоДжо.
Спидвагон застыл, не веря своим ушам. Он очнулся? Сердце колотилось от радости, и, кроме него Роберт ничего не слышал. Джонатан медленно открыл глаза, тут же прищурившись от света, и Роберт поспешил затушить несколько свечей.
- Почему ты не зовёшь меня ДжоДжо, Роберт? – спросил Джонатан. У него были яркие синие глаза, такие красивые. Мысль о том, что вся любовь, с которой мистер Джостар смотрел на мир, сейчас принадлежала только ему, наполнила глаза влагой.
- Я просто… - Роберт стушевался и принялся в очередной раз полоскать тряпицу в лекарстве. – Я уважаю вас. И я недостоин звать вас ДжоДжо после того, как я вас ранил.
- Но ты спас мне жизнь, - возразил Джонатан, медленно садясь на кровати. Роберт хотел ему помешать, но не смог. – Больше, чем один раз. Даже если ты сделал мне что-то плохое, это больше ничего не значит, - он тепло улыбнулся. – Поэтому зови меня ДжоДжо, Роберт. Тем более, ты один раз уже меня так назвал.
- ДжоДжо, - повторил Спидвагон за ним и торопливо вытер мокрую щёку воротом рубашки. Точно, когда надо было выстрелить, а Джонатан никак не мог, Роберт назвал его «ДжоДжо». Но тогда это было случайно. Теперь всё стало по-другому. Ласковое прозвище Джонатана приятно отдавалось в груди, согревало сердце.
Заметив его слёзы, Джонатан будто сам испугался. Протянув к нему руку и стерев с другой щеки мокрый след, он осторожно спросил:
- Я тебя расстроил, Роберт?
Спидвагон отрицательно мотнул головой.
- Нет, совсем наоборот, - он улыбнулся. – Просто я очень рад, ДжоДжо. Хотя я порадовать вас не могу. Ваше поместье, мебель, всё…
Но Джонатан остановил его, положив руку на плечо.
- Это не важно, - сказал он мягко. – Поместье можно построить заново, мебель – купить. Главное, что ты со мной, Роберт. А вместе мы справимся.
«Вместе». Сердце Спидвагона готово было выпрыгнуть из груди, и Роберт, чтобы его сдержать, порывисто обнял ДжоДжо – человека, ставшего для него самым близким.