лололошка проводит рукой по деревянным полкам, покрытым тонким слоем пыли. становится ясно, что жилище на какое-то время покидали, но перед этим следили за чистотой и порядком.

на губах появляется тень улыбки.

— столько времени, — голос пропитан затухающей радостью вперемешку с крепкой горечью. — столько времени прошло? не могу поверить. на прошлой неделе выстраивал этот дом...

— о, боги, ты так и будешь нюни распускать? — блэк, стоявший рядом, презрительно фыркает.

— а сам-то? дай человеку проститься со столь дорогим и родным местом, — гектор пихает друга в плечо и довольно хмыкает, слыша сдавленный выдох в ответ — всё-таки гектор куда крепче блэка, и даже такие тычки ощущаются довольно болезненно.

— я скоро, — лололошка откликается, ещё раз окидывая дом внимательным и долгим взглядом.

нет, всё-таки уходить — очень тяжело. камень в груди тянет вниз, заставляет вцепляться ладонью за стены и сундуки, впечатывает ноги в пол, не давая уйти и оставить всё позади. оставить всю историю, всё пережитое где-то в прошлом, в багаже собственного опыта. оставить — и уйти навсегда.

навсегда. брр, какое громкое слово. лололошка обычно такими и раскидывается, но сейчас совсем не хочется. да и крупицы слёз у глаз явно отказываются верить в это “навсегда”.

— может, я могу сделать что-то на прощание? — он резко оборачивается и впивается взглядом в каждого из своих друзей, решивших быть рядом в этот трудный для него момент.

несколько пар глаз недоуменно и возмущённо распахиваются.

— лололошка, ты в своём уме?! — гектор взмахивает руками и закашливается.

— даже не думай, — доктор блэк хмурит свои тяжёлые брови и скрещивает руки на груди. — после всего этого? да ты реально спя...

— друг мой, ты это серьёзно? — громкий, перекатывающийся раз через раз на рык голос заставляет вздрогнуть. лололошка вскидывает взгляд наверх и видит ярко-синюю, переливающуюся разными цветами радуги на солнце чешую. — ты столько всего сделал для нас — да что, нас! — для всего мира! и хочешь сделать что-то ещё? слишком героично даже для самого благородного и доброго человека...

лололошка не может не улыбнуться.

боги, они действительно благодарны ему, действительно... любят его? да, точно любят. как и он их. за все эти недели, за все эти месяца, прожитые вместе с этими странными, смешными и даже пугающими существами лололошка привязался. привязался настолько, что теперь никак не может отпустить.

— да, лефти, хочу, — становится даже смешно, когда лица друзей вытягиваются в очередной раз. — что такого? я просто хочу сделать подарок...

— боюсь, на него всё ещё действуют силы забвения, — озабоченно, встревоженно произносит гектор с видом самого настоящего врача. — блэк, как думаешь, может, стоит дать ему пару десятков таблеток в дорогу? на всякий случай.

— мы уже, — стонет волшебник и устало прикрывает глаза, хватаясь рукой за лицо. раздражается из-за любой мелочи, как обычно. лололошка снова улыбается.

с другого конца дома слышится ещё один голос.

— он выглядит таким довольным, что мне тоже кажется, что он действительно болен.

все оглядываются, и сразу же издаётся несколько выкриков — радостных и недовольных одновременно.

— изначальный!

— где тебя так долго носило?

— ты принёс?

изначальный волшебник спешно прошёл в центр комнаты, кивая каждому присутствующему. выглядел он запыхавшимся и беспокойным, но такими, увы, были здесь все — никто не мог не волноваться в столь важный момент.

момент прощания.

— да, привет, лололошка, — по очереди начал отвечать волшебник. голос его менялся в соответствии с тем, к кому он обращался. — где был, там и носило, — раздражённый ответ блэку. — да, принёс, — с облегчением передал в руки гектору некий мешочек.

— я так рад, что ты смог прийти! — лололошка порывается вперёд и заключает изначального в крепкие объятья, пока тот не успевает осознать, что происходит.

как только осознал — тут же поспешно убирает чужие руки со своих плеч и делает пару шагов назад, создавая дистанцию. и всё равно было видно — он крайне смущён и, честно говоря, доволен.

— я тоже рад, — кивает он. — с родителями кое-как разобрались с порталом, а там сразу к вам. всё же мы столько прошли вместе... было бы ужасно, мм, некрасиво? да, некрасиво. было бы некрасиво не прийти и не проводить тебя... друг.

это слово теплом отдаётся в груди, лололошка даже жмурится на мгновение, когда слышит, как именно его назвали. друг, друг, друг. столь приятно, столь хорошо и вместе с тем — больно слышать это.

— я забегал к чародею, предложил пойти со мной, — изначальный недовольно цокнул языком. — но он ужасно занят вместе со своим этим... глорпнутым...

лололошка не сдерживается — и начинает смеяться.

все удивлённо смотрят на него, позволяя себе только кривые улыбки и смешки.

смех же рвётся наружу, чистый и искренний, наполняет комнату и вызывает у всех трепет. трепет и вместе с ним — тоску и боль.

— господи, ребята, я так рад, что познакомился со всеми вами, — лололошка вытирает набежавшие от смеха (только ли?) слёзы и широко улыбается. — я вас всех очень ценю. вы стали очень дороги мне...

— вот он опять за своё, — негромко бубнит блэк, пытаясь казаться злым. но все видели: доктор всё ниже склоняет голову и прячется под сальными прядями, пытаясь скрыть свои эмоции.

даже дракон издавал странные звуки, похожие на всхлипы. гектор же давно сморкался в платок, полученный от линды, и не стыдился своих чувств.

— мы тут тебе подготовили... кхм... подарок, — изначальный, стараясь не срываться на слёзы, делает пару шагов навстречу и протягивает бледную руку, в которой забавно звенит шёлковый мешочек.

лололошка с интересом рассматривает это нечто.

— ты собираешься брать или как? — раздражённо спрашивает волшебник, тут же шмыгая носом. лололошке становится жаль его.

— да, да, конечно... спасибо большое.

на ощупь не очень понятно, что лежит внутри. лололошка на пару мгновений заглядывает в него и видит лишь блеск фиолетовых кругляшей — лунных монет. в дорогу, что ли, дали? лололошка тихо хмыкает.

пару минут в доме стоит тишина. звенящая и душащая.

в голове потоком проносятся, словно кадры, все воспоминания об этой истории: появление лефтериона, взрыв бедрока, потерявший память гектор, его дети и жена, грубый и резкий изначальный, странный и забавный травник, ответственный чародей, выросший на глазах блэк и многое, многое другое...

в груди что-то щемит. лололошка предпочитает проигнорировать данное чувство.

///

в голове пусто. так пусто, что даже огромные пустыни и степи позавидуют. вязкий песок из одинаковых, одних и тех же мыслей перекатывается в сознании по спирали. в иной раз он чувствовал себя песочными часами, что постоянно, стоит песку закончится, переворачивают — и всё начинается сначала.

тихо плещется море. свежий влажный воздух пробирается под одежду, вызывает мурашки. закатное солнце приятно греет кожу и заставляет жмуриться от столь яркого света.

очень спокойно и очень... больно. да, ужасно больно. осознание, что он здесь в последний — п о с л е д н и й р а з — нещадно наносит удар за ударом, рвёт грудную клетку на части.

— я... я...

лололошка вздрагивает и испуганно раскрывает глаза.

сначала он даже не видит, не понимает, что происходит. после — грустно улыбается и хлопает по песку рядом с собой, приглашая сесть рядом.

— я ждал тебя, — честно произносит лололошка.

собеседник кусает губы и прячет взгляд в землю. он осторожно плюхается на берег, вцепляясь в него, как в спасательный круг.

он всегда был нервным и напуганным, но после победы... неужели есть что-то другое, что не даёт ему нормально жить?

— я... я не хотел идти, когда там были другие. я хотел только лололошке. только ему показаться. один по... поп...

— попрощаться, — эхом заканчивает лололошка, проглатывая ком в горле.

в очередной раз ему приходится расставаться с родными. в очередной раз приходится покидать место, ставшее домом.

— что ж, — продолжает он, видя, что собеседник не проявляет инициативы, — я ещё немного времени проведу здесь, а потом отправлюсь дальше. прощайся сколько влезет, хах.

он пытается пошутить, пытается разрядить обстановку. понимает это и старается придумать что-то другое, но не успевает — маленькие ручки обхватывают его, сцепляются за спиной и держатся так крепко, будто никогда-никогда не отпустят.

лололошка, пойманный врасплох, замирает. его сердце, и без того сильно переживающее по поводу ухода, разбивается на несколько кусков. а после — на тысячи крупиц. звучат они очень громко, заставляют оглохнуть на несколько мгновений и даже потеряться в пространстве.

тёплое тельце же не собирается отпускать.

— лололошка мне друг, — шёпотом, захлёбываясь произносит куда-то в грудь. — я, я хотел, чтобы он знал. всегда знал это. что я... я... что он мне д-дор... рр... что я-я ль... лю... ль...

лололошка закрывает глаза и утыкается носом в маленькую лохматую макушку. крепче прижимается и обнимает в ответ.

слишком ценно это мгновение.

мгновение, которое никогда не покинет память и душу. останется там до самого конца.

мгновение, что с болью и счастьем пробирается под лёгкие.

мгновение, что он будет хранить всю жизнь.

— лололошка тоже любит горбатика.