Никогда ещё Зук не был так близко. И он дышит, дышит, жаль, как жаль, что капитан, отец- Не вмонтировал в кожу черепа нужные сенсоры… О, тогда Рин, Рин использовал их мощность на полную. Он позволил бы коленям подкоситься, позволил бы светодиодам погаснуть, позволил бы улыбке вновь превратиться в ровную линию на искусственной коже. Всë, чтобы хотя бы на мгновение обмануть себя.
Чтобы почувствовать то, что чувствуют люди. Почувствовать не только механическими (но настоящими) сердцем и разумом.
А Зук скользит ниже — к самому-самому уху. Рин видит, что он жмурится — щëки и глаза горят белым.
— Мне не нравится твой шампунь.
И тут же угасают.
— …что?
— Говорю, шампунь неудачный, — отстраняется Зук, смотря прямо в глаза. Рин видит в его взгляде добрую насмешку, от которой щëки вновь наливаются светом.
Рин едва-едва, лишь потому, что он робот, находит в себе силы спросить:
— Почему?.. Неудачный?..
— Во-первых, он слишком пахучий. Во-вторых, он не подходит твоим волосам. Я долго мог бы объяснять, почему, но…
— Может, тогда вместе сходим в магазин и выберем более подходящий? — тут же отвечает Рин. Щëки больше не наливаются белым — спасибо программе. По правде сказать, эту фразу сгенерировала тоже она.
Зук вздыхает — шумно так, громко. Рин каждым сенсором чувствует звук. И чем-то другим — усталость.
— А я так и знал, что ты скажешь что-нибудь такое, — усмехается Зук. — Люди не зовут вот так на свидание.
…тут программа уже ничего не может выдать. Только щëки наливаются белым всë сильнее и сильнее.
— Попроси лучше своего брата, — продолжает он, словно не замечая. — Ну, того, что, синего цвета.
— Й-й-я… — даже голос подводит. Что это такое?.. Что это за эмоция, от которой хочется взорваться?..
— Эй, эй, успокойся, — вдруг хлопают его по плечу. Сенсоры в глазах не смогли уловить это движение. Рин лишь позже понимает: это не неисправность. Просто он закрыл глаза. И не заметил… — Не надо так из-за шампуня переживать. Да и из-за меня тоже.
…хотя они улавливают малейшее движение его губ. Сейчас они вытягиваются в усмешку.
Рин не обманывает себя. Отрицать очевидное не вшито в его программу. Не вшито в неë и что-то, что заставит его пользоваться неудачным шампунем снова и снова.
Не вшито в неё желание вновь увидеть усмешку Зука. Именно Зука. От фанатов он хочет увидеть лишь улыбку. А если улыбнётся Зук… Улыбнëтся ему…
Ох, опять это чувство, от которого хочется взорваться.
— Не могу на это смотреть, — вздыхает Зук. — Тебе бы сказать капитану, что тебя так штормит.
— С-со мной в-всë в п-поряд-дке…
— Да-а-а, вижу, вижу. Эх, ладно, морячок, держись за меня.
Сенсоры приходят в норму только тогда, когда Рин держится за плечо Зука. Вопреки всем программам ему хочется прислониться уже к его голове и вдохнуть запах волос…
Но Рин не чувствует запахов. Но уже и так может сказать, что Зук выбрал для себя удачный шампунь. Всë-таки стоит попробовать его уговорить сходить в магазин вместе. Ну а пока…
— У тебя приятно пахнут волосы.
Щëки Зука всë-таки наливаются краской тоже.
— …спасибо. Твои тоже пахнут не так уж плохо.
И тогда Рин улыбается. Ему хочется надеяться, что улыбаются и его глаза — совсем так, как у людей. Как у тех, кто мог бы ощутить запах шампуня…
Надо будет попросить отца установить нужные сенсоры. Они наверняка тоже будут шалить рядом с Зуком, но это совершенно нормально.
Может, Рину даже хочется, чтоб они шалили чаще. Ведь это желание приближает его к человеку. Приближает его к Зуку. И позволит когда-нибудь вдохнуть запах его волос, И позволит когда-нибудь вдохнуть запах его волос, когда Зук успокоит и приблизит к себе ещё.