Стеклянные кабинеты никогда не привлекали Юнги. Более того, немалую часть своей рабочей жизни он мысленно высмеивал эти «аквариумы» и плавающих в них золотых рыбок с позолоченными карточками в карманах. Кто в здравом уме был бы рад находиться под постоянным наблюдением едва знакомых людей, которыми к тому же нужно командовать. Позже он понял, что у многих из них не было выбора — они заступали на пост начальника после других, и неудобное рабочее место становилось незначительным недостатком на фоне зарплаты и привилегий.

Ещё чуть позже он понял, что есть и те, кто и правда рад «находиться у всех на виду». И они вполне в здравом уме.

Новый начальник оказался одним из таких.

***

Впервые за почти десять лет работы секретарём Юнги замечает, что о нём ходят слухи. Люди шепчутся, и ему в общем-то всё равно, но когда он ловит взгляд одного из сплетников — вся их компашка замолкает. Юнги правда плевать на сплетни, но быть равнодушным к трусости он не может и позволяет своему презрению просочиться наружу. Наверное поэтому они всегда так пугаются его взгляда. Видят в нём отражение своей никчёмности.

Юнги своё отношение не скрывает и реакции на него не боится. За это он обычно уважаем своим начальством, пусть и не всеми. Качество, которое могут оценить по достоинству только лучшие, и он с небольшим удивлением думает о нынешнем молодом начальнике как об одном из таких. Очевидный новичок в этом деле, но не дурак прислушаться к совету старших людей поопытнее, потому так быстро растёт. В меру трудоголик, к месту перфекционист. Не упрямится почём зря, с властью не заигрывается.

Но это только рабочая сторона.

На самом деле с властью у него особые взаимоотношения. Юнги знает это лучше, чем кто-либо другой. Поэтому не может сдержать лёгкую полуулыбку, когда его вызывают в аквариум второй раз за сегодня, а ещё даже не обед.

— Что с ним не так...

— Наконец-то и на этого идеального нашёлся недовольный.

— Нет, проблемы начались, когда молоденький появился.

Игнорируя шёпот, Юнги заходит в кабинет и закрывает за собой прозрачную дверь. Из приватности тут разве что звукоизоляция, да и та не сказать, что хорошая. Тон, как и всегда, чуть ниже и тише, чем для других. Особый тон, выработанный специально для него за пару месяцев:

— Люди будут думать, что я плохой работник, — уголки его губ приподняты; это его скорее веселит, чем беспокоит.

— Можете сказать им, что я вызываю вас как советника.

— У меня нет желания что-то им доказывать.

— Тогда сразу к делу?

Юнги молча подходит ближе к длинному столу, убирая с пути одно из кресел на колёсах. Цепкий взгляд не находит ничего, кроме документов и канцелярии. Тэхён тоже становится вплотную к столу и упирается в него руками. Они стоят напротив друг друга, и за пределами кабинета всё выглядит серьёзно. Лицо Тэхёна сосредоточенное, а лица Юнги никто не видит, только его спину. Разница в росте не позволяет ему закрыть собой всё, но этого и не нужно. Это именно то, чего они хотят.

— У меня пара вопросов по поводу отчётности, — под пальцами Тэхёна листок.

Когда он сдвигает лист в сторону, Юнги видит знакомый маленький предмет. Размер с половину ладони и всего три кнопки. Пульт от игрушки. Задаваться вопросом, где сама игрушка, не приходится. Это очевидно, иначе они не стояли бы сейчас здесь.

— И в чём проблема? — Юнги копирует его рабочий тон.

Он следит за взглядом Тэхёна, и тот то и дело посматривает за пределы кабинета. Положение не позволяет Юнги видеть, что у него за спиной, но по реакции он догадывается, что какое-то внимание к ним всё же есть. Не просто так же у Тэхёна глаза горят и щёки всё больше краснеют.

Накрывая пульт ладонью, Юнги медленно придвигает его ближе к себе. Нетерпение в Тэхёне бьёт через край, но он вдыхает поглубже и продолжает говорить:

— Как видите, нужна ваша помощь, — он смотрит в глаза Юнги, а потом перебрасывает взгляд на ладонь. — В таких делах... вы разбираетесь получше меня.

— Ты уже достаточно опытный, чтобы справиться сам.

Тэхён возвращает взгляд наверх:

— Просто хочу быть уверен, что всё правильно.

— Ладно, — Юнги протягивает к нему руку, но вторая остаётся на пульте. — Давай взгляну.

Когда он наклоняется вперёд, под его весом ладонь будто случайно прожимает кнопку включения, и Тэхён резко усаживается в одно из кресел. В дрожащих пальцах почти нет сил, но он как может хватается за подлокотники и вынуждает себя посмотреть вверх.

— Здесь... — Тэхён кивком головы указывает на одну из бумажек в стороне.

Юнги отклоняется туда, а ладонью на пульте давит на кнопку усиления. Тэхён сжимает челюсть и позволяет глазам на секунду закрыться, выпуская сдавленный звук через зубы.

— Значит, это? — Юнги встряхнул листком в руке.

— Да... — выдавливает Тэхён.

Юнги с деловым видом просматривает документ и спокойно отвечает:

— Как по мне, всё сходится. Неплохо.

Тэхён молчит, невольно опуская взгляд в стол.

— Ты меня слышал? — спрашивает Юнги. — Тут всё в порядке.

— Слышу... Я рад, спасибо.

— Ты и сам мог убедиться в этом. У меня и без этого полно работы, знаешь ли.

— С тобой надёжнее.

— Мне послышалось что-то не то. Повтори-ка.

— С вами, — мгновенно исправляется Тэхён.

Юнги уверенно смотрит на него сверху вниз и снова переносит вес вперёд, пользуясь этим, чтобы в очередной раз нажать на кнопку усиления:

— Что-то ещё, «господин директор»? — последние два слова звучат как сарказм.

— Что... ещё? — обессиленно переспрашивает Тэхён, с трудом набирая воздух.

— Похоже, тебе тяжело. Оставлю тебя подумать, — Юнги выпрямляется, и из-под ладони появляется край пульта. — Зови снова, когда додумаешься.

Тэхён тянется за ним, как за водой в пустыне, в надежде выключить игрушку, но Юнги снова накрывает его ладонью:

— Нет, — он с непринуждённым видом прячет пульт в карман. — Увидимся за обедом.

Тэхён провожает его туманным взглядом и с глубоким вдохом набирается терпения. До обеда не меньше получаса. В таком темпе от него ничего не останется к тому моменту, как они закроются в кабинке туалета.

К началу обеда Тэхён выходит из кабинета минута в минуту. Кидает острый взгляд в сторону Юнги и сразу сворачивает в сторону коридора, который ведёт к общей уборной. Как начальнику ему полагается и свой собственный, но в полной приватности с нулевыми риском не так интересно. Пытались, не то. И теперь от одной мысли падает и член, и настроение.

Юнги ждёт ещё пару минут за своим столом, и это правильно по многим причинам, но Тэхёну каждая минута — пытка. Пусть игрушки в нём уже и нет, он всё ещё не получил то, чего хотел. Более того, ему придётся расплатиться за то, что не продержался до обеда.

Когда Юнги заходит в уборную, он сразу смотрит на центральную кабинку. Все остальные широко открыты. Он проверяет, чтобы главная дверь не была закрыта слишком плотно, и проходит к самой дальней раковине. Не спеша моет руки, прекрасно зная, какое мучение доставляет его медлительность, и только потом опускается к шкафчику под раковиной. Небольшой бумажный пакет ощущается привычнее, чем клавиатура рабочего компьютера.

Эта система привычна не только ему одному, и реакция из кабинки на бумажный звук доказывает это. Сколько бы это ни повторялось, всегда приятно знать, как много предвкушения это доставляет. Он и сам невольно предвкушал вместе с ним.

Один стук в дверь и три в ответ с паузами между ними, прежде чем зайти.

Игра начинается.

В игре всё просто. Размеренно.

Таким должно быть и дыхание Тэхёна — глубокий вдох, долгий выдох. И он пытается. Но каждая попытка заканчивается только пыхтением через шарик кляпа. Щёки горят, в груди жарко, и от распахнутой рубашки ничуть не легче. Пальцы подрагивают, кожа покрывается мурашками от касаний тёплых ладоней. Тэхён ловит каждое прикосновение, каждый шорох в сантиметрах от себя.

Только это у него и есть сейчас — слух и ощущения. Он не может видеть, не может говорить. С трудом дышит. Едва стоит на ногах. Даже голова не держится на плечах. Приходится упираться затылком в шаткую дверь за спиной. В мыслях только Юнги и красная бегущая строчка: опасно. Воображение рисует картинку его скользящих по телу рук, но уже в следующую секунду ему видится, что кто-то заходит в уборную и решает проверить именно их кабинку.

Юнги целует шею, и Тэхён выгибается навстречу. Голова идёт кругом, и вовсе не от частого дыхания. От губ, от касаний, от вибраций внутри. Вибраций возбуждения. И игрушки, которую только что вставил Юнги со словами:

— Я видел, как ты выходил в туалет.

От Тэхёна по-прежнему слышно только пыхтение сквозь кляп, но его брови приподнимаются.

— Я сказал ждать обеда, а ты вынул её. Не продержался и десяти минут, — продолжает Юнги, подбираясь губами к уху. — Кончил?

Тэхён возмущённо пыхтит и отрицательно шевелит головой. Совсем слабо, обессиленно.

— Значит, если пойдём туда прямо сейчас, в мусоре ничего не найдём?

В ответ он слышит мычание и не может сдержать улыбку. Тэхёну кажется, что он чувствует это своей кожей — то, как растягиваются губы Юнги в довольной ухмылке, и он может даже представить это.

— Можем и без повода выйти отсюда. Прямо вот так, — Юнги проводит ладонью вниз по открытому торсу и останавливается у расстёгнутых брюк. — По пути потеряешь рубашку. На честном слове уже держится.

Тэхёна пробивает дрожью, и он невольно жмурится. Это видно по бровям над повязкой и едва заметному движению носа под ней. В порыве эмоций он на ощупь находит Юнги и сжимает его одежду пальцами.

— Рано.

Тэхён неохотно опускает руки и съезжает по двери ниже, но Юнги подхватывает его:

— Раз так смело хватаешься без разрешения, давай проверим твою смелость. Сниму кляп, дадим всем послушать тебя.

Юнги запускает руку под бельё Тэхёна и проходится по члену, вызывая зажатый стон.

— Это «да»? — свободной рукой он снимает повязку, чтобы заглянуть в глаза, но встречается со стеклянным взглядом; ответа не стоит ждать, в этой голове сейчас только фантазии.

На мгновение взгляд Тэхёна фокусируется, и он едва заметно качает головой для ответа. Даже в таком состоянии он понимает, что такого допускать нельзя. Но ему, очевидно, нравится думать об этом. Рука Юнги продолжает двигаться, и он снова стонет, прикрывая глаза.

— Не такой уж и смелый, получается... — губы Юнги снова растягиваются в ухмылке, прежде чем продолжить целовать шею дразнящими лёгкими поцелуями.

Тэхён протестующе мычит, но этого не хватит, чтобы переубедить Юнги.

— Меня-то не обманешь, — он смотрит на лицо перед собой, убирая руку из брюк.

Тэхён тянется к нему, ожидая большего, но он отстраняется.

— Знаю-знаю... — Юнги касается его щеки и нежным взглядом проходится по его лицу. — Но ты же помнишь, что ничего не достаётся просто так? Заработай.

Он протягивает руки к ремешку кляпа на затылке и снимает его. Тэхён сразу сглатывает и шумно выдыхает, разминая челюсть. Приятное облегчение, пусть и ненадолго. У него есть всего несколько секунд, прежде чем нужно будет снова надолго открыть рот. Юнги привычно подносит к его губам открытую бутылочку воды и придерживает затылок, пока он пьёт. Потом плотно закрывает крышку и убирает воду в бумажный пакет. Взамен он достаёт оттуда небольшой кусочек ткани, напоминающий ручное полотенце.

— Постарайся, — говорит он в губы, прежде чем бросить полотенце у своих ног.

Под внимательным взглядом Тэхён медленно опускается на колени, и только сейчас Юнги берёт его за руки, перекладывая их на себя в знак позволения касаться. Дрожащие от напряжения пальцы тут же подбираются к горячей коже под рубашкой.

— Такой нетерпеливый, — Юнги убирает с его лба прилипшие от пота пряди и приглаживает волосы широким движением. — Меня так спешишь ублажить или добиться своей очереди?

Тэхён подводит ладони к его брюкам и поднимает взгляд, выдавливая из себя хриплое:

— Тебя...

Так говорят губы, но стеклянный взгляд и очевидный стояк говорят об обратном. Он думает о себе. И его нельзя в этом винить. Фантазия просто не оставляет ему другого выбора. Ублажение Юнги, конечно, имеет не последнее значение, но, стоя на коленях в общей уборной офиса с риском быть пойманными в любую секунду, сложно думать о чём-то кроме этого.

— Неужели, — Юнги сжимает пальцы на его волосах, заставляя запрокинуть голову. — Прощаю в этот раз, но больше не вздумай мне врать.

— Конечно.

Конечно, он сделает это снова. Конечно, он будет говорить то, что Юнги хочет услышать. Потому, что оба знают, зачем это делается, и оба этим наслаждаются в полной мере. Как правило, от удовольствия Юнги зависит удовольствие Тэхёна, но на самом деле и в обратную сторону это тоже работает. Это взаимосвязанные элементы, и ни один из них нельзя задвинуть на второй план.

Когда губы Тэхёна касаются члена, Юнги выпускает короткий выдох и смотрит на него. Вид, от которого невозможно оторваться. Человек, ежедневно командующий сотнями людей, стоит на коленях и принимает команды лучше любого своего подчинённого. И точно лучше своего секретаря, притворно склоняющего голову на людях только для того, чтобы наедине отдавать приказы.

— Куда делась твоя смелость? — Юнги давит на затылок, заставляя Тэхёна взять член полностью, и на мгновение прикрывает глаза, прежде чем договорить хрипло. — Нарочно это делаешь? Тебе же хуже будет. Пока я не кончу, ты тоже...

Скрип двери прерывает его речь, и Тэхён замирает вместе с ним. Он открывает глаза, но Юнги не позволяет ему отстраниться, беззвучно изображая глубокий вдох, как команду. Намёк понятный, но когда нельзя издать ни звука — задача едва ли исполнимая.

Шаги приближаются к их кабинке, но почти сразу снова отдаляются. Кто-то проходит в одну из дальних кабинок и закрывается внутри. Недостаточно далеко, чтобы ничего не слышать, но достаточно, чтобы не бояться, что сюда могут заглянуть.

Тэхён с облегчением прикрывает глаза, и Юнги медленно отстраняет его за волосы. Настолько медленно, насколько это возможно, чтобы не издавать лишних звуков. Тэхён осторожно вдыхает поглубже пару раз и с готовностью смотрит вверх, но Юнги не спешит. Смотрит на него в ответ и загадочно улыбается, прежде чем протянуть свободную руку к двери. Тэхён оборачивается и удивлённо округляет глаза, когда видит, как внутренний замок на дверце медленно и почти беззвучно поворачивается в открытое состояние. Сразу после Юнги заставляет его повернуться обратно и притягивает ближе к члену. Как только губы Тэхёна снова оказываются на нём, он наклоняется вперёд и упирается свободной рукой в угол кабинки. Будто по случайности, он задевает дверь, и она приоткрывается с тихим скрипом.

— Чёрт, забыл закрыть, — громко говорит Юнги человеку в другой кабинке, но смотрит вниз на Тэхёна.

— Мин Юнги? А я думал, куда ты пропал.

— Разбираюсь с проблемой.

Под давлением руки на затылке Тэхён начинает медленно двигаться. Дрожащие руки сильнее сжимают бёдра Юнги, заставляя его улыбнуться уголками губ.

— Не повезло с обедом? — из другой кабинки слышится смешок.

— Можно и так сказать.

Юнги быстро становится мало этого, и он начинает двигаться сам, удерживая голову Тэхёна в одном положении. Дверь всё ещё приоткрыта, и он периодически бросает на неё взгляд, но глаза то и дело хотят закрыться, чтобы насладиться удовольствием в полной мере. Всего через несколько движений из другой кабинки доносится звук смыва, и Юнги открывает глаза. Во взгляде Тэхёна паника, но это не повод прекращать. Он проводит по щеке ладонью для утешения и продолжает двигаться, подстраивая ритм под шаги за дверью. Благо ходит этот человек довольно шумно.

— Так и не закрылся, — напоминает мужчина, стукнув по двери.

— Точно, — Юнги звучит почти естественно.

Бросив взгляд на Тэхёна, он всё же закрывает дверь изнутри и тут же видит облегчение на его лице. Пару секунд он двигается осторожно, но когда появляется звук воды в раковине, движения тут же становятся увереннее и ускоряются. Он не позволяет Тэхёну ни вдохнуть, ни пошевелиться и, только когда чувствует, что уже на грани, решает замедлиться. Всего на пару секунд. Только для того, чтобы беззвучно предупредить одними губами: «Держись». Возобновив движения, он больше не останавливается до самого оргазма.

Самое время было бы расслабиться, но на это нет времени. Пока вода всё ещё шумит, он отстраняет Тэхёна, давая возможность восстановить дыхание. Конечно, ему по-прежнему нужно быть тихим, но шум воды немало помогает скрыть случайные оплошности.

После Юнги заставляет Тэхёна подняться и прижимает к одной из стен кабинки. Как можно медленнее, чтобы не создать шум. Звук воды прекращается, и под шорох бумажных полотенец Юнги шуршит чужими брюками, запуская руку к члену. Тэхён хорошо потрудился и заслужил своё удовольствие. В этот раз куда более острое, чем обычно.

Прежде чем Тэхён успел бы издать хоть какой-то звук, Юнги плотно перекрывает его губы ладонью и, кажется, даже чувствует, как он невольно задерживает дыхание. Такой внимательный и послушный, даже когда едва стоит на ногах и дрожит от удовольствия. Рука двигается неторопливо, но уверенно, и по мере того, как шаги отдаляются, движения ускоряются, позволяя чуть больше шуршания. Наконец, звучит хлопок главной, но Юнги убирает ладонь от его лица. Тэхён позволяет себе всего один стон, но в дыхании не сдерживается, наслаждаясь возможностью свободно набирать столько воздуха, сколько нужно. Последние несколько минут были мучительными без такой возможности.

И всё же именно эти минуты подняли возбуждение на такой уровень, которого он ещё не испытывал:

— Пожалуйста... — хрипло просит Тэхён.

Без лишних промедлений Юнги ускоряет руку на члене, прижимаясь губами к шее, прокладывая поцелуями путь вверх к щеке. Тэхён выпускает стон облегчения и поднимает стеклянный взгляд к потолку, но вскоре его глаза закрываются. Хватаясь за Юнги обеими руками, он сжимает пальцы и напряжённо замирает в этом положении в ожидании оргазма. Кончать так быстро ему обычно не позволяют, если не попросить, но он не может найти на это сил, поэтому просто тяжело дышит и ждёт. Совсем скоро он получает своё.

Стараниями чужой руки и хриплого полушёпота на ухо он кончает с мыслью о том, что это самый яркий оргазм за последние пару недель. На первый взгляд это не звучит впечатляюще, но с недавних пор он кончает почти каждый день в разных вариациях, поэтому в его случае «пара недель» — насыщенное понятие.

Сам того не понимая, он обессиленно виснет на Юнги. Мягкий голос постепенно возвращает его в реальность. Куда более нежный, чем несколько минут назад. Ещё один тон, выработанный специально для Тэхёна.

— Всё-всё, — к словам добавляются успокаивающие поглаживания по спине. — Отлично справился, умничка.

Тэхён вяло улыбается, но продолжает висеть на Юнги ещё несколько секунд, набираясь сил для того, чтобы хотя бы открыть глаза.

Чуть позже с помощью Юнги он приводит себя в подобие порядка и скрывает помятую рубашку под пиджаком, который избежал той же участи только потому, что всё это время был на крючке в стороне. В отличие от личной уборной Тэхёна, в этой они оставляют после себя немало следов, скрытых под слоями бумаги в урне. Не меньше следов остаётся и на телах, точно так же спрятанных за слоями одежды.

Юнги уходит первым и успевает сесть за свой стол до того, как закончится время обеда. Тэхён возвращается с задержкой и, проходя мимо места своего секретаря, немного замедляет шаг.

— Отличная работа, — он рассчитывает громкость голоса так, чтобы это услышали все, кто шептался, что его секретарь плохой работник, только из-за частых вызовов в кабинет.

— Спасибо, — Юнги склоняет голову, прежде чем посмотреть в глаза.

Тэхён отвечает одобрительным кивком и таким же многозначительным взглядом. Уходя, он не оглядывается, но знает, что на него смотрят. Кому как не ему, любителю быть под чужими взглядами в самые неудобные моменты, знать, когда за ним наблюдают. Юнги вместе с остальными смотрит ему в спину и точно знает, о чём он думает. Потому, что кому как не ему, любителю потакать желаниям молодого начальника, знать, что доставляет ему больше всего удовольствия.

Некоторым рыбкам комфортно в прозрачных аквариумах. Такие всем своим существом наслаждаются вниманием.