Он прекрасно слышит чужую неровную походку, стук каблуков об бетонные ступени, пьяные, слегка приглушенные голоса с первого этажа. После успешного завершения дела просто необходимо как – то расслабиться, спустить напряжение. Чаще всего на помощь приходит алкоголь, благо его в убежище всегда было в достатке – если кончался у Джимми (что бывало крайне редко), то всегда можно было обратиться к Дюку. Он, конечно, ворчал и каждый раз напоминал, какого именного года тот коньяк, который он так любезно одалживал в расход на общественные нужды, но никогда не отказывал. За это его любили абсолютно все.
ДжЕкет не был любителем выпивки, а тем более любителем шумных компаний. Он вообще не любил находиться в окружении, где количество людей насчитывало больше двух. Его самого и кого – нибудь еще, чье присутствие не будет вызывать в нем раздражение. Чье именно – не знал никто, поэтому старался обходить этого потенциально опасного для общества социопата. В убежище же он был тише воды ниже травы – все время сидел у себя под лестницей и записывал кассеты. Иногда играл в автомат и провожал каждого, кто проходил мимо пустым взглядом вплоть до того, пока этот кто – то не скроется из виду. Жутко.
Чужой голос – развязный и хриплый, с оттенками горечи в конце и каким – то непритворным весельем. В руках пустой стакан, содержимое которого уже давно ударило в голову, принося за собой чувство эйфории и того, что жизнь прекрасна, а люди вокруг, это самые лучшие товарищи, которые только есть на этом свете. Фразы слетают с чужих губ как бусины – внезапно, одна перекрывая друг друга, зачастую даже незаконченные но явно имеющие под собой общий смысл.
-- А ты чего тут опять один сидишь? Все наверху, празднуют, веселятся. Ты ведь знаешь, что это такое, верно? – Сокол добровольно врывается в чужие покои, решив на этот раз не спрашивать разрешения и даже не постукивать костяшками пальцев о металлическую решетку. Ему сейчас не до этого. Кто – то из компании выпивох, предположительно Хьюстон, заикнулся о том, что эту победу разделяют между собой не все, кто помог в ее достижении. Сделали перекличку – не хватало только одного. Как самый трезвый из всех присутствующих хоккеист сам предложил свою кандидатуру на эту миссию – по крайней мере он точно не споткнется на половине пути и не полетит головой вниз.
-- Харэ тут гнить, как какой – нибудь крот подземельный и присоединяйся к нам.
Парень аккуратно отставляет стакан на край стола и подходит к собеседнику почти вплотную, сурово хмуря брови. Ждет несколько секунд, за которые обитатель каморки не то чтобы ответил, а даже головы в его сторону не повернул, все также оставаясь на месте и смотря в одну точку на стене. И чего он там интересного нашел? Долбанутый.
Такого игнорирование Сокол терпеть не мог и не собирался. Когда ты специально отрываешься от компании только для того, чтобы спуститься в этот холодный подвал и получить в этом целое нихуя очень раздражает. Даже можно сказать, бесит.
-- Ало, есть кто дома? В моих планах не было того, чтобы стоять с тобой здесь несколько часов и ждать, когда ты соизволишь ответить, так что возьми в руки свою пластинку, если не собираешься разговаривать по – человечески.
Блондин поворачивается голову в сторону незваного гостя и смотрит ему прямо в глаза, прожигая своим, пустым и каким – то отстранённым от реальности, затем снова упирается в бетонную стенку. Этот русский, Сокол, был вообще странным пареньком. Молодой, амбициозный, он сразу заявил о себе в банде как человек, который и анекдот расскажет, и спину прикроет, и вмажет как следует, если его разозлить. Он часто улыбался и придумывал товарищам какие – нибудь тупые клички, и, что еще стало не редкостью, докапывался до Джекета при любой удобной возможности. Угрозы о том, чтобы украсть диктофон сошли на нет после того, как американец сам стащил у того одну из его клюшек. Теперь молодой грабитель обращался к нему намного чаще и, что даже удивительно, не так агрессивно, как раньше.
Сергей кидает в его сторону еще пару возмущенных фраз, но обладатель университетской куртки их не слышит. Джекет разрывается между желанием разбить хоккеисту нос и прижать к этой чертов холодной стене напротив.
Стоит только чужой руке с забинтованным пальцем опустить на плечо, как раздается звук падения и из губ вырывается приглушенный вздох. Взгляд русского – смесь удивления, раздражения, и чего – то еще, что колеблется где – то на дне зрачков. Пьяность улетучилась в одно мгновение, оставив после себя ощущение того, что его возмутительно легко застали врасплох. Колено, облаченное в синие потертые джинсы, ощутимо давит на грудь, которая взмывает вверх и вниз легкими, слегка прерывистыми движениями.
-- Какого хуя… - Сокол не успевает договорить, точно также как и не успевает выдернуть руки из чужой хватки, которой его буквально пригвоздили к спинке дивана. Лицо блондина нависает над ним спокойной, почти – что искусственной тенью, от чего почему – то становится труднее дышать. Джекет смотрит прямо, забирается глубже в темные от природы глаза и не говорит не слово, даже не шевелится. Просто смотрит, и это, черт возьми, одна из самых пугающих вещей, которые он делает. Даже картина того, как он одной только битой превращает головы полицейских в кучку фарша кажется менее жуткой, чем эта.
Наконец он понимает, что это такое, что плескалось на дне чужих зрачков с самого начала. Это темное, густое и тяжело – самый настоящий страх. Страх перед ним. Сергей уже не пытается вырваться, громко материться или попытаться заговорить, нет – он просто лежит, пригвождённый к дивану и тяжело дышит, ожидая сейчас от него все что угодно. Страх струился по всему телу, начиная от взгляда и заканчивая кончиков пальцев, слегка подрагивающих, как струны под еле ощутимыми касаниями гитариста. Джекет склоняется ниже, ощущает чужое прерывистое дыхание на своем лице, слегка ослабляет хватку чужих запястьев ровно настолько, сколько бы хватило для того, чтобы можно было без труда вырваться или смачно вмазать по переносице. он двигается медленно, немного по - кошачьи, не спеша делать резких порывов и все не спускает взгляда с чужих глаз, где постепенно, по капле, растворяется все скопившееся недоверие и ужас перед тем, на что способен этот человек. Странно, что он не замечал этого темного сгустка раньше.
Губы хоккеиста на вкус отдают коньяком, еще не до конца застывшей от постоянного покусывания кровью и ощутимым холодом. То ли здесь, в подвале, настолько низкая температура, то ли Сокол действительно впитал в себя морозность своей страны. Забинтованные ладони теперь уже робко скользят по широким плечам, останавливаясь где – то в районе ключицы и едва ощутимо сжимают. Внезапно хоккеист подается вперед, отвечая взаимностью на легкие, ощутимые лишь на поверхности поцелуи – выбрасывается вперед резко и властно, заставляя Джекета не по своей воле уступить перед таким напором. Все это длится не более пяти секунд, но за это короткое время в голове вспыхивают красками столько огней, что любое принятие алкоголя будет уступать в наступившем эффекте.
Сергей отстраняется на пару сантиметров, глупо улыбается и как – то даже ехидно щурится сквозь полуприкрытые глаза.
-- Если это сейчас кто - нибудь увидел, то я точно сломаю твой чертов диктофон.