Старый придорожный трактир из тех, что кормятся исключительно за счет немногочисленного местного населения да редких путешественников и торговцев, что проезжают мимо, сиротливо стоял практически на обочине дороги. Чем больше солнце клонилось к закату, тем больше людей набивалось в небольшое помещение с низкими потолками, расположенное на первом этаже. Всё больше людей рассаживалось за старые побитые жизнью столы. И чем больше людей приходило, чем больше они выпивали, тем больше нарастал гул, состоящий из неторопливых разговоров, споров и редкой ругани.

На втором этаже находилось несколько комнат для тех, кто решил провести ночь на местной скрипучей кровати. Но многие посетители из числа торговцев предпочитали спать в собственных повозках, поближе к товару, а одинокие путешественники просто пережидали ночное время на первом этаже. Поэтому комнаты почти всегда пустовали, но не сегодня.

Высокий мужчина с хорошо подстриженной короткой бородой нервно мерял шагами небольшую комнатку. Иногда он останавливался и пытался прислушаться сквозь всё нарастающий вечерний гул к происходящему на улице:

— Во имя Девяти, сядь и успокойся, — с усталым недовольством сказал его более молодой спутник, сидевший на стуле: — В глазах уже рябит.

Мужчина бросил в сторону друга недовольный взгляд, но всё же сел на стул, скрестил руки на груди и нервно забарабанил правым каблуком об пол:

— Ох, и где только дреморы Туллия носят?!

— Повторяю, успокойся. Ты знаешь генерала не хуже меня. Именно ты настаивал, на его кандидатуре.

За дверью послышались чьи-то шаги. Двое человек неторопливо поднимались на второй этаж:

— Вот твоя комната слева, — голос принадлежал трактирщику: — Если тебе что-то потребуется, скажи.

Некто вошел в соседнюю комнату, щелкнул замок. Трактирщик достаточно быстро спустился вниз к остальным посетителям. Как только стало ясно, что хозяин не вернётся, новоиспеченный сосед вышел из своей комнаты и тихо постучался в соседнюю дверь. Мужчина всё также нервно подпрыгнул и открыл дверь:

— Приветствую вас, король Торуг. Ярл Ульфрик? — брови Туллия слегка подались вверх от удивления.

— Давай лучше без этикета, — сказал Торуг: — Не первый день знакомы, да и позвали мы тебя сюда неофициально.

Ульфрик пропустил генерала вперёд, закрыл дверь и быстрым шагом направился к кровати, оставив свободным стул. На кровать он сел настолько резко, что та жалобно скрипнула. Ульфрик уже и не рад был, что ввязался в эту авантюру и Торуга с Туллием втянул.

Приглядевшись к своим собеседникам, генерал нахмурился: всё это крайне дурно пахло. Ульфрик и так не самый спокойный и сдержанный человек был до предела взвинченным, да и Торуг не представлял из себя образец спокойствия. А уж тот факт, что его позвали шифрованным письмом на явно секретную встречу, заставлял задаться вопросом: «Во что эти двое ввязались и на что хотят подписать меня?»

— Перейдём сразу к делу. Я не люблю игры плаща и кинжала. Что происходит? — Туллий помрачнел и посмотрел на товарищей с прищуром и слегка исподлобья. Торуг посмотрел на Ульфрика с откровенным выжиданием.

— История долгая и малоприятная. Про то, что во время великой войны меня взяли в плен все и так знают. Какое-то время меня пытали, в итоге я сломался и выдал, как я думал, важные сведения. Меня убедили в том, что данные, которые я выдал, были решающими в захвате Имперского города. Так меня завербовали, и я долгое время работал на Талмор. Думаю, теперь ты понимаешь, по какой причине я делал, то, что делал, всё это время. Но сейчас мне поступил такой приказ, который переполнил мою чашу терпения. Мне велели убить Торуга и развязать гражданскую войну. На такое я не пойду.

— Что вы оба задумали и что требуется от меня? — генерал читал их как открытую книгу.

Ульфрик ещё сильнее помрачнел, провернув весь неказистый план в голове:

— Если коротко, то план такой: мы инсценируем смерть Торуга и отправляем его на Высокий Хротгар. А потом мы с тобой имитируем войну для отвлечения внимания Талмора и тайно собираем войска, для ответного удара.

Туллий молчал, но по его лицу было видно насколько он считал этот план дерьмовым. Медленно пройдя до стула, генерал сел, скрестил руки на груди, опустил голову и закрыл глаза. В такой позе он просидел примерно полминуты, после чего вздохнул и начал говорить:

— Где ты собрался войска содержать? На какие деньги? Где провизию брать будешь? Как доставлять всё это собрался? — генерал говорил спокойно, однако голос его выражал всё недовольство, как планом, так и автором.

— Я думал воспользоваться долиной Стражей рассвета. Израну нужны деньги, ресурсы и люди. Так можно будет и замаскировать людей и обеспечить им хоть какую-то, но подготовку, и вампиров поприжать, и с Израном отношения наладить.

Туллий посмотрел на Ульфрика с той самой жалостью, с которой смотрят на душевнобольных.

— Твой план больше напоминает сеть — одни сплошные дыры. А что ты думаешь, Торуг? — Туллий обратился к королю: — Ты за всё время ничего по поводу этого «плана» не сказал.

— С одной стороны, ты прав: в этом плане действительно одни дыры. И да, Ульфрик может просто выйти из игры, раскрыв свою работу на Талмор. Но я тут вижу пару нюансов. Во-первых: не одного же Ульфрика так завербовали. И я почти уверен, что большинство таких агентов не наберутся смелости выйти из игры ценой своей жизни. А во-вторых тебе не опостылело плясать под дудочку альтмеров? Мне вот надоело, да и Ульфрику тоже. С этой затеей у нас хоть какая-то возможность появится отбиться от Доминиона.

— Каким образом?! Вы так только привлечёте внимание Талмора к Скайриму! — Туллий всё-таки не выдержал, вскочил и начал метаться по по комнате, как лев в клетке, редкое зрелище надо заметить: — Вы хоть понимаете, что Талмор начнёт проявлять повышенное внимание к Скайриму?! Как вы, даэдрот вас подери, собрались что-то тайно организовывать с таким повышенным вниманием? — генерал всё же успокоился, и устало опустился на стул.

Ульфрик прикрыл глаза и спокойно, четко проговорил:

— Я прекрасно тебя понимаю, но отступать не собираюсь. Да, это риск. Если есть идея получше, предлагай. И да, я прекрасно понимаю, что отсутствие альтернативы плохому плану, не делает план хоть немного лучше.

— Что требуется от меня? — Туллий за этот короткий разговор окончательно устал: — Даже если вы двое провернёте всё гладко и не выдадите себя, нет никаких гарантий, что для усмирения конфликта сюда пришлют именно меня, — генерал внимательно посмотрел на своих собеседников: — Вы хотите через меня втянуть в эту авантюру Императора. Да ваш план всё «лучше» с каждой минутой.

— Да, к сожалению, без Императора у нас нет никаких шансов. Поэтому мы решили попросить тебя с ним поговорить, ввести его в курс дела, узнать его мнение и получить разрешение. Если Тит Мид откажется от нашей затеи, тогда я просто вынесу на белый свет свою работу на Талмор. Сильно лучше не сделаю, но хотя бы уйду с гордо поднятой головой, — Ульфрик вымученно изобразил на лице слабую ухмылку.

Генерал Туллий в очередной раз внимательно посмотрел на ярла Виндхельма. Он знал его ещё неопытным мальчишкой и, в душе, надеялся, что он сможет стать не только хорошим воином, но и хорошим правителем для своей земли. Но то, что Ульфрик сейчас затеял, выходило за все рамки нормальности. И Торуг… Как он мог согласиться на такое? Это он так пытается спасти друга? Да он же только себя так погубит. И не только себя. С другой стороны, если не сейчас, то когда? Да время работает на Империю, но ждать десятилетия или даже сотни лет… Не привыкнут ли люди к давлению Талмора за это время? Не укорениться ли за это время Талмор сетью своих агентов настолько, что и не выкорчуешь совсем?

Все эти мысли возникали в сознании генерала практически одновременно. Перекрикивая друг друга, роились они в его голове, заглушая все возможные звуки. В том числе и голос здравого смысла, говоривший послать этих двух остолопов в красные воды Обливиона.

— Хорошо. Я попробую, — вздохнул Туллий: — Если всё пройдёт гладко, я пришлю Торугу письмо с такими словами: «Боюсь, что холодный воздух Скайрима не лучшим образом скажется на моём здоровье. Посему, прошу меня простить, я не смогу посетить вас в период весеннего равноденствия».

После этих слов генерал вернулся в арендованную на ночь комнату, лёг и забылся тяжелым сном без сновидений. Предстояло много работы.