Примечание
Хоть бы не забросить писать это...
Дело было в конце декабря, и история эта началась так же ужасно, сколько и прозаично. Так что пересказывать её теперь даже немного забавно.
По интернету уже давно бродит шутка с фразой "За что сидишь-то?" и абсурдные с каждым годом ответы, отражающие слепок событий тех или иных лет. Чем людям голову печёт, о том они и поют.
Но почему нет шутки с фразой "Ты как в больнице очутился?" С каждым годом врачи в Реддите, Твиттере, ВК и прочих соцсетях рассказывают о забавных случаях из больниц.
Наверное, даже как-то глупо ответить на этот вопрос "навернулся, идя за хлебом". Но что ещё остаётся делать, если главный герой нашей истории, Делюнов Савва, попал в больницу незадолго до Нового года, в именно в пятницу 23-го, именно таким образом. Он почти не запомнил, как попал в больницу, удар пришёлся не только на ногу, копчик и часть руки, но и немного на голову, но вот факт того, что он шёл за хлебом, подтверждала не только его память, отшибло её не всю, слава богу, но и хлеб, найденный у Саввы в руках.
И вот теперь Савва находился на кровати в двенадцатой палате, ему уже наложили повязки на ногу, голову, локоть, а на тумбочке рядом лежал хлеб. Взглядом парня, что был направлен на злополучный батон, можно было отапливать комнату несколько часов, такой он был злой и, да-да, я напишу клише, испепеляющий. Почему в голове только вертелась фраза Бендера из фильма Гайдая: "Пишите, пишите, попал под лошадь". Как в кино это казалось смешным, так и тут, но лишь со стороны. Изнутри же эта ситуация была плачевной.
"Мне же ещё зарубежку как-то сдавать, а я здесь чёрт знает на сколько. Вроде бы время уже и установили, но всякое же случается…"
Не найдя занятия интереснее в ожидании результатов дополнительных анализов, он сделал фотографию, где было видно тумбочку и часть его больной ноги с повязкой, затем открыл свой телеграмм канал и написал пост: "Попал в больницу из-за батона белого. Лежу переломанный. Новый год точно отмечу в больнице", добавил смайлик с камнем с острова Пасхи, потом прикрепил саму фотографию и всё это выложил. Контент, конечно, познавательнейший. Может, он хоть начнёт вести свой канал чаще, чем никогда?
Юноша ещё немного полистал ленту, но потом отложил телефон и задумался. Матери с отцом, конечно, сразу сообщили о произошедшем, ещё когда его везли в отделение. Оба сейчас были не в Москве, и поэтому вся эта история была вдвойне неприятна - навестить парня было некому, ведь других родственников в столице у их семьи не было. Родители уже тоже написали в школу класруку, что так мол и так, Савва в больнице, выпишется нескоро, справку занесём, как будет. Девушке своей Савва тоже написал, она, конечно, попереживала за него, но возможности приехать в Москву у неё пока не было — она была завалена зимней сессией, и в сеть она вообще заходила редко. Друзьям же и приятелям из школы Савва решил не писать, ведь они и так узнают, что он болеет, а значит, говорить сейчас не имело смысла. Навещать его из них всё равно никто не приедет.
Скука. Скука. Скука. И так ещё будет недель пять.
***
Заснул он в тот вечер довольно быстро. А когда проснулся, и его вновь осмотрели, наложив гипс, случилось… Маленькое такое происшествие.
Листающий ленту YouTube, что состояла в основном из кинообзорщиков, Савва был прерван приоткрытой дверью. Он резко поднял взгляд наверх.
На пороге его палаты стоял никто иной, как его классный руководитель и учитель истории, Антон Алексеевич Романов. Уж кого кого, а его Савва здесь увидеть не ожидал. Настолько, что немного поперхнулся воздухом, параллельно чуть вскочив на кровати.
— Лежите, лежите, Савва! — тут же обратился к нему Романов, прикрывая дверь. Застигнутый же врасплох юноша заметил теперь в руках преподавателя рюкзак.
— Здас-сьте…
— Как Вы себя чувствуете? Я не помешал?
— Нет, я просто не ожидал, если честно, что кто-то заглянет.
— Я вот решил Вас навестить, потому что подумал, что Вам, наверное, не очень весело в этой обстановке, — мужчина оглядел стены, где в паре мест была разбита плитка, не самые яркие лампочки на потолке и ведущий на серые панельки вид из окна второго этажа.
— Есть такое, — если честно, Савва не знал, о чём с Романовым вообще можно говорить, а тот обмен любезностями, который у них наблюдался сейчас исчерпывал себя с каждой секундой. Хорошо, что Романов пришёл не только со своими вопросами.
— Я тут Вам принёс немного фруктов, — ставя рюкзак на пол и раскрывая молнию, — потому что знаю, как у нас в больницах кормят. Если будут нужны какие-то лекарства, то напишите мне, пожалуйста, я куплю в аптеке и принесу. Не стесняйтесь этого, пожалуйста, хорошо?
— Спасибо… Большое… — только и ответил парень, наблюдая как Романов заполняет тумбочку парой яблоками, груш и мандаринов. Он смял пакет-маечку, в котором в рюкзаке у него и лежали фрукты, и снова закрыл рюкзак.
— Да не за что, — грустно улыбнувшись, ответил тот. — Вы только попросите медсестру, чтобы она их Вам помыла, сами Вы до раковины ведь не дойдёте.
Хотя вот на этом моменте Савве всё таки, несмотря на все благодарности, захотелось закатить глаза. Ещё бы сейчас лекцию о микробах с груш послушать.
"Да-да, и руки перед едой мыть надо!"
Но он отвечать так не стал, не успел. Был бы момент — может, и сказал бы. Хоть это и довольно грубо, но можно считать расплатой за прошлое.
— Что ж, — кинув взгляд на наручные часы, сказал Романов, — у меня уже время поджимает, скорейшего Вам выздоровления. Если что — обязательно мне пишите, Вы знаете, что я на связи.
— Да, спасибо ещё раз за фрукты и визит. Только скажите мне, куда перевести за них деньги, и во сколько это Вам обошлось.
Романов чуть нахмурился, взгляд его (вот уж не думал Савва, что будет обращать внимание на цвет глаз людей) голубых глаз стал… Тускнее? Пожалуй, ему показалось.
— Это подарок, за него деньги не отдают, — как-то печально сказал он.
— Мне будет всё таки спокойнее, если бы я Вам вернул деньги. Так я хотя бы не буду чувствовать себя в долгу.
— Это вправду лишнее, Савва, Вы ни в коем случае у меня не в долгу. Спасибо, что предложили, но мне бы хотелось Вам искренне и безвозмездно помочь. Простите, мне уже вправду нужно бежать. Всего доброго!
Он чуть улыбнулся на прощание и быстро вышел из комнаты, натягивая на плечи рюкзак.
Ну, Романов, ну экспонат…
Ещё и субботний визит.
Умудрился же.