— Ты мог бы мне помочь? — начинает он совсем неловко, проблемы с английским начались совсем недавно, когда начали проходить этот… Презент…презент фьючур, совсем непонятно. Шинсо смотрит сначала своим обычным взглядом, совершенно не выражающем ничего, кроме бесконечной скуки, но потом пожимает плечами и на его лице совсем ненадолго мелькает улыбка.
— Да, конечно, я не против.
Изуку благодарно улыбается Хитоши, а у последнего сердце пропускает удар. Наверно с этим что-то не так, но лучше уж помочь парню, чем опять сидеть у себя в комнате и устало смотреть в потолок.
— Тогда в семь у меня в комнате, — Мидория кивает, Шинсо кивает в ответ. Главное думать об английском, а не о этих изумрудных глазах. Деку думает о чем-то подобном.
В семь часов вечера как по часам Шинсо стучится в комнату, всю целиком увешенную плакатами со Всемогущим. От этого на лице появляется улыбка. На полу раскидано много вещей, что в спешке Мидория убирает по шкафам. Вовремя он начал уборку, надо было, чтобы комната выглядела презентабельной, а тут вот, Шинсо пришёл помочь ему, но точно не с уборкой.
А сам Шинсо и не против, складывает цветные футболки в аккуратную стопку и передает парню прямо в руки.
— Ты же знаешь, что не обязан это делать? — Шинсо только плечами пожимает, мол «Почему бы и нет».
Английский давался с трудом, но Хитоши так хорошо объяснял, что всё щелкалось как орешки, даже сложные предложения, которые раньше казались непосильной задачей, решались так быстро, что воодушевленный Мидория почти что подпрыгивал на пружинистой кровати. Вот уж учитель Ямада будет горд.
— Вот тут ставишь «Will not be», и получается отрицание, понял? — Деку утвердительно кивает и радостно улыбается.
— Ты хороший учитель, Шинсо-кун.
— А ты хороший ученик, — смущенно говорит парень почесывая пальцем щеку.
— Скажи, почему ты тогда сказал, что не хочешь заводить друзей? — спрашивает Мидория, покусывая губу.
— Потому что не хотел, чтобы кто-то отвлекал от важных занятий и… — Шинсо нервно облизывает свои губы. — А потом я ближе узнал тебя и всё изменилось. Я всё ещё боюсь, что всё вернется как в старшей школе, все будут избегать меня из-за причуды, — Мидория утешительно кладет руку ему на плечо, — И я хотел бы быть просто обычным клише, чтобы мне было плевать, кому и что во мне не нравится, иметь стандартную причуду, но всё вышло именно так. Но ты помогаешь мне чувствовать себя особенным и я благодарен тебе за это.
Деку ошарашенно смотрит, а потом тепло улыбается в ответ.
— А я благодарен, что ты позволил мне быть твоим другом.
Домашка была закончена, а тема понята, время пролетело слишком быстро, а Хитоши пора бы уже уходить, пока не настал отбой. Но уходить-то не особо хочется.
— Не хочешь остаться и посмотреть что-нибудь? — начинает было Мидория, а потом одергивает себя. Так нельзя, мало ли, Шинсо потом влетит за то, что находился не у себя. А он и так в этот класс попал можно сказать через пот и кровь.
— Я бы очень сильно хотел, — отвечает Хитоши.
— Я понимаю, тебе нужно идти, — раздосадованно протягивает Деку и встает с кровати, закрывая тетрадь по английскому.
— Я…- начинает было Шинсо, но останавливается на полуслове, смотря в зеленые глаза и забываясь. До чего же Мидория красив, это веснушки, словно космос в негативе, этот открытый и честный взгляд и волосы, которые иногда падают на глаза. И, черт, руки постоянно чешутся их поправить. — Не хочешь как-нибудь сходить вместе куда-нибудь? Знаешь, без домашки и всякого.
Мидория кивает. Шинсо улыбается.
— С тобой хоть на край света, — выпаливает Деку и задерживаеь дыхание.
— Ну, не на край света, но по чашечке кофе, — усмехается Хитоши, вставая следом с кровати. Он берет свою тетрадь и идет было к выходу, но Изуку окликает его.
— Скажи, это будет свидание? — Шинсо застывает. И послав всё к чертовой матери, кивает. — Тогда хорошо.
Мидория тепло улыбается, и Хитоши понимает, что окончательно пропал.