Крылья

Роксана приходила к Мегамозгу во сне.

Каждую ночь.

Добрая, нежная, совершенно невинная, самая прекрасная женщина из всех, которых он когда-либо видел, а видел он многих. Обладательница идеального кукольного личика и великолепной соблазнительной фигуры, женщина, которая всегда была истинным воплощением чистоты и целомудрия. Совершенный ангел, великолепная муза, та, которая так верно, так преданно следовала добру, что никогда и ни при каких обстоятельствах не согласилась бы даже посмотреть на него как-то иначе, чем на неизбежное и абсолютное зло.

Роксана приходила к нему в ночи, одетая в красную кожу и чёрное кружево, ярко-алая помада на её губах была похожа на кровь так же сильно, как ярко-алые кончики её безупречно острых ногтей. Её глаза светились ярким голубым светом, парализуя его волю и наполняя наслаждением. Она пахла дымом, копотью и серой, когда садилась на него сверху и начинала медленно целовать его шею, бормоча, что он принадлежал ей, а он не мог и не хотел ей противиться.

Её губы бродили по его телу, а её пальцы нежно порхали, раздевая его слой за слоем, обнажая и поглаживая его кожу. Возможно, он отдал бы всё за эти прикосновения в реальности, если бы только мог выбирать.

Он был опьянён ею, он горел от желания, когда её бёдра парили прямо над ним, а он клал руки на её спину, притягивая её к себе и касаясь её нежной кожи губами.

Роксана была искусительницей, великолепной, коварной соблазнительницей, когда позволяла его рукам бродить по своему идеальному телу, когда мучила его поцелуями, когда скользила бёдрами по его возбуждению и тихо стонала в его губы, кусая и терзая их.

А он должен был смотреть ей в глаза в реальности после долгой ночи, говорить, как ни в чём не бывало, смотреть и знать, что она снова приснится ему. Даже это знание не мешало ему всё сильнее желать её. Он хотел, чтобы в реальности её губы были такими же мягкими, чтобы она так же открыла ему свои объятья, чтобы она так же кричала его имя.

После этих ночей он всегда просыпался иссушённым и опустошённым, с щемящей тяжестью в сердце и болью от того, что Роксана никогда не полюбит его. Он никогда не коснётся её. Она была такой недоступной и такой манящей, что ему только и оставалось видеть её во сне.

Она приходила к нему и толкала в высокое кресло, властно целуя глубоко и жёстко, расстёгивая штаны, пока он бесстыдно наслаждался этим, почти вымаливая каждое прикосновение. Она не говорила с ним, лишь бормотала, целуя его кожу: "Нежный, вкусный, аппетитный, мой", и он соглашался, выгибаясь под ней, хрипя, скуля, моля о большем.

Она была жадной и ненасытной, кусая его губы, оставляя кровавые следы, смешанные со своей помадой, на его шее, и он почти мечтал, чтобы она в момент оргазма прокусила его горло и покончила с его мучениями, хотя он всегда знал, что проснётся, но никогда не жалел бы, если бы не смог.

Она переплетала их пальцы, когда с силой быстро двигала бёдрами, скача на его члене и не позволяя ему двигаться. Она сосала его горло, заставляя его член врезаться в неё под немыслимо блаженным углом, когда он глубоко и почти обессиленно стонал. Он держал в руках её фарфоровое тело, её нежную тёплую кожу, её великолепные тяжёлые груди, её хрупкую талию и сочные бёдра. Он целовал её бесстыдный рот, глотая её стоны и разводя губы шире. Он пытался её выпить, пока она пила его.

Он откидывался под ней, глядя на неё всю, как она выгибалась, кусая губы, как было прекрасно её лицо с пронизывающим её удовольствием, её приоткрытый в стоне рот.

Он держал её за плечи, толкаясь в неё и глядя, и как за её спиной распахивались полупрозрачные бордовые крылья, растекаясь над ними словно куполом из крови.

Роксана пронзительно и низко кричала, с силой нанизываясь на него, её горящие синим пламенем глаза закрывались, покрасневшее лицо сияло блаженством, посветлевшие крылья резко раскрывались, сверкая алыми и белыми всполохами, словно пытаясь затмить небо.

Она высушивала его до предела, и он знал, что это она позволяла ему кончить, когда он, вцепившись в её быстрые бёдра умолял её о разрядке.

Она глубоко и долго целовала его, тихо бормоча, благодаря за дар, который украла у него, когда он был опустошён и обездвижен под ней, он смотрел мутным взглядом на её лицо и её сияющие крылья, которыми она кутала их словно коконом. Он не знал, зачем придумал ей эти крылья и не знал, что, кроме его сердца, она украла.

Роксана уходила, оставляя его совсем без сил, почти без сил дышать, почти без сил проснуться, но он ни о чём не жалел, зная, что отдал бы ей больше.

Он никогда не мог проснуться без посторонней помощи, к счастью, либо Прислужник, либо тюремные работники были рядом, чтобы его разбудить, и он мог сделать первый вдох.

А потом он видел её в реальности, такую нежную, такую прекрасную, так наполненную добром и светом, что она казалась ангелом, и он не переставал преступно желать её.

У неё был манящий рот и острый язык. Она спорила с ним и насмехалась над ним. Он кружил вокруг неё и тихо угрожающе выдыхал в её лицо двусмысленные вещи, а её глаза только ярче горели, и она отвечала так дерзко, остро и ещё более двусмысленно, таким медовым и соблазнительным голосом, так глядя на его губы, что он иногда едва удерживался от того, чтобы накрыть ртом её наглый рот. Её вид разжигал в нём жар. Её голос будоражил его. Её близость сводила с ума.

Это должно закончиться раньше, чем его желания возьмут верх над его разумом, и он разрушит то малое, что у него было.

Прекратить эти сны было похоже на то, чтобы прекратить самые прекрасные отношения в его жизни. Мегамозг пообещал себе, что это не навсегда. Возможно, он позволит себе видеть сны раз в неделю, после каждого похищения, чтобы дать себе хоть какую-то награду. И надежду. Чтобы он мог видеть её, но не поддаваться искушению прикоснуться, помня, что она будет ждать его ночью.

Иначе он просто сошёл бы с ума.

Самой сложной частью отказа от снов оказалось то, что ему пришлось прятать на теле таблетницу с капсулами для блокировки сновидений с помощью своих технологий. Иначе ему не позволили бы пить их в тюрьме, и вся затея пошла бы к чёрту.

В первый раз проснувшись после пустоты без посторонней помощи, он испытывал глубокое сожаление, разочарование и желание прекратить глупый эксперимент. Он легко встал с постели и не чувствовал себя разбитым, за исключением разбитого сердца. Ему было очень жаль. Роксана, приходившая к нему во снах, никому не мешала. Настоящая Роксана даже никогда не узнала бы об этом. Прислужник, пришедший его будить, удивился и обрадовался, обнаружив его бодрствующим. Искренняя радость Прислужника, называвшего это выздоровлением, заставила его продолжать.

Мегамозг провёл без снов следующую ночь, и следующую тоже. На самом деле он не чувствовал себя лучше, потому что теперь его сердце болело, но зато он был уверен, что не будет выпрыгивать из штанов от возбуждения, когда увидит настоящую Роксану. Теперь он сам контролировал свою страсть. Теперь он мог любить её чистой, незапятнанной любовью и вдохновляться ею.

Чем ближе было время похищения, тем больше он думал о том, как Роксана будет целовать и кусать его шею во сне. Возможно, это будет последний раз, потому что он становился слишком зависимым от этих мыслей и этих ожиданий. Просыпаться по утрам бодрым и полным сил было недостаточным откупом за отказ от её губ и тела. Но то, что она никогда не будет принадлежать ему в реальности, было слишком большой болью.

Через несколько дней он почти привык.

Наконец, настал день похищения. Прислужник забрал её прямо из квартиры. Мегамозг нетерпеливо ворвался в комнату, где Роксана сидела на стуле, и замер, глядя на неё. Даже во сне Роксана выглядела нездоровой. Её губы были бледными, на коже отсутствовал румянец, под глазами темнели круги. Её лицо казалось похудевшим и осунувшимся. Прислужник, вероятно, похитил её из дома во время больничного.

Мегамозг присел напротив неё и задумался о том, что могло произойти за те несколько дней с последнего похищения.

Роксана пошевелилась и очень тихо застонала.

— Мисс Ричи, — немедленно поприветствовал её Мегамозг. — Добро пожаловать в лапы зла снова.

— Слава богу, — выдохнула Роксана, не открывая глаз.

— Я не ослышался? — переспросил он.

Роксана медленно приоткрыла глаза и посмотрела на него мутным и почти пустым взглядом.

— Я скучала, — так же тихо и слабо ответила она.

— У вас жар? — уточнил Мегамозг, хотя она выглядела такой бледной, будто у неё было переохлаждение.

Он потянулся к ней и замер, не коснувшись её щеки.

— Как ты это сделал? — спросила Роксана, снова закрыв глаза, и ему показалось, что она наклонилась лицом к его руке.

— Сделал что?

— Если ты не спал шесть суток подряд, как ты вообще стоишь на ногах и готовишь к исполнению злой план?

— Я спал.

— Мерзавец, — зашипела Роксана, запрокинула голову и попыталась снова открыть глаза. — Я так и знала! Мошенник! Ты, ублюдок, посмел бросить меня!

Мегамозг всё-таки взял её лицо в ладони и сел напротив неё.

— Вы нездоровы, — сказал он. — Вы бредите.

— Я голодна, — капризно выдохнула Роксана, прижимаясь к его пальцам щекой, а потом повернула голову так, что коснулась кончиков его пальцев губами. — Мегамозг, пожалуйста, дай мне, дай...

— Что? — зачарованно спросил он.

— Поцелуй, — беззвучно выдохнула Роксана, и он был уверен, что ему показалось.

— Я бы с удовольствием воспользовался вашим предложением, будь вы в здравом уме.

— Ты такой наркотик... Я не хочу никого другого... Другие такие слабые... Такие безвкусные... Такие пустые... Они умирают... Меня от них тошнит... А теперь уже слишком поздно... У меня не осталось сил... Слишком поздно...

Роксана откровенно бредила, подтверждая его худшие предположения. Мегамозг снял перчатки и снова коснулся её лица, чтобы посмотреть ей в глаза — её кожа была ледяная, даже холоднее, чем его.

— Боже, да... — почти простонала Роксана, прижимаясь к его пальцам и приоткрывая губы.

— Мисс Ричи, мне нужно, чтобы вы сфокусировали на мне свой взгляд, я должен увидеть ваши зрачки.

— Мне нужно, — прошептала она. — Поцелуй, один поцелуй, я так голодна, я без сил... Мне нужно, пожалуйста, один поцелуй, я сделаю всё, что ты хочешь...

Мегамозг поддался ей и, наклонившись вперёд, нежно, легко и целомудренно коснулся её ледяных губ губами, обманывая себя, что это только для того, чтобы она успокоилась, замолчала и позволила ему осмотреть её. У него закружилась голова. Всхлипнув, Роксана приоткрыла рот, жадно потянувшись к нему. Он почувствовал робкое касание её языка.

Не сдержавшись, со стоном он прижался к ней, властно разведя её рот, уже не думая, в каком она была состоянии, страстно желая. Он втянул в себя её губы вместе с её долгим стоном, он ворвался в её рот языком и чувствовал, как дурман овладевал его телом, пока он целовал её горячие, обжигающие губы и не мог насытиться, а она страстно отвечала на его поцелуй.

Но каким-то чудом он помнил, что ему следовало остановиться. У него получилось это только с третьей попытки и он прижался лбом к её лбу, восстанавливая дыхание и не открывая глаз.

— Мегамозг, — позвала она. — Мегамозг...

Он отстранился и открыл глаза. Роксана смотрела на него. Её щёки порозовели, губы были уже не такими бледными, а глаза всё ярче светились голубым светом.

— Не смей бросать меня, — сказала она. — Не смей отказываться от меня.

— Это сон, — уверенно сказал Мегамозг, глядя в огонь в её глазах.

— Ты не пускаешь меня в свои сны, — обиженно ответила Роксана. — Почему ты запретил мне приходить?

— Потому что я сходил с ума. И, кажется, сошёл.

— Поцелуй меня, — приказала Роксана, и Мегамозг подчинился её гипнотическому приказу.

Он целовал её уже не так отчаянно, наслаждаясь её нежными губами, и ему было гораздо проще отстраниться.

— Ты хочешь меня, — уверенно сказала Роксана, и пламя в её глазах полыхнуло ярче.

— Хочу, — согласился Мегамозг, не шевелясь.

— Так возьми же.

Огонь в её глазах горел так сильно, что почти слепил, мешая видеть злую решительность на её лице.

— Мне кажется, на меня эта магия не так работает, — сказал Мегамозг и нежно провёл пальцем по её щеке. — Я хочу тебя, потому что хочу, а не потому что ты мной управляешь.

Роксана моргнула, и голубой огонь в её глазах погас, она недоверчиво посмотрела на него.

— Почему тогда ты запретил мне приходить в твои сны? — ещё раз с абсолютным недоверием спросила она. — Всё было хорошо. Мы оба получали то, чего хотели, и могли жить нормальной жизнью дальше.

— Я уже ответил, — сказал Мегамозг, водя пальцами по её щеке. — Потому что я слишком сильно тебя хочу.

Он наклонился к ней и ещё раз, нежно, коснулся её губ губами. Затем он отстранился, глядя в её глаза. Голубые огни разгорались снова.

— Кто ты? — спросил он, водя пальцами по её щекам.

— Если я отвечу, ты меня уничтожишь.

— Я уже мог бы это сделать, не так ли?

— Я демон.

Мегамозг чуть повёл бровью.

— У меня не появилось желание тебя уничтожать.

— Я суккуб.

Мегамозг продолжил смотреть на неё.

— Демон, который питается силами мужчин, вытягивая их во время близости. Удобнее и безопаснее всего делать это по ночам, во снах, когда вы спите и не можете противиться своим первобытным потребностям.

Роксана крепко зажмурилась и попыталась опустить голову.

— Почему я должен хотеть тебя уничтожить после этого?

— За всю историю человечества никто из мужчин не выживал после трёх ночей подряд.

— Ты демон, древний, как само человечество? — с интересом спросил Мегамозг.

— Боже, нет! — возразила Роксана. — Когда суккуб хочет, она может родить ребёнка. Иначе мы бы просто не выжили, мужчины постоянно находят способы убивать нас, ты найдёшь ответ "как убить суккуба" на первой же страничке, которую выдаст гугл. Мою мать убили, когда мне было двенадцать, когда у меня даже не началось... Это всё.

— Мне всё ещё не хочется тебя уничтожать.

— Возможно, это потому, что для тебя я не представляю реальной угрозы, — огрызнулась Роксана.

— Ты почти уничтожила меня, ты свела меня с ума, с чего ты взяла, что для меня ты не угроза?

— Ты выжил, — возразила Роксана.

— Ты так хотела меня убить?

— Я хотела выжить, — Роксана распахнула глаза и уставилась на него ярким синим пламенем. — А тебе это не вредило.

— Мы с тобой уже выяснили, что на меня это не работает, — сказал Мегамозг. — Хотя это ощущается очень приятно, я чувствую, когда ты пытаешься подчинить мою волю и не вижу никаких весомых причин не подчиняться. Но если я подчинюсь сейчас, мы не сможем поговорить.

— О чём?

— О нас.

— Я исчадие ада, я самое мерзкое существо на этой планете, о чём ты хочешь говорить со мной? Почему ты вообще хочешь разговаривать со мной?

— Ты самое прекрасное существо на этой планете, — возразил Мегамозг, опускаясь перед ней на колени, чтобы она смотрела на него сверху вниз. — Ты самое прекрасное, самое чистое, самое невинное...

Роксана тихо горько засмеялась, перебивая его.

— Ты вообще слышал, что я сказала? Я демон, убивающий самым гнусным способом из всех!

— Скольких мужчин ты убила? — спросил Мегамозг.

Роксана зажмурилась, стиснула зубы и отвернулась.

— Скольких?

Роксана затрясла головой.

— Роксана, скольких?

Она резко повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Нисколько, ясно? То, что я рождена такой, не значит, что я хочу убивать или не хочу жить нормальной жизнью!

— Поэтому ты предпочла умереть от истощения, чем пойти убивать?

— К тому времени, как я поняла, что умру от истощения, я уже не имела сил убивать, — огрызнулась Роксана.

— Я думаю, ты довольно быстро узнала, что не можешь пробиться в мои сны, и у тебя был многомиллионный выбор буквально каждую ночь. И, насколько я понимаю, никто бы не умер от одного раза. Вряд ли кто-то догадался бы, что это не просто сон. Я не догадался, что это не просто сны.

Роксана снова отвернулась.

— Какой изысканный способ самоубийства, — шепнул он и едва ощутимо коснулся губами её обнажённого колена.

— Что ты собираешься со мной теперь делать?

— Любить тебя, если ты позволишь.

Она вздохнула. Верёвки упали к её ногам, освобождая её, но она даже не шевельнулась.

— Роксана, — прошептал он. — Богиня моя. Я хочу любить тебя. Я хочу добровольно любить тебя. Позволь мне любить тебя. Позволь мне добровольно дать тебе то, что ты хочешь.

Она всхлипнула, не шевелясь. Мегамозг поднялся перед ней.

— Позволь мне добровольно тебя целовать, — шепнул он в её губы.

Она приоткрыла рот и, приняв это как знак, Мегамозг наклонился и медленно, нежно поцеловал её. Она потянулась к нему и через мгновение обвила руками его шею, притягивая к себе ближе и открывая рот для более глубокого поцелуя.

За её спиной медленно выросли и резко распахнулись крылья, прозрачные и белоснежные.