Когда он пожаловал в баронские палаты снова, еда уже была доедена, посуда вынесена, а слуги и канцелярские крысы исчезли в застенках. Барон сидел над пергаментом и изображал страдающее дворянство, занятое великим мыслительным процессом.
— Ну что, ведьмак, нашел что интересное?
— Может быть, кое что и нашел. Но сперва хочу вот в чем удостовериться: местные верят, что источник смерти здесь может заразить остальных. Усопших последние годы хоронят по схожим приметам и обычаям, вне зависимости от рангов. Неужели никто раньше не брался за дело?
Говорил Куроо ровно, без нажима, но барон все же вскинул потемневший взгляд, на лбу залегла складка.
— Крестьяне болтают все, что им на ум взбредет. Люди помирают то от холеры, то от голода, то от неудачного перепиха.
— И каждый покидал этот бренный мир с одними и теми же ранениями, полагаю.
Стража за спиной Куроо напряглась, звякнули поддоспешники.
— Что ты от меня хочешь? — вздохнул барон. — Все сведения тебе уже рассказали, не мозоль глаза, коли не можешь справиться сам.
Он уходил от темы, словно бы крепостные интересовали его не больше мухи на гобелене. А вот стража вела себя донельзя странно: дергалась от каждой фразы Куроо, точно ужаленная. Было тут что-то грязное, замешанное на лжи и молчании.
Ну что ж, пришла пора использовать ведьмовские уловки. Куроо нашарил в кармане маленький камешек и потер, продолжая тем временем:
— Справиться-то я могу, но сами понимаете, для дела мне нужно больше деталей. Они из воздуха не берутся. Должен же был хоть кто-то осмотреть раны покойного перед сожжением.
Барон раскраснелся, стукнул кулаком по резному подлокотнику, выходя из берегов. Стража еще не ощетинилась, однако сделала шаг вперед, готовясь по команде броситься вперед. В этот момент двери распахнулись и вбежал запыхавшийся Яку, точно черт из табакерки:
— Беда! — выпалил он, — Крепость атакуют!
Барон вскрикнул от досады и махнул рукой, отправляя стражу следом за Яку. Вскоре топот ног стих в тесных коридорах. Это Куроо и нужно было: он захлопнул двери и положил тяжелый засов, блокирующий проход извне. Барон ошарашенно смотрел, как Куроо самодовольно отряхивает ладони, подходя все ближе — на непозволительно близкое к барскому седалищу расстояние.
— А теперь, когда мы остались одни, позволю себе быть откровенным. — Куроо резким выпадом уперся в спинку кресла, наклонил его так, чтобы смотрели только ему в лицо. — У лжецов часто трясутся не только поджилки, но и сердечко колотится быстро-быстро. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Сечешь, о чем я, барин? Мы, ведьмаки, чувствуем это за версту. Все улики указывают на то, что кто-то старательно умалчивает факты. А кому еще в стенах этой крепостишки знать о положении вещей лучше, чем барону, а? Вот и отвечай, о чем ты так боишься сказать при всех.
Барон молчал, а его алое, как яйца черта, лицо говорило само за себя.
— Молчишь? Сам помереть решил, значит?! — прикрикнул Куроо, да так, что барон аж подпрыгнул.
Ради пущего эффекта он сощурился и неожиданно убрал руку, отчего кресло пошатнулось и тяжело упало на все четыре ножки, принимая прежнее положение. У Барона зубы клацнули.
— Нет, нет… — забормотал он.
Куроо расхохотался, улыбаясь во все зубы.
— Другое дело! Кто ж хочет умирать? Ну, барин, рассказывай.
— Монстрина эта… Эхтиада, или как там ее…
Топот солдатни, возвращающейся с неудачной облавы, послышался издалека. Время подгоняло, однако Куроо не перебивал, лишь бы услышать побольше.
—...Появилась здесь годков двадцать назад. Зверь этот волшбой известен, не абы какой, появлялся то тут то там…
Гул от десятка ног переместился ближе к барским покоям.
—... Убивал раз в несколько лет, случай не бог весть какой — ведь крестьяне и служивые и без того дохнут, как мухи. Мы об этом не распространяемся, и тебя, ведьмак, попрошу держать язык за зубами.
В дверь усиленно застучали. Поняв, что никто открывать им не собирается, солдаты начали выламывать двери. Тоскливо заскрипели петли, с которых Куроо теперь не сводил глаз, готовясь к любым оправданиям.
— Так что, — проговорил барон без особого рвения, — берешься ты за поимку монстра? Живого, разумеется.
Только он договорил, как одна из створок с печальным скрипом слетела с петель и упала на пол, устланный медвежьей шкурой. Барон недовольно оглядел ворвавшихся солдат и подал знак опустить оружие.
У Куроо поджилки заныли от предчувствия нехорошего. Случай выходящий за рамки его познаний, да и в истории ведьмачества не находилось места чему-то настолько диковинному. Соображал он сейчас откровенно туго.
— Берусь. — выплюнул Куроо. — Но взыщу за это дороже, чем за обычную тварь.
— Вот и чудненько. С пустыми руками не возвращайся, Ведьмак.
***
— Только кажется мне, что нам подсунули дурного козла в подливе из хуйни. — Позже вздыхал Куроо, взбалтывая в кружке пенный напиток.
Золотой висельник и правда был на редкость удачным местечком. Объединив в себе увеселительный дом и просторный кабак, он сочетал лучшие традиции их времени. На первом этаже можно было легко затеряться среди загулявшей толпы, что они и сделали, пожиная плоды труда кухарки.
Яку внимательно следил за манипуляциями с кружкой, не перебивая. Ждать ему в какой-то момент надоело и он ловко стащил с чужой тарелки куриную ножку, прихлебывая сладким Эст-Эстом.
— Эй! — возмутился Куроо, — Бери со своей тарелки!
— Нечего рот разевать!
Яку расхохотался, даже не думая отцепляться от ножки, будто от этого зависела его жизнь. С превеликим огорчением Куроо смотрел, как добротная стряпня пропадает в чужом рту, а когда последний кусочек мяса исчез, Яку посерьезнел:
— Мало того, что никто тварь описать не может, так еще и перемещаться умеет. Зараза. — Яку разложил на столе карту. — Но тварь — не человек, много магии в себе никто не вместит. Если, конечно, она не опасный магический сосуд.
— Хочешь сказать, что она не станет далеко перемещаться?
— Именно. Думаю, ее охотничьи угодья не такие обширные, а значит надо искать похожие случаи поблизости. Ведь почему-то же она возвращалась все двадцать лет. Бери юго-восточное направление, я пойду южнее. С тебя спросу меньше будет, если пересечешь границу, а вот на меня некоторые короли до сих пор в обиде.
— Что, не хочешь оставаться в Хагге? — ехидно ухмыльнулся Куроо.
— Терпеть ханжей не могу.
Куроо бросил взгляд на карту, рассматривая ближайшие деревеньки: справа от Темерии примостился Аэдирн, а ближайшей к Хагге деревенькой был Венгерберг.
— Коли выиграешь в споре, я отдам даже больше платы. Но запомни, — продолжил Яку. — мы понятия не имеем, что это такое. Будь настороже, не забывай про эликсиры. И если что-то пойдет не так — плюнь на заказ, убей тварь. Ведьмаков не так много, чтобы лишиться еще одной лихой головы.