Грязная смесь древесных опилок, гниющих по поздней осени листьев и замёрзшего грунта напоминает, скорее, обычное болото, а не природное покрытие сумеречного леса. Каэнри'ахские звёздные земли всегда являлись волшебными краями для любого чужеземца, оказывающегося там даже на самый кратчайший срок. Но это не тот картонный шаблон, не прекрасные деревья королевского сада с вьющимися кронами, не гладко стриженный газон и не тёмно-лазурный пруд, видный из хозяйских комнат замка.
Это смерть.
Луна - вовсе даже и не луна, но и не солнце; будто одновременно небесные тела сомкнулись друг в друге, поблёскивая то белым, то чем-то золотистым. Это через какой глаз посмотреть.
Обветшалая кора дерева отдаётся треском, когда мужская ладонь буквально падает, цепляется об неровный, но огромный ствол. Перчатки сильно загрязнились от подобной практики - где-то на ладони виднеются мелкие порезы и остатки сырых древесных щепок.
Что под ногами, что на стволах деревьев - везде чувствуется эта неземная природа, гармонирующая с отблеском лунного, если его всё-таки так можно назвать, света.
Кэйе же кажется, что эта гармония - его уродливое напоминание о таком же уродливом поступке на поле боя часами ранее. И даже свет падает настолько криво, цепляясь за страшные ветки где-то наверху, что впервые ночью хочется сощуриться и не видеться больше с большим тёмным куполом, целой планетой, целой вселенной.
Даже если эта вселенная пала на глазах.
Ноги гребут по чёрному месеву вперёд, продолжая слушать шестое... нет, седьмое... ох... тысячи предчувствий принца.
Приходится снова остановиться, стереть пот со лба изуродованной перчаткой, другой рукой смыкая порванный фехтовальный набочник на месте колкой пульсации.
Ему даже не вовсе столько обидно от боли, сколько больно от обиды. Обида на самого себя слабого, бросившего свой долг.
Дышать носом выходит совсем плохо - разряженный воздух лишь доводит до желания побыстрее закончить. Это можно назвать пыткой? В глотке застревает лёгкий морозец и, смешиваясь комом, так и стоит в горле.
В глазах мечется силуэт отца на фоне целого побоища, кричавшего, - приказавшего бежать. Бежать как можно дальше, не оглядываясь на столь большой грех. На карание грешников. Чем могучий народ Каэнри'ах заслужил такой исход? Кэйа знал, что даже самая большая и яркая звезда рано или поздно распадается, исчезает, перестаёт подавать ту вечность, которой учат каждого рыцаря империи. Вечность - даже не срок. Это посмертные знания и нажитое, а также преображение этого в нечто иное.
Пока одни звёзды взрываются, другие звёзды яркими маячками сцепляют небосвод в нескончаемых начинаниях. И это тоже вечность, вечный процесс.
Принц не поднимет кристальных глаз на родное небо, на любимые звёзды, на весь их, - всего народа, - богатый мир. Это стыд за побег на глазах у страдающих и скорбящих низов.
Прямо сейчас стоит рассчитать, где заражённая рана возьмёт вверх и свалит изнемождённое тело догнивать в высотах звёздного леса с большими, как сами звёзды, голубо-фиолетовыми деревьями.
Перед глазами снова тёмная вспышка и лёгкая пелена, и даже уже стоит подготовиться к очередной подступающей боли, но, истыкивая холодными пальцами свою куртку, Кэйа так ничего и не чувствует - лишь не верит своим глазам, будто перед ним лихорадочное помутнение.
Впереди проявляется нечёткая дорожка из синеватого тумана, ведущая куда-то ещё глубже в тернистые кусты. Сердце сжимается в весомой надежде на успех.
Пара рывков вперёд отдаётся сильной головной болью, мешающейся с характерным мокрым хлюпаньем грязи под подошвой сапог и полосками света, продолжающими склоняться по страшным деревьям на землю, напоминая старое решето.
Туман становится всё гуще с каждым новым шагом, приближая к небольшой полянке с одним поваленным и явно мёртвым деревом, побелевшим от своей участи. Как и ожидалось: на другом конце поляны виднелся сгусток световой энергии, говорящий о том, что артерии земли в этом месте ослабли и вылезли наружу, став ещё одним уязвимым звеном на умирающей звёздной земле. К сгустку плавно тянулись, словно шёлковые нити, отростки разных размеров, оплетая землю, кусты, деревья.
Осталось совсем немного до полного уничтожения Каэнри'ах.
Кэйа слегка хнычет, падая на колени от боли у одного из уцелевших кустарников. Не только рана, а внутри что-то настолько трепещет, что самому себе внутри он напоминал такую же поляну со сгустком энергии, пронизанную во все стороны отростками, словно стрелами.
Сердце больно бьёт по стенкам. Земля под ногами дрожит. Небо падает.
Принцу приходится остановиться и совсем не двигаться, увядая в грязи и выжженой траве вокруг себя. Разум кидает обрезанные воспоминания уроков в военной академии, где рыцарей учили практике по выживанию в самых разных ситуациях, которые могут возникнуть на их волшебных землях.
Кэйа шмыгает, подкашиваясь: эта практика никогда не должна была стать явью. Озябшими руками он помогает себе встать, аккуратно перебираясь ближе к зловещему магическому туману с непомерной силой менять даже энергетическое поле вокруг себя. Туман стал немного отступать, проникая сквозь тело, давая обзор на вылезшие из земли, истекающие серебряно-белой жидкой смолой, повреждённые корни.
Первый и последний урок: кристаллы с энергетической смолой помогут восстановить силы и залечить раны. Больше предисловия принц тогда не услышал.
Даже если он внешне не походит на живого человека, то внутренне он ещё жив и бодр для ловли... бабочек. Кристальные ядра, добываемые из этих сказочно красивых насекомых, также являются одним из ингридиентов, помимо небезызвестной смолы.
В яркой смеси красок можно разобрать блеск и звёздную пыль самых различных цветов, отлетающих от прытких бабочек, летающих немного выше самого сгустка. Бабочек всегда притягивает элементальная энергия в воздухе.
В их мире столько небылиц и сказок, что хочется поднять свои руки, посмотреть на родные ладони и воскликнуть: "Это ли реальность?". Никто не удивится даже вылезшим артериям земли из недр грунта. Да и сейчас - даже удивляться больше некому.
Ещё один рывок стоил ему почти целой попытки на спасение - кристальные крылья разом зашуршали и, небольшая кучка пугливых существ взмыла высоко в небо, оставляя за собой светящуюся пыльцу в тяжёлом воздухе.
- Не-ет! - Зашипел принц, поражённо падая прямо к одному из мелких корней с богатым запасом такой нужной смолы.
Это его казнь.
Силы почти полностью покинули тело, а их последние остатки было решено потратить на то, чтобы развернуться на спину и узреть звёздное небо, на глазах становящееся крахом и жутким осознанием, что быть похороненным заживо в таком месте - ещё не самая худшая задумка.
Кристальные бабочки одна за другой разрывались в воздухе, покоясь уже где-то своим присутствием на далёких уцелевших звёздах.
Мир - как сказка.
В бликах сырого синего тумана и кристального блеска удаётся различить ещё одну звёздочку: маленькая бабочка, имеющая фиолетовый блеск, - Кэйа знает, что таких называют Электро, - медленно осела сначала на сучок дерева, а потом спустилась дальше, ослепляя лежащего мягким пурпуром и искорками. Почему она не испугалась и не улетела?
- Моё... спасение... - Пытается что-то неразборчиво кидать себе под нос, едва шевеля сухими губами.
Туман накрывает синей пеленой ещё больше, мешаясь с последними остатками сознания. Под тенью поваленнного дерева, рядом с росточками и подтекающей смолой из магических древесных щелей, Кэйа первый раз в жизни на себе ощущает галлюцинации, вызванные артериями земли. Глаза закрываются сами по себе, пока по щекам медленно текут слёзы.
На животе будто не ощущается вся тяжесть запачканной в крови одежды, а под рёбрами чувствуется небольшая лёгкость, освежающий холодок поверх раны... и нежные касания ко лбу.
Синие глубины глаз встречаются с неземным силуэтом, нависающим над телом. Даже через слезящиеся глаза, эта картина, в целом, напоминает... молодую девушку.
- Земля дрожит. - Обеспокоено звенит где-то сверху. - В небе что-то гудит...
Грудка клетка тяжело вздымается, больше и больше вдыхая опасных паров артерий. Воля к жизни, может, и не лидирует, но всё же продолжает существовать.
Кэйа теряется в поиске правильных образов в этих ярко-фиолетовых громовых линиях над ним, но ясно одно - за ним наблюдает кто-то живой. Живой посредством мутации живых существ в местах скопления артерий земли.
Кэйа кривится в подобии усмешки, смотря куда-то между кристальными искрами и чёрным небом. Правда красивое зрелище.
- Что для тебя жизнь? - Шёпотом спрашивает тот, не надеясь быть услышанным хотя-бы в последний свой раз.
Молнии сходятся в единой картинке, устремляясь ещё ближе к лежащему - девушка заботливо обхватывает его лицо ладонями, - как видно по силуэту, - успокаивающе оглаживая человека. На месте своеобразных ладоней чувствуется лёгкое покалывание, а близкий треск, - чистая элементальная энергия, - звоном отдаётся в ушах.
- Иногда собственная жизнь резко обрывается, как дети обрывают бабочкам крылья, ловя элементальный нектар. - Бабочка зависла, с характерным треском продолжая вещать достаточно глубоким голосом - Кэйа удивлённо слушает и ловит себя на кратенькой мысли о своём талантливом воображении.
Такие галлюцинации всегда имеют что-то общее с представлением.
- А всякий раз долетаешь до конца небесного купола, в завершении разлетаясь дорогим свечением и нескончаемой тоской по красочной земле.
- Пурпур! - Заходится принц, не веря своему собеседнику. - Прекрасный пурпур, откуда тебе это всё знать?
Силуэт немного отодвигается вверх, осматривпя раненого. В лесной мёртвой тиши этот электрический треск единственный даёт понять, что таково реально и происходит в самом деле, связываясь с элементальной силой. И простой крылатой прекрасной бабочкой.
- Энергия вечна, а я, - фиалковый мотылёк, пурпурная бабочка, - слишком много видела и слишком много раз перерождалась, путник.
Кэйа ощущает горький вкус смолы на языке, пока нижняя часть тела будто совсем немеет, не позволяя двинуться. Перед ним сидит кто-то особо чарующий, импровизированными глазами отслеживая каждое изменение на лице принца.
- А что для тебя жизнь? - Пропевает кристальная бабочка, довольствуясь своим последним назначением.
- Выживание, моя милая.
Предатель. Дважды.
Звёзды пропадают из виду всё чаще. Хотя, возможно, это вызвано не только распадом великого государтсва Каэнри'ах, а и резким махом рукой вперёд.
Худая ладонь разрезает силуэт пополам прямо в области видимой груди - середины. Бабочка дёргается вверх, но так и замирает, запрокидывая голову: Кэйа схватился за самое кристальное сердце, вытащив его из тернистой клетки грома, крыльев и потока магии.
Нежное пурпурное лицо исказилось в боли, в сожалении, но и в понимании. Взгляд опустился на почти неживого принца, всё ещё эгоистично верящего в своё спасение.
Воздух на мгновение разразили вспышки энергии, силуэт после поблёк фиолетовыми искрами, разлетаясь на Кэйю, на траву, на безустанно капающую смолу. Галлюцинации стали снова обычным рисунком яви, превратившимся в гладкий магический кристалл.
Уродливость положения, уродливость его поступка. Вовсе не желание жить.
- Бла...годарю...тебя...
К груди принца упало долгожданное сердце, напоминающее сейчас о своём собственном состоянии. Оно холодное и неживое. Как сам...
...Как сам Названный Кронпринц, Регент Кэйа Альберих.
Где бы не оказался Кэйа после - его хрупкий мотылёк даст себя поймать вновь, раз за разом лишь убеждаясь в людской слепой алчности и уверовании в многочисленность исходов существования.