— Кто это?
— Вынужден поправить, принцесса: не кто, а что. Чистый Сосуд. Величайшее творение Короля, дар Халлоунесту…
Вздох Хорнет отразился от фарфоровой маски и дотянулся до самых усиков. Она тут же повернулась к слуге, но он, к счастью, как ни в чём не бывало продолжил читать лекцию о том, насколько величественное творение вышло из-под лапок её отца. «Чем слушать, лучше самой посмотреть на него вблизи», — думала Хорнет, но скажи она об этом жуку, его бы хватил удар. А она заботится о слугах отца.
Жук на «Чистого Сосуда» даже смотреть прямо боялся, всё отворачивался, да бросал взгляды на подол мантии.
Слуга проводил её до покоев и оставил. Когда его шаги затихли, Хорнет словно тень скользнула в коридор. Она запомнила путь, оставалось только надеяться, что этот странный жук ещё не ушёл.
К счастью, он ещё был там — неизменный, словно статуя. Не сказали бы, кто он, в самом деле приняла бы за каменное изваяние. А раз так, то его не смутит долгий взгляд прямо в спину. И уж тем более, если она подойдёт и осторожно коснётся. Не его самого, нет! Всего лишь подола белой ткани.
Но когда ей показалось, что он шевельнул шеей, она невольно шагнула назад.
— Отойди от сосуда.
Отец.
Хорнет шагнула ещё раз, и только потом обернулась и поклонилась.
— Простите меня, пожалуйста… за… За непослушание…
Слово «дерзость» некстати выпало из головы. Хорнет даже постучала себя по маске, но вспомнить так и не смогла. Она помнила лишь слова слуг о том, что это слово может означать всё, что угодно. В том числе если ты не сразу падаешь в подол Королю. И тем более, если смеешь смотреть на его творение прямо.
Но Король лишь махнул лапкой.
— Не нужно. Ты имеешь право знать об этом. О нём.
— Слуга… Слуга уже рассказал мне. О… вашем совершенном творении.
— Что ты о нём думаешь?
Этого вопроса Хорнет не ожидала.
— Он… Он похож на статую. Как будто неживой. Другой.
Король кивнул. Воздух около маски колыхнул тихий, тихий вздох.
Король надолго замолчал, прежде чем сказать:
— Да, Хорнет. Ты — настоящий жук. Даже я… Даже я не думаю, что его можно считать живым в полном смысле. Не думаю.
Тот, кого Король назвал сосудом, даже не обернулся. Хорнет показалось, что даже тень движения сосуда ей померещилась.
— Правда?
Он кивнул.
— В какой-то степени ты можешь считать его братом.
Хорнет ещё раз обернулась на сосуда.
— Но он никогда не увидит в тебе сестру, а во мне — отца.
Пожалуй, если не знать о том, кто создал его, их и не додумаешься связать кровными узами. Хорнет себя связывать с ним не хотела бы. Пусть и лапки у них похожи. Маски хоть по образцу одному не вырезаны, свою она унаследовала от матери.
— Он никогда не сможет никого полюбить, — продолжал Король. — Ему и не нужно, в отличие от нас с тобой.
Хорнет посчитала, что последняя фраза лишняя. Но Король всё равно произнёс её.
— У него есть предназначение. И он будет следовать ему до самого конца.
Хорнет показалось, что его голос едва-едва дрожал. Может, лишь показалось. Да и… Не её это ума дело.
— Прошу прощения, отец. Я больше его не побеспокою.
Король кивнул.
Когда она уходила, сосуд так и не шевельнулся. А Король не отвëл от него взгляд.