Бьякуя не любил корпоративы. Особенно он не любил, когда они сопровождались убедительным письмом от начальника фирмы, суть которого заключалась в том, что явка обязательна. Нет, Бьякуя вовсе не был одним из тех богобоязненных сотрудников, которые считали все заявления вышестоящего звена корпоративной цепочки чем-то вроде закона. Более того — он предпочитал считать, что выполняет свою работу достаточно хорошо, чтобы игнорировать подобные послания. Но в этот раз ему не оставили выбора — не рассусоливая, его просто сорвали с рабочего места в разгар приступа трудолюбия и впихнули вместе со всей честной компанией остальных очумевших офисных сотрудников в микроавтобус. А потом, после получаса езды, выпустили перед большим ресторанным комплексом с каким-то пошлым названием, от которого у Бьякуи поплыли круги перед глазами. Однако резко развернуться на сто восемьдесят и спастись бегством ему помешала широкоплечая могучая фигура Зараки Кенпачи — начальника охраны, который, увидев обалдевшего от подобного поворота сюжета товарища по несчастью, сразу нехорошо заулыбался и сделал всё, чтобы помешать тому незаметно исчезнуть.
Кстати, этот же человек стал причиной плохого самочувствия Бьякуи на следующий рабочий день. Он не знал, что именно Зараки намешал в последний коктейль, но по пробуждении в ушах стоял такой оглушающий шум, словно кто-то включил в голове ненастроенный толком телевизор и оставил так на всю ночь. Плюс его нежно штормило при каждом резком движении, а в желудке и вовсе творилось какое-то непотребство, щедро сдобренное тошнотой.
Словом, утро после корпоратива не задалось, обещая долгий и непродуктивный рабочий день, особенно при таком ужасном состоянии.
Подумав, что первый час, а то и все два будут потрачены впустую посредством созерцания стены из-за невозможности нормально соображать, Бьякуя обречённо вздохнул, зашёл в кабину лифта и нажал кнопку с нужным этажом. Глянув в сторону пустующего поста охраны, где, по идее, должны были сидеть привычно суровые парни из команды Зараки, он с вялым удовлетворением определил, что утро тяжёлым получилось не только у него, и прикрыл глаза в ожидании, когда лифт доставит его наверх.
Однако не все обитатели высотного здания, которое занимала их фирма, были настолько не настроены работать. В этом он убедился, когда лифт с тихим шорохом стал закрываться.
— Подождите, пожалуйста! — донеслось до его ушей, и Бьякуя на автомате нажал кнопку удерживания дверей. Сморщившись от слишком громкого звука, с которым они разъехались в стороны, он кротко и печально вздохнул и чуть посторонился, пропуская запыхавшуюся пассажирку, которая пулей влетела в кабину.
Бьякуя уже хотел проявить вежливость и пожелать ей доброго утра, но вместо этого крепче сцепил челюсти и с трудом сглотнул, потому что ударивший в нос свежий аромат духов показался ему отвратительнейшим из запахов. И, как следствие, тошнота только усилилась, превращая вынужденное соседство в самое настоящее испытание.
— Спасибо вам большое, — улыбнулась невысокая черноволосая девушка, повернув к нему слегка бледное лицо, на котором ярко выделялись неправдоподобно большие глаза, и Бьякуя тут же устыдился своих досадливых мыслей, ощутив неподдельную признательность в тихом приятном голосе.
Он сдержанно кивнул, принимая благодарность, затем приосанился и, уставившись на циферблат с номерами этажей, постарался дышать в сторону, чтобы не смутить незнакомку сногсшибательным запахом перегара, который, сплетаясь с её духами, создавал непередаваемую палитру ароматов.
Поездка явно обещала быть долгой…
Ни на секунду не отрывая взгляда от медленно сменяющих друг друга цифр на небольшом табло, Бьякуя только к девятому этажу, наконец, спохватился, что девушка так и не нажала нужную ей кнопку. Однако повернуться и задать животрепещущий вопрос (быть может, предложить свою помощь в этом деле) ему помешало опасение, что она попросту обуглится от его огнеопасного дыхания. И метания между врождённой вежливостью и нежеланием показаться забулдыгой в дорогом костюме прервались ровно в тот момент, когда лифт, судорожно вздрогнув, замер, оповестив своих пассажиров протяжным натужным скрипом, что он больше никуда не поедет. Лампа под потолком, вторя ему, мигнула несколько раз и тоже вырубилась, оставив только красновато-оранжевую аварийную подсветку.
Бьякуя почти физически ощутил, как у него отхлынула краска от лица, а незнакомка же, напротив, с неожиданным спокойствием восприняла временные неудобства, поэтому не выказала ни малейшего негодования. Она лишь вздохнула, сцепив руки в замок.
«Ну правильно, — с некоторой долей завистливого раздражения подумал Бьякуя, кинув взгляд в её сторону. — Это же не её сейчас мучает похмелье».
Напряжённо выдохнув, он повернулся к большой панели и, потыкав кнопку вызова лифтёра, вдруг с ужасом осознал, что вентиляция, судя по всему, тоже отключилась, поэтому довольно просторная кабина стала постепенно заполняться навязчивым ароматом духов и, чёрт бы его подрал, ядрёного перегара.
Бьякуя с сопением втянул носом воздух и потыкал кнопку вызова энергичнее, надеясь на чудо, но на том конце спасительного провода по-прежнему царили тишина и спокойствие. Хотя удивляться тут, в принципе, было нечему: кто из здравомыслящих сотрудников, которые минувшим вечером практически всем коллективом укушались в дрова, вышел бы следующим утром на работу в положенное время?
«Никто, разумеется, — едва не застонал Бьякуя, закатив глаза. — Кроме меня…»
— С вами всё в порядке? — Девушка, до сих пор молчаливо наблюдавшая за его несколько нервозными действиями со своего края лифта, неожиданно решила проявить участие. И приблизилась.
Едва удержавшись, чтобы не отшатнуться в панике от подкатившей к горлу тошноты, Бьякуя с трудом сглотнул и, глянув на обеспокоенное лицо, сдавленно произнёс:
— Всё в порядке. Я просто немного… неважно себя чувствую.
— Клаустрофобия? — ахнула незнакомка и круглыми глазами уставилась на стремительно покрывающегося испариной Бьякую.
Сознаваться в том, что он банально перепил на корпоративе, который какой-то гений в отделе кадров предложил провести в будний день, показалось зазорным, поэтому тот, не подумав толком над ситуацией, глупо кивнул. И сразу же сморщился от боли, которая стремительно стала разрастаться в голове из-за подкрадывающейся со всех сторон духоты.
Снова повернувшись к панели с кнопками, Бьякуя опять нажал ту, которая должна была вызвать лифтёра, и тихо безнадёжно вздохнул, не услышав вожделенного ответа.
Нет, это было слишком неправдоподобно…
— Может… вам помочь? — снова подала голос девушка, делая шаг к проклинающему всё и вся Бьякуе.
«Перестаньте пахнуть на меня, пожалуйста», — едва не брякнул тот, но, глянув в огромные чистые глаза, в которых не было ни намёка на иронию или злой умысел, устыдился второй раз за последние десять минут. Девушка ведь искренне желала помочь, так что изливать на неё потоки своего ядовитого раздражения не следовало. Как не следовало и самому Бьякуе проявлять свой нездоровый трудовой энтузиазм и являться на работу вовремя. Лишние час-полтора сна и пара таблеток аспирина с минералкой могли спасти его жизнь, а теперь… Теперь он торчал в застрявшем лифте и тихо дурел от похмелья и желания провалиться сквозь пол, чтобы облегчить свои страдания.
— Нет, благодарю, — надломленно пробормотал Бьякуя и прижался лбом к прохладной панели, ощущая неземное блаженство от яркого контраста с его горящей кожей. Это было запредельно ужасно даже для такого незаладившегося изначально утра.
Последний раз ткнув в злосчастную кнопку дрожащим пальцем, он хотел уже с умирающим стоном сползти по стеночке, покорившись безжалостной судьбе, но тут душную тишину нарушил оживший динамик, который сперва чихнул, харкнул, а затем залился таким убойным матом, что у Бьякуи зашевелились волосы на затылке. Нет, сам он, волей-неволей общаясь с Зараки и его подчинёнными по работе, привык слышать и не такое, но в полутёмной кабине лифта находилась девушка, чьи уши подобного надругательства явно не заслужили. Поэтому Бьякуя, спешно накрыв ладонью изливающийся цветистыми ругательствами динамик, откашлялся, чтобы заглушить поток площадной брани, и, с трудом проталкивая слова сквозь сжатые до скрипа зубы, процедил:
— Лифт. Застрял. Между десятым и одиннадцатым. Срочно. Починить. — «Иначе убью» он добавлять не стал, потому что это и так можно было прочесть над каждой паузой.
В динамике что-то шумно закряхтело, а затем лифтёр — или кто-то там, кто поднял за него трубку — пьяно икнул и, бросив короткое «понял», отсоединился.
Судорожно выдохнув, Бьякуя проглотил вязкую тошноту и, подумав, всё-таки сполз на пол, надеясь, что внизу воздух будет не так насыщен раздражающими запахами. Однако девушка, поняв этот жест как-то очень по-своему, почти сразу плюхнулась рядом, из-за чего у него вырвался измождённый, едва слышный стон. Хотелось верить, что лифтёр, несмотря на своё перебравшее состояние, не уснёт на полпути к проблеме, уткнувшись носом в ступеньки. Но с каждой проведённой внутри душной чуть покачивающейся коробки минутой надежда стремительно угасла, оставляя вместо себя только глухую безнадёжность.
Первые несколько минут ожидания прошли в абсолютном молчании. Затем девушка, немного поёрзав, повернулась к бледному до прозрачности Бьякуе и неожиданно тепло ободряюще улыбнулась, вызвав у него очередной приступ самобичевания. Он в который раз поймал себя на том, что думал в её сторону плохо из-за собственного недомогания, а ведь она, по сути, тоже вряд ли испытывала восторг от происходящего. Тем более она вряд ли радовалась тому, что оказалась запертой в лифте с молчаливым сердитым мужиком, от которого разило за три версты, как от запойного пьяницы, но вида же не показывала, в отличие от самого Бьякуи. Так что следовало перестать вести себя как свирепый бирюк. Вернее, хотя бы попытаться.
— Я читала, что нужно сконцентрироваться на дыхании, — доверительно произнесла девушка, пока Бьякуя мысленно настраивался хоть на какой-нибудь разговор, и старательно задышала, пытаясь на личном примере показать, как это нужно делать. — Повторяйте за мной, — попросила она, видя, что её энтузиазм страдальца-«клаустрофоба» отчего-то совсем не заразил.
— Н-не могу, простите, — пробубнил тот и, закрыв глаза, подумал, что если вдохнёт чуть глубже насыщенный резкими запахами воздух, его позорно стошнит здесь и сейчас. Возможно, даже на неё.
— Тогда давайте поговорим? В статье про клаустрофобию писали, что разговоры помогают отвлечься от страха, — неуверенно предложила девушка и, подобравшись, вдруг села перед привалившимся спиной к стенке кабины Бьякуей.
Изумившись до предела и с трудом сфокусировав на ней взгляд, он едва сумел удержать челюсть на месте, когда заметил протянутую к нему в дружелюбном жесте руку.
— Меня Хисана зовут, — произнесла девушка и добродушно улыбнулась. — А вас?
— Кучики Бьякуя, — моментально ляпнул тот и на автомате обхватил её пальцы, которые практически утонули в его ладони.
Руки Бьякуи с большой натяжкой можно было назвать широкими и могучими, особенно если вспомнить лапищи некоторых сотрудников их компании, но даже в сравнении с его достаточно щуплым телосложением Хисана казалась канарейкой рядом с носорогом. Это осознание Бьякуе отчего-то понравилось.
— Приятно познакомиться. — Хисана воодушевлённо потрясла его руку и опять примостилась рядышком.
— Взаимно, — проглотив весело подпрыгнувший в желудке утренний кофе, отозвался Бьякуя.
— Вы тут работаете? — решила начать приступ Хисана, видя полное отсутствие энтузиазма со стороны своего собеседника.
— Да. На пятнадцатом этаже, — пробормотал Бьякуя и попытался иронично усмехнуться, но лишь скривился от ломоты в костях. Всё-таки его привычная малоэмоциональность тут играла как нельзя на руку — не приходилось сильно напрягаться, чтобы сохранить постное выражение лица.
— А кем? — снова напомнила о себе Хисана.
— Ведущий дизайнер-пр… проектировщик, — сухо ответил Бьякуя, демонстрируя полное отсутствие желания продолжать разговор о своей работе.
И Хисана, как ни странно, прекрасно это дуновение уловила.
— Интересно, наверное… — мечтательно протянула она. — А я вот в цветочном магазинчике на углу работаю. — Её голос неуверенно дрогнул.
«Погребальные венки привезли?» — хотел съязвить Бьякуя, но отчего-то промолчал. В этой иронии не было необходимости, потому что он и вправду чувствовал себя почти трупом. К тому же, демонстрировать милой девушке полное отсутствие чувства юмора ему совсем не хотелось.
— Понятно, — выдавил Бьякуя и чуть отстранился, ощутив, как из желудка поднялась противнейшая кислая отрыжка, оставившая во рту привкус вчерашнего алкоголя.
Содрогнувшись от мерзкого ощущения, он облизал пересохшие губы не менее сухим языком и поморщился, дав себе мысленный зарок никогда больше не пить. Тем более не пить в компании Зараки Кенпачи.
— Моя начальница хочет расширяться, — продолжила между тем свой доклад Хисана, — поэтому нам понадобились услуги дизайнера и архитектора. Мы, конечно, и сами набросали кое-какой план, чтобы можно было на него опираться, но у нас… плохо получилось. Кроме того, хотелось бы выслушать мнение специалиста. — Она подтянула колени к подбородку и окончательно стала похожа на маленького ребёнка с наивной улыбкой и верой во всё доброе и вечное в этом мире.
Бьякуе пришлось буквально проглатывать вертящийся на кончике языка бестактный вопрос о её возрасте. Спасала только вшитая в гены вежливость, зарубающая это любопытство на подходе, но не убирающая его совсем. Хисане вряд ли было больше двадцати пяти — двадцать три максимум и то через «ха-ха, да ладно!».
— А не проще ли купить или арендовать другое помещение? — погрузившись в примерку цифр на человека, неожиданно сам для себя спросил Бьякуя и едва не посерел, когда лицо Хисаны засияло от счастья. Она, видимо, совсем отчаялась разговорить его, а тут подвернулся такой небывалый шанс.
— Проще, конечно, — воодушевлённо произнесла она. — Но все наши постоянные покупатели обитают в этом районе. Корпоративные закупки, масштабные банкеты — понимаете? — Бьякуя медленно, чтобы не расплескать мозг, кивнул. — Вот и получается, что никуда нам отсюда не деться. Но это даже хорошо. — Хисана лучезарно улыбнулась и пожала худенькими плечиками. — Мы так привыкли ко всем, что уходить не хочется. Всё своё, родное. Куда мы без наших клиентов?
Она продолжала говорить и рассказывать про разного рода композиции и варианты оформления зала, затем покопалась в кармане куртки и вытащила визитку, которую вручила вяло моргающему Бьякуе, а потом снова стала пространственно рассуждать о предполагаемых изменениях в планировке магазинчика. Словом, старалась Хисана как могла, чтобы отвлечь страдальца от его недуга.
Ну а сам Бьякуя ощущал себя пришибленным каменной плитой тараканом, которому зачем-то пытались спасти жизнь путём прямого массажа печени. Он рассматривал свою оптимистично настроенную собеседницу, отмечал про себя, что она довольно-таки миленькая, несмотря на излишнюю миниатюрность и хрупкость, и мысленно мечтал придушить лифтёра, который явно помер где-то на подходе к их этажу. Хотя это как раз было неудивительно: попробуй в похмелье бодро отмотать вверх по лестнице десять этажей — тут даже в кристально трезвом состоянии взвоешь. И Бьякуя тоже взвыл бы, но грехи лифтёра это всё равно не умаляло.
На двадцатой минуте разговора (вернее, почти монолога, учитывая полную неспособность одного из собеседников даже изображать вежливый интерес) Бьякую стало ощутимо кренить в сторону. Слушая тихий приятный голос Хисаны, он, сам того не понимая, сперва привалился к её плечу, а потом — едва не рухнул на неё всей своей похмельной тушей. Вовремя спохватившись, Бьякуя распрямился, но слишком резко, из-за чего голова закружилась как самая адская в мире карусель, а тошнота усилилась десятикратно. От конфуза спасло лишь то, что Хисана, заметив, как позеленело лицо несчастного, обхватила его щёки ладонями и, задав какой-то вопрос, смысл которого от Бьякуи ускользнул, потянула к себе. Лишь коснувшись больной головой прикрытых строгой юбкой ног, Бьякуя понял, чего именно она от него хотела. Вернее, чем предлагала помочь. И, надо признать, это значительно облегчило его страдания, потому что юбка Хисаны не была полита изрядным количеством парфюмированной воды и, как следствие, тошнота постепенно успокоилась. Плюсом шло ещё и то, что почти у самого пола было ощутимо прохладнее, ну и горизонтальное положение тоже сыграло свою роль.
Словом, минут через пять Бьякуя уже с трудом мог распахнуть глаза, а ещё через пять — с позором признал, что засыпает. Это было некрасиво, по-свински, особенно в отношении Хисаны и её доброты, но поделать с собой Бьякуя ничего не мог. Похмелье было сильнее стыда, а прохладные пальцы, успокаивающе скользящие по волосам, творили чудеса с его самочувствием. По крайней мере, сдохнуть тихо и безнадёжно ему хотелось теперь куда меньше, чем полчаса назад.
— Вы знаете, — неожиданно подала голос Хисана, когда Бьякуя почти отплыл в страну приятных снов, — это одно из самых необычных знакомств, которые случались в моей жизни.
— И в моей, — едва шевеля языком, пробормотал он и, улыбнувшись этому умозаключению, всё-таки отключился.
Пришёл в себя он, когда по векам резанул яркий свет, а по горячей коже скользнул прохладный свежий ветерок. Приоткрыв глаза, Бьякуя пошевелил языком в пересохшем рту, силясь понять, кто он и что происходит, а затем наверху кто-то цветисто выругался знакомым голосом. Память сразу услужливо воспроизвела события минувшего утра, которое явно плавно перетекло в день.
Слегка порозовев от осознания, что он всё-таки беспардонная скотина, если умудрился заснуть в такое неподходящее во всех отношениях время, Бьякуя повернулся к Хисане, но не смог выдавить ни слова из целого арсенала разнокалиберных «Извините», потому что сама спасительница паникующих клаустрофобов тоже тихонечко посапывала, обхватив его голову руками.
Быстро и бесшумно сомкнув челюсти, чтобы ненароком не разбудить Хисану, Бьякуя сглотнул и затих, впервые за всё время соседства в душной кабине лифта разглядывая её лицо так близко и без утайки. В общем-то, она ещё при первом взгляде показалась ему очень миленькой, но сейчас он только убедился в этом, потому что Хисана была маленькой, тонкой, хрупкой и практически обескураживающе беззащитной, особенно когда так доверчиво позволяла незнакомому мужчине спать на её коленях. Нет, Бьякуя, конечно, был сейчас бесконечно признателен ей за возможность погрузиться в спасительный сон на короткий промежуток времени, но одновременно с этим хотелось вычитать ей за неосмотрительность и излишнюю веру в людей. Во-первых, с посторонними мужчинами вообще в лифте ездить не стоило, а во-вторых…
— Эй, есть кто живой? — гаркнули по ту сторону дверей лифта, и Хисана, сонно вдохнув, в ту же секунду встрепенулась. Длинные тёмные ресницы вздрогнули, и на Бьякую вновь уставились слегка мутные со сна пронзительные глаза.
— Есть, — отозвался Бьякуя, сконфуженно отвернувшись от несколько озадаченного взгляда.
Его самочувствие, конечно, по-прежнему оставляло желать лучшего, но теперь, по крайней мере, появился смутный шанс дожить до конца рабочего дня. Подкрепившийся недолгим сном организм благодарно уменьшил количество страданий, великодушно избавив своего хозяина хотя бы от резкой болезненной тошноты.
— Вам лучше? — хрипло пробормотала Хисана и улыбнулась.
— Благодаря вам, — кивнул Бьякуя.
Он очень медленно приподнялся, чтобы свести к минимуму возможные потери, а затем — распрямился. Тоже медленно, а то мало ли.
Хисана, когда он протянул ей руку, чтобы тоже помочь встать на ноги, очень мило засмущалась, но помощь всё-таки приняла, очередной раз удивив Бьякую тем, какими тонкими и хрупкими у неё были запястья и пальцы. А когда он потянул её на себя, и вовсе обомлел — Хисана весила не больше его офисного стула.
— В следующий раз будьте осмотрительнее, садясь в лифт с незнакомым мужчиной, — пробормотал он, снова теряясь между цифрами и предположениями касательно её возраста. С одной стороны ему продолжало казаться, что Хисана — кроха, которая едва окончила младшую школу и теперь училась в средней, но с другой — она уже устроилась на работу в цветочный магазин, а это означало, что ей как минимум больше шестнадцати.
Как минимум…
— Как скажете, — покладисто кивнула Хисана и, словно прочитав его мысли, вдруг так понимающе улыбнулась, что у Бьякуи зашумело в ушах с новой силой.
Однако спросить её обо всём, что уже натёрло мозоль на его воспалённом от предположений мозге, он попросту не успел: сцепленные намертво дверцы лифта при помощи грубой силы и такой-то матери всё-таки удалось раскрыть. А в следующее мгновение в кабину сунулась любопытствующая морда Мадараме Иккаку, который, мигом оценив и явно неправильно поняв ситуацию, тут же похабно заржал.
— Юмичика! — зычно заорал он, оборачиваясь назад. — Закрывай обратно! Только погоди, пока я вылезу!
Хисана вспыхнула как маков цвет, а Бьякуя напротив — едва не покрылся ледяной коркой от возмущения.
— Будьте добры, — трескучим от холода голосом попросил он, — оставьте свои солдафонские шуточки и вытащите нас отсюда. Сейчас же.
— Он вас утомил? — Мадараме, проигнорировав тихо свирепеющего Бьякую, повернулся к порозовевшей Хисане, которая старательно прятала глаза от его заинтересованного взгляда.
— Нет, всё было… нормально, — пробормотала она, незаметно сделав шаг назад и почти полностью скрывшись за спиной Бьякуи.
— А, вот как! — Мадараме кивнул, словно действительно что-то понял, и, снова обернувшись, проорал ещё раз: — Юмичика, отбой, они кончили!
«Убью!» — одними губами произнёс Бьякуя и уже шагнул к Мадараме, чтобы оборвать ему уши, но тот, расхохотавшись, шустро испарился из опасной зоны. Ну а потом на реализацию мстительных планов у Бьякуи просто не осталось времени, потому что пришлось подключить все резервы на то, чтобы вызволить Хисану и вызволиться самому с минимальными потерями. Так что когда он, опираясь на подрагивающие колени, всё-таки вдохнул полной грудью свежий воздух просторного коридора, злость на Мадараме почти прошла.
Хисана, когда её вызволили, наконец, из душной ловушки, в которую она так внезапно угодила вместе с Бьякуей, сперва замялась, не зная, что следует произнести в такой ситуации, затем скомканно попрощалась, краснея под красноречивыми взглядами охранников, и убежала прочь. Причём почему-то вниз по лестнице, а не наверх, как планировала изначально. Либо ей действительно нужно было несколькими этажами ниже выходить, либо она передумала делать заказ в этой сумасшедшей по всем статьям конторе.
Последнее, к слову, Бьякую почти расстроило, поэтому он, сумрачно пообещав открутить всем виноватым головы, тоже отправился на лестницу, чтобы подняться, наконец, к себе и выпить кофе напополам с аспирином. Это сумасшедшее утро, слава всем святым, закончилось, пришла пора приниматься за работу.
На следующее утро Бьякуя пришёл на работу в куда более бодром расположении духа, нежели днём ранее. Он сдержанно кивнул зевающим охранникам, услышал несколько привычных комментариев от них, затем зашёл в лифт и уже нажал кнопку с нужным этажом, мысленно планируя себе распорядок на ближайшие пару-тройку часов, как вдруг услышал тихий крик:
— Подождите, пожалуйста!
Автоматически ткнув пальцем в кнопку удержания дверей, Бьякуя моргнул от неожиданности и, почувствовав веяние дежа-вю, слегка нахмурился.
Когда в кабину залетела невысокая черноволосая девушка, обдав его уже знакомым ароматом духов, он едва удержался от нервного смеха и, дождавшись, когда она, наконец, обратит на него внимание, внезапно даже для себя самого улыбнулся.
— Спаси… — Хисана повернулась и, изумлённо заморгав, круглыми от удивления глазами уставилась на своего попутчика, а затем севшим голосом произнесла: — Какое, однако, совпадение…
— Именно, — кивнул Бьякуя и, недоверчиво глянув в сторону демонстративно отвернувшихся охранников за стойкой, тихо предложил: — Может, пешком? На третьем этаже можно будет притормозить и попить кофе. Эспрессо там — отрава та ещё, но латте вполне ничего.
— Давайте, — улыбнулась в ответ Хисана и, покраснев, тоже глянула в сторону поста охраны.
— Заодно расскажете мне, что именно вы хотите видеть в конечном результате перепланировки вашего магазина, — учтиво пропустив её вперёд, произнёс Бьякуя и сердито зыркнул на давящегося от хохота Мадараме.
— Вы же ведущий дизайнер-проектировщик, — неуверенно начала Хисана. — Неужели вам можно браться за такие мелкие проекты?
— Нужно, — дёрнул плечом Бьякуя, увлекая её за собой на лестницу. — Очень нужно, поверьте мне.
«И особенно нужно, — подумал он, вспомнив глумливую морду Зараки, когда тот услышал про приключения в лифте, — разбавлять общение кем-то действительно приятным, а то так и до беды недалеко…»