— Кокичи? Что ты здесь… — синеволосый не успел закончить фразу, которая она так и повисла в пронизанном закатным солнцем воздухе под возгласы Омы:

— Саихара-чан! — Кокичи, только завидев детектива, бросился ему на шею. Тот в ответ лишь неловко приобнял лжеца и потрепал по темно-фиолетовым волосам, всматриваясь в поразительной красоты небесную гладь. Та смотрелась словно лист бумаги художника-аквалериста, расписавшего белоснежную поверхность в самые нежные цвета: светло-розовый отливающий оранжевым, просвечивающий сквозь желтый ярко-ярко красный… и все эти отсветы играючи запутывались в непослушных волосах Кокичи, проходя через них как через лиловую призму. 

Шуичи, засмотревшись на это, не сразу заметил как Ома усадил его рядом с собой почти на краю крыши, и, продолжая потягивать свою любимую Панту, смотрел не на невероятной красоты закат, не на светящиеся изнутри облака, и даже не на подсвеченные уходящим за горизонт солнцем небоскрёбы, а на него. Смотрел с такой нежностью, что в ней, казалось, можно было даже захлебнуться. 

— Кокичи, сегодня и правда очень красиво… — фиолетововолосый радостно заулыбался:

— Мне тоже очень нравится! — Ома коварно улыбнулся, и, полностью повернувшись в сторону вожделеющего детектива, спросил:

— А знаешь что мне нравится больше этого заката? 

Игра света придавала его сиреневым глазам ещё больше хитрости, а лукавый взгляд пытался выцепить каждую мысль синеволосого, в то время как тот усердно думал над заданным вопросом. 

Что же могло нравиться Кокичи? У детектива определённо были предположения: этим предметом могла бы быть хоть та же пресловутая Панта… Но, нет, это слишком очевидно, а во всех вопросах фиолетововолосого принято искать подвох.

А может все это ложь? Ведь, как он сам говорил:

«Есть только одна правда и множество возможностей для обмана, и некоторые из них — светлая ложь, ложь из доброты к людям…»

Если же это не любовь к вранью, то что тогда?

Его размышления прервал сам Ома:

— Ну что, догадался? — Шуичи отрицательно помотал головой, после чего на лице лгуна воцарилась торжествующая улыбка. 

— Сдашься? — Синеволосый кивнул и замер в ожидании ответа, но ему совсем не была любопытна отгадка. Просто смотреть на радостного Кокичи сплошное удовольствие…

— Ты. — Шуичи окинул Ому полным непонимания взглядом, переспросив: 

— Что я? — Фиолетововолосый театрально закатив глаза повторил:

— Мне нравишься ты, детектив Саихара-чан! 

На крышу начинали опускаться туманные сумерки, видимо, стараясь поспевать за уже закатившимся за линию горизонта солнцем. Детектив покраснел явно не от вечерней прохлады, и, не скрывая удивления, снова нервно перебирал в голове все возможные исходы.

Возможно ли что это было ложью? 

А возможно ли что не было? 

Кто его знает… но, все таки попытка не пытка.

— Кокичи, и ты мне. — все что мог из себя выдавить Шуичи. 

В ответ на взаимное неловкое признание Ома усмехнулся, но совершенно не так как, делал это всегда: на этот раз в улыбке чётко различались теплота, чувственность и даже своеобразная нежность…

— Саихара-чан, я знаю. — тихо произнёс фиолетововолосый, сняв с детектива кепку под уже совершенно недоумевающим взглядом последнего. 

— Пойми, дело не в словах, а в поступках! — продолжал свою речь Кокичи, сердечно перебирая темно-синие волосы Шуичи, пока последний завороженно наблюдал за ним.

— Хорошо, я понял. — уже совсем спокойно произнёс Саихара, когда Ома положил голову на его плечо.

Выкроив подходящий момент, осмелевший детектив приподнял подбородок лжеца, заставляя смотреть себе в глаза, и, не заметив сопротивления, приблизился к тому почти вплотную. Накрывая покусанные губы Кокичи своими, он чувствовал сладкий привкус Панты и то, как ему становится тепло даже под холодным ветром. Никто из них не торопился, не углублялся, не перегревался. Чувственно. Эмоционально. Нежно.

Ледяные руки Омы на горячих щеках моментально отрезвили, и, разорвав поцелуй, ученики академии ещё долго смотрели друг на друга, не смея нарушить вожделенное молчание. Но Кокичи наверняка думал об этом иначе:

— Саихара-чан, давай продолжим в другом месте. Ты же не хочешь свалиться отсюда?