Ещё лет двести назад род Уизли был таким же влиятельным, как Малфои или Блэки. Ведь неспроста эта фамилия внесена в список «Священные двадцать восемь». Родовой особняк Уизли мог поспорить роскошью с античными дворцами. Белоснежный мрамор пола и изящный плющ из «красного золота», обвивающий входные колонны; роскошный зимний сад с редкими магическими растениями и каскады водопадов. И, разумеется, сами хозяева: белокожие, тонкокостные, с огненными волосами, под стать так любимому ими «красному золоту». Породниться с Уизли мечтали многие семьи. Девушки в роду отличались редкой красотой, а мужчины — умом. Но всё это закончилось весьма неожиданно.

Арманда Уизли считалась настоящей красавицей даже среди своей искушенной семьи. Завидная невеста, за руку которой боролись несколько родов. Когда Арманде исполнилось четырнадцать, была заключена её помолвка с наследником рода Салливаном Малфоем. А через три года молодая невеста взошла с будущим супругом на алтарь. Вот тут-то род Малфой и ждал неприятный сюрприз. Арманда не просто не была девственницей — она оказалась беременной.

А поскольку выяснилось это во время церемонии магического брака, то Салливан Малфой прямо на родовом алтаре проклял почти супругу и весь её род. Его ярость была столь велика, что родовой алтарь забрал жизни обоих молодожёнов и исполнил заветное желание Салливана, втайне завидующего богатству Уизли. Уизли-мэнор закрылся, как и все сейфы.

Взбешенный тем, что Малфои не пожелали разорвать помолвку, а убили невесту, заодно опозорив всех представителей фамилии, глава рода Уизли, в отместку, проклял Малфоев вообще и отца Салливана в частности. Проклятие рода Уизли легло на всех мужчин рода Малфой, и теперь в их семьях рождался только один ребёнок. А проклятие Салливана Малфоя легло на женщин рода Уизли.

Разумеется, не бывает проклятий без условий их снятия. Салливан Малфой пожелал, чтобы женщины рода Уизли одумались и родилась такая девочка, что сохранит целомудренность до брака. И только когда она девственная войдёт через брак в другой род, проклятие будет снято. Но смерть наследника уже породила вражду родов. Малфои сделали всё, чтобы чистокровные семьи избегали женщин рода Уизли. В ход пошло всё: от подкупа до шантажа. И через поколение, стараниями Малфоев, фамилия Уизли стала синонимом презрения.

После потери мэнора и денег род Уизли стал вырождаться. Младшие ветви расползлись кто куда. С ним перестали вести дела. Да и какие дела могут быть с нищими? Мужчины Уизли, кто был посообразительней, предпочли уйти в другие рода. И всего лишь через сто пятьдесят лет старинный род выродился до одной единственной семьи, живущей в кособоком сарае под названием Нора. Девочки в семье Уизли рождались, хоть и крайне редко. Некоторые даже вели скромный образ жизни, вот только чистокровные семьи избегали их теперь, как прокажённых. Так что условие Салливана Малфоя до сих пор выполнено не было.

О проклятии рода Уизли Молли узнала уже после свадьбы, как и условие его снятия. Об этом ей рассказал Дамблдор, даже показал чье-то воспоминание о том, как выглядел Уизли-мэнор. Откуда он узнал, как снять проклятие, Молли так и не поняла. Ведь никто не слышал озвученных условий.

Дамблдор предложил им сделку: Молли рожает девочку, а он сделает так, чтобы её ввели в чистокровный род. А взамен Артур и Молли отдают ему половину денег из сейфов Уизли, когда они откроются. Молодой семье сделка показалась удачной. Ведь от них не требовали ничего прямо сейчас. А пообещать половину от «ничего» было просто.

Зато Молли увидела прекрасную возможность заработать. Заявив, что содержать кучу детей — это слишком накладно, а какой по счёту родится девочка никто не знает, поэтому уважаемый директор должен им выделить содержание в размере ста галеонов на каждого ребёнка. После длительных торгов они сошлись на двадцати галеонах в месяц.

Вот так, год за годом, Молли рожала детей, а семья Уизли вынужденно вошла в Орден Феникса. Когда наконец появилась на свет долгожданная Джинни, то Молли сразу же поспешила к Дамблдору, который, после недолгих раздумий, пообещал ей в качестве жениха наследника рода Поттер. Столь знаменательное событие, как рождение дочери, свершилось в семье Уизли 11 августа 1981 года. А 31 октября 1981 года в дом Поттеров в Годриковой Лощине явился Волдеморт…

И ведь всё шло прекрасно. Молли с самого детства твердила дочери, что та обязательно станет леди Поттер. Баловала её, стараясь приучить к богатству, да только мозгов вправить не смогла. О том, что Джинни ушла в загул, Молли узнала после пятого курса, когда Дамблдор стал торопить их с помолвкой. Простая диагностика показала деформированное ядро. А дальше был очень неприятный разговор.

Наорав на Джинни, Дамблдор стёр ей память об этом дне и велел Молли срочно искать невест для своих сыновей. Заодно и долю свою увеличил с половины состояния до трёх четвёртых. Как компенсацию за длительное ожидание. А потом этот старый хрен помер, но идея вернуть богатства Уизли всё ещё жила в голове у Молли.

Вот только сыновья ей не поверили. Никто, кроме Рона, который уцепился за малейший шанс поправить финансовое положение. Даже на этой лохматой грязнокровке женился, чтобы никакой род не мог претендовать на их дочь. И снова такой удар. Девчонка есть, но её не достать.

— Паршивая шалава, — привычно материла дочь Молли Уизли. — Вот и получила, что заслужила, идиотка! А вот нечего было ноги раздвигать. Год она потерпеть не могла, хотя бы до шестнадцати. Поженил бы их Дамблдор и деньги бы появились. Жила бы себе, как королева. Так нет, ей романтики захотелось! Пусть теперь сидит в Азкабане, дура, раз у неё между ног так чесалось!

Молли до сих пор не могла простить дочери её поступок. Мало того, что сама не могла вернуть семье мэнор и деньги, так ещё и невестку в преступление втянула. Если бы Гермиона не стала ей помогать, то и к магглам бы не попала. А значит, и внучка была бы у неё. А теперь решением Министерства Магии Гермиону не только оправдали, но ещё и детей всех вернули, запретив семье Уизли даже общаться с ними. Внуков Молли было не жалко: намучилась она с пацанами. А вот наличие девчонки вновь всколыхнуло обиду.

Внезапно стрелка Рона на семейных часах перескочила на положение «дома».

— Ну и чего припёрся так рано? — недовольно нахмурилась Молли, но пирожки на стол поставила.

— Мать, ну, куда её положить? — раздался от дверей голос сына.

Молли обернулась и уставилась на Рона, на руках которого лежало детское тельце.

— Ты что?.. Ты где её взял? — ткнула она пальцем в девочку.

— У Гермионы забрал. Сама же сказала, что тебе нужна эта девка. Вот, получай!

— Ты что с ней сделал? — взвизгнула Молли.

— Усыпил. Она орала, как ненормальная. Ну, куда её?

Бросив половник и сорвав с себя фартук, Молли подхватила девочку на руки и понесла в подвал. Там, конечно, не алтарный зал был, но вполне неплохая лаборатория для зелий, защиту на которую накладывал ещё сам Дамблдор. Уложив спящую девочку на стол, Молли взяла серебряный нож для ингредиентов и аккуратно надрезала ей запястье, нацедив крови в плошку. А ещё через полчаса Нора сотрясалась от визгливого крика Молли.

— Рональд Уизли! Ты идиот! Ты не ту девчонку притащил! В ней нет нашей крови, зато есть привязка к роду! Ты хоть понимаешь, что натворил, скотина?!

— Ты сама мне сказала, что у Гермионы моя дочь! Так вот она! Чего тебе ещё не нравится?

— Нас убьют из-за неё, — всхлипнула Молли. — А найдут обязательно. Я не могу её всё время держать в подвале под заклинанием сна. А как только я её разбужу или выпущу, она сразу же станет доступна для поискового заклинания. Если только…

Обрадованная пришедшей в голову мыслью, Молли вернулась в лабораторию и снова сцедила с девочки кровь. Ритуал «отречения крови и плоти» она знала, и уже через десять минут все ранее собранные образцы крови, волос и ногтей рассыпались в прах.

— Всё, вот теперь не найдут. Но и оставлять девчонку нельзя. Рон, от неё избавиться надо.

— Совсем сдурела, мать? Я не собираюсь получить откат за умышленное убийство ребёнка с родовой магией!

— И не надо. Мы не будем её убивать. Мы знаешь, что сделаем… Обливиэйт! — взмахнула палочкой Молли, стирая память сыну за прошедшие два дня. — Ты всё это время пил. Пил дома, а если куда и выходил, то только за выпивкой. Конкретнее вспомнить не можешь…

Молли, дав новую установку сыну, призвала Акцио бутылку скотча и сунула её в руки Рона.

— На, пей, скотина! Всю душу вымотал! И зачем я только рожала тебя?

— Ну чё опять орёшь? — рыкнул Рон и откупорил бутылку. — Жалко, что ли?

Рон поплёлся к себе, а Молли вернулась в подвал. Уничтожив всю посуду, что соприкасалась с кровью девочки, она подхватила её на руки и аппарировала. Домой Молли вернулась только вечером, растерянная и плохо соображающая.

— Ну и где ты была? — наехал на неё с ходу Рон. — Я жрать хочу. А в доме кроме пауков ничего нет.

— Не помню, — вздохнула Молли и потёрла виски. — Сейчас приготовлю. Да и Артур скоро вернётся.

***

Выйдя из камина в министерстве, мне пришлось пройти хренову дюжину проверок, прежде чем я попал в приёмную Томми.

— Вы сказали, что вам назначено, мистер Милтон, — прожег меня неприязненным взглядом его секретарь. — Но вас нет в списке на сегодня. Я проверил. Уточните, когда именно лорд Слизерин назначил вам встречу?

— Прямо сейчас, — рыкнул я. — Доложите господину министру о моём прибытии.

— В данный момент Лорд Слизерин занят. Я не стану его отвлекать.

— Тогда это сделаю я!

Вот честно, надо будет сказать Томми, чтобы выписал мне какой-нибудь vip-пропуск. А то хрен попадёшь, когда надо. Взмахнув палочкой, я вызвал Патронус, дождался, пока эта ленивая тварь соизволит ко мне подойти, и надиктовал послание.

— Господин министр. Не будете ли вы так любезны прямо сейчас организовать нашу встречу? Жду в приемной.

Призрачный котяра потянулся, зевнул и лениво потрусил к двери кабинета, просочившись в щель, как будто настоящий. Через десять секунд дверь распахнулась и Томми кивнул мне зайти.

— Хель, что за спешка?

— Два часа назад отряд Авроров напал на Гермиону Блэк и похитил её дочь Разалас. Томми, это я должен спрашивать, что за нахер?

— Ты уверен, что это были именно Авроры?

— Уверен. Тактика действий, заклятия и артефакт «невидимки». У тебя их что, любому желающему выдают? Смотри, — подошел я к Томми и заглянул в глаза.

Лёгкое прикосновение легилименции и я вспомнил всё о нападении: наше с Сириусом прибытие в кафе, просмотренные записи с камер и разговор с Гермионой.

— Сейчас всё узнаем. Мальсибера ко мне! Бегом! — рыкнул Томми секретарю, и спокойно спросил уже у меня: — А поискать её не пробовали?

— Пробовали. Сириус первым делом схватился за флакон с кровью Разалас. Только в первый раз поиск ничего не дал, а во второй — кровь осыпалась пеплом.

— Кто-то провёл отречение… — кивнул сам себе Томми.

В этот момент в кабинет влетел запыхавшийся Мальсибер. Видимо, приказы Томми в министерстве исполняли дословно. Сказал «бегом», вот и бежал глава Аврората.

— Мальсссибер, — зашипел Томми. — Сссколько групп авроров ссегодня получили «невидимки»?

Глава Аврората нахмурился, будто вспоминая что-то, и выдал:

— Должно быть шесть, Милорд.

— Я не сспрашивал тебя, ссколько должно быть. Я сспроссил, ссколько получили?

— Мне нужно уточнить. Если было что-то экстренное, могли ещё выдать.

— Уточни, Мальсссибер. И всех, кто сегодня брал артефакт, допросить под Веритасерумом. Арестовать и допросить Рональда Уизли. Сегодня одна из групп Авроров с артефактом «невидимки» напала на леди Блэк и похитила мисс Блэк. У тебя сутки, Мальсибер, чтобы найти мне виновных! Пошел вон.

— Может самим в Нору наведаться? — предложил я.

— Нет, Хель. Один раз я уже решил сделать всё сам и это стоило мне тринадцати лет в виде призрака. Теперь предпочитаю посылать других. Паркинсон ко мне! — велел Том секретарю.

Я с интересом рассматривал руководителя отдела магического правопорядка Пэнси Паркинсон. Зря её сравнивали с мопсом. Совсем не похожа. Тут уж скорее «стерва из бухгалтерии». Поджатые «куриной жопкой» губы, поднятые вверх и скрученные в дульку волосы и ювелирная лавка на руках и шее.

— Пэнси, возьми в поддержку оборотней Сноудена и обыщи Нору Уизли. Есть предположение, что они прячут у себя похищенную Разалас Блэк. Повод придумай сама, но истинную причину им не озвучивай. Иди, через два часа доложишь.

— Хель, — взглянул на меня Томми, когда Пэнси ушла. — Шел бы ты тоже…

— …нахрен и не мешал работать, — закончил я за Томми мысль. — Понял, исчез. Только, Томми, дай мне какой-нибудь пропуск, чтобы я два часа к тебе не пробивался сквозь груди твоих чиновников.

Лорд Слизерин хмыкнул, снял с шеи медальон с родовым гербом и сам надел его на меня.

— С этим тебя не посмеют остановить. Но если вдруг, то отправляй Патронуса.

— Я сам быстрей дойду, пока эта мерзкая скотина соизволит оторваться от вылизывания яиц.

— А знаешь, есть мнение, что Патронус — это отражение сути самого мага.

Кидать ничем в Томми я не стал. Демонстративно обиделся, вздёрнул голову и гордо удалился по направлению к двери. Не забыв кинуть косой взгляд на Тома через отражение в стеклянной дверце шкафа.

— Ну точно похож… — прилетели мне в спину слова Томми.

Ну вот и всё, осталось только ждать. На сегодняшний момент ничего больше я сделать не могу. Прогулявшись по вечернему Лондону, празднично украшенному гирляндами к завтрашнему Рождеству, я завернул в торговый центр и присел за столик в кафе. Смакуя маленькими глотками крепкий эспрессо, я с ужасом вспомнил, что только вчера вернулся из Хогвартса. За эти поганые сутки случилось столько всего, что кажется, будто месяц прошел.

Ну и куда дальше? Пойти поплакаться Ларсу или сразу в коттедж? А может к родителям забежать? Я же ушел от них чисто по-английски: хлопнув перед носом дверью. Да и на сотовом телефоне больше двадцати непринятых звонков. Родители, всё-таки. Как говорится: «Друзей мы выбираем себе сами, за это Судьба наказывает нас родственниками».

До пригорода я решил добраться на такси. И заморачиваться с местом для аппарации не хотелось, и прогуляться я был не прочь. На улице падал первый чистый снежок, переливаясь в свете многоцветных гирлянд и уличных фонарей, и таял на лобовом стекле. Безостановочно работали дворники в такси и радио. Я чуть сильнее откинул спинку пассажирского сидения и попросил сначала немного покатать меня по городу. Всё равно платить я буду по счётчику.

— Проблемы? — хмыкнул средних лет мужчина и глянул на маленькую фотографию семьи, что была закреплена возле приборной панели. — С девушкой?

— С родителями.

— Мой Крис тоже так думал. Что его не любят, что зря запрещают многие вещи, что он уже взрослый и знает всё лучше других. Но ты вот о чём подумай, парень, если однажды с тобой случится несчастье и ты окажешься прикован к инвалидному креслу, то тебя может бросить девушка, могут отвернуться друзья, и только родителям ты будешь нужен всегда и любым.

— Знакомая ситуация? — хмыкнул я, добавляя беспалочковый Конфундус.

— Скутер. Он с друзьями гонял в стритрейсе и вылетел с дороги. Четыре месяца в больнице и уже два года дома. Крис пытается держаться, но я слышу, как он плачет по ночам и просит у нас прощения. Вот только уже ничего не изменить.

— А врачи что говорят?

— А что они скажут? Ему ноги раздробило полностью. Хотя сейчас всё что угодно можно сделать, даже протезы на искусственном интеллекте, но только за деньги. А у нас столько нет.

— А сколько надо?

— Четверть миллиона.

Я закончил разговор и достал сотовый телефон. Водитель меня больше не отвлекал и через час подвёз к коттеджу. Я расплатился с ним, открыл калитку, обернувшись в след отъезжающей машине. Рэй Донован завтра будет очень удивлён, обнаружив на своей карте анонимный перевод на двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. С Рождеством. Пусть хоть у кого-то этот день будет счастливым.

Верьте в чудеса и однажды они поверят в вас…