Саймон Честертон был в шоке. Только хороший самоконтроль, выработанный многочисленными судебными процессами, не позволил ему со всей дури приложиться лбом об стол. Новый род и ритуальный камень, призванный до становления магии, отступили на второй план перед новостью о триаде со Слизеринами. Что? Он раньше считал, что влип со своим знанием о родстве с Гриндевальдом? Мелочи жизни. Это сейчас он встрял по-полной. Честертон откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.
Саймон Честертон учился в Хогвартсе на три курса младше Поттера. И первое, что он узнал, придя в магический мир — это историю Мальчика-Который-Выжил. И если бы ему в тот момент сказали, что в тридцать лет он станет родственником Волдеморта, то специально для этого человека он бы осилил Круциатус.
— Саймон? Что случилось? — тронул его за плечо любовник, хотя нет, уже жених.
— Ларс, ты хоть представляешь, что это за люди?
— Ну, я видел Драко. Симпатичный парень, только холодный какой-то. Как Снежная Королева.
— Сын лорда Люциуса Малфоя — самого богатого представителя магического мира. Никто точно не считал, но есть мнение, что Малфои богаче даже Слизеринов.
— А вот второго жениха я не видел… — задумчиво хмыкнул Ларс.
— Я бы сказал, что тебе повезло. Томарис Слизерин, в прошлом известен как Волдеморт. Человек, которого лет двадцать назад боялись даже назвать по имени. Не то, что встретиться с ним.
Саймону так было проще: безэмоционально отвечать на вопросы, как в суде. Потому что на осознание всего сказанного требовалось время. Он уже дал согласие на вхождение в род. Правда, в тот момент Саймон был уверен, что придётся зубами выгрызать себе место в магическом мире. Что сменится несколько поколений, прежде чем Милтонам перестанут напоминать, что первый глава их рода — магглорожденный. Но родство со Слизеринами?
Это было похоже на то, что купив копеечный лотерейный билет, вы видите сумму выигрыша — миллиард. Первой реакцией будет удивление, а потом скептицизм и понимание, что это шутка. И тут вам заявляют: нет, не шутка. Поздравляем, вы миллиардер. И ты держишь билетик в руках и понимаешь, что привычный мир рухнул и твоя жизнь никогда больше не будет прежней.
— Саймон, ты считаешь, что это не лучшая партия для Хельгерта? — нахмурился Ларс.
— Я, наверное, не смогу тебе правильно объяснить… Лорд Слизерин, хоть и занимает пост министра, но фактически он — единоличный правитель магической Британии. А твой внук — простой мальчик самого низкого происхождения. И пусть он сумел создать род, но это никогда не поставит их на одну ступень. Сам думай, как относиться к этому.
— Ну, Хель не так уж и прост, — хмыкнул Ларс, вспоминая то, что рассказывал ему внук в одиннадцать лет при первом посещении Косой аллеи. — Он мне рассказал об этом давно и случайно. Пересказывать без его разрешения не буду, но чую, ваш министр ещё намучается с Хельгертом. А что там с официальным приёмом? Объяснишь, что мне делать надо будет?
— Лично я бы предпочёл молчать, смотреть в пол и не отсвечивать. Но тут надо уточнить у Лорда Милтона, да и просто подумать. Давай не сегодня. У меня голова кругом идёт.
***
Милтон-мэнор — это, конечно, не Блэк-Хаус. Здесь ещё не было величественного алтарного зала, чьим совершенствованием занимались многие поколения. Не было дорогой отделки и ритуального инвентаря. Был только старый подвал и алтарь из чёрного нуумита.
— Ну что ж ты не радуешься нашей встрече, Джермэйн? Ты ведь приложил к этому столько усилий. — тихо спросил я пленника. — Да, согласен, обстановка бедновата. Я лишь несколько дней назад призвал алтарь, мне некогда было заняться залом. Ну ничего, ведь если налить коньяк в чайный стакан, он от этого не потеряет градус. Ну что же ты молчишь? Ах да, Силенцио, я и забыл. Ну и ладно, мне не нужны твои ответы, мне нужна твоя смерть.
Я ещё раз обошел алтарь по кругу и остановился сбоку, глядя в побелевшее лицо своей жертвы. Для ритуала я вынул линзу из глаза и теперь поочерёдно рассматривал жертву то левым, то правым глазом. Джермэйн обнажённый был распят на алтаре. Руки по локоть и ноги по колено были утоплены вовнутрь камня, как муха в янтарь. Остальное тело пока лежало сверху. Но это пока.
Джермэйн был в сознании и прекрасно знал, что его ждёт. Ох, как он ненавидел меня в этот момент. Именно поэтому я и наложил на него Силенцио. Не имею желания поймать предсмертное проклятие от представителя древнего рода. Обычно для подобных ритуалов жертву погружают в сон, но я хочу видеть понимание происходящего в этих глазах.
Поудобнее перехватив атам, я принялся аккуратно наносить руны на тело, осторожно надрезая кожу так, чтобы кровь выступила на царапинах, но не растеклась, смазывая рисунок. Работал я молча и осторожно. И с каждой нанесённой раной в глазах Джермэйна усиливалась паника.
— О, я вижу, вы разбираетесь в ритуалистике? Прекрасно, рад встретить знающего человека. И понимающего, что его ждёт. Космос, кыс-кыс-кыс! Иди сюда, мой хороший.
Кайт Ши легко запрыгнул на алтарь и потянулся мордой к Джермэйну, будто обнюхивая его, и спрыгнул на пол. Всё, теперь Космос не упустит эту душу. Я легко вонзил атам в грудину, точно в центр, сразу под рёбрами, и отступил назад. Не в сердце, я ведь не собирался так быстро убить свою жертву. Руны, вырезанные на теле, вспыхнули, Джермэйн дёрнулся и его тело начало медленно погружаться в алтарь.
Всё-таки Силенцио я правильно наложил. Мне было достаточно выражения лица, не люблю крики. А они были бы обязательно. Не может не кричать человек, которого медленно растворяют, будто в кислоте, а умереть не даёт ритуал. Алтарь поглощал свою жертву неумолимо. Последней растворилась голова, оставив на чёрном камне лишь атам и тридцать три идеально чистых позвонка. А вот и будущие чётки…
***
Как бы меня ни грызло любопытство, но разбираться с наследством Гриндевальда я решил после дня рождения. Неизвестно, что там мне оставил мой печально известный предок, но разгребать очередную кучу дерьма перед самыми экзаменами и не имея нормального статуса я не хочу. Так что я забил на все внешние дела и полностью погрузился в учёбу. Я, конечно, не гений, но получить по СОВам «У» будет стыдно. И перед собой, и перед Драко с Томом.
Конец апреля и май пролетели в бесконечной зубрёжке. Да, есть предметы, где понимание сути вещей важнее точного определения, но моя жопа мне подсказывает, что если я буду отвечать из серии: «берём эту поебень, засовываем в ту хуйню, а потом мешаем вон той пиздюлиной и получаем результат», то хорошей оценки у меня не будет.
Сами экзамены займут две недели июня. Утром — письменная работа, после обеда — практическое применение. Один день — один экзамен. Пятый курс всего Хогвартса будто обезумел. Все старались выучить всё в последний момент. Я только похихикивал с того, как Бирн пытался читать несколько конспектов одновременно. Ага, будто поможет!
— Ворон, — отобрал я у Бирна все конспекты вечером перед первым экзаменом. — Тут не зубрить, тут успокоиться надо и отдохнуть. Стресс убивает нервные клетки вместе с вложенными в них знаниями. Чем больше ты нервничаешь, тем меньше знаешь! — выдал я умную мысль. — Поэтому сейчас ты прекращаешь страдать хернёй, и шуруешь к своему Калену. Пусть он тебя успокоит, как умеет. А ещё лучше — пару раз. А потом ты вернёшься в гостиную, выпьешь зелье сна без сновидений и завалишься спать. Приказ сюзерена понятен?
— Понятен, — вздохнул Бирн.
— Тогда сложил учебники и пошёл вон. Пароль от ванны старост ты знаешь.
Я вздохнул и с завистью посмотрел вслед Бирну. Этот боров старше меня больше чем на полгода. А Солсбери вообще на курс старше. Повезло им. Я бы тоже не отказался успокоиться пару раз. А так остаётся только пить умиротворяющий бальзам.
Сами СОВы ничем не отличались от других экзаменов, что мне приходилось сдавать. Те же мрачно-сосредоточенные лица учеников, то же пофигистское настроение у комиссии, и те же злобствующие преподаватели, желающие, чтобы по их предметам набрали больше всего баллов.
Младшие курсы разъехались, а Хогвартс на две недели превратился в филиал психиатрической клиники. С редкими исключениями вроде меня и Ворона, который по достоинству оценил новый метод подготовки и теперь трудился со своим «репетитором» до, после и в перерывах между экзаменами. Одуревший от такого повышенного внимания Солсбери даже в теплицы бегать перестал и внешним видом своим занялся, наконец-то перестав быть похожим на облитого из лужи воробья.
Сдав последний экзамен, я нагло сбежал к себе через камин Драко. У меня осталось всего две недели, чтобы подготовиться к официальному вступлению в должность лорда. А сделать предстоит немало. Но сначала — Ларс.
— Привет, Старый! — радостно заявил я, появившись на пороге квартиры. — Ты один?
— О, явился, женишок, — с ходу наехал на меня дед. — Один я, один. У Саймона заседание. А ну колись, поганец, что там не так с твоими лордами, что Саймона чуть удар не хватил?
— Нормалёк всё с ними. Ну, а то, что некоторые заикаться начинают в их присутствии, то это их личные проблемы. Старый, ты же знаешь мою историю.
— Знаю, но всё равно переживаю за тебя. Саймон сказал, что этот твой Томарис – тот ещё маньяк.
— Что, прям так и сказал? — наиграно удивился я.
— Не так. Только я его знаю. Саймона сложно вывести из равновесия, а тут он вечером полбутылки скотча выхлестал, и ни в одном глазу!
— Так и я не подарок! — рассмеялся я. — Как сказал Томми: я – его наказание от Магии! Не волнуйся, Старый, если у меня будут проблемы — ты будешь первый, к кому я прибегу жаловаться.
— И тогда твоему Томарису не поздоровится. Не знаю, как Авада, а вот Barrett M82A1* никогда не подведёт, — ворчливо вздохнул Ларс.
Да, Ларс при помощи Саймона начал осваивать заклинания. Палочку я покупать ему не стал. Ларсу прекрасно подошла моя запасная, сорванная мной в Саду Хельги. Ну и конечно тренировать Люмос он не захотел. Сразу потребовал показать что-нибудь поубойнее. Например, знаменитую Аваду. Отговаривали Ларса сначала мы вдвоём с Честертоном, а потом Саймон уже один.
— Слушай, Ларс, я же вот чего к тебе пришёл… — вернулся я к нужной теме разговора.
***
30 июня 2013 года Милтон-мэнор ожидал гостей. Согласно традициям, приглашения были разосланы всем действующим лордам магической Англии. А это без малого сотня человек. Вот только хорошо, если придёт половина. А кто не придёт — пусть сам локти кусает. Спойлеры никто рассылать не собирался. Ларс и Саймон прибыли в мэнор два дня назад. Спасибо, Хель заранее предупредил о готовящейся провокации, так что им можно не волноваться.
Приём должен был начаться в шесть. И первыми явились Блэки на час раньше. Как вассалы лорда Милтон, они просто не имели права прибыть после гостей. Следующими оказались Фоули. Глава рода Уинстон Фоули с супругой и Джастином — женихом Элизабет. Её самой тут не было, потому что на подобные мероприятия допускают только с шестнадцати лет. Ну, а дальше Гринграссы, Нотты, Поттер с Принцем, Малфои и иже с ними. Не мало, но и не так много, как могло бы быть. Драко Слизерин явился один и тут же влился в компанию Люциуса. А ровно в шесть в мэноре появился лорд Томарис Слизерин. Всё это Ларс узнал из комментариев Саймона. Сам новоявленный лорд Милтон изволил отсутствовать, что и обсуждали не стесняясь в каждой компании. Ещё полчаса гости будут барражировать по залу приёмов, прежде чем станет уместно усадить их за стол. Это они ещё не знают, какой сюрприз их там ждёт…
— Надеюсь, твой внук знает, что делает, — Саймон с силой вцепился в локоть жениха. — Иначе нас тут всех похоронят. В самом прямом смысле этого слова.
— Он знает, — уверенно кивнул Ларс и накрыл ладонью стиснутые пальца Саймона.
Но вот наконец распахнулись двери обеденного зала, и гости лениво потянулись во внутрь. Первое, что бросилось в глаза — это Хель, вальяжно расположившийся на своём месте во главе стола.
— Нагло, но интригующе, — усмехнулся лорд Эйвери, занимая указанное место.
— Какое хамство, — вскинула голову леди Макмиллан.
— Ожидаемо… — бросил лорд Принц.
— Согласен, — подтвердил лорд Поттер.
Гости рассаживались и удивлённо взирали на соседей. Их рассадили каким-то непостижимым образом. Справа от лорда Милтон сидела его семья: никому неизвестный маг средних лет и более известный его жених — Саймон Честертон. А вот слева внезапно оказался Драко Слизерин почему-то в обществе своего отца и матери. Дальше — полный кавардак и в противоположном, от лорда Милтона торце стола — Лорд Томарис Слизерин в гордом одиночестве.
— Угощайтесь, дамы и господа, — лениво предложил Хель, и пустой стол заполнили разнообразные блюда.
Сам же он к еде притрагиваться не спешил, лишь чуть смачивал губы в вине, что было налито в хрустальный бокал, который Хель небрежно держал в руке.
— Малфой, Эйвери, а вот здесь Макнейра заменил Фоули, — не обращая внимание на замешательство гостей, будто сам с собой заговорил Хель. — Нет Крэбба и Гойла, но их и не ждали… Нотт, Снейп и к нам любезно присоединился Гарри Поттер… Лорд Слизерин, не находите, что это ирония судьбы?
— Фамилии всё те же, а лица новые, — усмехнулся министр.
При этих словах лорд Розье поперхнулся и пристально уставился на левую руку Милтона, запястье которой небрежно лежало на подлокотнике, а между пальцев перекатывалась палочка. Он вспомнил эту привычку.
— Что же вы не едите, дамы и господа? — тихо начал Хель. — Сегодня домовики исполнят любой ваш кулинарный каприз. Достаточно лишь произнести название блюда. Всё что угодно, хоть сушеных скорпионов.
— Нет, спасибо, подобную гадость есть не желаю, — фыркнул лорд Принц, который, в отличие от многих, чувствовал себя вполне комфортно.
— Как хочешь, Северус, — так же тихо произнёс Хель. — Тем более что в твоём случае это будет почти каннибализм.
— Не нужно оттачивать на мне ваше чувство юмора. Оно мне прекрасно известно, ми… лорд Милтон.
А вот тут аппетит пропал у всех остальных. Слова лорда Принца прозвучали двояко. С одной стороны явная попытка исправить обращение «мистер» на «лорд». А с другой: пауза оказалась слишком маленькой, из-за чего сказанное прозвучало как «милорд Милтон». Давящую вязкую тишину внезапно нарушила Нарцисса Малфой.
— Создание нового рода — это крайне значимое событие в магическом мире. Могу я надеяться, что вы, лорд Милтон, посетите Малфой-мэнор?
— Не хочу создавать вам неудобств, леди Малфой, — улыбнулся Хель.
— Ни в коем разе. Я прекрасно помню ваши привычки…
— Откуда такая уверенность, леди Малфой?
— Я — урождённая Блэк, — склонила голову Нарцисса. — И в нашей библиотеке хватает книг по магии смерти. Половина души — это так много. И наша вина, что мы не сумели уберечь… ВАС, лорд Милтон.