Не только Гарри знал о тайном проходе. Норман Осборн зашел в собор, с боем продвигаясь внутрь. Он думал только о том, как попасть за каменные стены, и не заметил, что четыре стражника приметили безумного монаха. Они пошли за ним. Помогли ему пробиться.

Они зашли в собор. Стражники сразу же принялись искать акробата. Норман не знал об их планах, лишь безразлично мазнул по ним взглядом. А мысли только о том, где мог быть его сын. 

Он увидел рыжую макушку. Архидьякон подбежал к Мэри, которая обнимала его сына. 

— Отойди! — закричал он.

Норман оттолкнул девушку. Мэри впервые не сопротивлялась. Она отползла дальше. А монах упал на колени перед сыном, подбородок которого уткнулся в грудь, показывая смятый затылок. 

Архидьякон упал, разбивая колени о каменный пол. 

— Господь, — прошептал Норман. 

Его руки замерли у лица сына, все не решаясь коснуться. Рядом тихо выла Мэри.

— Заткнись! — закричал архидьякон, а потом повысил голос еще сильнее. — Стража! Уведите ее! Она воровка. 

Мэри распахнула зеленые глаза, обернулась и увидела, что здесь в соборе уже были стражники. Она поднялась, хотела убежать, но ее схватили. Вывернули ее руки, кинули на скамейки. Девушка закричала от боли. Остальные стражники окружили ее плотным кольцом.

А Норману было плевать. Он прижал к груди сына и зарыдал громко и страшно. Архидьякон укачивал своего сына на руках, как когда-то укачивал его совсем маленького и кричащего в крошечном кульке. Его любимый сын, которого он растил столько лет, который еще утром попросил его не лезть в пекло, умер. 

— Сынок, — постоянно повторял архидьякон, целуя ледяной лоб. 

Архидьякон погряз в своем горе. В его голове все не укладывалось, как он мог держать мертвого сына на руках. Как жизнь, подаренная им, по его же вине перестала биться. 

И все во имя чего? Из-за собственных плотских желаний. Страстей, которые причинили горе всем вокруг. 

Аккуратно положил сына на пол, поправляя темные волосы, чтобы они не закрывали белое красивое молодое лицо. 

Осборн посмотрел на ворота собора, те едва держались под напором бедняков. Еще немного и сломают. 

Норман перевел взгляд на лестницу, ведущую на крышу. Там замаячила тень. В зал вышел Уилсон, неся два тела. Он скинул их на пол и потянулся. Потом Уэйд обратил внимание на толпу стражников, пошел туда. 

“Это отвлечет его” подумал Норман.

Он подхватил полы своей сутаны и побежал по витой лестнице наверх.

Архидьякон выбежал на крышу и увидел Питера. Нормана охватило странное чувство, что все повторяется. 

Лицо акробата исказилось, когда он увидел, кто к нему выбежал. Осборн подбежал к юноше, схватил за руку и потащил в сторону.

Одна лишь мысль в голове: “вывести, нужно его вывести”.

Норман знал еще одно место, где можно было спуститься так, чтобы не напороться ни на Уилсона, на на стражников. Знал, где безопаснее. 

— Отпусти меня! — хрипел Питер.

Он наконец-то смог вырвать руку из цепких пальцев Осборна. Архидьякон обернулся. Они стояли у самого края, а внизу горело пламя, все больше поглощая собор. Взгляд Нормана Осборна был безумным, глаза красные, навыкате. На лбу дрожит темная вена. Волосы всклокочены, сутана порвана. 

— Пойдем! — Осборн протянул руку. — Нужно уходить! 

— Я не пойду с вами, — Питер обернулся.

Он хотел уйти, но Норман развернул его к себе. Мертвой хваткой он вцепился в чужие плечи. Питер боялся пошевелиться. Они слишком близко к краю. Юноша чувствовал жар от огня.

— Скажи мне, Питер, — сказал Осборн. — Ты спас моего сына? 

— Что? — акробат никак не ожидал такого поворота. Он удивленно распахнул глаза, позабыв о хаусе вокруг.

— Во дворе чудес. Ты спас его жизнь там? — спросил архидьякон.

— Нет. Это слишком громко, я не спасал жизнь. Лишь помог. Оказал услугу. Вместо меня ему мог помочь кто угодно.

Норман его отпустил. Лицо его стало потерянным. Он прижал руку ко лбу, убирая волосы.

— Значит, это правда, — прошептал Норман. В бледных глаза архидьякона стояли слезы. — Ты, демон, ангел смерти, спас моего сына. А я, казалось, тот, кто служит свету, его погубил. 

— Что значит погубил? — теперь Питер сжал плечо архидьякона. — Что с Гарри?! 

Но Осборн не ответил. Слезы покатились по его щекам. Он в одно мгновение постарел. Осунулся. 

— Что с Гарри?! — все яростнее хрипел Питер. Больной рукой он встряхнул монаха. — Что с ним?

— Убит. Мой сын… мой самый славный ребенок. Я убил его. Я его погубил. Все из-за меня. 

Питер не верил своим ушам. Но верил глазам. Перед ним был Норман Осборн. Но он больше не внушал дикого глубинного ужаса, как раньше. Обезумевший монстр вдруг обратился в бедного старика, который потерял ребенка, который не мог унять слез. 

Столб огня взметнулся вверх. Питер дернулся, хотел вместе с Осборном отойти подальше от опасного края, когда почувствовал, как его с силой оттолкнули назад, а мимо пронеслась рыжая шевелюра. ЭмДжей не церемонясь толкнула архидьякона, тот запутался в полах сутаны, не удержался и перелетел через низкий бортик, упал вниз. В то же мгновение кто-то обвил его руками. Акробат узнал изуродованные шрамами и ожогами предплечья Уилсона. 

— Нет! — закричал Питер. 

Он вырвался из рук Уэйда. Наемник лишь приобнял Паука, не думая о том, что есть необходимость держать юношу. Уилсон был уверен, что Питер сейчас придет в себя и они наконец-то смогут сбежать. Мэри оттирала кровь от пальцев краем рубашки. Акробат посмотрел вниз. Норман был жив. Архидьякон зацепился за горгулью, но силы его были на исходе. Осборн пытался подтянуться, но не выходило, только ломал ногти и оставлял кровавые следы на уродливой каменной морде. 

— Все, Питти, нам пора, — спокойно сказал Уэйд.

Но Питер не обернулся, он вцепился правой рукой в бортик и перепрыгнул. Уилсон с ЭмДжей успели только вскрикнуть. Но Питер не упал. Он крепко держался пальцами за камень, прижался спиной к стене, ища опору ногами. Акробат смог найти устойчивое положение, пока его друзья тянули к нему руки, умоляя выбираться. 

Питер протянул раскрытую ладонь архидьякону.

Норман не сводил глаз с юноши. Больше всего на свете ему хотелось сейчас разжать пальцы и отправиться в пучину к своему сыну, но он подтянулся из последних сил и схватился за руку акробата. Питер потянул его наверх. Лицо его потемнело от напряжения, но акробат не сдавался. Он смог крепко схватить чужую руку, подтягиваясь на правой, пальцы которой дрожали. 

Ему помог Уэйд, он подхватил монаха и помог тому забраться на крышу. Питер залез следом сам. Пот катился с него градом, волосы взмокли. 

Норман упал на колени. Он смотрел перед собой, но ничего не видел. Как каменное изваяние. Питер последний раз на него взглянул. Не осталось в его сердце страха, только жалость. Безграничное сострадание к человеку, который потерял все, что у него было. Потерял сына и себя самого. Заложник больных мечт, он хотел сжечь вокруг себя все. 

Питер обернулся к Уэйду и ЭмДжей. Они молчали и покорно ждали. Взгляд акробата задержался на подруге. Одна. Он пытался разглядеть в ее лице печать потери, но не смог. Лицо ее было в крови, левая сторона распухла, один глаз заплыл. 

— Пойдемте поскорее отсюда, — кивнул Питер, проводя языком по пересохшим спекшимся губам. 

Втроем они побежали прочь с крыши. Норман проследил за ними, но с места так и не встал, не веря, что его спас Питер. Единственный мальчишка, который больше всех должен был желать смерти архидьякону, вытащил его из бездны. Норман никогда не забудет этого. Он устало прикрыл глаза. Еще мгновение, и он пойдет искать сына.