Дельфиниум

– Нет, мне кажется, и этот сорт я уже видел…

– Дай посмотреть!

Свет нетерпеливо вскидывает руку, но Тьма упрямо отворачивается, пряча то, над чем так усердно работал последние несколько часов. Его длинные волосы от резкого движения падают ему на лицо, и он сдувает их, открывая взору Света сжатые в усердии губы и вспыхивающие лазурью глаза.

Свет удобнее устраивается на коленях у брата. Ему так удобно, что впору заснуть, совсем по-людски и так по-детски, что Свет практически отказывается моргать. Он лежит и смотрит то на глубокое синее небо, то на Тьму, и думает, что это любовь.

Волей-неволей Свет сравнивает то, что испытывает, с тем, что видел у людей, и убеждается, что это кардинально различается. Люди любят секундами, их жизнь коротка, и кроме любви они желают потратить её на что-то ещё. Свет думает, что ему везёт, что он может вот так беспечно наблюдать за работой брата и снова и снова уверяться в том, что такого мастерства, как у Тьмы, нет ни у одного Творца.

Эта любовь отличается. Люди говорят, что любовь пересекает пространство и время, но чувства Света не замечают эти границы, их для них нет. Он лежит здесь и сейчас и думает, что, окажись он в далёкой-далёкой Вселенной, он всё равно будет любить брата так же беззаветно и искренне, как сейчас.

А Тьма будет любить его и после встречи разрешать ему часами лежать на своих коленях, хотя это наверняка жутко неудобно.

– Хей.

Тьма не замечает или делает вид, что не замечает. Свет улыбается и заглядывает в его глаза.

– Мне скучно.

– Я почти закончил, – всё же отзывается Тьма. – Надеюсь…

– Дай посмотреть, – более терпеливо просит Свет. – Пожалуйста.

Тьма сдаётся и протягивает брату маленький пятилистный цветочек синего цвета. Это ещё не сам цветок, но уже и не его образ; Свет берёт подарок – а он не сомневается, что Тьма хотел именно подарить цветок – очень бережно и кладёт себе на ладонь.

 – Красивый, – Свет внимательно рассматривает цветочек, прикасаясь к нежным лепесткам. – Тебе не нравится?

– Он похож на василёк.

– И что? – Свет решает, что настало время сесть, и поднимается с нагретого места.

– Я хотел что-то новое, – Тьма провожает его взглядом. – Что-то яркое.

Свет задумчиво вращает в ладони цветок, размышляя, как можно сделать что-то «новое» и «яркое» с ним и, наконец, произносит:

– Я думаю, он не выживет в одиночку, – Тьма внимательно слушает, и Свет ощущает себя как никогда нужным. – Ему нужно соцветие. Может, что-то похожее на Иван-Чай, только синее?

– Как бы ты его назвал?

– Неужели я теперь сам называю себе подарок? – Свет смеётся.

Тьма берёт у него из руки цветок и мягко вплетает его ему в волосы. Свет чувствует, как что-то тёплое расцветает и в нём после этого жеста.

– Дельфиниум, – изрекает Тьма, и Свет, не выдерживая, прыскает. – Ну что? Он синий, как море. А если ты предлагаешь соцветие, то будет похож на выныривающего из воды дельфина… Я не прав?

– Мне очень, очень нравится, – довольно улыбается Свет. – Доведёшь его до ума?

– Я думал, тебе скучно, – надулся Тьма. – Поэтому и не закончил.

– Значит, потом, – Свет поднимается с земли и протягивает брату руку, помогая встать. – У меня идея.

Тьма заинтересованно смотрит в его сторону. Шершаво задувает ветер, принося с собой запах луговых цветов. Свет думает, что скоро к ним добавится ещё один сорт, и чувствует восходящую радость от знания, что Тьма сделал это только для него.

– Наперегонки! – Свет даже подпрыгивает на месте, ощущая себя совсем-совсем воздушным. – До Эдема!

– Ты опять выиграешь, – ворчит Тьма. – И я думал, тебе не нравятся люди.

– Мне нравится проводить с тобой время, и я знаю, что люди нравятся тебе. Так что скажешь?

Тьму не приходится долго уговаривать. Радость Света заразительна, и вскоре на землю падает тень от нитей крыльев Тьмы, а от лучей крыльев Света день становится словно ещё светлее.

Свет первым отталкивается от земли под возмущённый вскрик отстающего Тьмы. Белый и тёмный луч устремляются в небо, оставляя на земле лишь участок примятой травы.

Свет обожает летать. Ветер окружает его, заставляя воспарить душой, а знание, что именно они с братом сделали этот чудесный мир окрыляет величавее крыльев за спиной.

Они пересекают океан. Свет оглядывается, видя за собой тень брата, и устремляется прочь от заходящего солнца. Небо за несколько мгновений переливается всеми тёплыми оттенками и наконец обращается в чёрный, раскидывая по небосводу бисеринки звёзд. Свет обожает звёзды и невольно замедляется, обращая взор к далёким светилам.

На мгновение он теряет брата из виду – настолько тот сливается с чернотой ночи, – но почти сразу звёзды становятся видны ярче.

– Слепишь, – беззлобно ворчит Тьма.

– Папа-ворон закрывает небо своими крыльями, – смеётся Свет.

– Я думал, ты не любишь людей, – хмыкает Тьма; его по-прежнему не видно, но Свет знает, что он рядом.

Свет молчит, разглядывая далёкие точки. Он не помнит, как создавал каждую, лишь некоторые из них. Всё же… сделать столько звёзд ради того, чтобы они озаряли небо одного-единственного живого мира.

– Людей я не люблю, – задумчиво произносит он. – Их истории… стоят упоминания.

Наступает рассвет. В начале каждого дня есть момент, когда свет и тьма делят небо поровну, и длится это лишь несколько минут. В этот момент Тьма первым приземлился на стены Эдемского сада, опередив замечтавшегося Света.

Впрочем, Свет был совсем не против проиграть брату. Их маленькие соревнования стоят того, чтобы в них участвовать – смех Тьмы и его победный возглас был тому подтверждением.

Этим летом в садах Эдема зацветут новые краски – яркие столпы малиново-синего цветка дельфиниума.