Ранке на работу к семи.
В шесть на тумбочке разрывается будильник, а она, едва разлепив веки, сонно щупает столешницу в поисках нужной кнопки и ставит сигнал на десять минут позже. Она не может заставить себя оторвать голову от подушки вовремя, хотя каждый вечер обещает себе, что не станет больше торговаться с утром за лишние мгновения сна.
Встаёт Ранка в половину седьмого. Вернее, она вскакивает в полном ужасе и бегом летит в ванную, причитая, что снова проспала. Наспех чистя зубы, она быстро причёсывается, пытаясь влезть одновременно с этим в сарафан, а затем бежит на кухню, забыв как следует прополоскать рот, поэтому в уголках её губ подсыхает паста.
На кухне стоит Брера. Он меланхолично размешивает сахар в кружке с кофе и пододвигает сверкающей глазами сестре пакет с завтраком. Ранка хватает его, благодарно улыбается и в следующее мгновение спешно уходит, потому что и в самом деле опаздывает.
День на работе проходит в суматохе, беготне и бесконечных улыбках. Ранка смеётся, шутит, общается с посетителями и коллегами, а к вечеру падает на скамейку в раздевалке измождённая донельзя. Она смотрит на часы, прикидывая, сколько у неё есть времени, чтобы успеть забежать в кондитерскую, затем быстро переодевается, впрыгивает в удобные балетки и, попрощавшись с поваром и охранником, выходит из кафе. И останавливается, вздрагивая, скорее, по привычке, чем от неожиданности, потому что за дверью её ждёт Брера. Он стоит, прислонившись спиной к стене, и бесцельно скользит взглядом по окружающим. Мимо него снуют девушки, которые только восхищённо ахают, не представляя, как подойти и познакомиться, потому что у Бреры не то чтобы неприветливый вид — у него просто нет выражения лица. И Ранка понимает их неуверенность, ведь её брат хоть и выглядит, как ожившая мечта, привлекательность его прямо пропорциональна его же безразличию.
Брера слышит звон колокольчика и поворачивает голову. Ранку обжигает его пустой взгляд, но уже через секунду в нём появляется тёплый огонёк узнавания.
— Привет, — звонко говорит она, спрыгивая с последней ступеньки.
— Привет, — отвечает Брера и протягивает ей пакет, от которого распространяется одурманивающий аромат выпечки.
Ранка замирает, принюхиваясь, а затем расплывается в счастливой улыбке. У Бреры при виде этого дёргается уголок губ.
Вечер проходит тихо и, можно сказать, уютно, если не считать того, что говорит в основном Ранка, а Брера предпочитает молчать, разглядывая её так пристально, что ей временами хочется прикрыться. У него по-прежнему проблема с выражением эмоций, но Ранка уже почти не пугается, когда он тенью появляется где-нибудь у неё за спиной или бесцеремонно хватает за руку посреди разговора. Она порой украдкой разглядывает Бреру из-под опущенных ресниц. В открытую не может — стесняется. Он красивый, статный и такой незнакомый, что Ранке приходится несколько раз ущипнуть себя за голень, чтобы перестать пялиться. Несмотря на все факты, она не может отделаться от ощущения, что этот человек не её брат, ведь брат из воспоминаний всегда улыбается, он умеет смеяться, щуриться от яркого солнца и весело болтать обо всякой чепухе. Брера же чаще молчит, внимательно наблюдает и действует, как искусный убийца, порой ввергая Ранку в самый настоящий шок. Хотя, если подумать, брат из воспоминаний полностью невредим, а Брера успел пережить такое чудовищное событие, как собственная смерть. Наверное, это действительно может оставить неизгладимый след, особенно если он подкрепляется множеством разных механизмов, заменивших настоящее тело для поддержания жизни.
Ранка моет посуду, задумчиво хмуря брови. Брера стоит рядом и аккуратно промокает полотенцем поданные тарелки. Они молчат вот уже несколько минут, и Ранке это доставляет чудовищный дискомфорт. Но когда Брера, наконец, открывает рот и говорит, она хочет, чтобы он снова замолчал, потому что единственное, что ему действительно хочется знать — это:
— Кто я?
Ранка дёргается и едва не роняет чашку. Она смотрит на пену, скопившуюся вокруг пальцев, и растеряно поворачивается к Брере.
— Что?
— Кто я тебе? — повторяет он, откладывая очередную тарелку.
Ранка замолкает так, словно кто-то нарочно отнимает у неё дар речи. Брера не первый раз задаёт этот вопрос, а она всё ещё не знает, что ему ответить. Радостно соврать, что он её брат, просто язык не поворачивается, ведь настоящий брат давным-давно погиб, а Брера по недоразумению обладает его воспоминаниями. С другой стороны отрезать, что он ей никто, Ранка тоже не может, потому что благодаря этим самым воспоминаниям он хоть в какой-то мере, но всё-таки именно брат.
Брера смотрит на неё испытующе и очень внимательно. Ранка почти физически ощущает исходящие от него волны странных, почти пугающих эмоций, от которых руки, находящиеся в горячей воде, замерзают. Она быстро смывает пену, выключает кран и поворачивается к Брере с растерянной улыбкой.
— Я немного устала, — говорит она, стараясь не отводить взгляд.
Брера даже бровью не ведёт. Она увиливает от ответа тоже далеко не первый раз.
— Иди спать, — ровно отвечает он. — Постель готова.
Ранка благодарно кивает и торопливо покидает кухню. Она ложится в кровать и натягивает одеяло до подбородка. В ней борются противоречия, устраивая в голове самую настоящую войну. Ранка не может прийти к определённому выводу и вот уже сотый раз прокручивает в голове все события, пытаясь понять, какие именно эмоции вызывает в ней Брера Штерн. Получается, он нравится ей, но не как брат, а как Альто или, возможно, даже сильнее. Намного, в разы сильнее.
Ранка зажмуривается от стыда и прижимает к вспыхнувшим щекам ладони. Её смущают такие мысли, но отделаться от них не так просто, как кажется. Покрутившись на кровати, она утыкается лицом в подушку и обречённо стонет, понимая, что кроме всяких глупостей ей в голову всё равно ничего не лезет.
Ранка берёт в руки будильник в виде большой лягушки и старательно крутит механизм, возвращая стрелки на шесть утра. В семь надо быть на работе, как и всегда, поэтому вставать позже не следует, иначе она опоздает.
Вздохнув, Ранка закрывает глаза и несколько минут тратит на то, чтобы прогнать остатки смущающих фантазий. А затем её накрывают мягкие лапы сна, унося к расцветающим видениям-воспоминаниям.
Ранка не слышит, как бесшумно открывается дверь, как кто-то скользит к её кровати, а потом невесомо касается губами лба. Она улыбается, проваливаясь в приятные сновидения, а утром опять проспит, цепляясь за них изо всех сил. Она пока просто не догадывается, что ради этих ощущений вовсе не обязательно спать, ведь у Бреры не такие уж проблемы с выражением эмоций.