Тен-Тен не считает себя одинокой. Ей двадцать шесть, она холостячка, у которой есть любимый кот, любимая работа и любимый досуг. Нет только одного — мужчины, но Тен-Тен это не расстраивает. То есть, нет, лет до двадцати пяти она думала, что с ней что-то не так — все более-менее подходящие женихи расхватывали её подруг, оставляя её в огороженной пятиметровым забором френдзоне. А потом у неё появился кот, следом за которым внезапно наступило просветление. Если нет достойного кандидата — значит, и не надо.
Ино называет Тен-Тен чокнутой, синим чулком, но Тен-Тен не обижается. Всё равно все — абсолютно все! — счастливые невесты через полгода или, самое долгое, через год начинают жаловаться на бывшего принца. В такие моменты Тен-Тен чувствует себя по-настоящему счастливой. Её дома ждёт кот, который хоть и ведёт себя порой паскудным образом, но никогда не выносит мозг.
— Новогодний корпоратив обещает быть великолепным, — говорит Ино, наматывая на вилку непонятные сине-фиолетовые водоросли. Кажется, она питается хуже собак на помойке, но Тен-Тен не рискует говорить об этом. Обидчивая на любое попрание её диетической чести Ино может разразиться такой тирадой, что закончится она только к утру. И то не факт.
В закутке для обедов мало места, поэтому приходится обедать по два-три человека за раз, каждый приём пищи рассчитан буквально по секундам. Например, через пять минут в дверь каморки должны постучаться голодные менеджеры, нужно активнее шевелить челюстями, иначе их шипение потом будет преследовать весь день.
Тен-Тен отводит взгляд от своей пустой тарелки и отпивает кофе. По телу расходится приятное тепло, мысли о предстоящих праздниках хаотично плавают в голове, мешая сосредоточиться на работе. Остаётся всего ничего до дедлайна, нужно заниматься отчётами, но Тен-Тен лень шевелить мозгами. Трудно быть ведущим специалистом. Особенно перед корпоративами.
— Как думаешь, маркетологи пойдут в ресторан? — горячо спрашивает Ино, отправив в рот осклизлый комок водорослей.
Тен-Тен давит рвотный позыв и пожимает плечами. Маркетологи — почти все мужчины и, что удивительно, почти все симпатичные. Неудивительно, что сотрудницы всех возрастов томно вздыхают, когда те выползают со своего этажа, чтобы побродить по офисам, выпрашивая сведения или, когда дела совсем плохи, краску для принтера.
— Была бы я на их месте, нашла бы занятие поинтереснее, — тоскливо бормочет Тен-Тен.
Её гнетёт мысль об обязательном присутствии на корпоративе, но увильнуть от вездесущей Ино не представляется возможным, приходится мириться с несправедливостью мира.
— Ты скучная и серая, поэтому до сих пор не вышла замуж, — фыркает Ино.
— А ты яркая и интересная, поэтому на тебе до сих пор никто не женился, — в тон ей отвечает Тен-Тен.
Это их привычный ритуал. Любимый ритуал, от которого за версту несёт домашним уютом. В такие моменты Тен-Тен особенно сильно жалеет, что родилась женщиной.
Идиллию прерывает настойчивый стук. Ино хмурится, кинув взгляд на часы. У них есть ещё около трёх минут, вопиющее нарушение режима она воспринимает как личное оскорбление.
Гордо подбоченившись, Ино распахивает дверь.
— Какого?.. — рявкает она, но почти сразу осекается и озадаченно блеет: — Ой, здрасьте.
Тен-Тен в изумлении выворачивает шею, чтобы увидеть, кто именно сумел заткнуть извержение вулкана одним своим видом. За порогом стоит высокий молодой человек с убранными в хвост длинными волосами и непроницаемым бледным лицом. Он сверлит оробевшую Ино глазами, потом переводит взгляд на не менее оробевшую Тен-Тен. Хьюга Неджи — заместитель начальника охраны и главная Несмеяна их небольшой фирмы.
— Здрасьте, — подражая обескураженному тону Ино, выдавливает Тен-Тен и, схватив подругу за руку, торопливо выметается.
Неджи чуть сдвигается, но Тен-Тен всё равно каким-то образом умудряется мазнуть носом по лацкану его пиджака. Запах его туалетной воды похож на свежий морской бриз, Тен-Тен едва удерживается от желания повторить побег, чтобы снова его ощутить. Её гонит, подталкивает в спину безотчётный ужас от своей реакции, поэтому оборачивается она только возле лифта. Неджи на пороге уже нет. Он наверняка давным-давно зашёл в каморку.
— Почему мы умчались так, словно Неджи норовил укусить нас за жопы? — переводя дух, интересуется Ино.
Подъехавший лифт распахивает двери. Тен-Тен, кинув последний взгляд в сторону каморки, первой шагает внутрь. Ино заходит следом и сразу поворачивается к зеркалу, чтобы поправить смазавшуюся помаду.
— Да хрен его знает, — пожимает плечами Тен-Тен. — Меня паника по хребту ударила, так получилось.
— Боишься нашу Несмеяну? — фыркает Ино, прищурив красиво подведённые глаза.
— Боюсь, что Несмеяна когда-нибудь узнает про своё прозвище и мы все обзаведёмся диагнозом типа недержания, — ворчит Тен-Тен, наблюдая за сменяющимися цифрами на табло. — Он неплохой человек, я знаю, но у меня пятки мёрзнут, когда он оказывается рядом.
Ино вздёргивает брови.
— Стесняюсь спросить, и как часто он оказывается рядом? — интересуется она.
— Достаточно, чтобы шерстяные носки стали моим любимым предметом одежды, — криво улыбается Тен-Тен. — Я же ведущий специалист, нередко общаюсь с начальствующим и околоначальствующим звеном.
— Повезло, — вздыхает Ино. — А мне всё время менеджеры и курьеры попадаются. Ну и как тут, спрашивается, замуж выйти?
— Может, стать чуть менее придирчивой к кандидату на роль принца? — подмигивает Тен-Тен.
Ино пренебрежительно взмахивает рукой.
— И не подумаю. Хотят кататься на красивой машине — пусть будут готовы обслуживать её по полной программе. На меньшее я не согласна, иначе даже самый роскошный кабриолет превратится в корыто.
Лифт звякает, оповещая об остановке, Тен-Тен сочувственно вздыхает.
— Вот влюбишься, — говорит она, — сразу поймёшь, что всё не так просто.
— Любовь — красивая выдумка для нищебродов, — сердито припечатывает Ино и гордо удаляется на своё рабочее место.
Тен-Тен только качает головой.
***
Конец рабочего дня ознаменовывается головной болью и свинцовой усталостью. Тен-Тен отрывает взгляд от монитора и с хрустом потягивается. Отчёты даются всё сложнее, особенно когда их приходится писать сразу для нескольких отделов. Но, к счастью, порог сдачи оттягивается на пару дней ввиду корпоратива, есть время, чтобы подключить оставшиеся резервы и закончить испытание с достоинством.
Тен-Тен выпадает из кабинета, когда в офисе не остаётся практически никого. Она машет рукой уборщице, кивает Ино, которая торопливо собирается, чтобы убежать домой, и идёт в сторону обеденного закутка — перед уходом хочется выпить кофе. Однако когда она, давясь зевком, перешагивает порог каморки, сонливость и усталость сносит в одно мгновение. Там оказывается Хьюга Неджи, который степенно пьёт воду из пластикового стаканчика, облокотившись на кулер.
— Добрый вечер, — сдавленно говорит Тен-Тен. Она на деревянных ногах подходит к шкафчику, надеясь, что кружка не выскользнет из вспотевших ладоней.
— Добрый вечер, — бархатным голосом отвечает Неджи.
Колени вздрагивают, готовясь подкоситься. Тен-Тен приходится упереться обеими руками в столешницу, чтобы удержаться на ногах. Её обволакивает присутствием Неджи, его запахом, голосом и видом. Её тянет к нему так, словно они познакомились не три года назад, а вот только что. И когда именно началось это сумасшествие, Тен-Тен не сможет сказать даже под страхом пыток. В один не самый прекрасный момент она вдруг поняла, что Неджи действует на неё, как факир на змею, завораживая, подчиняя, приручая. Её раздражает такой расклад, особенно учитывая полное нежелание в очередной раз становиться жертвой снисходительно-насмешливого «а я думал, мы с тобой просто друзья». Однако остановить бешено колотящееся сердце Тен-Тен тоже не в силах. Оно каждый раз проваливается в желудок и остаётся там до тех пор, пока Неджи не исчезает из поля зрения.
Ино назвала бы это влечением, Тен-Тен склоняется к мысли, что это бешенство определённого органа. Неджи ведь чертовски привлекателен. И чертовски умело это использует.
— Вы сегодня задержались, — нарушает тишину Неджи. — Много работы?
Он снова наливает в стаканчик воду из кулера и испытующе смотрит на Тен-Тен.
— Д-да, — выдавливает та, нечаянно высыпав в кружку полбанки кофе. — Ох, дерьмо… Конец года, отчёты там, дедлайн — ну как всегда. — Она вытряхивает обратно лишний кофе и нервно смеётся, глядя на часы в ожидании, когда вскипит вода.
— Почему вы не попросите себе помощника? — изумляется Неджи. Он спокойно отпивает из стаканчика, вздыхает и прикрывает глаза. Тен-Тен стирает выступившую на лбу испарину.
— Не уверена, что обладаю нужным количеством терпения, чтобы исправлять чужие косяки, — облизав пересохшие губы, говорит она. — Проще сделать всё самой.
Неджи неожиданно улыбается, открыв глаза, Тен-Тен практически размазывает по краю столешницы. Улыбка общепризнанной Несмеяны — как восьмое чудо света, только ещё круче.
— Мне нравятся подобные вам люди. В вас нет фальши.
Тен-Тен тонет в его взгляде. Приходится несколько раз прикусить щёку изнутри, чтобы не стечь к ногам Неджи безвольной лужей. Он это вряд ли оценит, а Тен-Тен потом не отмоется от стыда.
— Ошибаетесь, — едва слыша себя, отзывается она. — Во мне её больше, чем во всех сотрудниках нашей фирмы вместе взятых.
Глаза Неджи вспыхивают, отражая… нечто. Становится трудно дышать. Тен-Тен с трудом сглатывает, пытаясь оторвать взгляд от этого зрелища. Получается раза с пятого, хотя глаза всё равно предательски косят.
— А за это, — говорит Неджи, сделав шаг в её сторону, — вы нравитесь мне ещё больше.
Он выбрасывает стаканчик в урну, почти в то же мгновение чайник начинает истошно свистеть. Тен-Тен вздрагивает. Она резко поворачивается, чтобы отключить назойливый звук, а когда возвращается в исходное положение, Неджи рядом уже нет.
***
— Му-мужика тебе надо! — едва шевеля заплетающимся языком, говорит Ино.
Она достаёт из пачки тонкую сигарету и несколько раз вхолостую щёлкает зажигалкой. Пальцы после третьей бутылки мартини становятся менее проворными, приходится пару минут потратить на сосредоточенное пыхтение. К счастью, вовремя подоспевший официант решает эту проблему. Ино затягивается, выпускает дым, улыбается услужливому юноше, затем поворачивается к Тен-Тен, которая вяло гоняет зубочисткой оливку, и повторяет:
— Мужика!
Тен-Тен в ответ кривит губы.
Корпоратив в разгаре. За столиками тут и там сидят изрядно подпитые сотрудники, в душном, пропахшем алкоголем и сигаретным дымом воздухе стоит ровный гул голосов, изредка прерывающийся раскатами смеха. В целом, атмосфера приятная, однако Тен-Тен всё равно невесело, потому что Ино вцепляется в душу хуже бультерьера. Особенно когда выбалтываешь ей некоторые подробности.
— Ну не получается у меня найти того самого, — вздыхает Тен-Тен, сделав знак бармену, чтобы тот наполнил бокал. — Я, конечно, не то чтобы занята поиском, но мне двадцать шесть, а главным мужчиной в моей жизни по-прежнему является кот.
— М-да, — изрекает Ино, томным взглядом провожая зад пробегающего мимо официанта. — Знаешь, у меня иногда ощущение, что «те самые» живут или на другой планете, или в другом измерении.
Тен-Тен благодарно кивает бармену и отпивает мартини. Она солидарна с Ино, но развивать эту тему не хочет, поэтому пожимает плечами и улыбается, видя, что подруга снова засматривается на официанта. Кажется, того самого, который несколькими минутами ранее любезно поднёс ей зажигалку.
— Мир — дерьмо, — заключает Ино после небольшой паузы. — Вот сидим мы, такие красивые, ухоженные, накрашенные, успешные. И всё равно нахрен никому не сдавшиеся. Несправедливо!
Тен-Тен кивает. Сценарий вечера прорисовывается чётче, наверняка после четвёртой бутылки Ино начнёт бурно исправлять несправедливость, а наутро станет звонить, шипя, что в её кровати лежит какой-то мужик, она боится, что он убьёт её при первой же попытке выгнать. И Тен-Тен, подвывая от похмелья, поедет к ней, чтобы выпроводить очередного «не того самого», а потом полдня пить минералку мелкими глотками, слушая о трудностях случайного секса. Это ведь далеко не первый корпоратив в их компании. И Ино далеко не первый раз увлекается мартини.
— Л-ладно, — вздыхает Ино, решительным жестом отодвинув бокал, — я пойду в туалет, а ты смотри мне! — Она грозит Тен-Тен пальцем, хихикая при этом как дурочка. — Не шали!
Тен-Тен, фыркнув от смеха, отпихивает её руку.
— Это ты смотри мне! Сбежишь же сейчас, прихватив с собой вон того официанта, а мне опять утром пилить к тебе, чтобы вежливым матом просить его удалиться и из твоей квартиры, и из твоей жизни.
— Злопамятная мегера! — оскорблённо тянет Ино. — Хотя идею ты мне подала сейчас ну просто опупенную! Так что не факт, что я вернусь. Вот умчусь от тебя к вершинам счастья и оргазмов, будешь знать!
— До дома эту вершину донеси хотя бы, а то потом снова придётся менять любимую фирму такси, — смеётся Тен-Тен.
— Коза, — фыркает Ино. — И нихрена ты не понимаешь в острых ощущениях. — Она делает картинный жест рукой и, чуть покачиваясь, уходит в сторону уборных.
Тен-Тен думает, что ей не хочется ничего понимать в острых ощущениях. Ей и мягких хватает по самую макушку.
Когда в бокале остаётся одна оливка, которую Тен-Тен снова лениво тыкает зубочисткой, на стул по правую руку садится мужчина. Сперва Тен-Тен не обращает на него внимания, её мысли занимает отсчёт времени, ведь если Ино не явится через пятнадцать минут и беглый осмотр туалета не даст результатов, можно будет со спокойной душой ехать домой. Однако потом до слуха долетает странно знакомый голос и в нос ударяет настолько приятный аромат, что в груди сладко ёкает от предвкушения. Ещё не повернув головы, Тен-Тен уже знает, кого увидит.
— Неожиданно приятный вечер, вам так не кажется? — говорит Неджи, отсалютовав стаканом с наверняка крепким алкогольным напитком.
Выглядит он так, словно только что слез с обложки журнала, Тен-Тен приходится плотнее сдвинуть колени.
— Да, довольно… уютно, — отзывается она.
План по выяснению местонахождения Ино сокращается по времени с катастрофической скоростью, надо срочно ретироваться, иначе велик шанс натворить глупостей. Три бутылки мартини — это не шутки.
— Если ждёте подругу, спешу разочаровать: пятью минутами ранее она вышла на улицу, села в такси и уехала, — произносит Неджи, словно прочитав её мысли.
— Одна? — Тен-Тен искренне надеется на положительный ответ, но Неджи качает головой. Тен-Тен раздражённо сжимает зубы. — Вот сучка! Я думала, она пошутила!
Улыбка — мимолётная, почти ненастоящая — трогает губы Неджи на долю секунды, но этого хватает, чтобы Тен-Тен в панике схватила себя за язык.
— Тогда мне тоже… того… пора, в общем, — бормочет она.
Бармен учтиво кивает, когда она машет ему. Неджи соскальзывает со стула следом.
— Позвольте проводить вас, — говорит он.
Тен-Тен сглатывает, пытаясь растянуть губы в улыбке.
— Не надо. Я живу недалеко, даже такси вызывать не придётся.
— Тогда я тем более настаиваю. — Неджи подхватывает её под локоть. — Время позднее, одинокой девушке опасно так поздно гулять по улицам. И не спорьте.
Все возражения тонут в его голосе. Тен-Тен не может сопротивляться, особенно когда чужие пальцы сжимают её руку, разбавляя уверенность неуверенностью, а страх — желанием продолжить и посмотреть, к чему это приведёт. Поэтому Тен-Тен послушно идёт следом, глотая то ли тошноту, то ли недовольство.
На улице оказывается прохладно и свежо. Тен-Тен полной грудью вдыхает морозный воздух и ёжится, стоящий по правую руку Неджи поправляет шарф.
— Идём?
Тен-Тен кивает, спрятав улыбку в вороте пальто. Присутствие Неджи, его близость и будоражащее ощущение, что следующие десять-пятнадцать минут пройдёт в неловком молчании, нравятся ей. В ночных пустых улочках есть своё очарование, от которого веет романтикой, и Тен-Тен впервые за последний год не хочется морщиться при мысли о навязанном «женском счастье». Она уверена, что на муже и детях свет клином не сходится, но определённая доля эйфории в присутствии рядом человека, на которого хоть и недолго, но всё-таки можно положиться, есть — уж в этом Тен-Тен может себе признаться.
Тен-Тен неторопливо вышагивает по тротуару, рядом идёт Неджи. Основная дорога освещена мерцающими фонарями, прохладный воздух приятно бодрит, поэтому когда улыбка всё-таки растягивает губы, Тен-Тен не успевает это заметить. Зато Неджи сразу обращает внимание, словно её настроение пронизывает атмосферу.
— Могу я задать бестактный вопрос? — неожиданно интересуется он, сунув руки в карманы.
Тен-Тен с любопытством косится на него и кивает, думая, что её вряд ли можно чем-то шокировать. Общаясь долгие годы с Ино, она разучилась удивляться людской придури, особенно когда дело касается чьей-то неподражаемой способности влезать в чужую душу.
— Спасибо. — Неджи на долю секунды отводит взгляд, но затем снова внимательно смотрит на Тен-Тен. — Вы когда-нибудь любили по-настоящему?
Тен-Тен серьёзно задумывается. Бестактным этот вопрос вряд ли можно назвать, но озадачивает он действительно надолго. Первая любовь Тен-Тен случилась во втором классе средней школы. У него были прыщи и отвратительный запах изо рта, но чувство юмора и вьющиеся мелким бесом рыжие волосы свели попытки бороться с влюблённостью на нет. Так что к первому классу старшей школы Тен-Тен всё-таки дозрела до признания. И была почти сразу отвергнута. С тех пор она зареклась влюбляться.
— Боюсь вас разочаровать, — Тен-Тен пожимает плечами, — но последний раз я влюблялась в школе. И с тех пор, как меня отшили, это чувство как-то перестало меня посещать. — Она с интересом смотрит на чуть нахмурившегося Неджи. — А вы?
Тот медленно качает головой.
— Первые двадцать лет своей жизни я посвятил учёбе и самосовершенствованию, следующие десять — карьере. Любовь не вписывалась в график.
Глаза Тен-Тен округляются. Она ожидала услышать истории о покорённых девушках, разбитых сердцах и сломанных судьбах, а тут выходит, что признанная офисным обществом Несмеяна являет собой ещё и образ благочестивой недотроги.
Тен-Тен сжимает губы, чтобы не рассмеяться. Ино точно умрёт, если узнает. Только надо ли ей рассказывать, а то дружба дружбой, но сплетни — вещь безудержная и непредсказуемая. Терять внезапный контакт с человеком, который не расположен откровенничать с окружающими, ей отчего-то не хочется.
— Немного странно слышать такое от вас, — говорит Тен-Тен, не успев толком подумать.
— Почему же? — мгновенно подхватывает Неджи.
— Ну… — Тен-Тен тушуется, пытаясь правильно сформулировать мысль. Если она признается, что вожделеет его уже несколько месяцев, это вряд ли добавит ей очков. — Вы привлекательны — это вам любая сотрудница скажет. Сложно представить, что с вами ни разу не случилось влюблённости при таких очевидных достоинствах… Хотя, может, с моей колокольни всё смотрится иначе. — Она нервно дёргает плечом, мечтая закончить смущающий разговор.
— Вы немного неправы, — мягко поправляет Неджи. — До недавнего времени всё было так, но потом всё поменялось.
— Правда? — Во рту становится горько. Неприятное предчувствие разливается внутри чёрной ртутью. — Неужели вы влюбились?
— Так и есть. — Неджи щурит глаза. — Вернее, мне очень хочется верить, что это чувство и есть любовь. Иначе получится неловко.
Сердце замирает на мгновение. Тен-Тен не верит своим ушам, не верит глазам, не верит языку, с которого вопреки воле срывается:
— А можно я теперь задам вам бестактный вопрос?
Неджи великодушно кивает. Тен-Тен чувствует, как он напрягается, как воздух между ними становится похожим на хрусталь. Это немного странно, но отступать некуда, поэтому она на секунду задерживает дыхание и всё-таки выдавливает:
— Кто она?
Ответ Неджи не нуждается в словах. Его взгляд говорит куда красноречивее, поэтому когда вокруг талии Тен-Тен обвиваются руки, она слышит только шум в ушах и суматошное биение своего сердца. В такое страшно поверить, о таком стыдно думать. Но Тен-Тен всё равно закрывает глаза и ныряет с головой туда, где и не мечтала оказаться.
Первое касание обжигает губы. Тен-Тен подбирается, приподнимается на носочки и обмякает, позволяя головокружительному поцелую увлечь себя на ту сторону ощущений, откуда обычно возвращаются счастливыми окрылёнными идиотами. Она не чувствует ног, не чувствует морозного воздуха, потому что запах кожи Неджи, его сдержанные ласки, от которых едет крыша, вытесняют всё, превратив мир в сплошную точку соприкосновения. Ино права — «те самые» живут в ином измерении, и Тен-Тен практически слышит, как рушится эта невидимая граница.
Истеричный гудок клаксона выдёргивает Тен-Тен из круговерти забвения. Она распахивает глаза, упирается дрожащими руками в плечи Неджи. На смену эйфории приходит страх. Маленький, тщательно собранный по кирпичикам мир Тен-Тен рушится, осыпается осколками. Она не верит в любовь, не верит в случайное счастье, поэтому внезапно свалившийся на неё принц, вызывает не радость и свадебный марш в голове, а дикий, панический ужас.
— Я н-не могу, — задыхаясь, бормочет Тен-Тен. — Простите, но я не могу…
— Не можете влюбиться? — спрашивает Неджи, нехотя разжав объятия. — Или не можете ответить именно на мои чувства?
Тен-Тен закусывает губу. Ей хочется сбежать, однако колени до сих пор подкашиваются, а сердце бухает в груди тяжёлым молотом.
— Я не знаю! — выпаливает она, из последних сил отталкивая Неджи. — Я просто не могу…
— Вы нравитесь мне, Тен-Тен, — говорит Неджи, отступив. — Вы нравитесь мне любой. Но теперь я не уверен, что это действительно хорошо.
Тен-Тен становится хуже. Большая её часть хочет запрыгнуть на Неджи с ногами и взреветь безумной самкой кашалота, но маленькое затюканное существо, которое сидит внутри и смотрит на окружающих с подозрением, удерживает её от этого поступка.
— Мы… пришли, — опустив голову, произносит Тен-Тен. Парадная её подъезда освещена жёлтой лампой, которая очерчивает правую сторону лица Неджи тёплыми бликами. — Спасибо, что проводили. До завтра.
Неджи делает шаг в сторону, но Тен-Тен опять умудряется случайно ткнуться носом в лацкан его пальто. На целое мгновение она проваливается в только что испытанные ощущения. Торопливо извинившись, она проскальзывает в подъезд и практически взлетает на свой этаж. Лишь оказавшись в собственной квартире, она переводит дух и расслабляется, превращаясь в густое желеобразное существо. Ей не хочется ни о чём вспоминать, малейшая попытка переварить произошедшее отзывается болью в голове. Поэтому Тен-Тен решает последовать примеру незабвенной Скарлетт О’Хара, которая всегда советует подумать об этом завтра.
***
Утро приходит с ощущением, что мир реально дерьмо, звонком будильника и сухостью во рту. Тен-Тен облизывает губы, с трудом разлепляет веки и, перевернувшись на спину, тянется к телефону, чтобы оборвать трезвон. Часы показывают половину седьмого, но мозг упорно твердит, что сейчас максимум четыре, так что лучше забить на выговор начальника и поспать ещё. Лишь едва пробудившийся рассудок помогает подавить это желание и подняться с кровати.
Зеркало отражает помятую физиономию, опухшие глаза и глубокие тени. Тен-Тен угрюмо смотрит на себя, думает, что несправедливое мироздание наверняка решило добить её, ведь на то, чтобы привести себя в хотя бы подобие порядка, нужно приложить кучу усилий.
«Ну и вдобавок, — думает Тен-Тен, умываясь ледяной водой, — после вчерашнего стыдно показаться перед Неджи настолько раздавленной».
Она хмыкает и, снова бросив взгляд на своё отражение, задерживается на губах. Они слишком бледные из-за неважного самочувствия, но Тен-Тен всё равно ощущает горящий на них поцелуй. Прекраснейший из мужчин фактически признался ей в любви, а она…
— Послала его нахрен и сбежала! — мысленно салютуя себе, хрипит Тен-Тен. — Ну просто мо-ло-дец!
Прикрыв лицо ладонью, она отворачивается и уходит в спальню. Стыд, конечно, вряд ли можно закрасить косметикой, но нужно хотя бы попытаться сделать всё красивенько, чтобы не светить перед окружающими глупостью. Она должна, даже если на это уйдёт чёртова прорва времени.
Тен-Тен приходит в офис с пунктуальностью провинившегося первоклашки. До начала рабочего дня остаётся около получаса, поэтому она прокрадывается к обеденному закутку со скрытностью ниндзя и, обнаружив пустоту, расслабленно выдыхает.
Включив чайник, Тен-Тен присаживается за стол и зарывается пальцами в волосы, радуясь, что не стала заплетать привычные гульки. Мысли о Неджи ни на секунду не оставляют её, роясь в голове пчелиным роем. Ей стыдно за своё поведение, но, с другой стороны, слишком быстро и внезапно расставаться с некоторыми принципами она не готова. Тем более когда мироздание всеми силами намекает на возможные чудеса. Чудес ведь не бывает, и в каждом подарке судьбы обязательно есть завуалированный подвох. Потому-то она и струсила.
Тен-Тен с тихим рыком чешет голову. Когда из года в год получаешь только увесистые затрещины, волей-неволей привыкаешь ждать непогоды даже в самый ясный день.
«Но ведь это же Неджи…» — скулит про себя Тен-Тен. Он хороший человек — она чувствует это!
— Наивная ромашка, — с иронией шипит она. — Ну кто делает такие железобетонные выводы о человеке, всё общение с которым ограничивается работой!
Налив кофе, Тен-Тен снова усаживается за стол и вздрагивает, когда мобильный в кармане начинает вибрировать. Нахмурившись, она смотрит на дисплей, затем переводит взгляд на часы и хмурится сильнее. Звонящий уже должен быть в офисе, иначе он опоздает.
— Проспала? Прилипла к унитазу? Свалилась с похмельной температурой? — вместо приветствия быстро спрашивает Тен-Тен.
— Хуже, — хриплым зловещим шёпотом раздаётся из динамика, — я влюбилась. И теперь, кажется, всерьёз и надолго, а не как обычно!
Смех застревает в горле. Тен-Тен недоверчиво смотрит на дисплей и, удостоверившись, что это действительно Ино, фыркает:
— Ты бред какой-то несёшь. Протрезветь-то успела, болезная?
— Да, ещё вчера! — снова шипит трубка. — Ты бы знала, какой он обалденный!
— Исчерпывающая характеристика, — вздыхает Тен-Тен. На большее рассчитывать не приходится, Ино в таком состоянии может часами изъясняться междометиями, причём она будет свято уверена, что обстоятельно всё объясняет и ты сам дурак, если не понимаешь. — Это тот официант с зажигалкой?
— Именно! — выпаливает Ино и, захлебнувшись то ли слюнями, то ли эмоциями, долго кашляет, приходя в себя.
Тен-Тен терпеливо ждёт. Как бы это странно ни звучало, но впервые за многолетнюю дружбу Ино звонит не с просьбой выгнать временную грелку из кровати, а с рассказом о прошедшей ночи. Неужели ей и вправду попался человек, который за одну ночь заставил её поверить в сказки?
— Ты просто не представляешь, что это была за ночь! Никогда в жизни ко мне не относились так… — Ино спотыкается, мычит, подбирая формулировку, но потом сдаётся. Тен-Тен почти видит, как она нетерпеливо взмахивает рукой. — Не знаю, как это назвать! Да это и неважно, в принципе. Произошедшее сегодня со мной — самое лучшее и волшебное событие за последние несколько лет! Даже подаренная папой поездка на Мальдивы меркнет по сравнению с этим!
Тен-Тен, не сдержавшись, фыркает от смеха.
— Это, конечно, всё прекрасно, и я за тебя безумно рада, — осторожно произносит она, — но сейчас начало десятого. Ты на работу думаешь идти?
— Нет, — просто говорит Ино.
У Тен-Тен пропадает дар речи.
— А как же выговор? Начальник может уволить за такие дела.
Ино неожиданно смеётся — расслабленно и легко, словно с её плеч упала здоровенная скала.
— Я впервые влюбилась, подруга, — говорит она. — Неужели ты думаешь, что я пренебрегу этим чувством ради работы, которая мне никогда не нравилась?
— Н-но ведь… — Тен-Тен в растерянности кусает губы. Ино — прагматичная особа, которая даже голову умудряется терять без отрыва от реальности. Но нынешние её слова больше похожи на бред сумасшедшего. Счастливого сумасшедшего, осуждать которого не поворачивается язык.
— Я всегда могу найти другую работу, могу отречься от некоторых принципов и в корне поменять внутренние догматы. Любовь — красивая сказка нищебродов, самая оригинальная выдумка тех, кому нечем больше оправдаться. — Ино глубоко вдыхает и выдыхает, Тен-Тен слышит, как в её голосе появляется улыбка. — Но, знаешь, только сейчас я понимаю, что она стоит того, чтобы хотя бы раз перешагнуть через себя и просто осмелиться. — В динамике раздаётся треск, следом — чей-то сонный голос. Ино торопливо ахает. — Сай проснулся! Ладно, не скучай, я тебе попозже позвоню. Целую!
Тен-Тен задумчиво кладёт трубку на стол. Некоторое время она смотрит на гаснущий дисплей, на котором всё ещё видна фотография Ино, а затем срывается с места, позабыв и про кофе, и про начавшийся рабочий день. Кровь шумит в ушах, когда она вылетает в коридор, сердце так сильно колотится, что воздуха не хватает. Но остановиться сейчас равнозначно поражению, ведь принятое решение не терпит отлагательств. Тен-Тен знает, что она должна сделать, и остановить её сейчас сможет только инфаркт. Который, к слову, не за горами, учитывая общую нервозность.
Неджи обнаруживается в кабинете начальника охраны. Он о чём-то разговаривает с секретаршей, которая усиленно строит ему глазки, потому когда в дверном проёме появляется тяжело дышащая Тен-Тен, в помещении виснет непроницаемая тишина.
— Можно… вас… на минуточку? — пытаясь не скончаться от нехватки воздуха, выдавливает Тен-Тен.
Неджи, едва заметно изогнув бровь, кивает и поворачивается к озадаченной секретарше.
— Передайте это, пожалуйста, начальнику, — говорит он. — Он должен поставить тут подпись, а на печать я отнесу сам. Спасибо.
Секретарша поджимает губы, бросив косой взгляд на покрасневшую от бега Тен-Тен, но мешать уходу Неджи не торопится. Она понимает, что её попытки не увенчаются успехом. Неджи вообще сложно помешать, особенно если он этого не хочет.
— Пройдёмте в мой кабинет, — сухо бросает он, проходя мимо Тен-Тен, и уже привычным жестом подхватывает её под локоть, указывая направление.
Тен-Тен безвольно плетётся следом на ватных ногах. Волнение усиливается, так что когда дверь кабинета закрывается за спиной, оно прилипает к коже влажной испариной.
Кабинет практически дышит своим хозяином: его запахом, его силой, уверенностью. И головокружение достигает пика, когда холодный взгляд чертит линию по её лицу и замирает на губах, разделяя пространство несколькими секундами концентрированного ожидания.
— Итак? — подбадривает Неджи, когда молчание затягивается.
Сердце толкается в грудную клетку живой птицей, колени подкашиваются, мысли путаются, как наушники в кармане. Тен-Тен готова разлететься на куски от ужаса, но слова Ино всё ещё держат внешнюю оболочку целой.
— Можно… — Тен-Тен сглатывает пересохшим горлом в попытке вернуть голосу твёрдость и уверенность, но у неё всё равно получается невнятно блеяние. — Можно задать вам бестактный вопрос?
Брови Неджи дёргаются вверх. Он молчит некоторое время, после чего медленно кивает.
Тен-Тен судорожно втягивает носом воздух. Пан или пропал. Да или нет.
— Вы когда-нибудь жалели об упущенных возможностях?
— Ну… — Неджи в замешательстве отводит взгляд. — Наверное, нет. Я никогда не упускаю возможностей. А если упускаю, делаю всё, чтобы это исправить. — Его глаза возвращаются к Тен-Тен. — А вы?
— А я всегда жалею, — пряча дрожащие руки за спину, отвечает та. — Только пока ни разу не пыталась повернуть события в более благоприятное русло. Ну, знаете, плыла по течению, думая, что раз не получилось — значит, не надо.
По лицу Неджи проскальзывает тень, Тен-Тен видит, как напрягаются его плечи, а на скулах вздуваются желваки. Это почти страшно, но теперь она игнорирует трепыхающееся от паники нутро. В этот раз она не будет поддаваться привычкам, в этот раз она из кожи вон вылезет, но сможет перешагнуть, превозмочь, осмелиться.
— Могу теперь я задать вам бестактный вопрос? — тяжёлым голосом спрашивает Неджи.
По спине начинают бегать мурашки. Тен-Тен кивает, боясь рассыпаться прахом в самый неподходящий момент. Ей нужно продержаться ещё немного, совсем капельку.
— Что вы будете делать сейчас?
Губы Тен-Тен трогает улыбка. Невидимая крепкая рука толкает её между лопаток, и ноги, дрожа, начинают двигаться. Тен-Тен виснет на шее Неджи, чувствуя себя мешком, но когда на её талию ложатся горячее ладони, мир летит в пропасть на второй космической. Губы находят губы, дыхания переплетаются, становясь единым целым, а гулко стучащему сердцу столь же взволнованно вторит другое. Тен-Тен стоит на краю скалы, не зная — разобьётся она или же взлетит к небесам. Однако растущие за спиной крылья заставляют верить в чудеса. Ведь из мира по ту сторону ощущений всегда возвращаешься чуточку чокнутым.