Отрезвел? Не то чтобы. Передумал? Нет. Волнение? Зашкаливает за отметку «блять-блять-блять». Когда захожу в квартиру, сначала прирастаю напротив двери. Через пару секунд понимаю, что вообще-то ни хера не готов к тому, что меня зажмут прямо в коридоре, потому что... ну. Вообще не готов! Не мог же я спланировать вот такой исход! Конечно, родители должны выехать завтра вечером, и то, что у нас второй раз будет сейчас - это более чем благоприятный исход, но… Я. Не. Готов! Кусаю губы и истерически набираю Юре смс, что я быстро в душ, дверь, если что, открыта. Потом отправляю, перечитываю и уточняю, что дверь в квартиру. Блять. Мало ли… Уф. Теперь душ. Надеюсь, что он… не знаю, не передумает. Но не могу же я вот так! Пока готовлюсь в душе, на меня снова и снова накатывают сомнения и так же быстро отступают. От этого «море волнуется» мне и самому уже противно, но все, что происходит - для меня в новинку. Понятия не имею, как себя вести, как реагировать правильно. Выхожу и на секунду замираю у запотевшего зеркала. Заношу руку, но, поколебавшись, не стираю мутный слой. Незачем. Как будто я не знаю, как выгляжу. Но… Юру, кажется, всё устраивает? Слышу, как громыхает входная дверь. Меньше думать. Определенно поменьше думать! Выхожу из ванной. Юра расшнуровывает свои кеды. Очень, блин, убитые.

— Как они еще не рассыпались? Вон резинка на подошве кое-где уже потрескавшаяся и отходит, — замечаю я, подходя и облокачиваясь на стену.

Зябко. На мне только влажная футболка и белье. Джинсы я б все равно после душа не натянул. Да и зачем?

— Бля, ты видел, сколько щас конверсы стоят? Меня жаба душит! Да и эти кеды уже часть меня! Мы с ними столько всего пережили! — вдохновленно зашелся Юра.

Я сжал губы, чтобы не улыбнуться. Роза встал напротив меня, слишком близко, копируя мою позу.

— С легким паром, — выдохнул Юра со смешком.

Вот он смеётся. А я разглядываю его лицо и понимаю, что меня ведёт. Выгляжу, наверное, как идиот. Глаза косят из-за слишком близкого расстояния от рассматриваемого объекта. Зато мне видно каждую, блять, веснушку! А еще видно яркие пухлые губы, которые я уже успел сегодня попробовать. И на них мой взгляд чуть задерживается, прежде чем посмотреть Юре в глаза. Он никак не реагирует. Видно, ждет. Меня ждёт. Немного неловко подаюсь вперед, подцепляя пальцами его подбородок. Юра отвечает, чуть наклоняя голову набок. Чувствую, как его пальцы проходятся по моему бедру. Щекотно. И очень волнительно. Юра подлезает под край длинной футболки. Прямо вижу, как это выглядит: на тощем и бледнючем мне футболка в 3XL смотрится скорее как платье. Надо было все-таки натянуть штаны… Юра углубляет поцелуй, и мне становится не до глупостей в голове. Прижимаюсь ближе, завожу руки за его голову, укладывая на плечи… значит, я угадал, и меня все же зажмут в коридоре? В животе что-то сладко потянуло от этой грубоватой мысли. Вторая Юрина рука забирается мне на спину, а потом наоборот спускается ниже. Хочу откинуть голову… хочу прижаться ближе… Руки Юры ложатся мне на… кхгм… на ягодицы, в общем. Не сдерживаю стона. И тут меня рывком отрывают от земли. От испуга вцепляюсь в плечи.

— Совсем ёбнулся? Опусти меня!

Он только рассмеялся и перехватил меня поудобнее. Я обвил его руками и ногами. Высота, может, и небольшая, а упасть не хочу! Роза сделал шаг.

— Отпусти, блять, Юр! — возмущаюсь, а в голосе паника.

Он поворачивает голову и целует меня в щеку. Я в шоке замираю.

— Спокойно. Не уроню. Ты ж, бля, костлявый, пиздец! — говорит прямо на ходу и прямо мне в ухо.

Я заливаюсь краской, чувствуя, что держит он, блять, крепко! Завтра жопа будет в синяках! Юра без предупреждения опрокидывает меня на диван. Я в ярости. И со стояком. Но в ярости! Юра только смотрит на меня как еблан и смеется. Сука! Скрещиваю руки на груди, готовый его отпихнуть нахуй. Но Юра и не наклоняется ко мне. Садится у моих ног, снимает футболку. Замечаю, что у него в штанах тоже, хм... Не спокойно. Это льстит. Такая реакция на мое-то костлявое тело. Юра поворачивается и целует мою согнутую коленку. Стыдно и щекотно. Но я не отдергиваюсь. В этом молчаливом мгновении что-то есть. Возможно, мой суматошно стучащий в груди пульс. Юра спускается ниже… т-то есть целует выше по внутренней стороне бедра. Я закусываю губу. Отдаю всю инициативу ему. Только руки расцепляю и собираю пальцами одеяло. Юра задирает мою футболку и, игнорируя абсолютно явный бугорок, выделяющийся сквозь ткань плавок, целует живот, меня выгибает. Блять. В этот раз все как-то еще острее ощущается. Это потому что я уже знаю, как все это может быть? Закусываю губу, но стон все равно срывается со вздохом. Юра приспускает ткань белья и прикусывает выпирающие косточки таза. Блять! По ощущениям, я кончу раньше, чем он даже прикоснётся ко мне нормально!

— Юрр… — звать его и просить о чем-то сейчас слишком стыдно.

Дыхание уже сбилось. Мне жарко. Юра только поднимает на меня хитрющий взгляд и медленно, явно издеваясь, проводит по ткани вдоль моего члена. У меня чуть звёздочки из глаз не посыпались! Ну всё! Встаю, нет, вскакиваю, из-за чего Юра чуть не утыкается лбом мне в живот. Сдираю с себя футболку и тяну его на себя. Мне нужно больше и ближе! Поцелуи уже походят на ожесточенные укусы, я наощупь стягиваю с него штаны, а потом толкаю его в плечо, перекатываясь на спину. Меня исключительно будоражит, что у него на меня стоит. Хочу попробовать. Никогда не тренировался даже на огурцах и бананах и чем там еще? Плевать. Хочу сейчас. Спускаюсь ниже, помогаю Юре окончательно выпутаться из дурацких спортивок и белья. Наверное, впервые настолько внимательно рассматриваю его член. Да еще и с такого ракурса. Стыдно, но блять… Он красивый. Не знаю. А еще на розоватой коже веснушки. На члене вообще бывают веснушки?! Юра смотрит на меня из-под полуоткрытых век. Так его глаза кажутся вообще черными. Спасибо, что не торопит. Мне надо немного собраться с мыслями. Я ложусь между его разведенных бедер и беру в руку член. Юра вздыхает и слегка дергает бедрами. Облизываю губы и провожу немного вдоль до головки. Понятия не имею, что делать. Видел только в порно и своих фантазиях. Ну и фанфики читал, да. Надеюсь, такой матчасти достаточно. Обвожу головку губами и, широко раскрывая челюсти, чтобы не задеть зубами, беру в рот. Это странно. Просто что нечто такое во рту. Не противно, но как будто неудобно. Стараюсь двигать языком и губами, но глубоко все равно не получается. Как только головка упирается мне в язык, будто каменею и всё. Расслабить горло, как это было написано везде, ни хера не получается. И дышать неудобно. Сдаюсь и ласкаю просто языком и губами, надрачивая рукой. Юра тяжело дышит. Весь дико напряженный. Не нравится? Я делаю что-то совсем не так? Поднимаю глаза на его лицо. Юра красный весь, как рак. Грудь ходит ходуном, глаза упрямо смотрят на меня. Воу. Так… все-таки нравится? Изучаю языком головку, стараюсь понять, на что он реагирует ярче. А потом и вовсе закрываю глаза и только чувствую, как он дергается чуть на некоторые движения языка, и слышу его тяжелое сбитое дыхание. Долго проводить исследовательскую деятельность не дают. Юра меня резко дергает вверх, поддевая под плечи. Я не сразу понимаю почему, только на автомате продолжаю двигать рукой, пока не чувствую влагу на пальцах. Немного удивлённо перевожу взгляд вниз. На моих пальцах сперма, Юра цепляется за мои плечи и жмурится. Забавное ощущение. Но как бы у меня-то еще стоит… Или мне уже как-то самому с этим справляться? Юра открывает глаза и тянет меня на себя. Значит, всё-таки продолжению быть? Я с энтузиазмом впиваюсь в его губы, только потом подумав о том, что ему может быть неприятно, наверное, и порываюсь отстраниться, но мне не позволяют. Ну, и хорошо. Чувствую, как пальцы Юры проходятся по моему члену, и таю абсолютно. Не представляю, как до этого момента мог игнорировать этот пульсирующий жар! Стону, не стесняясь, уже прямо в губы Юре. Мое тело нахрен горит, и, кажется, я тоже не покажу эталон выдержки. Отрываюсь от губ, когда меня просто пронзает наслаждением. Прижимаюсь к Юре, перехватываю его руку, останавливая. Блять… По телу еще гуляют сладкие пронзительные волны удовольствия. Не могу, просто. Утыкаюсь носом куда-то Юре в плечо и чувствую, как он меня обнимает. А второй рукой шарит по дивану. Приподнимаю голову и вижу, как он сосредоточенно смотрит в экран. Моргаю.

— Тебе плохо? — взволнованно уточняю.

Юра гасит экран и ухмыляется мне. Замечаю, что он слегка бледный, или мне так кажется?

— Не, всё норм. Но жрать охота. И еще покурить бы, но на голодный желудок это чревато, — озвучивает он.

Я только вздыхаю. Вставать не хочется, но и чтобы Юре стало плохо - тоже. В каком-то остаточном приступе нежности трусь носом о его плечо. Зябко на самом деле, но мне слишком нравится, как меня обнимают. Ладно. Надо вставать. Кое-как собираю себя по частям с кровати и привожу в вертикальное положение. Нашариваю футболку и надеваю.

— А родители знают, что ты гей? — вдруг спрашивает Юра.

Я оборачиваюсь. Он все еще лежит на мой постели, ну то есть на разворошенном диване нагой аки Афродита и ни хуя не стесняется. Мне б так. Зато смотрит так… проникновенно-напряженно.

— Да… хм. Им пришлось узнать, — выдохнул я.

Повисло молчание. Очень выразительное. Типа, мне вот прям щас надо всё это дерьмо ворошить, да? Ну, ок.

— Понял всё, еще когда мне было лет четырнадцать, — начал достаточно уверенно, по зазубренному. Не один Юра спрашивал, как это я докатился до жизни такой. — Выпячивать я это никогда и не собирался. Но в классе прознали, хотя тогда я пытался это скрыть, но когда понял, что… ну, что смысла нет, все и так знают, или не все, но большинство, и не «знают», а поносят за глаза — перестал отмалчиваться. Не скажу, что всё было так уж ужасно. Издевались, да. Ну, избили пару раз, потом им надоело. Со многими бывает гораздо хуже. — Уж я-то знаю! Я читал! — Но, собственно, тогда родители и узнали. Сначала испугались, что я мог связаться с хуевой компанией. — Роза выразительно хмыкнул, я его проигнорировал. — Ясное дело. Я прихожу весь в синяках, на протяжении нескольких недель. Выгляжу затравленно, в школу иду, мягко говоря, с неохотой и вообще закрылся в себе. Но когда я всё рассказал… В общем, конечно, они были в некотором удивлении, но истерии и публичного отречения от меня не последовало. Не думаю, что они восприняли мое заявление всерьез, но им определенно не нравилось то, что происходило в школе. Тогда попросил их не вмешиваться. Мама предлагала меня перевести, но я не согласился. Зачем? Потерпеть пару лет, и больше я этих людей не увижу. Может, они меня и послушали, а может и нет, хотя думаю, если бы взрослые вмешались - это бы всех только раззадорило. А так… Меня еще какое-то время пошпыняли, потом начали игнорить, а потом нашли себе другие увлечения, — говорю все это уже спокойно.

Это дело достаточно давнишнее. Уже почти забытое. Плевать я хотел на них и на их мнение обо мне и тем более - о моей личной жизни. Которой на тот момент и не пахло.

— Я б тебя бить побоялся, — доверительно прокомментировал Юра. — Ты ж блин, задохлик, еще переломишься - проблем потом не оберёшься.

Зло ткнул Юру под ребра локтем, вместо ответа. Потом улыбнулся и наклонился поцеловать. Наверное, я всё-таки рад его встретить. Хоть кто-то не чурается меня, как чумного.

— Пойдем, — выдыхаю я в его губы, понимая, что хотел бы остаться вот тут и вот так, у Юры под боком.

Мы неохотно переместились на кухню. Юра честно соблаговолил натянуть штаны, по-моему, даже без белья, и сидел на кухне буквально топлесс, заявляя, что ему ни разу не холодно. А мне вот все еще как-то зябко. Я вроде в футболке своей огромной, и даже трусы чистые натянул, порывался и домашние штаны, но меня, смеясь, утащил Юра, заверяя, что если сейчас не пожрет, мне придется его откачивать. Я проникся и поспешил. Теперь вот медитирую над чайником. Юра чем-то шуршит сзади. Состояние странное. Вроде немного… хм… не в себе от произошедшего и хочется только лежать рядом. Желательно под одеялом. Я посмотрел в окно. Над палисадником горел закат. Красиво. Я будто пьяный…

— Так как ты… — я осёкся, но продолжил. Формулировать нечаянно мелькнувшую мысль как-то сложно. — Как вообще что-то можно добросить до окна четвертого этажа и не повредить стекло?! Это же метров десять!

— Фокусник не раскрывает своих секретов! — мгновенно заявляет мне Юра.

Я оборачиваюсь, возмущенно смотря, как парень обнимается со своим рюкзаком за моей спиной с хитрющим видом.

— Роза!

— Хах, ладно, — улыбается Юра. — Во что ты поверишь больше - в тренированных насекомых или в то, что у меня с собой очень серьезное оружие? — заговорщически произносит он.

— Что? — я растерялся.

Оружие? Юра опускает руку в рюкзак и выуживает детский пистолет. Чем-то похож на большой клоунской раскраски револьвер, в барабане видны поролоновые пульки.

— Что за… — я растерянно осматриваю этот сюр. — Откуда? Хотя нет, зачем он тебе?

— Никогда не знаешь, что может тебе пригодиться! — гордо отвечает мне Юра. — Всегда нужно быть при оружии!

Я растерянно моргаю.

— Детский пистолет? Серьезно?

— Эй! — обиженно вскидывается он. — Совсем не детский! Он крутой, ясно?! У него прицел есть, и патронов можно целую пачку впихнуть и…

— Но зачем?

— Я очень не люблю мыть посуду!

Юра смотрит на меня большими-большими глазами. Я не выдерживаю и прыскаю со смеха.

— Посмотрим, кто будет смеяться последним! — воинственно угрожает мне Юра и, картинно прицеливаясь, выстреливает мне в бедро.

— Бля, больно! — пищу я, потирая покрасневшее пятнышко.

Ну, на самом деле не сильно больно. Скорее, неожиданно. Юра ловит откатившийся снаряд и возвращает его в барабан, очень эффектным жестом прокручивает и задувает дуло. Я растерянно лупаю глазами.

— Кароч, — пожимает плечами Юра, наконец тоже расплываясь в улыбке. — У нас в семье никто не любит мыть посуду. Причем на кухне есть посудомойка, но бля, прежде чем туда загрузить посуду, ее ж надо обмыть, а если уж обмываешь, что че б уже не провести губкой. И в итоге мы ей пользуемся только когда там стаканы, или еще чет, ну, такое, знаешь, что руками не удобно. Раньше, мама говорила, у них было типа: кто-то готовил, а другой мыл посуду, но когда родился я, такую очередь уже не выставишь. Поэтому у нас с мамой чет-тип вооруженной борьбы за право НЕ мыть посуду. — Юра улыбнулся, выуживая из рюкзака пачку печенья. — Правда, убираться у нас тоже не особо любят, а эти пульки по дому везде разбросаны.

Я прикусил губу, чтобы ни в коем случае не перебить. Очень интересно узнать побольше о его семье. И я вообще ничего не слышал об отце Юры. В образ дворового пацана вполне вписывается безотцовщина, а вот в образ того Юры, который я начинаю узнавать сейчас… Чайник вскипел, и я поспешил разлить чай. Ладно. Еще узнаю всё, что нужно. Юра явно не из тех, на кого стоит давить. Я разблокировал телефон, замечая оповещение о сообщении от матери. Бессмысленно луплю глаза, потом всё же открываю. Ну, как всегда, вещи у них как раз собраны, и устанавливается хорошая погода. Мама пишет, что они еще на пару дней, пока все не просохнет, а потом уже посмотрят, когда вернутся. Отлично. Перевожу взгляд на Юру. Наблюдаю, как он уминает печенье. Шоколадное.

— Да не помру я от сахара! — возмущается он.

— Я ничего и не говорю, — бубню для проформы.

Надо всё-таки разузнать уже всё, чтобы не волноваться понапрасну. Юра фыркает и запивает печенье чаем. Наверное, я мог бы привыкнуть проводить с ним время вот так. Вместе? Вспыхиваю.

— Ты чего? — интересуется Юра, с любопытством смотря на меня.

Я только мотаю головой.

— Ладно, слабонервные могут отвернуться. Щас буду делать себе харакири, — провозглашает он.

— Чево? — недоумеваю я.

Юра усмехается и достаёт, эммм… Типа фломастер? В середине - просвет с жидкостью, сверху циферки, и на другой стороне колпачок.

— Это шприц-ручка, — поясняет Юра.

Он привычным движением срывает колпачок, потом внимательно щелкает сверху, прокручивая цифры, потом зажимает кожу на животе и резко вставляет в себя тонкую иголку, нажимая тоже со щелчком. Я смотрю на это с почти священным ужасом. Юра вынимает маленькую иглу из живота и защелкивает колпачок. Мой взгляд прикован к маленькой, почти незаметной точки. Или мне кажется, что она есть.

— А почему крови нет?

— Ебать, ты кровожадный, Фиалка. С хуя ли ей быть? Это подкожный укол. Кровь только если в сосудик попадёшь, но такое не часто.

Я поджимаю губы.

— А это больно? — всё-таки спрашиваю.

Юра смотрит на меня долгим взглядом.

— Не, смотри, — он открывает ручку снова и подносит её ближе ко мне. — Там игла совсем тонкая и маленькая. Её вообще не чувствуешь. Вот я помню, когда у меня как-то эта хуйня сломалась, и мне в больнице выдали просто шприцами — вот это было неудобно. И еще раньше, когда у меня не стояло этой хуеты измерительной, и надо было все время пальцы колоть, чтобы сахар проверить. А сейчас всё как бы уже норм.

Я кивнул. Окей. Допустим.

— У тебя когда предки возвращаются? — меняет тему Юра, собирая всё в рюкзак.

— Ну, они решили, что еще задержатся, — вздыхаю. — Вообще изначально планировали где-то через неделю.

Юра кивнул. Как-то стало неуютно. А мне вообще все еще зябко. Я осмотрелся.

— Че, Фиалка, мёрзнешь? — усмехнулся Юра.

Я пожал плечами.

— Ты ж меня не греешь, — с вызовом хмыкнул я.

— Я тебе не горячая ванна, чтобы греть!

В голове мелькнула шальная мысль. Впрочем, почему бы и нет. Кто мне запретит.

— Так пошли, — предлагаю на энтузиазме, пока не передумал.

Юра ухмыляется.

— Ты думаешь, мы у тебя поместимся? — уточняет.

— Поместимся как-нибудь, — не вполне уверенно заверяю я.

Опасения на самом деле оправданы. У меня ванная ни хуя не кинг-сайз. Впрочем, мы с ним не самые крупные представители вида «семнадцатилетний пацан», но тем не менее.

— Бля, второй раз мыться. Хотя душ и ванная - эт не одно и то же, — тянет Юра.

Значит, мне не показалось в подъезде, что от него тянет свежестью.

— Так вот почему от тебя пахло шампунем!

— Так я бошку мыл после репетиции, заодно и душ принял.

Я посмотрел на него несколько недоуменно. Умыться да, я понимаю, но вот сразу в душ? Или он уже тогда на что-то рассчитывал, а я тут как бы один ни сном, ни духом?

— А… зачем голову мыл? — спрашиваю быстрее, чем успеваю продумать.

Юра, который уже начал подниматься, посмотрел на меня исподлобья.

— Бля, вот только не начинай! Сыч тоже вечно ржет, что с моим причесоном и укладка не нужна, но я ж все равно гримируюсь и, да, даже укладываюсь!

Я тихо засмеялся на его возмущение.

— Вообще, я обычно не стригусь так, — он провел по рыжему неровному ёжику волос. — Матери тоже не нравится. Говорит, я как еблан или зек.

— А зачем тогда?

— Ну, бля, у нас весной, перед закрытием сезона был спектакль, и я там в парике щеголял. А тут в ебучем мае чет так жарень ебанула, а у нас еще на малой сцене кондей не починили, и я кароч еще на репетиции спарился, поэтому психанул и сбрил волосы. Мать меня чуть из дома не погнала. — Юра улыбнулся, а потом подал мне руку. — Ну, чо. Покурить и на банные процедуры? Потереть тебе спи-и-инку?

Я засмеялся и подал руку.

— Пошел ты! — отмахнулся от него я, вспыхивая от перспектив.

— Куда?! — возмутился Юра.

— На балкон! Курить.

Он только улыбнулся на мое ворчание. А потом дернул меня за руку и поцеловал. Приятно, черт побери…