На улицах Пентаграмм сити царила ночь, если небольшое затемнение огромной кровавой пентаграммы, освещающей город, можно назвать ночью.

Но все же, это была ночь, так как примерно половина грешников спали в своих убогих и дешевых квартирах, а некоторые прямо в грязных подворотнях из-за того, что не имели хоть какого-то жилья. Свет в некоторых магазинах погас, что призывало преступников совершать грабежи и воровать у таких же как они. Было ли им стыдно? Нет, конечно, нет. Ад — это не то место, где кто-то чувствует угрызения совести.

Добрая половина населения ада продолжала бодрствовать, предпочитая отсыпаться днем. Да, это был странный режим, но вряд ли кто-то был против него.

Ночной народ в основном зависал в барах и притонах, в которых и совершали свои грязные делишки. А после того, как они напивались в доску и затевали драки их моментально вышвыривали на улицу, где они, пошатываясь и громко ругаясь, пытались найти дорогу домой. Ну или в другой бар. Несомненно, жертвы алкогольного опьянения становились легкой добычей для карманников или даже гопников, шныряющих в поисках легкой наживы. Зачастую им мало что перепадало, ведь заядлые алкоголики тратили все деньги на бухло и дурь, прежде чем их вышвыривали. В таких случаях их просто избивали до полусмерти и оставляли лежать на грязном асфальте, где они захлебывались в своей крови. Они не умирали, ведь убить грешников таким образом нельзя. Но те завязывали с алкоголем на дня два, это уж точно. Потом они опять напивались, их избивали и они оставались лежать на асфальте. Чудесный круговорот, не так ли?

Итак, пока жители ада коротали свое время, которое, к слову, было практически безграничным, в центре Пентаграмм сити произошло новое событие. Не сказать, что оно было незаурядным, ведь такое было практически каждый грёбаный день.

Возле часов, которые напоминали всем лондонский Биг бен, по крайней мере тем, кто еще помнил, что это такое, произошло это среднестатистическое событие. Туда, прямо к подножью, свалился новый грешник. Он плюхнулся прямо на жесткий серый асфальт, который уже, кажется, совершенно привык к таким плюхам. Грешник упал туда с противным хрустом от сломанных костей и скрежетом асфальта. Словно кусок мяса уронили на стол. М-да, всем остальным этот звук был противен до мурашек, если они невольно были свидетелями подобного падения. Но на улице царила ночь, а поэтому никто не смог увидеть это.

Грешник представлял собой молодую девушку. Хотя скорее отдаленно напоминал женский пол человеческого вида. У нее были белые, даже отливающие сединой волосы, не доходящие до плеч. Красивыми их было назвать сложно, ведь они были в грязи и в крови, и спутанные лежали на асфальте вокруг головы девушки.

Кожа у нее была неприятного серого землистого оттенка, а черты лица до абсурда острыми. Девушка разлепила непропорционально большие черные глаза с противным звуком. Да, даже они были отталкивающими, ведь в них отсутствовали зрачки, а белок был черного цвета. Она скривила рот в болезненной усмешке, показывая желтые кривоватые клыки. Девушку, кстати, звали…

А как же ее звали? Сама она не помнила. Но в голове всплыло имя «Саманта».

Ну хорошо, назовем ее Самантой.

Итак, Саманта лежала со сломанными конечностями и не могла пошевелиться. Она просто пялилась в небо, на большую красную пентаграмму в виде луны и терпеливо ждала смерти. Но смерть уже давно пришла к ней, а второй раз не было смысла ее ждать.

Сэм издала полухрип-полувздох и попыталась пошевелиться. Было невероятно больно, а кости издали звук, напоминающий хруст снега под ногами. Девушка оставила эти попытки и начала напряженно думать: Кто она такая? Как здесь оказалась? Почему она не мертва?

«Уже мертва» — пронеслось в голове чужим голосом и холодок пробежался по изломанному телу. Воспоминания понемногу начали возвращаться и вскоре Сэм осознала, что совершила самоубийство. Это было единственное четкое воспоминание.

Она потеряла счет времени, но, когда её кости более или менее срослись, на улице все еще стояла ночь. Саманта очень удивилась такой скоротечностью выздоровления, но решила встать. Она смогла это сделать, и хоть суставы ещё болезненно ныли и похрустывали, она могла сделать пару шагов. Минут через пятнадцать, она смогла пройти до ближайшей витрины какого-то магазина и взглянуть на свое отражение. Она ему явно не обрадовалась. Не то чтобы она помнила, как выглядела до этого, но точно не так, как сейчас. Отвращение к этому существу, находящемуся по ту сторону стекла, проявилось недовольным оскалом на лице.

Ладно, внешность никто не выбирал.

И девушка отвернулась от стекла и отправилась дальше по улице. На удивление она смогла найти какой-то открытый магазин одежды. Он не был круглосуточным, его просто успели ограбить. Саманта осторожно зашла внутрь. Половину одежды разобрали, вешалки и другие вещи валялись на грязном истоптанном полу. Сам магазин теперь выглядел убого и пусто.

Сэм смогла найти черные джинсы по размеру и рубашку (уже не по размеру), которые выглядели более или менее прилично и не были рваными или грязными. Обуви не нашлось, придется походить босиком.

Саманта переоделась и стала выглядеть лучше, ведь прошлая ее одежда являлась натуральными лохмотьями. Теперь хотя бы не так сильно выделялась ее неестественная худоба, выпирающий позвоночник и ребра, которые недавно были сломанными.

Теперь осталось только помыться и снять с себя ужасный запах грязного вонючего асфальта и собственной крови.

Ну и обзавестись обувью, да.

Саманта скривилась.

Девушка только попала в это место, а уже ненавидела его. Оно пропахло болью и вонью других существ. Они все были злыми и от этого несчастными. Все они были грешниками. И, как она поняла, место, в котором она оказалась, называлось адом.

Что ж, Сэм смогла забыть свою прошлую жизнь, но кое-что она вряд ли сможет забыть. Как выживать.

Этот инстинкт на подсознательном уровне был у каждого, и Саманта собиралась его использовать. Она все равно не сможет сдохнуть, а значит — придется выживать.

***

Борясь между желанием просто лечь и сдохнуть или продолжить этот сраный путь, Саманта выбрала второе. Она уже порядком устала от хождений по ночному Пентаграмм сити, да ещё и будучи босой. О том, чтобы чистить асфальт или мало-мальски подметать, не могло идти и речи. Поэтому вся грязь (а где-то и остатки запекшейся крови), камешки, листья, земля и прочая дрянь впивалась в ступни. Это было нещадно больно и вскоре Сэм начала морщиться от каждого шага. А обувного магазина не попадалось. Как и людей, что было также странно. Она продвигалась вперед по главной улице, изредка посматривая на огромную пентаграмму вместо луны. Сейчас была ночь, это точно. Но вот девушка наткнулась на обувной магазин в конце улицы. Он не выделялся чистотой или богатым выбором, но на первое время сойдет любая обувь, лишь бы не ходить босиком.

«Какое уебское название — Шузи-вузи. Неужели ничего получше не могли придумать?» — скривилась Саманта. Она стояла в некоторой нерешительности, ведь магазин был закрыт. Воровать? А если поймают и вызовут копов?

«Похуй» — решила пойти против принципов Саманта. Все же, если ее догадка верна — она находилась в аду. А какие здесь могут быть правила?

Отмычки не было, да и Сэм не умела ей пользоваться. Ее «гениальный» план был до жути прост: взять что-нибудь тяжелое, разбить окно, выхватить первую попавшуюся обувь и валить.

Она осторожно попыталась рассмотреть небольшой и явно дешевенький ассортимент и приметила темно-синие кроссовки. Из-за темноты было мало что видно, но кроссовки находились недалеко от витрины, что существенно облегчило задачу. Тяжелым предметом оказалась железная труба, найденная на мусорке.

Саманта осторожно подошла к витрине магазина с тупым названием и замахнулась трубой. Пальцы дрожали и, наверно, слишком крепко сжимали холодную сталь. Напряжение выступило в виде капелек пота. Ей не приходилось грабить магазины. Никогда. Это было сложным решением, но иначе не выжить. Другого шанса могло не представиться. Медлить было ошибкой, но она медлила. Сталь находилась в непосредственной близости от гладкого стекла, но по-прежнему не двигалась.

Саманта была начеку и буквально весь ад замер в ожидании и полной тишине удара.

Раз. Два. Три. Громкий шум вдребезги разбитого стекла был слишком сильным. Как будто прогремел гром, взорвалось здание или атомная бомба. Черт, черт, черт. Слишком громко.

Сейчас все набегут, ее арестуют и убьют.

Сэм зажмурилась на долю секунды, но медлить было нельзя.

Она скользнула по осколкам стекла, чудом не оцарапавшись, и уже видела свою цель. Да, грабить магазин ради пары обуви это конечно оригинально.

Девушка очень сильно нервничала. Слишком сильно волновалась, до дрожи в коленях. Она буквально со скоростью света неслась к спасительной обуви. Вот уже заветная темно синяя ткань у нее в руках. Мельком разглядела размер — её.

Да она в ударе!

Все пора съёбывать отсюда.

Саманта на всех парах понеслась обратно. Кажется, она слышала шаги наверху. Но нет, она успеет, осталось совсем чуть-чуть. Теперь ничто и никто не сможет ее остановить!

Она ликовала, а зубы наконец смогли разжаться и растянуться в победоносной ухмылке. Она справилась!

Но радовалась Саманта слишком рано. Буквально на пороге она поскользнулась на грёбаном кусочке стекла и шмякнулась на асфальт, полный стеклянной крошки, благо успела подставить руки.

Черт, теперь она была униженной. Она слишком, слишком рано радовалась. Как опрометчиво!

Девушка поспешила подняться, а шаги уже ближе раздавались.

Ноги заплетались, а победоносная улыбка сменилась неподдельным страхом. Она еле как смогла подняться. Все было как в замедленной съемке, где хотелось как можно скорее промотать время и бежать, бежать, бежать.

Ручка повернулась и дверь открылась, но Сэм уже бежала, не забыв прихватить железку. «Пригодится».

Ноги все еще не хотели слушаться, но адреналин зашкаливал, поэтому девушка неслась, как ошпаренная.

В какой-то подворотне она смогла остановиться и как-то отдышаться. Когда дыхание пришло в норму, Саманта смогла сесть. Левая ладонь начинала болеть и кровоточить. В нее попало стекло, которое она вытащила. Рука еще сильнее начала болеть, а кровь все обильнее вытекать. «Надо сначала надеть обувь, а потом уже заниматься лечением» — вполне здраво рассудила девушка и принялась здоровой рукой отряхивать ноги. Они немного почистились и Сэм смогла надеть кроссовки. Они не были супер удобными, но на первое время вполне годились. Теперь надо заняться лечением руки.

Саманта помнила, как быстро зажили ее кости, но проверять — залечится сама рука или нет, не хотелось.

Девушка встала с асфальта, положив трубу в здоровую руку, и немного отряхнувшись, уже уверенной походкой направилась искать аптеку или что-то похожее на неё.

Но она остановилась. Кто-то ее окликнул.

— Эй, крошка, а что ты тут делаешь одна, в такое время?