Это был привычный вечер, который оказался насыщен событиями, по инициативе случайности или пресловутой судьбы – кто знает. Но они сделали этот день стартовой точкой их истории. Истории, которая могла никогда не случиться, потому что этот мир слишком велик, чтобы два совершенно разных монстра не просто пересеклись, но и задержались в жизнях друг друга на достаточно долгое время, чтобы их дороги плотно переплелись.

Вечер выходного дня, светлый кабинет, где мерно тикают часы, а драконий хвост, уложенный на полу у ног монстра-полукровки, неспешно шевелит серо-голубой кисточкой в такт этому звуку.

У Эксилиана должен быть сегодня выходной, но привычная еженедельная встреча с родителями не состоялась из-за их собственных планов, а дракон так и не придумал чем заняться, согласившись таки подменить коллегу. Он рассыпался в благодарностях и даже заехал на работу, привезя в знак признательности мужчине несколько баночек его любимой варёной сгущёнки, кучу карамельных леденцов и какой-то сок, домашнего производства – сказал, что его делает омега, к которой он сегодня как раз таки ездил в гости. Коллега прям таки светился счастьем и нежностью говоря о ней и дракон даже немного позавидовал – несмотря на свой отменный нюх, за всю свою сорокалетнюю жизнь он не то чтобы не встретил приглянувшуюся омегу, он даже запах ни одной из них не счел приятным. Казалось, что все пахнут абсолютно одинаково ровно, обычной сладостью топленого сахара. Только запах их магии дополнялся из-за особенности дракона уметь определять ее суть именно благодаря аромату. И вот он то и отвлечет альфу от работы, когда добрых полкило карамелек окажутся съедены. Экси уже поглядывал на банку сгущёнки, поставив чайник, чтобы сделать небольшой перерыв, как в коридоре громко хлопнула входная дверь, а затем послышалась ругань администратора в приемной.

Дракон нахмурился и вышел из кабинета, проходя по светлым коридорам к самому входу, все сильнее чувствуя аромат... Такой неописуемо приятный, что альфа стал мысленно раскладывать его на составляющие, ведя в воздухе волны массивным шипастым хвостом с россыпью чешуек, вместо того, чтобы беспокоиться о ругани.

Сладость тропических фруктов и ненавязчивый аромат ягоды.

— Просто пропусти, полоумная! — Злое рычание, на грани какого-то потустороннего рокота.

Прямо как аромат, что в воздухе висит предвестником грозы.

— Да не трогай ты меня! — Снова рычание и тихий треск электричества...

Прямо как запах его магии, словно саму молнию смог разобрать по нотам аромата.

— Доктор Эксилиан, помогите, пожалуйста! — Голос администратора, которая смотрит на него умоляюще, держа за запястье мужчину, чей взгляд бросается к нему колким пламенем закатного солнца, блестя недовольством и злостью...

Что та нотка сигаретной горечи в его запахе.

Совершенно не резкий или противный до першения в горле, а потрясающе мягкий, до щекотки в основании хвоста. Горечи, как искры боли в его взгляде, где словно золотой перламутр растворили, силой эмоций пуская вихри бесконечных блесток и переливов.

Омега. Тот, который пахнет так, как никто другой никогда не пах и не будет больше для этого дракона.

Экси даже завис ненадолго, глядя в эти глаза, долго втягивая аромат, взглядом тут же метнувшись к одному из прекрасных, узких, но длинных крыльев мужчины. Оно висело до пола, перепачканное темной кровью, которую может и не видно было бы на темном кобальте переливчатых маховых перьев, да только рана была ближе к основанию, что светилось ангельской лазурью, вопреки демоническому рычанию и резкости омеги.

— Лифа, отпустите его. — Мягко, но настойчиво говорит ветеринар, снова обращаясь взглядом к пернатику. — Пойдём, я тебе помогу. — Мягкий голос, что звучит на грани того, чтобы растягивать буквы, совершенно не вяжется с уверенностью и спокойствием взгляда альфы, который даже ответа не слушает. Разворачивается, взглядом показывая куда мужчине идти. И не важно, что ветеринарная клиника, крылья своим строением совершенно не отличаются, но омега все равно злится, рычит недовольно, но за драконом следует – ему нужно попасть внутрь.

— Без тебя справлюсь, я в соседнем крыле работаю. — Недовольный гул рычания идёт от груди монстра при одной только мысли, что ему помощь будет оказывать ветеринар. В ветеринарной клинике. Гордость такого просто не позволит, а потому, помощь от дракона птиц был готов принять только в том, чтобы пройти в помещение не своего рабочего крыла.

Только вот вопреки ожиданиям, привели его не в кабинет приёма, где было все необходимое, а в личный кабинет доктора, точнее, ту его часть, где он отдыхал или работал с бумагами.

Экси махнул крылом, указывая на светлый диванчик, сам уходя за медикаментами.

В тот вечер он не дал Тиану сделать все самому. Не дал почувствовать себя униженным, превратив помощь скорее в дружескую, с беседой ни о чем в процессе, повернув все так, будто птиц... к коллеге за пластырем зашёл и чаю остался попить.

И совершенно не страшно было, что он с альфой поздно вечером наедине, да ещё и раненный. А пахло от него так умиротворяюще-сладко карамелью, что гром-птица просто не смог отказаться от этих конфет.

И он не знал, что ближайшее время этот запах будет уже проклинать всеми фибрами своей омежьей души. Но отнюдь не от ненависти.

Все началось с того вечера, потому что после они, раньше никогда не пересекаясь, стали делать это так часто, что в один момент омега зарычал на дракона, решив, что он за ним следит.

— Ты издеваешься?! Грозу тебе в хвост, сталкером мне заделался? — То ли утро неудачное, то ли не выспался, но Тиан вспылил. Прямо на улице перед зданием ветеринарной клиники, так, что на его возмущение, все, кто проходил мимо и сотрудники, которые, как и Тиан, курили неподалеку, стали осуждающе смотреть на Эксилиана, а он... Залился светом стыда, прижимая назад уши и совершенно растерявшись, стал оправдываться. Кожистые узкие крылья повесил до земли в самом беззащитном жесте, какой можно было сделать перед птицей и смотрел побитым щенком.

— Нет же, я... я бы никогда... Мх, я просто-… вот, — Альфа протянул на ладони зажигалку, которую, как пернатый думал, он потерял в драке, где ему повредили крыло в тот злополучный вечер. — Ты её у меня тогда выронил, я нашёл её на следующей неделе, когда на работу пришел, но... Не знал как тебя зовут, чтобы найти и отдать, а потом у меня её с собой не было и я не стал подходить к тебе, подумал, что- мхф… — Дракон вздохнул с обреченным фырком, но продолжать ему и не надо было, все всё и так понимали – если бы альфа подошёл к омеге с предложением зайти забрать зажигалку, это звучало бы не иначе как предлог. Ведь прошло всего несколько дней, что они пересекались постоянно и Тиан уже решил, что его преследуют. Это не было новостью в их мире, слишком много – всегда – омега сталкивался с таким поведением.

И все равно было стыдно. И вот это – альфа, которого он счел способным преследовать его? Стоит, словно побитый котёнок, глядя щенячьим взглядом. Что с ним вообще не так? Этот монстр совершенно не похож характером на того, кого он видел все эти дни и тем более, того, кто в тот вечер его настойчиво залечил сам.

— Спасибо.

С этих слов началось какое-никакое общение.

Они теперь говорили, когда пересекались здании ветеринарной клиники, могли пообедать вместе, и Тиан даже нагло пользовался тем, что у Экси, как у одного из главных докторов, был свой кабинет, где омега мог перекантоваться и поспать в особо ленивые дни или когда совсем уж не выспался – то есть, почти всегда.

Дракон оказался с сюрпризом, что изрядно повеселил омегу и дал ответ на то, какого ляда этот альфа так изменился рядом с ним. У него, оказывается, было два режима, и в первую встречу птиц застал его именно в "рабочем". В это время он казался самым настоящим альфой: спокойный, неспешный в движениях, смотрящий мягким, но уверенным взглядом, не терпящим возражений. Он точно знал, что делать и делал, не оставляя ни места сомнениям в своей работе, ни поучениям от коллег, умея заткнуть за пояс не только более старших докторов, но и нерадивых хозяев питомцев, которые выходили от него сгорая от стыда.

А в обычной жизни Эксилиан был мягким, смущенным и даже местами неуверенным в себе драконом. Опускал перед Тианом крылья, прижимал уши и смотрел так, словно боялся напугать или оттолкнуть, правда омега понять не мог с чего вдруг. Как и того, почему на работе именно в его присутствии мужчина менялся с уверенного альфы на милого котика, не иначе. Даже взмуркивал так же, когда Тиан стал проявлять какое-то внимание и заботу: приносить ему кофе или любимые конфеты. А однажды и вовсе дождался с работы, предлагая зайти в гости и поужинать, потому что на днях приготовил слишком много для одного. Экси тогда вёл хвостом размашистые волны, выдавая то, как рад был приглашению, явно смущаясь такого очевидного индикатора собственных эмоций. Хвост его с того дня ласково лип к ногам Бастиана, шурша чешуйками и выражая крайнюю степень расположения дракона. А тот вечер дома у омеги стал... фундаментом безоговорочного доверия Тиана к дракону. Он не тронул его. Даже намекнуть ни на что не попытался, ведя себя так, словно вовсе не с омегой наедине был, а с равным. Так, как гром-птицы относились к омегам, отличая их только тем, что стремились защищать.

И Экси тоже его защищал.

Тиан узнал об этом, когда его вызвали к начальству, а за закрытой дверью злобно рычал знакомый голос дракона... Он раньше ни разу не слышал, как рычит этот альфа, не чувствовал ни капли его ауры на себе, но сейчас, невольно попав под её влияние, направленное даже вовсе не на него, замер в шоке.

Такая сила... Если бы Экси хотел, в тот вечер – да в любой момент, черт возьми – он мог бы просто задавить его своим влиянием и взять то, что пожелает, не встретив и капли сопротивления. Такой неоспоримой силой обладал этот скромный дракон, что даже у Тиана, который слабым отнюдь не был, не было и шанса пискнуть против него.

Это заставило перья встать дыбом, а душу замереть, словно переосмысливая отношение к этому монстру, который успел стать, другом, наверное? И ещё большим шоком стало то, отчего альфа пустил свою силу в ход.

— ... к тому же, ещё и омега, с ними и так проблем не оберешься. — Небрежно брошенные начальником слова, и пернатый уже понимает в чем дело с колючей усмешкой – ну конечно, он ведь не дался ему, и тот теперь только повод искал уволить его. И повод нашелся – птиц ввязался в драку прямо у дверей вет.клиники.

— Омега? И чем он хуже тебя стал, от этого? — Мурашки бегут по костям от стали и... презрения в голосе дракона. Кажется, Тиан никогда больше не услышит подобного от него и это заставляет теряться – почему такую интонацию, такие эмоции в Лиане вызвала именно ситуация с ним? Грубый, резкий омега, который к буре никому не сдался, кроме как для развлечения. — Я свое сказал. Тиан остаётся. Переведи его под мою ответственность, иначе объяснять как так вышло, что вместе с ним уволился ведущий врач, будешь уже с Коно. — И только звучит имя управляющего больницей, только до Тиана доходит полный смысл сказанного драконом, как по крыльям невольно бегут ниточки молний, снова распушив едва пригладившиеся перья, а глаза омеги в момент приобретают цвет раскаленного металла, выдавая бурю его эмоций.

Пригрозил уволиться. Из-за него.

Омега делает шаг назад, растерянно глядя на вышедшего из кабинета альфу, который коротко муркнув, тут же меняется в лице и взгляде, прижимая назад тонкие ушки и смущаясь.

— Ты все слышал?

Да. Какого. Блять. Грома.

Так не поступают ради коллег, так не поступают ради друзей и, тем более, так не поступают только ради того, чтобы заступиться за омегу, который тебе и слова доброго не сказал, кроме того "спасибо" за найденную зажигалку.

— Зачем? — Тиан пушится и хмурится, но не от недовольства или злости, а от бесконечной растерянности и непонимания. Он же действительно натворил дел, ввязавшись в драку и разбив окно приемной. Он действительно пустил этим плохие слухи о клинике. Он действительно заслужил того, чтобы его уволили и... точно ничем не заслужил такого заступничества, которое проявил в его отношении Экси.

А дракон лишь скромно улыбается, почесав пальцем метку в виде подтеков любимого дикого меда птицы – цветом она похожа на манговый сироп.

— Я же знаю, что ты за дело подрался, Тиан. Это... в нашей работе многие забывают, что мы здесь, чтобы спасать животных, а ты именно это и сделал.

Улыбается. Так тепло, что неожиданная сладость разливается на душе – как этот самый сироп, которым Тиану этим утром полили взбитые сливки на кофе, который он никогда с ними не брал, но с этого дня это стало едва ли не ритуалом пернатого.

Этот день стал первым, когда душа синей гром-птицы пропустила удар перед альфой. Этим альфой.

— Держи. — На стол перед драконом мягко приземляется чашка кофейным напитком – именно так мягко прозвал Тиан ту "бурду", больше похожую на сироп, которую пил альфа, как истинный дракон, умея поглощать всякую гадость и наслаждаться её вкусом. Пристрастием Экси оказались сладости, от которых действительно могло что-то слипнуться. Ну, не мышьяк и на том спасибо, пожал плечами Тиан, когда узнал, что некоторые драконы и яды поглощают аки конфеты.

— Спасибо. — Мягкий голос, чуть прижатые уши и нежный взгляд. Выглядит, словно преданный щенок, даже хвост пошёл волной от эмоций... Тиан, глядя на такую реакцию фыркает и отворачивается, отходя к шкафчику, откуда достаёт конфеты с жидкой карамелью внутри и, проходя мимо, оставляет их на столе альфы, на него не поворачиваясь даже – прячет румянец, что аврорным светом расцветает на скулах, поверх разноцветных веснушек тонов северных звезд. Душа замирает и едва ли не заходится в аритмии – так ему нравится нежная реакция дракона на простые вещи. Сущие мелочи, учитывая то, что Экси сделал для него несколько месяцев назад. — Как крыло, Тиан? — Спрашивает, шурша фантиком конфеты, и омега не сдержался от того, чтобы обернуться, ведь знает, что сейчас любимый монстр жмурится в удовольствии, расправляя собственные крылья, которые рядом с ним всегда держит опущенными низко, хотя пернатому так нравится любоваться ими. Тиан усмехается мягко – крыло давно зажило, но стоило ему небрежно или лениво опустить их или держать чуть криво, так альфа сразу интересовался в порядке ли он. А прознав о старом переломе и вовсе стал нагло касаться косточки в месте слома в моменты, когда боль долгого полёта или резкой смены погоды, отражалась на лице омеги. И если в первый раз за такую наглость Бастиан пустил по крыльям колючие молнии, надавав так по рукам за драконью наглость, то позже уже не возражал, стоило понять, что такие касания помогают куда лучше таблеток.

И был ли причиной сам Экси или нет вскоре стало совсем уж не важно – омега стыдился, но крылья к касаниям подставлял сам. Наклонял их, словно от боли, хотя она была более чем терпимой в небольшую непогоду. Все, чтобы почувствовать снова нежность прикосновения горячих рук альфы. Альфы, в которого он бесповоротно влюбился, раз и навсегда, как было у гром-птиц.

Тиан опирается поясницей на тумбу, пока за спиной жужжит кофе-машина, делая напиток и для него.

— Все в порядке, а что? Снова потрогать хочешь? — Скалится, вздергивая голову и глядя лукаво, с вызовом. И несмотря на уверенный вид, душа замирает и разгоняется, разнося погорячевшую в момент магию в костях.

Омега от такой предательской реакции, что проявляется каждый раз с этим альфой, готов рвать и метать. Какого черта.

Какого черта он так реагирует, почему именно Экси и... почему дракон не делает никаких действий навстречу, хотя лицо его от слов пернатого заливается двухцветным румянцем, что та звёздочка голубого янтаря на его шее, которую Тиану каждый раз так чертовски хочется умыкнуть из-за личного наваждения, целью которого стал синий цвет и его оттенки.

Этот дракон – его личное наваждение. Зависимость, взгляда от которой невозможно оторвать, и он предательски рыжеет, выдавая то, что душа монстра залита эмоциями точно так же, как обычно белые глаза залиты словно спиртовыми золотыми чернилами, которые горят при взгляде на этого альфу.

Единственного, кому он хочет принадлежать.

Крыльями невольно хлопает, шурша пёстрым кобальтом перьев, роняя одно на пол и недовольно цокая, тут же поднимает его.

Смотрит на начальника – хах, Экси таковым совершенно не воспринимается – так и не давшего ответ на вопрос и, сократив неспешно расстояние, оставляет свое перо перед ним. Подарок, который гром-птица не сделает просто так. Подарок, который для Тиана сейчас значит куда больше, чем для остальных.

Ты моё небо.

Ты мои крылья.

Ты моя жизнь.

И без него... без взаимности, которой он так жаждет, единственное, чего хочется – броситься с этого самого неба, потому что крылья он потеряет.

Противно пищит кофе-машина, будя во взбудораженной душе омеги злость, и он, с тихим рычанием, выходит за дверь кабинета, оставляя дракона непонятливо смотреть ему в спину.

— Я курить.

Вот всегда у него отчего-то выходит именно так. Стоило влюбиться, и общение с этим альфой, превратилось в качели. Теплые вечера, стремление заботиться и быть ближе сменяются на вспыльчивость и недовольство, а все от чего?

Да хрен его знает. То ли бездействие самого Экси, который отчего-то меняется, становясь скромным именно рядом с ним. Смотрит на Тиана долго-долго, явно любуется крыльями, которые очень дракону полюбились. Но, видимо, только они. Ведь несмотря на помощь, тепло общения и заботу, альфа так ни разу и не намекнул даже, что птиц ему нравится... Нравится не как друг, близкий монстр, а как тот, кого можешь полюбить.

Тиан саркастично усмехается с фырком, ну да, полюбить его – это что-то совершенно невозможное. Грубый, вспыльчивый и своенравный омега – он всегда этим гордился и не волновало его, что такие альфам не нравятся, но не сейчас. Он жалел каждый раз, стоило вспылить на Экси, который был тихоней до кончика хвоста и лишь мило и тепло улыбался ему после, извиняясь, хотя вины его... не было как таковой, лишь незнание того, что Тиану в общении не нравится. Что пугает риском снова остаться одному.

И каждый раз казалось, что неосторожным словом он сам делает все большей пропасть между ними, хотя глядя в зеркало, а после на дракона, он с сожалением думал, что шансов-то изначально и не было, но ведь... так хотелось. Так хочется, чтобы именно Лиан посмотрел на него не так как смотрит сейчас. Увидел, что чувствует омега и... дал уже отказ, раз ни одна провокация, подобная озвученной ранее не дала плодов, кроме неловкости дракона. Нужен ли более понятный намёк, что он неинтересен альфе, который ещё и младше к тому же, больше, чем на десяток лет. И это было бы ерундой, будь все не так. Будь он обычной омегой, будь он хоть сколько-то привлекательным, ведь даже собственные крылья он таковыми никогда не считал. Слишком обычный, слишком странный, слишком неправильный.

Тиан выбрасывает дотлевшую от ветра сигарету и возвращается в здание, по пути в кабинет сталкиваясь с неожиданно вылетевшим из-за поворота драконом, и со смешанным звуком растерянного курлыканья и урчания они летят на пол. Не просто падают, а сталкиваются в лёгком поцелуе, надолго замирая глядя глаза в глаза... Так близко, что Тиан даже со своим зрением видит огоньки, что светлее всего на тон бледно-лазурных глазниц. Но сейчас кажется, что они горят ярче, как то сделали глаза гром-птицы наливаясь раскаленным металлом, что жжёт душу то ли до боли обжигая её, то ли волнуя неожиданным подарком судьбы... ведь больше такого не повторится.

Дракон хмурится, сжимая челюсть и поднимается с Тиана, помогая ему подняться.

— Ты в порядке? — Смотрит в глаза долгим, проницательным взглядом, и кажется, он в самую душу смотрит сейчас. Видит все его чувства, что раскалены до предела, сводя живот судорогой, словно болезненный для одинокой омеги эструс не за горами. И когда Тиан на это хмурится, Экси делает то же самое, — Подожди немного, — Оставляет его на секунду одного, совершенно растерянного, относит какую-то бумажку женщине в приемной и показывает на Тиана, бегло что-то объясняя, после чего возвращается к нему. Заводит за угол и тут же подхватывает его на руки, все же рождая на скулах омеги свет смущения, стыда даже пополам с возмущенным курлыканьем.

— Какого черта ты творишь? — Ругается, хлопает крыльями, глядя на отчего-то изменившегося даже с ним дракона – видимо, бежал по срочным делам и все бросил ради чего...? Него? Того, что он растерялся и не ответил?

И раньше, чем все эти вопросы формируются в голове, дракон усаживает его на диван в кабинете, отходя к аптечке, что-то там ища. — Я вопрос задал. — Бурчит недовольно гром-птица, пуша перья, получая в ответ то же самое.

— Я тоже, Ти. Ты сегодня сильнее пахнешь, болит живот? — Спрашивает, и все становится ясно – действительно охота близко от того, что в жизни омеги наконец появился привлекательный ему альфа... И он понял это раньше него самого, ещё и спрашивая какого-то черта об этом так, словно речь о головной боли шла.

Птиц подрывается с места, рыча недовольно и хлопая крыльями, пушит перья, а глаза горят жидким золотом перламутра, но не столько от злости сколько от того, как больно душе сейчас.

— Да тебе-то какое нахрен дело до этого?! Решил вдруг заметить, что я омега?! — Возмущается, сцепив острые зубы так, что едва не скрипит ими, в момент оказывается близко к альфе, хлопнув рукой по столу за ним, зажимая собой, глядя снизу вверх с вызовом и понимая отдалённо, что его поведение переключило дракона обратно. Экси привычно прижимает уши назад перед ним, стелит крылья до самого пола, растерянно глядя на омегу.

Тиан сбито дышит, глядя так расстроенно, обреченно даже, будто заплакать готов. Усмехается горько, пока душу крутит, словно кто-то решил из неё канат свить, пока омега наконец находит, кажется, подходящие слова. Или смелость их озвучить, потому что больше эту вьющую из души верёвки боль и тяжесть, что свинцом легла на плечи, он терпеть не в силах.

— Я тебя не понимаю совершенно. Беспокоишься так, словно я тебе не безразличен, с работы едва не ушёл из-за меня, но когда дело касается более... понятных действий, ты ничего не делаешь. На мои провокации, лишь упираешься взглядом в стол и оправдываешься, словно не знаешь как отшить, только... — Лицо омеги меняется, выдавая всю боль, а раненная невольно душа передаёт её дракону, заставляя промычать болезненно – такова их суть, принимать на себя обиду, причиненную избраннику. И понимание этой боли, её причин станет толчком скромному альфе. — …Только если я тебе не нравлюсь, то скажи уже, хватит меня му-... — Тиан не успевает закончить, его толкают на себя хвостом, прижимая теснее за затылок, целуют. Долго, чувственно, облизывая ребристым языком зубы просяще и он открывает рот, получая желанную ласку. Плавится в руках альфы, который второй рукой между крылышек косточки поглаживает, снова пуша перья, но уже совершенно иными чувствами, пуская мурашки, оседающие щекоткой под ребрами. Теплом у самой души, отчего птиц тихо курлычет в поцелуй, чем вызывает мягкую улыбку дракона.

Экси отстраняется неспешно, омегу из рук так и не отпуская, крыльями окружив, словно в жесте защиты и глядя... откровенно влюбленно, как часто смотрел, когда сам птиц того не видел.

— Я влюблен в тебя, Тиан... с самого первого дня и... признаться, у меня оставалось мало времени, я уже и не надеялся, что у меня есть шанс. — Шепчет, утыкаясь носом в висок и выдыхая мурчанием.

— Мало времени... чего? Какого черта ты молчал, ничего не делал, неужели не понятно, что я чувствую? — Птиц хмурится от слов альфы, а душа вдруг задрожала в волнении, чувствуя непривычный холод обычно горячих рук и хвоста дракона.

— Я думал, ты... мх, будешь злиться, если я буду к тебе как к омеге относиться. Ты же... не раз рычал, что тебя раздражает подобное, я не знал даже как подступиться... Как проявить заботу, как... дать понять, что ты мне нужен и... не сгореть за пару дней из-за отказа. — Альфа вздыхает, сильнее прижимая к себе птичку, представляя какой будет реакция на то, что он сейчас скажет. — Драконы умирают, если не получают взаимности, Тиан. Я не мог прямо признаться, у меня не было бы времени, скажи я сразу, получив в ответ отказ. Молчание стало шансом на взаимность. — Омега снова пушится и рычит зло и взволнованно, стоит понять то, что едва не произошло. Дергается, желая вырваться, ведь воздуха так стало резко не хватать и его отпускают, когда он хлопает крыльями, но всего на секунду, чтобы спеленать хвостом, в этой возне, роняя на диван и прижимая сверху собой, нагло целуя. Тиан кусается, рычит в поцелуй, но альфа накрывает своей аурой, мягко, не давяще прижимает ей душу любимого, словно вспугнутую птицу в руки ловя осторожно, чтобы она не навредила сама себе. Тиан перестаёт метаться под ним, отдаваясь этому поцелую, отвечая порывисто, сливая в нем всю бурю эмоций и все же отстраняясь, чтобы дать ответ наверняка, пусть ему это сложно до невозможности.

— Люблю тебя, хотя ты идиот. — Рычит омега, получая привычную мягкую улыбку и поток поцелуев, осыпающих лицо и шею в стремлении успокоить. Драконье урчание резонирует через ребра, ещё немного унимая всполошенную душу омеги, окруженного теперь безмерной драконьей нежностью.

Но далеко не сразу уйдёт волнение. Тиан ещё некоторое время будет прислушиваться к душе своего альфы, обеспокоенно глядя на него в страхе того, что все счастье растворится словно сон.

И это ещё больше становится на него похожим, когда в свои руки Тиан получает душу любимого. Она ярко светится и греет ладони, отражая солнечный свет падающий на кристальные грани в окна их спальни. Экси ластится, обнимая и шепчет предложение, что перевернёт их жизнь, даст Тиану то, о чем он только мог мечтать и вернёт спокойствие за любимого в его собственную душу. Душу, что они разделят, сливаясь жизнями раз и навсегда, поселив в каждой из них перелив радуги, родившийся из их чувств.