Их первое свидание прошло романтично до невозможности — его планировал Чарльз. Хотя Эрик до конца не признавал, что ему понравилось.
Эрик не причислял себя к влюблённым идиотам, которые ходят по парку, держась за ручки, делают тысячи фотографий за день, вешают на мост замочки с именами и вместе кормят уток. Утки — это как-то уже слишком. Уток могут кормить дети лет до десяти и пожилые пары — потому что что им ещё остаётся, кроме как кормить уток?
Почему-то Эрику казалось, что бывшие ученики Гарварда чем-то похожи на стариков. Такие же эмпатичные, так же называют тебя «мой друг», одежда у них похожа как две капли воды. Это правда. Не считая рабочих рубашек, Чарльз ходил по большей части в каких-то свитерах с геометрическими узорами. Выглядел он при этом, правда, потрясающе. Вы когда-нибудь видели, чтобы девушки оборачивались на отличников в вязаных свитерах? Эрик видел. Чарльз в любой одежде привлекал к себе внимание, а уж без одежды… Но об этом позже.
В общем, опасений Эрика насчёт уток Чарльз не оправдал. Их первое свидание (на самом деле далеко не первое, просто прошлые именовались «дружескими встречами») прошло в ресторане на крыше дома. Это был вечер под конец мая, так что внизу праздновали и веселились выпускники. Атмосферу это не испортило, наоборот, сделало день особенным. Ещё ни с кем Эрик не выпивал шампанское под классическую музыку и крики «пей до дна» одновременно. Чарльз много улыбался, краснел, очаровательно смеялся и касался рукой шеи, сам похожий на молоденького выпускника. Так что, между закатом и лицом Чарльза Эрик выбрал любоваться на второе. Чарльз также не сводил с него взгляда. Как оказалось потом, Эрик что-то рассказывал, и это даже было интересно. Сам Леншерр ничего об этом не помнил, опьяненный любовью и шампанским. Закат, кстати, тоже был неплох. Но в тот день на него обращали внимание только официантки, смущенные тем, как два парня на крыше смеются и целуются по несколько минут.
Потом небо потемнело и как будто стало глубже. Они глядели на звёзды, разговаривали о будущем. За ужин расплатились, оставив щедрые чаевые, а потом пошли к набережной. Чарльз кидал в воду камни, смешно замахиваясь, а Эрик доставал из воды потемневшие монетки и раскладывал их по бордюру длинной цепочкой. Они были немного подвыпившие, усталые, но счастливые. На прощание Эрик поцеловал Чарльза и пообещал позвонить, как доедет домой. Просто кошмар, до чего может довести спиртное.
Второе свидание проводил уже Эрик. Всё было устроено вполне в его духе: квартира, паста, бутылка белого вина и какой-то фильм, который они, впрочем, не посмотрели. Чарльз выпил всего бокал и признался, что хочет чего-то интересного. Эрик предложил сыграть в карты на раздевание.
— Я не играл в карты со школы, — улыбнулся Чарльз. — Может во что-нибудь другое?
— Например?
— Шахматы. Шахматы на раздевание.
Чарльз рассмеялся, потому что это звучало забавно. Он представил знаменитых гроссмейстеров, вынужденных играть по новым правилам на чемпионате мира.
— Это была твоя идея, — предупредил Эрик. — Заметь, сейчас только второе свидание.
— И что?
— Ты хочешь переспать с парнем на втором свидании?
— Боже, нет, я просто хочу сыграть в шахматы, — махнул рукой Чарльз, уже высматривая в шкафу у Леншерра заветную коробку. Когда парень встал на цыпочки, Эрик закатил глаза и усилием воли вынул шахматы с полки кофейного столика, поставив на поверхность. Чарльз заметил их, улыбнулся и в предвкушении посмотрел на Эрика.
— Я тебе сразу говорю, что дело обернётся сексом, — ещё раз предупредил Леншерр, вставая из-за стола.
— Почему сразу сексом, мы просто сыграем пару раз.
— Дай-ка подумать, — хмыкнул Эрик. — Хороший ужин, бутылка вина, в холодильнике есть вторая, мы у меня в квартире собираемся играть на раздевание… Есть другие исходы?
— Как от тебя парни на первом свидании не сбегают, — вздохнул Чарльз, садясь в кресло около столика. Эрик лёг на диван, подперев голову рукой.
— Чёрные или белые?
— Белые, — попросил Чарльз. Эрик расставил по полю фигурки и они начали играть.
Эрик очень редко оказывался прав. Например, во время их первой встречи он решил, что Чарльз ненавидит мутантов, и чуть было не ударил его. Бил он всегда сам, без помощи металла, и всегда больно. Потому что считал, что в двадцать первом веке оставаться мутантофобом — значит осознавать все последствия и готовиться получить в глаз.
Вторая его ошибка произошла, когда Эрик решил, что Чарльз больше ни за что не захочет с ним увидеться. Чарльз был настоящим ангелом, у него была своя частная школа в личном особняке и огромные запасы терпения с добротой. С чего бы ему приглашать Эрика познакомиться с учениками? Но Чарльз пригласил. Эрик пошёл в качестве извинения, не более. Всё-таки не каждый день ты грозишься избить невиновного человека.
Третий раз был в школе, когда Чарльз попросил его помочь объяснить детям суть дебатов. Эрик пошутил что-то про подопытных крыс и согласился. Про себя он решил, что Ксавьеру просто охота изменить его точку зрения.
Они спорили на тему насилия. Эрик до сих пор помнил тот день: на улице накрапывал мелкий дождь, в классе горел яркий свет, на доске ровным почерком Чарльза было выведено «Добро должно быть с кулаками?», а за их перепалкой завороженно наблюдали несколько десятков глаз. Чарльза во время спора всегда охватывал жар, он обожал дебаты. Его лицо начинало гореть, глаза ярко блестели, а на лице расцветала торжествующая улыбка. На середине спора, который слишком затянулся для показательного примера, Чарльзу пришлось снять свой пиджак и попросить у учеников стакан холодной воды, которую он выпил залпом. Примерно в тот момент Эрик начал в него влюбляться.
Под конец дебатов оба были уже никакими. Выходя из класса, Чарльз положил руку Эрику на плечо и рассмеялся, заметив, что такой урок точно вызовет у детей интерес. Эрик посмотрел на него и машинально откинул мокрую чёлку со лба. Чарльз удивлённо посмотрел ему в глаза, и, ничуть не смутившись, сказал:
— Спасибо, Эрик.
Было поздно и Леншерр остался ночевать в незанятой ученической комнате. Всё равно дома его никто не ждал, а здесь с утра была каша с изюмом и орехами. Готовил не Чарльз, но всё равно было очень вкусно. Эрик решил, что если Ксавьер будет не против, он останется ещё до обеда.
Уехал он только вечером, хотя Чарльз и предложил ему остаться ещё на пару дней. Выходные заканчивались, а в понедельник его ждала работа. Всю неделю Эрик ходил со сладко ноющим осадком от знакомства, таким непривычным, что поначалу Леншерр принял его за болезнь. Это была его четвёртая ошибка, к слову.
Человек, который так часто ошибается должен быть прав хоть иногда, хоть в редких случаях. Эрик утвердился в мысли, что сегодня как раз такой день, когда очередная партия была проиграна, а из одежды на нём остались только трусы.
— Ты поддаёшься, — как-то обиженно заявил Чарльз. За всю игру он снял с себя один ремень, и сейчас чувствовал себя неловко.
— Это не так, — возразил Эрик. — Ты просто очень хорошо играешь.
— Вечное проклятье, — вздохнул Чарльз, закидывая голову назад, на спинку кресла.
— Мне раздеваться?
— Как хочешь, друг мой.
Чарльз постарался изобразить безразличие, но через несколько секунд всё-таки поднял голову, чтобы взглянуть на Эрика. Тот не двигался с места.
— Ну?
— Что «ну»?
— Ты будешь раздеваться? — спросил Чарльз.
— Ты мне скажи.
— Что сказать?
— Хочешь, чтобы я разделся?
— Да ну тебя.
Ксавьер встал и прошагал к кухонному столу, заглядывая в бутылку из-под вина. Внутри было пусто.
— Мы что, всё выпили?
— Да.
Чарльз поморщился.
— Ну тогда хочу. Раздевайся.
Эрик засмеялся, вставая с дивана.
— Ты самый удивительный и странный человек, какого я встречал.
— Надеюсь на это.
Ксавьер улыбнулся и послал Эрику воздушный поцелуй, а потом снова обратился к бутылке.
— Мы с тобой пили молодое чилийское вино. Очень вкусное, хочу посмотреть год… Да, так и думал. В том году был хороший урожай.
— Знание сортов вина идёт в комплекте к любому выпускнику Гарварда? — спросил Эрик.
— Нет, я особенный, — усмехнулся Чарльз.
Эрик полностью разделся и разлегся на диване, как раньше, выжидающе глядя на парня. Ксавьер бросил на него взгляд и почему-то тут же отвернулся.
В Чарльзе Эрика привлекла его загадочность. Она проявлялась в его улыбке, манере говорить и двигаться, буквально во всем. А ещё его безграничная любовь ко всему живому, будь то мутанты, люди или животные. В то время, как его прошлые парни бесконечно пытались целоваться, и разговаривали только о сексе, с Чарльзом было можно говорить о чем угодно. Однажды Эрик упомянул, что писал работу по взаимодействию в сплавах различных видов металла в институте, и Чарльз сразу же заявил, что хочет её прочесть. Он также с удовольствием разговаривал о любимых фильмах и кафешках в городе, о социальном значении мутаций и процессе принятия людьми своей особенности, о вине, о мечтах, об учёбе в институте, о сексуальных отклонениях и о многом, многом другом. Казалось, с ним не существовало запретных тем. Эрик умудрился открыть ему своё детство с абъюзивным отцом уже после третьей встречи, хотя до этого не рассказывал никому. Что-то необычное было в Чарльзе, что заставляло открывать перед ним душу нараспашку. И это была не телепатия.
Правда, иногда Эрик совершенно не понимал, как себя вести с ним. Ксавьер делал странные вещи, на которые в разуме Эрика не было предусмотрено никакой реакции.
— Так ты… Не собираешься присоединиться ко мне? — спросил Эрик.
— Да, конечно, — сказал Чарльз, как-то отстранённо улыбнувшись.
Он обошёл стол вокруг, подошёл к дивану, потоптался немного рядом, и сел на кресло.
Эрик не знал, что ему делать. В конце концов он сдался и спросил напрямую:
— Чарльз, что ты вообще хочешь?
Ксавьер помолчал, а потом вдруг ответил:
— Я не знаю. Ты мне нравишься, и я хочу заняться с тобой сексом, но, если быть честным, у меня никогда не было секса, так что…
— У тебя что? — изумился Эрик. — Да ладно, ты шутишь!
— Нет. Ни разу.
Чарльз смущённо поджал губу.
— Почему ты мне сразу не сказал?
— Сразу — это когда? При знакомстве? — Чарльз улыбнулся, — Подходишь ты такой, говоришь, что хочешь ударить меня, а я думаю «Господи, вот это мужчина» и отвечаю, что у меня ни разу не было секса.
Эрик весело хрюкнул.
— Вот и я о том же, — вздохнул Чарльз. — Стольких людей свёл с ума, но ни разу так и не попробовал.
Ксавье посмотрел в окно, а потом мельком глянул чуть ниже обнаженных бёдер Эрика. Этот жест занял всего пол-секунды, и мог бы остаться незамеченным, если бы не всепоглощающее внимание его партнёра. Эрик, не отводивший взгляда от блестящих глаз, улыбнулся краешком рта.
— Что, нравится?
— Эрик!
— Я просто спросил.
Чарльз потёр переносицу, после чего внимательно вгляделся в его лицо в ответ. Даже сейчас в Эрике чувствовалась твёрдость и напористость, вот только она уже не раздражала, а чертовски возбуждала. С такой силой, что, казалось, закипит кровь и остановится сердце. Ксавье взволнованно облизал губы, не оставив без внимания то, как стремительно взгляд Эрика переключился на его рот.
— Вообще, нашёл, что спросить, — сказал вдруг Чарльз. — Мне не с чем сравнивать.
— Это не проблема, — чуть погодя прохрипел Леншерр, кашлянул, и добавил: — Для меня не проблема. В плане, если тебе нужно время, я готов подождать.
«Не больше десяти минут, иначе я просто сорвусь» — мысленно закончил за него фразу Чарльз, а вслух сказал:
— Не нужно. Я… Тебе доверяю. Просто не знаю, как себя вести.
— Так далеко ты ещё не заходил, — усмехнулся Эрик.
Чарльз улыбнулся. Эрик подумал, а потом продолжил:
— На самом деле, я тоже иногда не знаю, что мне говорить, когда мы с тобой вместе.
— Говори то, что думаешь, — предложил Чарльз.
— Это плохая идея, — усмехнулся Эрик. — Мы же не будем весь вечер обсуждать, как ты потрясающе выглядишь, когда споришь.
— Оу, — умилённо выдохнул Чарльз, схватившись рукой за сердце.
— И ещё когда сильно чем-то заинтересован, ты прямо весь горишь, от тебя оторваться невозможно, — продолжил Эрик. — Никогда такого не видел. После знакомства с тобой неделю только об этом и думал. Хотел бы я увидеть, как ты кончаешь…
— Эрик! — вспыхнул Чарльз.
— Что? Ты просил говорить то, что думаю, — пожал плечами Леншерр. — Хочу ещё вина. И увидеть наконец тебя без одежды.
Эрик выжидающе посмотрел на него. Ксавье снова не выдержал и пробежался взглядом по его телу, от крепких широких плеч, до самых ног, особенно задерживаясь на линии бедер. В отличие от него, Леншерр чувствовал себя уверенно и совсем не стеснялся. Будто щеголять нагишом перед людьми для него — обычное дело.
— Можешь даже потрогать, ты не в музее, — усмехнулся Эрик, вогнав тем самым парня в краску. Не дожидаясь, пока Чарльз что-нибудь ответит, он уселся на подлокотник кресла, взял его холодную ладонь в свою, большую и тёплую, и мягко поцеловал кончики пальцев. В голове у Ксавье что-то заклинило, но лишь на небольшое мгновение. Секунду спустя он выдохнул «Черт, ладно!», привстал, решительно развернулся и влажно поцеловал его в губы. Эрик даже не успел сразу закрыть глаза, а ответил только несколько секунд спустя.
Чарльз горячо выдохнул и, не прекращая целоваться, переместился к Эрику на колено. Их шаткая позиция не менялась некоторое время, потом Леншерр откинул голову назад.
— Подожди, давай пересядем, — предложил он, чувствуя, как парень покрывает его шею поцелуями.
Ксавье никак не среагировал, и лишь спустился чуть ниже, к ключицам.
— Чарльз, я серьёзно. Мы сейчас упадем.
— Так держись крепче, — бросил ему партнёр.
Эрик вздохнул и нарочно накренился влево. Под общим весом пара повалилась в кресло. Причём Чарльз оказался снизу.
— Ай! Черт! — выругался он, отлипая наконец от Леншерра.
— Я предупреждал.
Чарльз недовольно глянул на партнёра, тот рассмеялся и смахнул чёлку ему на лицо.
— Очаровательно выглядишь.
— Спасибо. Не нависай надо мной так, пожалуйста.
— А то что? — разгоряченно улыбнулся Эрик, приближая свою физиономию к его порозовевшему лицу.
— Откушу что-нибудь важное, — буркнул Чарльз. Эрик захохотал, но угрозы не испугался и лишь устроился поудобнее, обхватив его бедра коленями.
— Сейчас я буду восстанавливать справедливость, — объявил Леншерр и, взявшись за нижний край, стянул с парня футболку.
— Эй!
— Ты же не собирался ходить в ней все это время?
Эрик замахнулся, и футболка полетела в другой конец комнаты. Чарльз вздохнул:
— Мог бы аккуратно сложить на диван.
— Да что ты говоришь, правда?
Эрик провел двумя руками вдоль талии парня, чуть отодвинулся, медленно наклонился и поцеловал в пупок.
— Зачем тебе вообще футболка?
— Затем, что люди обычно ходят одетыми.
— Они неправы, без футболки тебе идёт куда больше.
Чарльз улыбнулся:
— Может мне и пары так преподавать?
— Не надо.
Эрик как будто задумался, а после наклонился к его уху и, словно выдавая секрет, прошептал:
— Я буду ревновать.
Чарльз улыбнулся, придержал руками его голову и, чуть касаясь мочки уха губами, ответил:
— Мне все равно.
Эрик снова сел, как сидел, и посмотрел ему в глаза.
— Ты разбиваешь мне сердце.
— Я тебя раздражаю, — сказал Чарльз, ткнув пальцем Леншерру в грудь.
— Зачем?
— Ты очень сексуально злишься. Ещё во время дебатов заметил.
Эрик быстро притянул со стола чайную ложку и легонько тюкнул ею Ксавье по лбу.
— Будешь меня злить, изобью чайными ложками. Я непредсказуем в ярости.
Чарльз улыбнулся:
— Просто неуправляем.
— Представляешь, как нелепо это будет выглядеть в некрологах?
— Ты так радостно об этом говоришь.
Чарльз покосился на оставленную на спинке дивана ложку.
— Убери, она мне не нравится.
— Что, страшно?
Леншерр отправил её обратно на стол и вновь сосредоточился на своём нелёгком деле. Он расстегнул Чарльзу ширинку и сразу же скользнул рукой в штаны.
— Погоди, а дальше? — практически разочаровано сказал Ксавье. — Я думал, ты сейчас меня разденешь, поцелуешь, обласкаешь, а ты так сразу…
— Как я сниму с тебя джинсы, пока ты сидишь?
Чарльз поёрзал, давая Эрику понять, что хочет встать. Леншерр слез с него, отошел в сторону и сложил руки на груди. Ксавье начал снимать с себя остатки одежды.
— Ничего тебе нельзя доверить, — пошутил он, складывая джинсы на диван.
Эрик наблюдал за ним, не отрываясь. Снимая трусы, Чарльз почему-то встал к нему спиной.
— Ты что, стесняешься? — удивлённо рассмеялся Эрик. — Ну-ка, покрутись.
— Не стесняюсь, просто привычка, — попробовал оправдать себя Ксавье, поворачиваясь к партнёру лицом.
— Нечего меня бояться, я не кусаюсь, пока сам не попросишь.
— Ты только что грозился убить меня чайными ложечками!
— Не убил же.
Эрик молча оглядел его с головы до ног. Чарльз почувствовал себя неуютно и спросил:
— Что?
Леншерр вздохнул и ответил:
— Ты прекрасен.
Он подошёл и притянул к себе парня, нежно целуя в губы. Чарльз прижался к нему, сперва несколько неловко, потом все больше расслабляясь. Внутренняя уверенность Эрика брала свое, ей хотелось отдаться, позволить сделать с собой все, что угодно. Ксавье не помнил, чтобы когда-нибудь в жизни испытывал такое сильное доверие к человеку.
— Я тебя люблю, — выдохнул он в губы Леншерра.
— Я тебя тоже. Очень сильно.
Они оба не подозревали, что сблизятся так быстро, но теперь ощущали между собой какую-то особую связь. Если бы было нужно, Эрик бы пожертвовал жизнью ради Чарльза. Это не должно было происходить так резко, но оно происходило, и Леншерр ничего не мог с собой поделать. Отношения… Способен ли Эрик на отношения? Он всегда сомневался, поэтому и не оставался с кем-либо дольше одной недели. Однако Чарльза не хотелось бросать. С ним хотелось провести всю жизнь.
— Если тебе станет неприятно — говори. Я ведь не читаю мыслей, — проговорил он на ухо.
Ксавье быстро кивнул.
— Если очень приятно, тоже можешь не сдерживаться.
— Эрик!
Эрик рассмеялся и поцеловал его.
— Молчу, молчу.