Упс! Большие неприятности!

Когда Лиза вернулась в библиотеку, она словно увидела всё в замедленной съемке и разложенное по кадрам.

— Кэйя, не смей! — только и успела обреченно то ли взвыть, то до прорычать она, но было уже поздно — довольный капитан кавалерии сделал большо-о-ой глоток из чашки, которую минутой раньше сам себе налил. 

Ах да, вам наверное интересно, в чем же дело! Буквально пятью или даже тремя минутами ранее отлынивающий от работы Кэйя Альберих был позорно выгнан из таверны «Доля ангелов». Его собственный брат, почему-то работающий в эту смену, что было ему не свойственно, обозвал капитана кавалерии свиньей и вышвырнул из таверны. Было ли это по личной неприязни или потому, что не наступило ещё даже время обеда, а уж тем более послеужинной выпивки, точно сказать трудно. Но факт остался фактом — изгнанный Кэйя пришёл в библиотеку.

Он приоткрыл дверь в библиотеку и просунул голову в щель. Внутри не было ни души, даже Лизы, которая всегда находилась в библиотеке. Но это ничего, решил капитан кавалерии и остался ждать. 

Рядом со столом Лизы стоял её особый котёл, который она обычно, за неимением надобности и интереса, использовала только для подогрева чая. Вот и тогда в котле что-то шипело и бурлило. 

Кэйа подошёл и приподнял импровизированную крышку котла. Нечто внутри было коричневое, очевидно — чай. Да и пахло на всю библиотеку травами. Так сладко и пряно, вкус наверняка бесподобный!

Оглянувшись, по привычке, по сторонам, Кэйя взял одну из чашек, которые лежали у Лизы в ящике, и налил себе целую. 

Кстати, история Лизиных чашек тоже восхитительна, сейчас расскажу! 

Как-то раз Лиза вскользь сказала Джин, что ей не хватает чашки, чтобы в библиотеке пить чай за работой. Давно это было, скажу вам честно. Ну а магистр Джин человек может и занятой, работящий, но близкому приятно сделать всегда время найдёт. И вот подарила Джин Лизе чашку. А потом ещё одну, потому что забыла… И ещё одну… 

Вот и вышло, что чашек у Лизы в библиотеке накопилось на целый разномастный сервиз, а Джин надо больше отдыхать. Но мы отошли от темы!

Так вот, Кэйя налил себе целую чашку и только собрался наконец попробовать это чайное великолепие, как в дверях появилась Лиза. Увидев Кэйю и чашку она за доли секунд успела провести молниеносный мыслительный процесс. Ну а дальше вы сами знаете — вопль отчаяния и Кэйя, чуть не подавившийся чаем.

— Лиза? — удивленно спросил он, — что-то не так? 

В ответ она нечленораздельно взвыла и яростным жестом указала на котёл, что было её поведению абсолютно не свойственно. И вдруг резко отвернулась от Кэйи.

— Послушай внимательно, — начала она, — то, что ты выпил, это не чай. 

— Что бы это ни было, ты приготовила это просто прекрасно, — по своей обычной привычке и со своей обычной дурацкой интонацией ответил ей Кэйа и сделал шаг в её сторону.

— Стой на месте! — нервно потребовала Лиза, даже не думая поворачиваться.

— А?

— В котле варилось особое зелье. Любовное!

В библиотеке повисла абсолютная тишина, втрое более тихая, чем обычно. Нарушало её только тихое булькание зелья в котле.

— Это особый заказ, — продолжила Лиза, — и поэтому у него нестандартное действие. Ты влюбишься в первого, кому посмотришь в глаза с достаточно близкого расстояния!

Кэйя присвистнул. Он, конечно, понял, что день не задался, ещё когда его из таверны выгнали, но такого не ожидал уж точно.

— И что теперь… делать? — осторожно спросил он. Лиза вздохнула. 

— Если повезёт, то эффект будет длиться меньше и симптомы будут куда слабее, ведь ты выпил незаконченного зелья и не так уж много. Через пару дней действие спадёт окончательно, ну а пока тебе придётся походить с закрытыми глазами.

Теперь тяжело вздохнул уже Кэйя.

— У меня и так только один глаз, а ты мне и его завязать планируешь. Ты наносишь мне моральную травму! 

— Ты сам её себе нанёс! 

Убедившись, что глаз Кэйя закрыл, Лиза подошла к своему рабочему месту и, порывшись в ящиках, нашла какой-то платок. Фиолетовый, что не удивительно. Она аккуратно завязала им Кэйе глаза и отошла на шаг.

— Готово! Теперь ты всё равно не сможешь заняться делами, так что может чаю?

— Только нормального, пожалуйста, — ехидно ответил капитан кавалерии и гордо вскинув голову попытался усесться на стул. И промахнулся. Лиза честно попыталась не смеяться, но всё-таки пододвинула ему стул и помогла сесть.

— Премного благодарен! — ответил он Лизе, будто бы никакого конфуза только что не случилось.

Лиза сходила поставить чайник и вернулась к Кэйе. Даже по оставшейся видимой части лица было видно, что ему не терпится что-то спросить.

— Лиза, а что если я на кого-то посмотрю? — как-то уж слишком заинтересованно спросил Кэйа и Лиза заподозрила неладное. 

— Говорю же, влюбишься. Без памяти. И эффект будет держаться какое-то время, а потом кому-то будет очень и очень стыдно.

— Не мне, — упрямо возразил Кэйа.

— Вполне возможно, — не стала перечить ему Лиза, — но это доставит нам хлопот. Так что будь добр, выпей чаю, сходи отпросись у Джин и иди домой. Пару дней заодно проспишься, никому не помешает. К тому же пока рядом никого нет, ты вполне можешь снять с глаз платок.

Альберих задумался. С одной стороны это значило обоснованный внезапный отпуск, а с другой — невозможность пойти в таверну и хорошенько выпить вместе с сестрой Розарией.

— Ладно, ты права, так и сделаю.

— Вот и славно, — Лиза довольно улыбнулась, но Кэйя этого, конечно, не увидел. 

Таким образом они вместе выпили нормального чая, потом Кэйя на ощупь дошёл до кабинета Джин, чуть ли не собрав по пути все возможные углы. За это случайно не дают достижение? Не знаете? Очень жаль… Но наверное не дают, Кэйя-то точно все углы собрал, отвечаю!

Джин сначала хотела его ругать, но вся ситуация оказалась настолько комична, что Джин из последних сил старалась не засмеяться в голос. Сними Кэйя сейчас повязку, он бы увидел, что действующий магистр вся красная, на глазах слёзы и чуть что она закрывает рот руками, только бы не засмеяться, только бы не засмеяться. Но выходные Кэйя получил, не сомневайтесь.

Потом Лиза, делая вид, что совсем не отлынивает, а помогает пострадавшему товарищу в беде, проводила Кэйю до дома. Там они снова выпили чая, а после Лиза ушла, оставив Альбериха в гордом одиночестве.

Наконец он стянул с головы платок и кинул его на стул. Что делать дальше Кэйя решительно не знал. Не то чтобы он особо много работал, но редкие выходные он тратил так же, как вечера рабочих дней. Выпивал в таверне или, под настроение, зачищал лагеря хиличурлов в окрестностях города, да и вообще много чего ещё, только вот это всё было где-то не дома. Тяжко вздохнув, Кэйя принялся смотреть по полкам, не мог же он, хотя и имея стойкую привычку ходить в «Долю ангелов», не держать дома ни одной бутылки спиртного. 

Есть такая пословица, что если адепт не идёт к своей обители, то обитель придёт к адепту. Или там было наоборот… Не суть важно! Главное, что так и вышло, может Кэйя и не мог прийти в таверну, но…

Раздался громкий и явно очень раздражённый стук в дверь, от неожиданности Кэйя чуть ли не подпрыгнул, но дверь открывать пошёл. 

На пороге стоял Дилюк собственной персоной. Очень злой, настолько, что наверняка готов придушить Кэйю голыми руками, Альберих это прямо видел! Ой!.. ой… в спешке Кэйя забыл натянуть на глаза Лизин платок и тут же с ужасом зажмурился. Может у него и были мысли на счёт кое-какого легкого развлечения, но Дилюк оказался тут так некстати!

— Кэйя! — злобно прорычал он, зажмурившийся Кэйя раздражал его непонятно почему ещё больше, — какого хрена вообще?!

— О чем ты, Дилюк? — осторожно спросил у него Кэйя не открывая глаз.

— Десять бутылок не оплачено! Десять! — Дилюк при этом наверняка агрессивно жестикулировал, Кэйя мог себе это очень легко представить. Ещё когда они были детьми, Дилюк имел эту нелепую и забавную привычку. Но годы шли и как-то так вышло, что никто больше не мог увидеть этих дурацких жестов, или как он в порыве рассуждения задевает стоящую на столе чашку. Кроме Кэйи. Они давно уже не общались как люди, но неосознанно Дилюк продолжал вести себя с Кэйей так, как вёл себя раньше. И Кэйя это знал. Может быть, перестать доверять легко, но легко ли забыть, как сильно ты кому-то верил?

— Десять бутылок, Кэйя Альберих! Десять! — всё не унимался Дилюк, — вы что, опять выпивали с Венти? Меня всего вечер не было в таверне! Как можно было ужрать в две хари десять бутылок, да ещё и так, что не заплатить ни за одну?!

— В три хари, — поправил его Кэйя и Дилюк буквально подавится воздухом. Ему понадобилась минута, чтобы успокоиться и превратиться обратно в Дилюка Рагнвиндра, владельца крупнейшей мондштадской винокурни. 

— Тебе придётся оплатить все десять бутылок, что бы ты не говорил, — спокойно сказал Дилюк.

— Три бутылки мы оплатили, — обиженно ответил Кэйя, зажмуриваясь сильнее, лишь бы не смотреть на Дилюка. И тот больше не смог терпеть того, что собеседник почему-то активно на него не смотрит.

— Кэйя, что за фигня! Просто соберитесь там как-то сами и оплатите мне мои десять бутылок, а ещё открой глаза уже! — как бы не он не старался, но Кэйя, уже закрывший глаза не просто, а даже руками, выводил из себя страшно.

— Нет!

— Да открой ты глаза наконец! 

— Я имею полное право держать их закрытыми!

— Кэйя, черт возьми!

— Ты уверен, что это то, чего ты хочешь?

— Кэйа, мать твою!

— А если ты пожалеешь об этом, то простишь мне десять бутылок?

— Архонты, просто поговори со мной нормально! — провыл Дилюк уже совершенно вне себя. Кэйа открыл глаза:

— Я случайно лизнул у Лизы любовного зелья и влюблюсь в первого, на кого посмотрю.

Дилюк не сразу понял смысл сказанного. Он посмотрел скептически на Кэйю, оскорбленно развёл руками. Нет, ну такого свинства никто бы не ожидал!

— Чт…

— Теперь это твоя проблема, Дилюк Рагнвиндр! — победоносно усмехнулся Кэйа собираясь, кажется, добавить что-то ещё более триумфальное, но вдруг схватился за голову и чуть присел. Не задумываясь Дилюк подхватил его под локоть:

— Ты в порядке?

— Лиза не говорила о таком побочном эффекте, — он выдохнул тяжело, хотел добавить ещё, что никакого романтического воздействия не видать, но поднял на Дилюка виноватый взгляд и, — Селе-е-естия, Дилюк, — протянул он, — что с тобой случилось за эти десять секунд?

Дилюк уставился на него непонимающе:

— Кэйа, ты головой ударился? Полежи пока, а я действительно схожу за Лизой, может у неё есть что от больной головы, — и добавил тише, — и от дебилизма не помешало бы. 

— Я отлично тебя слышу, — обиженно ответил ему Кэйа, — и никуда не отпущу.

— Чего?

— Лучше оставайся со мной, бутылку вина откроем, — он состроил Дилюку игривый взгляд. Дилюк этим страшно оскорбился, хотя куда больше он, конечно, удивился. В целом можно даже сказать, что удивление это было сходно с крайней стадией охреневания, даже менее цензурной. 

— Нет, ты всё-таки полежи, а я за Лизой. И отцепись от моего локтя уже!.. пожалуйста.

С грустным вздохом Кэйа отпустил его и даже отступил на шаг назад. 

— Если я здесь без тебя умру, — сказал он, сделав акцент на «без тебя», — то ты будешь виноват!

— Конечно-конечно, — заверил его Дилюк и как можно быстрее отправился в библиотеку. Может Кэйа и разыгрывал его, но имя Лизы мелькало, значит она наверняка замешана. Вот и крайний найден!

Через рекордные две минуты он уже был в штабе Ордена Фавония, хотя последний раз буквально неделю назад клялся и божился, что ноги его там не будет.

— Лиза! — распахивая дверь в библиотеку позвал Дилюк. Она вздрогнула от неожиданности.

— О-о-о, — протянула Лиза с пониманием и, как только Дилюк уже собрался открыть рот, ответила на опережение, — да, он почти не виноват. Нет, это не лечится. И да, тебе придётся сидеть с ним пока зелье не выветрится.

С выражением мирового обречения Дилюк сел на стул. Сначала ему очень хотелось ругаться — очень много и очень неприлично. Потом захотелось поплакать, потом снова покричать. Лиза его не трогала.

— Если хочешь, можешь тоже попробовать принять его, тогда возможно вам обоим будет проще, особенно учитывая вероятность амнезического эффекта.

— Ни за что! — с жаром ответил Дилюк.

— Тогда единственное, что я могу тебе посоветовать, это пойти к Кэйе, приготовить ему ужин и лежать с ним в обнимку, потому что велика вероятность, что так эффект быстрее спадёт.

— Велика вероятность?

— При постоянном физическом контакте эффект проходит быстрее, — с уверенностью ответила Лиза, но в глазах её блеснуло что-то недоброе. А, нет! Всего лишь солнечный луч упал! Хотя…

Дилюк обреченно взвыл уже в который раз за день. Больше всего Кэйа ему нравился тогда, когда был где-то очень далеко. Очень. Далеко. Тогда Дилюк даже забывал, какой Кэйа на самом деле, и образ в голове становился спокойнее и приятнее, вполне себе приемлемым. 

— Пожалуйста, Дилюк, это поможет всем нам, а особенно тебе, я ведь не могу спрогнозировать, какой ущерб может это нанести именно тебе, — тихо сказала Лиза.

— Я делаю это только ради тебя и магистра Джин, которой Кэйа точно прибавил работы своим отпуском! — медленно ответил Дилюк, делая паузу чуть ли не после каждого слова. 

Он очень злобно встал, очень злобно попрощался с Лизой и очень злобно вышел из библиотеки, громко топая и не обращая внимания на удивленных рыцарей, смотрящих ему вслед. 

Домой к Кэйе Дилюк шел уже медленнее. Что там Лиза сказала? Ему надо о Кэйе… позаботиться? Таким словом она, конечно, это не называла, но ясно было с самого начала, что Лиза буквально предлагает Дилюку окружить вниманием пренеприятнейшего в таком состоянии Кэйю. С другой стороны, Дилюк решил, что он воспримет это как заботу о кошке: корми, гладь и чеши за ушком, уже хорошо. 

Когда Дилюк открыл дверь, ему действительно показалось, что Кэйа сейчас же завиляет хвостом от радости. Он тут же подошёл и буквально приклеился к Дилюку, который стоически решил не реагировать на это примерно никак.

— Ну и что тебе сказала Лиза? — томно прошептал Кэйа, проводя самым кончиком носа по краю уха Рагнвиндра. Дилюк не то что дернуться, отстраниться побоялся, так и встал как вкопанный, чуть ли дышать не перестал. И он бы, возможно, так и простоял бы до скончания веков, ведь по ощущениям это оказалось весьма… приятно. Кэйа так обнимал его, так шептал что-то несвязное и очень-очень глупое, что это было… спокойно, уютно, комфортно.Но Альберих явно решил всё испортить, проведя Дилюку по уху языком.

— Кэйа!

Тот в ответ промычал что-то вопросительное, но всё-таки отпустил. Дилюк нервно выдохнул.

— Так, Лиза сказала, что тебя надо будет покормить ужином и положить спать, — серьезно сказал Дилюк очень надеясь, что второй пункт, которого Лиза вообще-то не упоминала, можно будет претворить в жизнь пораньше и вернуться на ночь к себе на Винокурню.

— Вся кухня в твоём распоряжении, — махнул рукой Кэйа и Дилюку вдруг показалось, что никакого зелья он не пил, настолько это был обычный для него жест. Но смотрел на Дилюка капитан кавалерии своим, хотя и единственным, глазом так, как будто бы сейчас сожрет его от восторга…

Пошарив на полках Дилюк понял, что дома у несчастного совершенно ничего съестного нет, кроме пары бутылок вина, умирающей картошки и трёх относительно свежих яблок. 

— Кэйа, хиличурл тебя побери, ты вообще ешь?! — не сильно задумываясь Дилюк сразу же озвучил мысль.

— Сегодня я вполне могу поужинать кое-как иначе, — Кэйа состроил взгляд невинного младенца и до Дилюка далеко не сразу дошло, какой это отвратительный намёк. Он тяжело вздохнул и осуждающе посмотрел на Кэйю:

— Сиди дома, я пойду куплю чего-нибудь и приду.

— Снова меня кидаешь в одиночестве…

Дилюк фыркнул, не стал комментировать последнюю реплику и ушёл. 

Кэйа остался один и в голове у него творилось… нечто. Одна его часть, где-то глубоко внутри, орала и бесилась, что всё это кошмар и ужас, что он нанесёт несчастному сводному братцу моральную травму, потому что зелье не просто сделало Дилюка в его глазах вчетверо привлекательнее, но ещё и, кажется, снесло ему все тормоза. А другая часть просто не могла отказаться от этого, от так давно желаемых тёплых объятий, от возможности запустить руку в мягкие алые кудри и не получить по шее, от возможности хотя бы видеть Дилюка дольше, чем десять минут за барной стойкой раз в три дня с расстояния пятнадцати метров. Дурацкое зелье притупляло обе эти части и пусть разум оно и не туманило особо, думать вполне получалось, но вот влиять как-то на свои действия, когда Дилюк находится очень близко… 

Пока мозг, в отсутствие Дилюка, мог беспрепятственно принимать решения, Кэйа это и сделал — принял решение, очень серьезное. Он решил лечь спать. Потому что чем больше спишь — тем больше спишь. То есть тем меньше вреда! И всё получится удачно, если Рагнвиндр, в порыве своего дебилизма, не решит Кэйю разбудить. 

Так и вышло, что когда Дилюк, вернувшийся гораздо позже, чем обещал, зашёл в дом, он смог лицезреть Кэйю, спящего на диване. Не умилиться этому было невозможно. В одной рубашке и без самодовольной улыбки Кэйа превращался в кого-то, кого Дилюк когда-то знал. Совершенно спокойное во сне лицо, без выраженных эмоций, слегка подрагивают ресницы и прядь спадает на нос. В порыве нежности Дилюк заправляет прядь ему за ухо и просто смотрит, думает даже отнести его на кровать — диван низкий, жесткий и страшно неудобный, сложно представить, где Кэйа вообще его достал. Но Дилюк вспоминает про ужин, а заодно и про то, что это всё — случайная случайность, глупая игра судьбы, которую надо просто пережить. Пережить и не думать об этом больше, не пытаться на что-то надеяться. 

Через какое-то время Кэйа просыпается. За окном уже темно, свет в комнате потушен, а он сам заботливо укрыт первым, что попалось Дилюку под руку. Пахнет чем-то мясным и явно страшно вкусным, но Кэйа всё равно жмурится, ложится обратно и снова пытается заснуть — лишь бы не причинять Дилюку ещё больше неудобств. Но тот приходит в комнату, опускается рядом на колени и аккуратно гладит по плечу.

— Кэйа, вставай! — говорит он тихим шепотом и Кэйю откидывает назад по времени, когда они были детьми, когда мир казался таким огромным, таким прекрасным, когда всё, что бы они не делали, они делали вместе. Это было всегда по-особенному: сбежать через окно с утра пораньше — детская будто бы специально была на первом — прошмыгнуть мимо охраны и бежать, как можно быстрее, через лес до винокурни. Можно было пробраться в виноградники, что строго запрещалось, прятаться между растущих лоз, постоянно смеясь и напоминая друг другу быть тише. Можно было валяться на траве под деревом, под любым, какое бы ни захотелось, смотреть на винокурню издалека и обсуждать, ищут ли их уже и сильно ли влетит. Что-то неприкосновенное, из самой глубины души. 

Но эффект зелья портил буквально всё, невинные воспоминания перекрывали порнографически яркие кадры. 

— Нет, — вот и всё, на что хватило Кэйи, на жалобный возглас угашаемого разума. И Дилюк, воистину ужасная ситуация, расценил это как нежелание того вставать.

— Эй, вставай, — он уже энергичнее тормошит Кэйю за плечо, хотя в глазах всё ещё стоит это мимолетное чувство нежности. Несоразмерно несуразное, кажущееся ему таким нелепым и неправильным. До идиотизма стойкое, но щемящее душу, словно такое невинное, детское, простое чувство, для которого не нужны причины, не нужны эти глупые взрослые оправдания. Когда ты просто знаешь и просто чувствуешь — и тебе ничего не надо взамен. 

Кэйа сел на диване, нервно тряхнул головой — как же быстро оно уходит, ускользает через пальцы. Где-то глубоко он понял, что в этой ситуации испытывает только отвращение. Зелье делало своё дело просто отлично. Но Дилюк, образ которого Кэйа так бережно хранил, становился вульгарно приятен, до ненормальности. Казался может и очень красивым, и очень сексуальным даже, но это был другой образ, не того человека, которого Кэйа продолжал трепетно ценить после всего произошедшего. Человека, которого он ни за что не впутал бы в эту историю. Только не Дилюк. Это могло бы быть забавно, могло бы быть весело, Дилюк бы наблюдал за ним из-за барной стойки и Кэйа, даже с завязанными глазами, точно мог бы представить, как он отрывается от протирки стаканов для того, чтобы уткнуться в кулак и тоже посмеяться, ведь он всегда слушал, следил за ситуацией, каким бы равнодушным ни выглядел. И от этого всего становилось просто отвратительно тошно. 

— Есть идём, — выдавая легкое беспокойство позвал Дилюк, всё-таки то, что Кэйа так внезапно завис, удивляло его. Альберих пробормотал что-то невразумительное, но с дивана встал и молча пошёл за Дилюком на кухню. 

Одна единственная свеча на столе, наполовину оплывшая и вставленная в пустую винную бутылку. Как до глупого романтично это выглядит. Глубокая ирония. 

Дилюк молча положил две порции и сел рядом с Кэйей за стол. Когда они, интересно, последний раз вообще ели вместе? За стол с врагами не садятся.

— Ешь, пожалуйста, — уж больно чопорно попросил снова зависшего Кэйю Дилюк. 

— Да, извини. 

Словно больше сказать нечего. 

— Ты же останешься на ночь? — вдруг спрашивает Кэйа и все надежды на возвращение в винокурню рушатся, словно руины старого Мондштадта. Что-то в его лице — тень ли мелькнула — заставляет Дилюка остановиться на мгновение и вглядеться, оно же где-то здесь, только что было, так близко, почти поймал.

— Да, конечно, — неуверенно тянет Дилюк и вдруг теряет это чувство. И злится на себя, что согласился. Но Кэйю это успокаивает, а особенно его непристойные порывы погладить Дилюка ногой под столом, что так неудобно — Дилюк специально сел рядом, как чуял. Теперь Кэйа просто чуть сдвигается на стуле, чтобы их колени соприкасались, и не смеет сделать ничего больше. 

Они едят в тишине. Кэйа плавает где-то глубоко в своих мыслях, а Дилюк тупо пялится в окно. На Мондштадт опустились сумерки — тёплые, темные, обволакивающие. Окно открыто, но нет ни одного легчайшего ветерка, чтобы колыхнуть дурацкие тонкие шторы, все в пятнах от времени. Воздух кажется застывшим в кричащем безмолвии. Тихо скрипят лопасти неработающих мельниц, откуда-то доносится стук колёс проезжающей по мощеной улице телеги. 

Дилюку вдруг кажется, что скоро будет гроза, так тихо и безмолвно выглядит природа — краешек леса, который видно за стеной города. А после грозы всегда приходит облегчение, гроза и нужна ему сейчас. 

Дилюк не замечает, в какой момент закончил есть и когда Кэйа забрал у него грязную тарелку. 

— Я посуду быстро помою сейчас, но ты не уходи, лучше обними меня, — серьезно просит Кэйа. И Дилюк напоминает себе — с ним, как с котом, к тому же велика вероятность что он ничего не вспомнит — и позволяет себе эту маленькую слабость. Он внимательно следит за Кэйей, стягивающим с рук перчатки, и только когда он отворачивается, наконец подходит и обнимает. Кладёт подбородок на плечо, до которого еле дотягивается, а ведь Кэйа ещё и стоит немного наклонившись к посуде. Дилюк зацепляет пальцы в замок и прикрывает глаза, пока Кэйа полощет в воде две тарелки и две вилки, благополучно плюнув на винные стаканы. Так хорошо… 

— Пойдём лучше на диван, — шепотом предлагает Кэйа и Дилюк с ужасом понимает, что задумался и пропустил момент, когда Кэйа закончил с посудой и вытер руки. Но молча соглашается, решая для себя, что у него всё равно нет выбора. 

Диван слишком узкий для них двоих, но Кэйа полностью игнорирует это, хотя и может, судя по всему, свалиться с него от любого неаккуратного действия. Им приходится зацепиться друг за друга ногами и со стороны это наверняка выглядит ужасно странно. Чтоб его, это любовное зелье. Кэйа аккуратно устраивает голову Дилюка у себя на груди и задумчиво перебирает пряди, запускает пальцы в волосы, распускает хвост. Дилюк уже ничему не сопротивляется. Это вообще куда лучше, чем он предполагал — совершенно не стыдно и, как бы сложно ни было себе в этом признаться, даже приятно иногда. 

— Мне всегда было интересно, — шепотом начинает Кэйа, не ожидая ответа, — почему у тебя волосы такие мягкие.

И Дилюк стукнул бы его сейчас, если бы из-за этого не мог оказаться на полу вместе с ним, упав с дивана. Потому что только ему удалось начать засыпать, как Кэйа решил поразглагольствовать, да ещё и на абсолютно бессмысленную тему. 

— Нет, серьезно, — продолжил Кэйа, накручивая на палец красную прядь, — ты их моешь чем-то таким или это твоя аристократическая генетика? 

Он не требует ответа, утыкается носом Дилюку в макушку и выдыхает расслабленно. А потом слегка меняет позу, поворачивает Дилюка к себе лицом и медленно целует. Он Кэйе сначала не отвечает, потому что… ма-атерь хиличурлова, это что вообще такое… Но с другой стороны, если Кэйа ничего не вспомнит… 

И Дилюк поддаётся ему, приоткрывает рот, впуская чужой язык, закрывает глаза и плавится. Потому что Кэйа такой невразумительно нежный, пусть и требовательный. Дилюку вдруг даже кажется, что это не зелье заставляет его целоваться именно так, но… не слишком ли много тебе сегодня кажется, Дилюк Рагнвиндр? 

Кэйа отстраняется медленно, гладит Дилюка по щеке, обнимает крепче. Как же щемяще от этого больно и как нелепо лежать тут и на что-то надеяться… 

Дилюк снова устраивает голову у него на груди. Сердце колотится часто-часто, Дилюк даже не сразу понимает, что это и своё… и чужое. Непривычно. 

Дилюк снова закрывает глаза, если Кэйа не начнёт трепаться, то это самое лучшее положение, в котором можно оставаться до самого утра и, возможно, чуточку дольше. Кэйа гладит его по голове, задумавшись о чём-то. 

— Поговори со мной, — вдруг шепотом просит Кэйа и это весьма обидно, Дилюка так клонит в сон.

— Знаешь, Кэйа, тебе бы поспать. И мне тоже, я почти уснул.

— Пойдём в спальню тогда, — но не шевелится совершенно, только по голове гладить перестаёт. 

— Меня здесь на диване положишь? — спрашивает Дилюк очень надеясь, что нет.

— Я звал тебя с собой в спальню.

И всё-таки есть от этой ситуации плюсы. Человеческое тепло, которое ничем не заменить. Может и мнимое, может и временное, но настоящее хотя бы сейчас. Отбросив всё, что только можно, убрав все полутона. Ведь проще думать, что можно обо всём забыть, сделать вид, что ничего не было. Особенно если тебе одному нужно делать вид. Как будто бы Лиза дала стопроцентную гарантию…

Наконец Кэйа аккуратно отпускает, чтобы ненароком не уронить с дивана, и Дилюк еле сдерживается от разочарованного вздоха — лежать на узком диване так близко было хорошо и тепло. 

Вторую подушку Кэйа вынимает из шкафа в коридоре и пока он ищет, есть ли у него ещё одеяло, Дилюк надеется, что одеяла нет и что кровать узкая. Но как будто бы он когда-то признаётся себе в этом. 

Второе одеяло не находится и это хорошо, но не перекрывает тот факт, что кровать полуторная. Просто кошмарная несправедливость. И это считает Дилюк. Который спит один на двуспальной просто потому, что ему так нравится. Ну да, ну да…

Кэйа находит ему штаны, за неимением ничего более подходящего.

— Я вообще голый обычно сплю, — непонятно зачем делится он, но остаётся в трусах. Кажется, никакое зелье не перекроет понятие чести для рыцарей Ордена Фавония. И Дилюк честно не знает, как будет дальше жить с этой информацией.

Кэйа задувает свечу и уже будто бы привычным действием укладывает Дилюка головой себе на грудь. И Дилюк ему безумно за это благодарен, просить не приходится. 

Он почти засыпает, когда Кэйа, которому видимо не спится, решает снова подать голос:

— Давай потрахаемся.

Сон как рукой снимает. Вот это называется расслабился. Дилюк уж решил, что всё будет более-менее прилично. 

— Спи лучше, будешь завтрак готовить с утра, твоя очередь.

Но рука настойчиво ползёт вниз по спине и имитировать незаинтересованность всё сложнее. Останавливается над резинкой штанов, Кэйа действительно ждёт ответа. Но как будто бы Дилюк планирует его дать. И они так и зависают, Кэйа мягко водит кончиками пальцев по пояснице, над самыми штанами, и чего-то ждёт.

Неожиданно для себя самого Дилюк чуть выгибается, следуя за невесомыми прикосновениями, лишь бы больше, ярче. И Кэйа воспринимает это как однозначное «да» и скользит под резинку штанов, оглаживает ладонью ягодицу. Пальцы у него холодные, аж мурашки по спине ползут.

— Так ты согласен? — снова спрашивает Кэйа. Соблазнителен как черт, сущая бестия. 

В голове у Дилюка метрономом с бешеной скоростью сменяются только два варианта, один радикальнее другого. «Абсолютное да» — потому что Кэйа может ничего не вспомнить, а упускать такую возможность — себя не уважать, и «абсолютное нет», которое можно украсить пощёчиной или чем другим, — потому что если ему, Дилюку, понравится, то он ничего уже не сможет сделать, только дрочить в одиночестве, а это ещё более паршиво, чем не уважать себя. То, что у него стоит, он даже для себя непринуждённо умалчивает, это ведь та-а-ак незначимо. 

Вместо ответа Дилюк, абсолютно не смущаясь, тоже скользнул рукой Кэйе в штаны, но делать ничего не стал, просто обозначил согласие. Кэйа просиял. Практически буквально, я не шучу, Дилюку показалось даже, что глаза режет. 

Слегка ненормальный энтузиазм можно списать на зелье, особенно когда слишком довольный Кэйа пытается узнать, чего именно Дилюк хочет. И Дилюк, словно партизан в лесу, ничего ему не говорит.

— Давай тогда шестьдесят девять? — шепчет Кэйа в самое ухо Дилюку и тот слегка офигевает от такого предложения. Одно дело — подрочить друг другу, лечь спать и с утра делать вид, что ничего не было. А другое — устраивать гимнастический марафон во втором часу ночи.

— Не слишком ли ты торопишься? — скептически тянет Дилюк и Кэйа за это обиженно спихивает его с себя, но только для того, чтобы перевернуться и нависнуть сверху.

— Поверь, я не так уж плох, — говорит он с обворожительной, но еле различимой в темноте, улыбкой и добавляет, — практика… 

— Конечно, — не спорит с ним Дилюк и с тихим, но звонким шлепком опускает ладони ему на ягодицы. Признаётся честно:

— Всегда хотел так сделать.

— В любое время, — усмехается Кэйа и слегка дёргается от неожиданности, когда Дилюк сжимает, — ты можешь просто попросить. 

— Боюсь, рыцари ордена не оценят такое мое поведение. 

Кэйа рвано вздыхает. Кажется, он собирался сексуально нависнуть над Дилюком, и вот пожалуйста. В отместку Кэйа резко дёргается и прислоняется губами к губам, чуть ли не заставив их стукнуться лбами. Пользуется элементом неожиданности и моментом замешательства, сразу же включая в программу собственный язык. 

Дилюк отвечает ему, тянет руки выше, прижимая к себе за поясницу. Всё-таки хорошо. Именно то, чего так не хватало, только зелье дурацкое портит всё.

— Если мы не начнём ничего делать, то я либо усну, либо позорно уйду дрочить в ванную, а такого в моей жизни ещё не было! — пожаловался Кэйа отстранившись и слегка пихнув Дилюка в плечо.

— Ну-у, всё бывает в первый раз, — скептически ответил тот и Кэйа наигранно тяжело вздохнул. Он слез с Дилюка с видом невообразимой печали. Дилюк не двинулся. 

— Мне это надоело, — пробормотал Кейа себе под нос и попытался подтянуть к себе Дилюка, подхватив под колени, только вот это оказалось не так уж легко. Дилюк же передвижению никак не способствовал и хитро смотрел на Кэйю, прикрыв один глаз. 

— Всё сам, всё сам, — снова пробормотал Кэйа и резко стянул с Дилюка штаны. Конечно же Дилюка это привело в замешательство и пока он думал, Кэйа успел аккуратно сложить штаны и бросить на стул у стены. Дилюка это наконец заставило сесть, Кэйа вздохнул с облегчением. 

— Ты слишком медленный.

— Это ты слишком быстрый, я собираюсь с мыслями.

Кэйа на это показательно закатил глаза и толкнул Дилюка обратно спиной на кровать.

— Ты слишком много думаешь, и это всегда было твоей проблемой, — сказал он, и Дилюк не понял, серьезно это было или в шутку, — жизнь куда проще. Если бы ты меньше думал, что-то могло бы получиться. 

Закончил Кэйа куда серьезнее и не моргая уставился на Дилюка. От него сразу же захотелось куда-нибудь спрятаться, хоть под кровать.

— Начинай давай, — Дилюк слегка пнул Кэйю, отгоняя странное жуткое ощущение. Кэйа пожал плечами, глянул куда-то в окно, но послушался. Сполз ниже на кровати, откинул волосы назад и устроился у Дилюка между ног.

— Спорим, что никто в жизни не делал тебе такой минет? 

— Который закончился не начавшись?

Снова изобразив обиженную мину Кэйа наконец взял в рот головку и посмотрел на Дилюка снизу вверх оценивая ситуацию. Хотя бы сейчас он прекратил трепаться и Дилюк очень был ему за это благодарен, вечный трёп давно уже не раздражал, ко всему можно привыкнуть, но в данной ситуации это было особенно смущающе. А от этого вдвое нелепо, он — взрослый мужик, а тут вдруг пожалуйста, начинается. 

Заметив, что Дилюк находится где-то явно не здесь, Кэйа провёл языком снизу вверх и, не получив ответа, специально укусил побольнее где-то под пупком. Дилюк от неожиданности ойкнул и обиженно посмотрел на Кэйю.

— За что?.. — ответа не последовало, Кэйа, добившийся внимания, снова взял в рот и сделал вид, что он вообще не при делах. Дилюк добавил, тяжело вздохнув, — Вообще не сексуально. 

Кэйа усмехнулся, но отрываться не стал. Нельзя сказать, что он особо старался. Но и сказать, что он умел, тоже, в общем-то, нельзя. Но зелье, ох уж это зелье, каких только талантов оно не раскрывает. 

Дилюк опустил руку Кэйе на затылок и, не получив совершенно никаких возражений, намеренно запутался пальцами в волосах и слегка надавил. Кэйа довольно промычал и Дилюк надавил уже сильнее, потом ещё чуть сильнее. 

Самое, по его мнению, ужасное было то, что он начинал входить во вкус. Кэйа, берущий в рот, был невообразимо сексуален. И Дилюк был уверен, что дающий в рот Кэйа был бы ничуть не хуже. А думать о Кэйе, который сейчас мог бы вместо этой ерунды медленно растягивать его пальцами и шептать на ухо всякие наиглупейшие пошлости — это вообще противозаконно!

Собственного воображения вполне хватило, чтобы дополнить картину, Дилюк отпустил волосы Кэйи, но отстраняться не стал, раз уж тот не против, и с тихим протяжным стоном кончил ему в горло.

У Кэйи хватило сил обворожительно улыбнуться и уйти сплюнуть и прополоскать рот. Вернувшись, он снова его открыл. Пять минут молчания, судя по всему, причиняли ему стресс и наносили моральную травму. 

— Какой же ты, Дилюк, всё-таки тихий! Я уж думал, ты там помер от наслаждения, — он ехидно ухмыльнулся и подмигнул. Или моргнул, кто ж его, одноглазого, знает. 

— Как будто бы это плохо, — пробормотал Дилюк. Это не было обидно, но почему-то задело. Кэйа ждал от него большего? То есть… Кэйа от него чего-то ждал?

— Опять ты начинаешь грузиться, — сказал ему Кэйа, — не удивляйся, у тебя на лице всё написано. И вообще, твоя очередь!

С тяжелым вздохом Дилюк поменялся с ним местами, шевелиться после оргазма хотелось не очень. Он бы мог оценить это желание в пять баллов. Из ста.

— Я не умею, — на всякий случай очень серьезно предупредил Дилюк.

— Как будто бы я умею, — махнул рукой Кэйа, но на всякий случай придал направление, взяв за волосы. Дилюк застыл на секунду в нерешительности, но решил, что раз уж он сегодня облажался по всем фронтам, то стушеваться в самом конце как-то совсем не спортивно. Вспоминая, что делал Кэйа, он медленно опустился до половины и сжал горло, очень быстро поняв, что весь член ему в рот тупо не поместится, так что решил помогать себе рукой.

Несмотря на то, что получалось у него вполне сносно, Кэйа вдруг схватился за голову, точно так же, как он сделал утром, в тот самый момент, когда только создал Дилюку эту чудесную проблему.

Рагнвиндру пришлось приподняться на локтях, смотрел он на Кэйю обеспокоено.

— Ты в порядке?

Кэйа смотрел на него ещё более удивленным взглядом. Если бы Дилюк любил приукрашивать и утрировать, он бы сказал, что глаз у Кэйи стал с монетку моры, не меньше. 

— Я боюсь спросить, мы что?.. — хрипло и очень ошарашено проговорил Кэйа. Ответить ему Дилюк не смог, до него постепенно начинало доходить. Особенно ярко понималось то, что он даже выкрутиться никак не сможет, уж больно однозначно он находится между ног Кэйи, будто бы совершенно не замечая члена у себя перед лицом.

— Я затащил тебя в постель, — понимающе сказал Кэйа скорее самому себе, чем Дилюку, — ну то есть тебя, я, и затащил в постель.

Напрягло то, что Кэйа мог бы отшутиться. Точне он должен был бы, потому что всегда так делал в странных ситуациях, просто закрывал глаза, чтобы кому-нибудь не было некомфортно. А сейчас он просто сидел и, кажется, действительно не мог въехать. Пришлось Дилюку смириться с тем, что он, видимо, совершенно поехал головой.

— Я продолжу, непринуждённо спросил он Кэйю, как будто бы удивлён он не был и ситуация совсем его не смущала.

— А? Да, конечно, — не до конца понимая, что его спрашивают, ответил Кэйа.

Дилюк, стараясь сделать лицо как можно более спокойным и безразличным, снова провёл языком по кругу сначала медленно, потом быстрее. Обхватил губами, помог рукой. Как будто бы он Кэйе сосет раз в третий за день, как будто бы ситуация ему знакома. И это прекрасно работало — Кэйа не вставлял абсолютно никаких комментариев, зато стонал. И как он стонал…

Пожалуй, между игрой барда под хороший сидр и стонами Кэйи он бы выбрал игру барда только в том случае, если после раздетый Кэйа будет ждать его на винокурне, желательно привязанный к кровати за руки и за ноги. 

Оттянув Дилюка за волосы Кэйа кончил и, видимо переварив наконец происходящее, уставился на всё ещё изображающего безразличие Дилюка.

— Я… мы… Что?! 

— Ой, действие зелья кончилось? — непринуждённо спросил его Дилюк, внутренне радуясь, что у него хоть раз за вечер появилось преимущество. 

— Кажется да…

— Какая жалость, — продолжил издеваться Дилюк, — а ты ведь собирался всю ночь передо мной ноги раздвигать, как же ты теперь будешь, без зелья-то?

Кэйа лишь охреневше смотрел на него, пытаясь понять, серьезно это Дилюк или нет.

— В жизни не поверю, что я был бы снизу, — только и хватило его отшутиться. 

— Поза наездника к твоим услугам.

Кэйа удивленно на него посмотрел. Ладно, Дилюк, делающий ему минет, это ещё понятно, но Дилюк, который шутит… Слишком сложно.

— Наверное мне надо к Лизе, — наконец сказал Кэйа и попытался встать. Дилюк уложил его обратно на кровать.

— Третий час ночи на дворе, никуда ты не пойдёшь, а ляжешь обратно и будешь спать.

— Хорошо, — всё-таки согласился Кэйа и чинно сложил руки на груди, посмотрел на сидящего над ним Дилюка, ожидая дальнейших указаний.

— Мне уйти спать на диван? — не поняв его спросил Дилюк.

Кэйа немного помолчал.

— Нет.

Дилюк выдохнул и улёгся рядом, скопировав позу Кэйи со сложенными на груди руками. Оба уставились в потолок и замолчали. Прямо над ними на потолке расплывалось огромное пятно, сложно было сказать в темноте, но оно наверняка было жёлтое — из-за влаги. Побелка местами облезла, а ближе к середине комнаты был вкручен крючок для люстры, однако даже намёка на неё не было.

— И… что мы будем с этим делать? — аккуратно спросил Альберих.

— Это ты мне лучше скажи.

— Наверное, ты бы не согласился, если бы не хотел? — прозвучало даже с некоторой надеждой в голосе.

— Наверное?.. — сам себя переспросил Дилюк шёпотом.

— Значит я могу попросить поцелуй на ночь и лечь спать?

— Значит можешь?

Они одновременно повернулись лицами друг к другу и застыли в нерешительности.

— Я могу?

— Да, можешь.

И никто не дёрнулся. Дилюк вздохнул, Кэйа фыркнул недовольно.

Оба потянулись друг к другу синхронно и синхронно выругались, столкнувшись носами.

— Удивительно, — начал Кэйа, — я сначала предлагал тебе заняться сексом, а теперь не могу поцеловать.

— Ты был в невменяемом состоянии.

— Но ты до сих пор не вышвырнул меня на улицу, хотя зелье выветрилось.

— Это же твоя квартира…

— Как будто бы тебя это остановило, — пробормотал Кэйа и указательным пальцем прочесал кончик носа. Жест волнения, отметил для себя Дилюк.

— Ложись спать, завтра решим, что с тобой делать.

Кэйа утвердительно кивнул, натянул одеяло повыше и, когда Дилюк отвернулся от него к окну, обнял аккуратно. 

— В жизни бы не поверил, — прошептал он Дилюку на ухо, — что смогу вот так лечь и ты не вмажешь мне по лицу.

— Я вмажу, если ты сейчас же не заткнёшься и не попытаешься уснуть. 

— Всё, молчу, молчу, — Кэйа довольно уткнулся носом Дилюку в макушку и практически моментально заснул. 

Проснулся он рано, Дилюк всё ещё сопел под боком и был абсолютно реален. Значит, не приснилось. Эта мысль отдалась от стенок черепа такой безграничной радостью, что захотелось обнять Дилюка до хруста костей и больше не отпускать. Будить его Кэйа не стал, просто лежал рядом и ждал, пока проснётся. 

События вчерашнего вечера, которых он поначалу совершенно не помнил, начинали проясняться, туман медленно сходил на нет. Время, чтобы во всём разобраться спокойно, оказалось так кстати, что Кэйа даже пропустил, когда Дилюк проснулся и стал молча смотреть на него, не отводя взгляда.

— Я… снова сделал что-то не то? — поинтересовался он.

— Нет, просто ты красивый, — спокойно ответил Дилюк, встал с кровати и принялся совершенно не меняясь в лице искать свои трусы. 

— Можешь не надевать свои семейники, дома всё равно никого кроме нас нет, — со смешком предложил Кэйа.

— Семейниками они станут только если после меня их ты наденешь… — пробормотал Дилюк и наконец натянул трусы, — но тебе действительно стоит одеться. 

— Тут слишком жарко, — Кэйа прикрыл глаз, но с интересом наблюдал за Дилюком.

— Значит, останешься без завтрака. 

— Вчера ты говорил, что завтрак готовить буду я.

Дилюк уставился на него непонимающе:

— То есть ты всё-таки помнишь, что вчера было?!

— Не совсем.

— И ты мне не сказал?!

— Я плохо помню.

— Паскуда, — пробормотал Дилюк. Кэйа не обиделся. 

— Но зато я приготовлю завтрак. И я признаю, что паскуда, — примиряюще поднял он руки. 

— Я буду мешать тебе готовить, — предупредил Дилюк нахмурившись.

— Да пожалуйста, я буду печь блины.

И ушёл на кухню, никак не отметив того факта, что если бы не Дилюк, они завтракали бы умирающими яблоками и вином. 

Поостыв с минуту, Дилюк уверенно направился на кухню, чтобы, как он и сказал, мешать приготовлению завтрака на две персоны. Он подошёл к Кэйе сзади и бесцеремонно расстегнул его штаны. 

— Если ты хотел бы блины со сгущёнкой, то лучше скажи сразу, пока я только начинаю жарить.

— Ещё одна такая отвратительная шутка и я привяжу тебя к кровати за руки и за ноги и оставлю умирать, — прошипел Дилюк.

— Маловероятно, — пожал плечами Кэйа, — хочешь первый блин?

— Хочу.

— Только штаны мне застегни. 

Дилюк послушно застегнул пуговицу штанов, но вдруг раздался стук в дверь.

— Я открою, — машинально дёрнулся в сторону входа Дилюк.

Лиза, а на пороге стояла именно она, встретила Дилюка вместо приветствия сочувствующим взглядом.

— Как наш несчастный?

— Несчастный готовит мне блины на завтрак.

— Эксплуатируешь его в своих целях, — понимающе ответила Лиза и прошла внутрь. 

— Вообще он вполне уже здоров, ещё ночью очнулся. 

— Я гляну на него быстренько, проверю, нет ли побочного эффекта.

Из кухни выглянул Кэйа, просто чтобы поздороваться. Лиза посмотрела сначала на него, потом на расстегнутую ширинку его штанов.

— Или я пойду пожалуй, наверное я вам мешаю. 

— Это не то, что ты подумала, — увидев, куда она смотрит, предпринял жалкую попытку Дилюк, но Лиза уже ретировалась, задорно подмигнув им на прощание. Не пройдёт и десяти минут, как она заговорщицки будет шептать Джин о том, чем же всё-таки закончилась история с зельем. 

— Такое ощущение, — сказал Кэйа, когда дверь за Лизой закрылась, — что она просто ждала момента сказать нам это.

— Ещё хоть раз… — обречённо выплюнул Дилюк и прошёл обратно на кухню. Сел на стул и стал смотреть, как Кэйа дожаривает оставшиеся блины.

— Я уже сказал тебе, что люблю тебя? — не поворачиваясь от плиты спросил Кэйа. Судя по голосу, он улыбался.

Дилюк лишь вздохнул облегчённо и перевёл взгляд на окно. Лопасти мельниц медленно вращались, ехала куда-то пустая телега, запряжённая серой лошадью, а вдали за городской стеной в открывшемся кусочке озёра плескались лучи раннего солнца.